***
Вообще, белобрысая никогда не отличалась какой-то действительно особенной агрессией, направленной на себя, весь мир, да и всю его составляющую. Скорее, можно было сказать, что Айано - это нечто диаметрально противоположное всей этой враждебности. Да, она была легкой. Часто экспрессивной. Местами беззаботной. Иногда раздраженной. Изредка холодной. И почти никогда действительно злой. Как однажды говорил и сам Ринтаро: Мияко все еще была светлым ребенком с яркими умными глазками, просто.. на ее долю тоже выпала нелегкая судьба. Считала ли так сама девочка? Едва ли. Да, всегда были неприятности. Были проблемы. Были, скажем, различного рода и характера инциденты. Будучи ребенком ты мало что запоминаешь, слишком изредка акцентируя на плохом собственное внимание. Это, несомненно, весьма удобно. Даже, скорее, просто безопасно для еще не окрепшего сознания. Только вот незадача, - есть одна небольшая трудность. Айано - ныне не восьмилетняя беспризорница, воспринимающая суку-жизнь как очередную игру или загадку, требующую скорейшего решения. Айано - почти взрослый человек, тщетно пытающийся влиться во всю эту "нормальную" систему. Систему, где есть не мнимые Огаевские рамки, к коим та, увы, была приучена с детства, а реальные оковы и многочисленные заборы с колючей проволокой под напряжением в, так скажем, 250 вольт. Когда с неделю, а то и две назад Доктор написал, что заедет - Айано ждала. Правда ждала, наивно грезила о предстоящей встрече. День, два, три.. десять, - Огай, сукин сын, так и не появился. А потом, в один из многочисленных пасмурных дней, когда Японию буквально топило со всех сторон, она нашла у себя под дверью письмо. Именно здесь все пошло вообще не так. До чертиков несправедливо то, что как назло не было самого Огая. Не было даже Анэ-сан. Не было никого, кроме самой Айано, в чем она уже также успела усомниться.***
Усаживаясь в черненький Mercedes-Benz S-класса, что, разумеется, принадлежал вновь Чумному Доктору, промелькнула паршивая мысль, которую, вообще-то, по-хорошему, стоило пресечь и выжечь еще в зародыше. За окном неисчислимые капли отбивали весьма недурную симфонию. Бесформенно растекшись на заднем кресле, белокурая призадумалась. Выдох. Безусловно, дождь очень расслаблял после очередного изматывающего дня. Сдача презентаций, три пары, одна из которых - анатомия с одиозным деспотом в лице преподавателя, и активная подготовка к приближающемуся празднику Танабаты. Что ж, вообще, Мияко еще утром за дружеской беседой с однокурсницами успела пожаловаться на, по ее словам, через чур плотный график, выпавший на последние дни. После таких будней, единственное, чего хотелось - доползти до дома и натуральным образом отключиться от реальности на часов 20, не меньше. Однако девочка что-то слегка запамятовала, что она, к собственному счастью или даже несчастью, - не среднестатистическая студентка, мерно занимающаяся учебой, совмещая первое с подработкой в захудалом МакДональд’се, а на десерт ограничиваясь досугом, содержание коего опять же не превышает "многообещающие" свидания с ровесниками пару-тройку раз в неделю. Проезжая офис, в котором, если ей память не изменяет, периодически пребывал ее горе-мафиози, идея сорваться и к чертям нарушить все правила, хмуро выставленные когда-то Огаем, превысила все мыслимые и немыслимые границы. Пытаясь задушить отголоски собственного безумства, капля некогда былой рациональности делает ход конем, переключая внимание уже воспаленного от беспрерывной работы мозга. -А кто вам отдает приказы? - настойчиво интересуется блондинка, отлипая от окна. На лице шофера не дрогнула и мышца. Пф. Однако в карих глазах читалось легкое и едва ли различимое смятение, за что Мияко и решила зацепиться своими острыми коготками пылающего интереса. -Мори-сан в курсе этого диалога, мне просто любопытно, - приободряюще или даже успокаивающе говорит девочка; как и учили - нужным тоном, да так, что мужчина за рулем тяжело сглатывает, как-бы капитулируясь. Где-то на корке его сознания навсегда останется не озвученная мысль об их необъяснимом сходстве. -Руководство присылает мессенджи или письма: что, где и как, - прочищая горло, наконец отвечает японец. -А что насчет этого здания? Вы работаете по выездам оттуда? - она аккуратно указывает пальчиком на вышеупомянутую офисную башню рядом. -Нет, вы что. Там сидит только верхушка, большие начальники и оперативный штаб, - отрицательно качает головой мужчина. Большие начальники? А Огай - достаточно большой начальник? -А Мори-сан.. - обдумывает, как грамотнее изложить вопрос, не спугнув жертву, - он ведь тоже работает оттуда? Водитель, кажется, что-то громко размышляет, превращая секунды ожидания в настоящие часы. -Вероятно, - отвечает неуверенно, слишком робко, - не уверен. Господин Мори-сан работает там, где ему заблагорассудится. Никто не знает точных местоположений, - поясняет тот. Значит, все же большой начальник. Забавно. А Дазай тоже работает с ним? Или он его просто прибрал к рукам? -Вы с ним встречались? Ну, лично, - авто медленно останавливается на светофоре, - Наверное, не просто так именно вы меня постоянно отвозите куда-бы то ни было. Японец оглядывает пробку впереди, видимо, осознавая свое ужасающее положение: из него вытянут всю душу, вывернув на изнанку все закрома. -Я раньше возил его по каким-то делам, - задумывается шатен, - он был весьма лоялен ко мне. Наверное, просто Господин Мори-сан достаточно долго знаком со мной, чтобы поручать мне такую работу. -То есть, вы видитесь регулярно? - все не успокаивается девчонка, возбужденно ерзая в ожидании ответов. -Вроде того. Единственное, я не видел Мори-сана с позапрошлой субботы. -Не сможете предположить, где он? - Айано вспоминает все молитвы, что когда-то слышала или видела. Японец тянет время. Что-то думает, постукивает большим пальцем о кожаный руль, чаще дышит. Ломается. Сомневается. Очень сомневается, но в конечном итоге сдается. -Смею предположить, что он вне пределов Йокогамы, - значительно тише говорит водитель, - возможно, по делам; возможно, улаживает какие-то важные вопросы. И не предупредил ведь, гад. -Поня-я-ятненько, - белокурая вновь откидывается на твердую спинку сиденья, уверенно ставя на то, что если их разговор услышит кто-то из шавок Ринтаро, то весело уже явно не будет. Особенно, этому бедолаге.***
С горем на пополам дотащив свою тушу до двери, Айано уже интуитивно подвергает лестничную клетку своему жадному взору. И, какой же сюрприз, - под дверью вновь конверт. Десятый? Забрав послание от неизвестного, блондинка спешит запереть дверь изнутри, где-то глубоко очень не вовремя всплывает навязчивая мысль: "А, что, если он дома?". Резко отметая и сомнения, и ненужные мысли, скидывает верхнюю одежду, которой из-за непогоды стало в разы больше - пришлось обналичить карту Огая в паре бутиков. Девушка в темпе вальса расправляется с назойливо лезущими в лицо волосами по пути в спальню. Там же делает остановку, хватая полупустую пепельницу и коробку со всем ранее найденным. Чуть ли не спотыкаясь, охотно торопится на кухню, скидывая все содержимое рук на обеденный стол. Уже раздражает. Зажимая сигаретку меж губ, поджигает ее, расторопно вдыхая уже породневший дым, позволяя тому коварно охватывать собственные легкие. Уже лучше. Но ни на децибел не проще. Перед ней ровно десять писем, содержание которых принуждает не то в монастырь податься - грешки замаливать, не то пуще прежнего окунаться в просторы кровавых дум. Так. Все, что было. По-порядку. Первые три послания - ехидное порицание жизни Мияко-чан. Четвертое - угроза. Такая, знаете, вовсе безобидная. Но вот учитывая, что Мори, который до этого дня всегда сам разгребал подобные вопросы, бесследно пропал в неизвестном никому направлении, - страх в венах горел синим заревом. Пятый и шестой конверты содержали фотографии. То были безымянные поля в ночи, фото, вероятно, офисов Огая и личные фото самой Айано - какие-то были приложены к ее досье, а какие-то сделаны в формате "папарацци" буквально пару дней назад. С седьмого по девятый письма были перепачканы чернилами и, судя по всему, кровью. Этот аноним - полный идиот, если он шлет ей конверты такого содержания, подписывая все это мракобесие собственной, черт, кровью. Десятое письмо отличалось. На большом белоснежном листе было лишь единственное "Скоро". Пиздец? Сама не заметив того, девочка тянется уже к третьей по счету сигарете, мерно погружаясь в погреб не самых симпатичных по природе наружности размышлений. Озноб захватывает юное тельце с головой, вынуждая заметить открытое окно, которое она все не спешить закрывать. С улицы приятно пахнет свежестью. Дождем. Кажется, когда они впервые встретились, то легкие выбрасывали весь поглощенный в пожаре угарный газ. А вот на следующее утро пахло в точности так же, как и сейчас. Айано едва ли осязаемо улыбнулась.