infinity

      Тэён сидит на длинном узком диване, прижав колени к груди. Он внимательно, немного вжимая голову в плечи, рассматривал проекцию большого экрана с бесконечным потоком кодов из букв и цифр, которые для непосвящённого ничего не значат. Мелькали изображения чертежей, фотографии военных инженеров, фамилии, зашифрованные документы, которые удалось достать Донхёку во время их последней – заваленной – миссии.       Джэхён тяжело вздыхал у Тэёна за спиной. Он стоял согнувшись, уложив руки на высокую твёрдую спинку дивана. В таком положении он простоял уже где-то с час и спина начинала напоминать о том, что она всё же не сделана из сверхпрочного сплава.       — Я за всю жизнь столько не читал, — Тэён трёт глаза и запрокидывает голову назад, чтобы глянуть на капитана. У того тоже глаза покраснели и все признаки усталости на лицо. Они недолго друг на друга смотрят, а после вновь переводят взгляды на проекцию.       — Нам нужно отдохнуть, — Джэхён выпрямляется и морщится от боли. Стоило сесть на диван, а не замирать в одной позе. — Может перекусим?       — Хорошая идея, — Тэён тянется, хрустит шеей и пальцами, а потом опускает ноги на пол и морщится точно так ж, как капитан. Конечности затекли и не особо хотели двигаться.       Дверь в зал с ласковым шипением открывается и показывается Тэн, одетый совсем не «по-домашнему» и укомплектованный парой новеньких игрушек, включая очки дополнительной реальности и усовершенствованным на запястье гаджетом. Тэён приподнял брови, а Джэхён — пристроившийся около вытянутой белой столешницы с несколькими вакуумными упаковками готовой еды — усмехнулся уголками губ. Он уже наблюдал это не впервой.       — Снова убегаешь? — капитан со всей осторожностью подходит к их с Тэёном ужину, и со стороны выглядит из ряда вон не официально, будто он на домашней кухне, а не космической станции Повстанцев.       — Последнее время ты часто куда-то пропадаешь, — Тэён разворачивается на диване и смотрит то на капитана, то на друга, пристроившегося у стены и хитро улыбающегося.       — Подружку себе нашёл, — голос Донхёка звучит из динамика под потолком и все трое в комнате одновременно вздыхают.       — Подслушиваешь? — Джэхён смотрит в камеру наблюдения около кухонного шкафа. — Опять?       — Мне же нужно что-то делать в свободное время, — Донхёк скорее всего довольно крутится в кресле и попивает что-нибудь слабоалкогольное. В который раз за месяц нагло украденное со продовольственного склада.       — Может урезать тебе жалование?       — Ты должен мне доплачивать за молчание, капитан, — тон такой ехидный, что даже Тэну — который заглянул на пару минут и планировал скорее удрать — стало стыдно за то, что он не делал.       — Напомните мне завалить его работой, — Джэхён подмигивает Тэёну и отворачивается от камер. Донхёк хихикает как-то неоднозначно и все это слышат. Тэн, которому происходящее доставляло особое удовольствие, довольно расплылся в улыбке и подмигнул в одну из камер.       — Капитан такой строгий! — динамики немного искривляют голос парня и это режет по ушам. — Вообще я по делу. Но давайте сначала отпустим Тэна на свидание, кажется он устал ждать.       Тэну было бы неловко, если бы ему действительно не хотелось скорее смыться.       — Вдруг ты хочешь сказать что-то важное, — Тэн не перестаёт улыбаться. На небольшом экране на запястье видит несколько сообщений и щурит довольно глаза, но намеренно не отвечает на них.       — Хоть кто-то здесь знает, что такое «такт», — Донхёк громко отпивает из бутылки и Джэхён закатывает глаза. Вычтет из жалования и за алкоголь, и за моральный ущерб. — Я покопался в этих ваших файлах с той лаборатории, почти всё битое, но… Нашёл кое-что интересное.       — Мы почти восстановили половину, — отмечает Тэён, вытягивая из пальцев Джэхёна тарелку с едой.       — Искренне за вас рад, — Донхёк громко стучит по сенсорной панели и молчит несколько секунд. — Здесь в документах, который случайно захватил Тэн, часто повторяются две фамилии. На них мало что есть в военном реестре, но мне кое-что всё-таки удалось найти.       — Фамилии? — Тэн оживился. — Там есть кто-то с фамилией Накамото?       — Верно. Он военный инженер, прилетел в столицу десять лет назад и обучался в инженерной академии «NEO», а потом его завербовали военные. В архиве академии пишут, что он был «троечником», но смог блестяще защитить итоговую работу. Создал миниатюрную модель военной станции, укомплектованной оружием и всем необходимым для оккупации не завоёванных систем. Все мы понимаем, почему он приглянулся военной верхушке, да?       — И что же в этом такого важного? Каждый второй военный инженер закончил академию, создав какую-то безобразную игрушку для уничтожения неугодных, — Тэён не торопясь ест, иногда шёпотом о чём-то переговариваясь с капитаном. Тэн игнорирует все сообщения и присаживается к остальным на диван.       — А ты не перебивай меня, ешь свою еду и дослушай до конца, — Хёк вновь громко пьёт. — Другой парень — Дун Сычен — закончил академию в числе лучших, попал к военным как консультант, но судя по всему занялся проектированием нового оборудования и военной техники. После какого-то инцидента — я нашёл лишь его упоминание — он начал работать с Накамото над проектом, о котором конечно же ничего нет, даже цифрового названия. Эти двое входят в число лучших столичных инженеров и охраняются как зал властей. Вам не кажется это странным?       — Думаешь, они разрабатывают что-то мощное? — Тэн елозит на месте. Ему хочется скорее свалить, но пропустить такую информацию тоже нельзя.       — Я не думаю, я в этом уверен, — Донхёк притихает, а потом на проекции в комнате, где сидела троица, вылетают фотографии и несколько статей. — В архивах полиции нашёл статьи о пропажах младших военных инженеров и опытах над гуманоидами в главной военной лаборатории под руководством Накамото. Не знаю, чем именно они занимаются, но явно не чем-то хорошим.       — Когда это военные занимались чем-то хорошим? — Джэхён крутит в пальцах палочки и задумчиво рассматривает фотографии. — Этим ты сегодня занимался весь день?       — Почти. Так что тебе всё-таки стоит повысить мне жалование.       — Я над этим подумаю, — Джэхён нагло врёт. Донхёк работал раз в неделю, если не было особо важных дел, а в остальное время находил тысячу поводов улизнуть от мелких поручений и починки своих гаджетов. Джэхёну стоило подыскать ему напарника, который будет контролировать это хаотичное создание.       Тэн поднимается с дивана и пролистывает все сообщения, щурит глаза и улыбается. Всё внимание произвольно переключается на него и под потолком хихикает Донхёк.       — Опаздывать — не дурной тон, — выпендривается Донхёк. — Твоя красотка подождёт.       — Ещё что-то важное есть? — Тэн делает вид, будто не слышит его, хотя всё сказанное ему нравится, особенно «красотка».       — Если вдруг будешь в столице, совершенно случайно окажешься в районе военной лаборатории и конечно же по велению сердца проберёшься туда — можешь сам что-нибудь поискать.       — Какой не подозрительный план, — Тэн разводит руками и кривляется в камеру. — Надёжнее предыдущего.       Джэхён тяжело смотрит на вора и у него плечи напрягаются. Спустя некоторое время сильное чувство вины за провал вдарило по капитану и теперь он страдал и от собственной совести, и от тонких издёвок Тэна. Тэён осторожно похлопывает его по плечу — ему одному приходится выносить перепалки этих двоих и усиживаться на двух стульях одновременно. Тэна вечно тормозить, а Джэхёна реабилитировать. Тэён, в глазах двух других, выступал катализатором, без которого Тэн явно бы проклял и разнёс всю эту станцию, а у Джэхёна попросту бы сдали нервы.       — Если ещё что-то будет, просто пришли мне, — Тэн приближается к двери и смахивает несколько уведомлений. — Я вернусь.       — Будь осторожен, — кричит ему в след Тэён и уже тише добавляет: — ты же в розыске.       Тэну напоминать не нужно — он уже тысячу раз слышал объявления о розыске вора, ворвавшегося в военную лабораторию. Но он же не дурак, чтобы лезть прямо в руки врага.       Он, по правде говоря, ещё безумнее.       Тэн прогулочным шагом идёт по аккуратному переходному мосту над трассой «средней» столицы. Тут играет приятная музыка из клубов и баров, на небоскрёбах неоновые рекламные баннеры, военная пропаганда, новости вперемешку с лозунгами и речами. Много андроидов в качестве уборщиков улиц, официантов, курьеров и прочих рабочих, которыми люди и им подобные теперь не работали.       На этом уровне столицы довольно приятно, в сравнении с тем, что находилось ниже. Наркоманов здесь не встретишь, разве что в каком-нибудь дорогом клубе, увеселительных заведений, предоставляющих услуги сексуального характера, было в разы меньше и все под строгим контролем полиции и местных властей. Другой мир, будто того, что находилось на сто метров ниже и не существовало вовсе. Здесь кипела жизнь: кто-то отдыхал в клубах и барах, кто-то выгуливал питомцев, пары прогуливались с детьми и обсуждали свою бытовую жизнь. Тэн, когда впервые оказался здесь, посчитал всех жителей столицы лицемерами. Спустя годы он своего мнения так и не поменял, но понял, что винить их в этом не может. Он бы и сам выбрал спокойную жизнь здесь, закрыл бы глаза на весь ужас, лишь бы не гнить среди грязи трущоб.       Он смахивает ещё несколько уведомлений и думает, как укоризненно на него будут смотреть за опоздание. Сворачивает за угол большого цветного здания, переливающегося неоном и оказывается у дверей подпольного паба, куда впускали только постоянных посетителей. Охранник здоровается, кивает и проводит картой у замка, открывая гостю двери.       Тэн здесь бывал пару раз к компании, на постоянного гостя совсем не походил, но за него замолвили словечко.       Атмосфера паба спокойная и словно из другой эпохи. Мебель здесь из синтетического дерева — тёмно-коричневая, сделанная на совесть и совсем не верится, что древесина искусственная. Хаотично, но грамотно, расставленные столики, длинная барная стойка, приличный бар, спокойная старая музыка, приглушенные неоновые лампы с тёплым светом. На стенах — таких же «деревянных» — надписи, неподвижные голограммы и антикварные плакаты, которые отыскать можно только у приличных коллекционеров. Посетителей мало — сегодня рабочий день, но у стойки тянут алкоголь несколько личностей, пока андроид-бармен натирает бокалы, а за дальними столиками в полумраке притаились парочки. Официантка — голубоглазая (как и большинство андроидов), смазливая девчушка с выразительной, как живой, улыбкой и сладким голосом, заметив Тэна указала ему на один из столиков, а после отправилась в служебное помещение.       — Ты опоздал.       — Не опоздал, а задержался, — Тэн падает на стул и стреляет взглядом в человека на против.       Джонни без своей жутко скучной наёмничьей «упаковки» ничем не отличался от жителей «средней» столицы. Даже, Тэн думал, он вполне сошёл бы за богача, которому место в роскошной ложе столичного театра.       — Очень мило с твоей стороны было ждать меня всё это время, — Тэн улыбается — совсем не хитро, как раньше, а от чистого сердца.       Джонни закатывает глаза, отчего Тэну ещё веселее. Он рассматриваете уже хорошо знакомое лицо какое-то время, пока перед ним не ставят цветной высокий бокал с чем-то ароматным и пенящимся.       — Угощаешь? — воришка по-лисьи щурит тёмные глаза и улыбается хитро уголками губ, осторожно обводя кончиками пальцев тонкую ножку бокала.       Джонни следит за его пальцами не моргая.       У Тэна приятно щекочет под рёбрами.       — Угощаю, но с одним условием, — Джонни наклоняется через стол и Тэн может чётко видеть тёмно-карюю радужку глаз, отражающую приглушенный свет бара, тонкий белый шрам на виске и трещинки на приоткрытых губах.       — Я весь внимание, — Тэн ухмыляется, обводит в бокале трубочкой круг и припадает к ней губами, делая первый глоток.       Вкусно. Сладко. Резко.       Джонни тоже смотрит. Тэн сомневается, что понимает этот пристальный взгляд правильно. И, честно сказать, понятия н имеет, откуда это сомнение вообще взялось. Уж точно не потому, что Джонни его потенциальный палач, совсем не поэтому.       — Прогуляешься со мной в одно местечко после? — Джон слегка наклоняет голову вбок и Тэн цепляется взглядом за маленькую серёжку в ухе, и за то, как поблескивает острая скула под светом неоновой лампы.       Для наёмника, подвергающего свою жизнь постоянным испытаниями, для того, кто каждый день играет со своим здоровьем и жизнью, Джонни выглядит слишком хорошо. Он красавчик, таких среди представителей его конторы по пальцам одной руки пересчитать можно. И обычно долго такие не живут.       Тэну почему-то хочется верить, что Джонни повезёт больше.       — Я маленький хрупкий вор в розыске, — Тэн тоже наклоняется вперёд и между их лицами остаётся мало пространства. — Мне опасно соваться куда попало.       Они оба прекрасно понимают, что происходит. Джонни хмыкает, отводит взгляд и проводит пятернёй по волосам, пока Тэн ловит взглядом каждое его движение. Когда Тэн пытался язвить и выводить Со, тот был спокоен, когда же Тэн решил играть в другую игру — флиртовать — Джонни немного прогнулся.       Немного.       — Дядя Джонни тебя защитит, — он подмигивает.       Тэн чуть не давиться коктейлем, но вовремя берёт себя в руки.       Джонни, откидываясь на спинку стула, ухмыляется, но молчит. И, право слово, лучше бы он что-нибудь сказал.       Воришка прогнулся больше. Все эти побеги со станции, риск своей свободой и жизнью, бродяжничество по ночной столице в компании наёмника стали для Тэна глотком свежего воздуха, искрой. Тот разговор на крыше, глупые поступки их обоих, и предложение куда-нибудь сходить запустили механизм. Или, может, та встреча на богом забытой планете была отправной точкой их встреч. Чтобы то не было, через неделю после шумихи, которую устроил Тэн и компания, Джонни безуспешно пытался разыскать парня в столичных трущобах. Аккуратно интересовался, шатался по клубам, пабам и местам ещё более стрёмным. Тэну кое-кто доложил, и ещё через неделю он нашёл Джонни сам.       Дело было в подпольном бойцовском клубе, куда часто заходили богачи, чтобы делать ставки на гуманоидов, и лапать инопланетных угловатых дамочек, с парой лишних конечностей и глаз. Джонни исключением из большинства не был, когда Тэн нашёл его у одного из столиков, на коленях Со сидела девушка с розоватой кожей и раскосыми глазами, усыпанная блёстками и одетая в тонкое платьице, такое же блестящее, как она сама. Они беседовали, пили что-то не шибко дорогое и широкие ладони Джонни удобно располагались на самых пикантных женских изгибах и выпуклостях. Со стороны выглядело обычно, но в дурной голове маленького вора проскользнула настолько постыдная мыслишка, что он взбесился: ни то на себя, ни то на кого-то ещё. В конце концов, вечер Джонни был испорчен. До открытого конфликта не дошло, но в ту ночь Тэн не мог перестать плеваться ядом.       В любом случае, Джонни не прибил мелкого парня, который не может язык за зубами держать, и с того момента прошло много времени, а они так и продолжали встречаться пару раз в месяц где приходится. Либо в пабе, либо в том же бойцовском клубе, либо на отшибе подальше ото всех. И в этих встречах были и долгие разговоры обо всём на свете, и нужное обоим молчание, и перепалки на ровном месте, и откровенные заигрывания.       Джонни работал на правительство, но не сдавал Тэна. Тэн работал на повстанцев, но не тряс с Джонни информацию и никогда не совал свой нос дальше дозволенного. Граница, которая появилась сама собой, несмотря на множество вопросов, которые они задавали друг другу сначала. Может, однажды будут ответы, а пока что в этом не было нужды.       Джонни оплачивает счёт за несколько коктейлей и оставляет привлекательной девушке-управляющей несколько кредитов в качестве комплимента. Подмигивает, улыбается, а после уходит. Тэн душит в себе капризного ребёнка, которому тоже хочется внимания, и натягивает улыбку, которую после быстро прячет под респиратором.       — И куда мы? — Тэн спешит за Джонни следом, раздражается чужими длинным ногам, из-за которых приходится ходить быстрее.       — Не скажу, — наёмник сворачивает к парковке и хлопает себя по карманам в поисках карты-ключа.       — Мы не пойдём пешком?!       Слегка потрёпанный жизнью спидербайк с отполированной панелью вызывает много смешанных чувств. Тэн хлопает глазами и тупо рассматривает транспорт перед собой, пока Джонни снимает блокировку ключ-картой, проверяет заряд, возится с чем-то ещё у задней панели. Тэн много раз гонял на таких, и даже не более старых, почти развалившихся и проржавевших до последней гайки, сам такие разбирал на пару с Тэёном и собирал вновь. На станции повстанцев подобные тоже имеются, новее и круче, но Джэхён не разрешает их трогать, особенно после того, как в ангаре случилась авария по вине его механиков и несколько боевых кораблей пришлось разобрать на запчасти.       — Дядя Джонни, — дразнится. — Предлагаешь ехать на этом вместе?       — У тебя есть другие варианты? Я всегда открыт к предложениям.       Тэн смотрит на широкую спину и в голове коротят все системы. Он явно думал не об этом, когда ляпнул на крыше «пригласи меня куда-нибудь». Не про то, что теперь он будет частенько зависать с Джонни невесть где под самым носом военных, и не про то, что от вида широких плеч, мускулистой спины и рук в обтягивающих чёрных перчатках будет скручивать низ живота.       Знакомства с наёмниками, думалось Тэну, вообще не приводят к подобным последствиям.       — Садись, пока я не передумал, — голос Со вырывает из мыслей, которые стремительно становились всё неприличнее. Тэн моргает рассеяно. — Или боишься?       — Чего я должен боятся?       — Ездить с мало знакомыми мужчинами по ночной столице, например.       — Ты недавно сказал, что будешь меня защищать.       — Я не обещал.       — Можешь прислать мне счёт после, — Тэн перекидывает ногу через сидение и присаживается за Джонни, несколько секунд усердно выискивая за что держаться.       — Держись за меня, — бросает он через плечо и заводит спидербайк.       — После такого ты будешь должен сделать мне предложение.       — Не дождёшься.       — Это вызов?       Джонни смеётся хрипло и трогается с места. Тэну ничего не остаётся кроме как покрепче прижаться к широкой спине и обхватить Со руками. Через плотную ткань одежды прощупывается все изгибы тела, на которое Тэн с удовольствием бы посмотрел без лишней ткани со всех сторон. Исключительно для науки, или, как бы в поиске творческого вдохновения. Кто знает, может однажды ему захочется заняться цифровой живописью, а тут уже есть модель.       Холодный ветер продувает насквозь и гуляет в волосах, неон мигает перед глазами, рёв двигателя и военные лозунги из всех стереосистем столицы бьют по ушам. Очки дополнительной реальности скрашивают поездку мигающими огоньками разметки трассы, которая наяву — пустое пространство. Огромные голограммы танцуют, повторяют одни и те же движения, монументально стоя на вершинах поднебесных строений в тысячи этажей. Столичный оперный театр сияет величественно и роскошно, пока перед ним останавливаются дорогие спид-кары и оттуда выпрыгивают разодетые в титан и сияющий пластик богачи. Тэн видел афиши, сегодня выступает некая инопланетная оперная-дива, от голоса которой дрожит стекло.       Столица «сверху» — кипящая жизнью, по-своему красивая, богатая, роскошная. Мир здесь другой, не тот, к которому Тэн привык, несмотря на то, что его родная планета так же хорошо технологически развита. В столице ничто не стоит на месте, здесь всё всегда запущено и движется, как вечное. Транспорт застилает пространство, спешит, сигналит. Люди, гуманоиды, инопланетяне толпятся, бегут, спешат, собираются в кучки. Неон мигает, голограммы танцуют, лозунги звучат. Ничему здесь нет покоя.       Никогда.       Тэну все эти высотки и гламур знакомы давно, даже через призму дополнительной реальности. Но лететь с безумной скоростью между облаков и металлических зданий — это впервые.       Тэён частенько говорил Тэну, что в нём — таком маленьком — отваги и безрассудства больше, чем в десятерых. Тэён, как повелось, всегда прав. И Тэн даже не возмущался, потому что эта правда ему глаза не режет.       Перехватывая одной рукой Джонни за грудь, а другой — за живот, Тэн ощущает, как Со напрягается весь. Так уж сложилось, что в прикосновениях между ними не было ничего необычного, странного или особенного. Джонни пользовался своим превосходством в росте и силе, поэтому мог бесцеремонно закинуть капризного и вредного парня себе на плечо, взять его за локоть, руку или, как в первую встречу, за шиворот, словно нашкодившего котёнка. Тэна это, разумеется, бесило нереально. Надрать зад Джонни он не мог по очевидным причинам, поэтому ставил на место наёмника так, как умел — язвительностью, колкостями и шуточками. И сейчас Тэн бы с удовольствием сказал что-нибудь язвительное, но, чтобы звучало, как флирт. Жаль только, что из-за шума двигателей его не услышат.       Но ничего, ночь длинная.       Резкий рывок вниз (Тэн стягивает чужую одежду и прижимается грудью к спине) и сияющая панорама «верхней» столицы сменяется густыми облаками газа, а следом — пёстрым «низом», где танцуют секс-андроиды у неоновых баннеров и вывесок, где в затемнённом углу толкают наркотики, где посреди грязной площади жгут в бочках пластик и рядом, дыша чёрным дымом, хрипит «божий посланник» в рваной одежде.       Этот мир Тэн знает наизусть.       Джонни сбавляет скорость и хватка Тэна слабеет, но он не отдаляется. Они оба холодные из-за ветра наверху, из-за плотных облаков, из-за низкой температуры вокруг, но пока оба так близко — вполне тепло. Тэн упирается острым подбородком между лопаток и без интереса наблюдает за окружением. Видит знакомые лица (и то, что принято называть лицом), рослых гуманоидов в плащах с блестящей кромкой на воротнике и рукавах, сваленные в кучи «священные писания», которые вот-вот сожгут бездомные в бочке из-под химикатов.       Они притормаживают у столпотворения убогих и брошенных. Высокий и худощавый мужчина, завернутый в плотную ткань, вещает о криогеновой заморозке и «богатствах», которые будут ждать каждого из жителей «низов» через много лет, стоит им только очнуться от «ледяного» сна. Его внимательно слушают, и кто-то считает кредиты, чтобы прикупить капсулу криогена.       — Тэн, — Джонни немного выпрямляется, пока спидербайк парит в пространстве. — Ты веришь в это?       — В криогеновый сон? — Тэн руки не убирает (Джонни, вроде, не против). Воришка уже не очень осознанно обводит пальцами рельеф мышц, выделяющейся через облегающую плотную ткань. — Как по мне, такой же бред, как и анафема. Столько испытаний было проведено, но никто так и не выжил.       — Я слышал, что на исследовательских станциях есть рабочие крио-камеры, — Джонни наблюдает за происходящим, немного склоняет голову и щурит глаза. Чьи-то кредиты уже были переведены на счёт оратора. И со стороны какой-то забегаловки слышалась отборная инопланетная брань.       То были последние кредиты.       — И с какой стати этим зачуханным занудам себя замораживать? Их знания могут загрузить в цифровое пространство, а от тела какая польза?       — Понятия не имею, — Джонни чуть поворачивается и смотрит на Тэна через плечо. — От наших тел никакой пользы, если мы не потенциальная боевая единица военной машины.       — Не знаю точно по поводу военных единиц, — Тэн пробегает пальцами от кубиков пресса до крепкой груди и хитро ухмыляется. — Но знаю про некоторые интересные и довольно полезные методы использования своих тел. Хочешь расскажу?       Джонни хмыкает и смотрит пристально Тэну в глаза. Очки дополнительной реальности выводят показатели температуры тела и всех биологических данных — это как напоминание о модифицированном мире, в котором даже такие тонкие вещи, которые ощущаются «шестым чувством», выведены в точные цифры. У Тэна — это он чувствует — учащается пульс. Он привык говорить ерунду, привык откровенничать и намекать на непристойности, просто с Джонни это было… Как обновление, которое пробуешь впервые и совсем не знаешь, чего от него ждать.       Этот парень мог его убить. Легко, даже без оружия. Эти огромные руки переломают тонкую шею без особых усилий. Джонни мог бы сдать Тэна полиции, просто нажав одну кнопку или кинув воришку прямо в руки патрулю. Дело нескольких минут. Но Тэн не чувствовал в нём опасности. Совсем. И если уж кататься по ночной столице в компании малознакомых мужчин, то кататься с Джонни. Они не знали друг друга так же хорошо, как, например, Тэн знал Тэёна, но несколько месяцев общения и встреч что-то да значили.       — Держись крепче.       — Угу.       Рывок, рёв двигателя и приторный запах ароматических масел и благовоний из борделей, которые вдоль улицы через один. Тэн держит в голове чужой пристальный взгляд и думает, что Тэён бы взорвался от возмущения, если бы узнал, чем тут его друг занимается.       Тихий промрайон кишит мутировавшими крысами и изредка показываются угрюмые рабочие с завода. Джонни оставляет спидербайк на пустой парковке под мигающим белым фонарём, у которого толстые провода клубятся подобно змеям и крысы зловеще выглядывают из укромных изгибов.       — В следующий раз я выбираю место для свидания, — Тэн потягивается сразу же, как только спрыгивает со спидербайка.       — Не спеши ворчать, — Джонни проводит пальцами по голограмме над гаджетом у своей запястья, пролистывает несколько страниц сплошного текста, а после вводит какой-то пароль. — Идём.       Вдоль кривой улицы, после в противоположную сторону от заводской проходной, и они у бетонно-пластиковой коробки, которая такая же, как и все остальные здесь. Тэн готовится возмущаться, даже дышит недовольно, но пока терпит. Тяжёлая дверь открывается после того, как Джонни вводит длинный шестизначный код — устаревшая система защиты. Местечко древнее, но иного от «низов» ждать и не стоило. Здесь едва ли можно было найти все блага прошлых лет, не говоря уже о современных гаджетах и системах.       В коридоре темно, холодно и пахнет плесенью и крысиным помётом. Очки дополнительной реальности активно сканируют пространство вокруг, но ничего интересного не находят. Тэн с одной стороны бесится, потому что ему не интересно, с другой подозревает, что Джонни не потащил бы его в такое место просто так.       — Ты ведь не собираешься делать в этой тёмной стрёмной комнатке какие-то аморальные вещи?       — Например?       — Ну, чем обычно наёмники занимаются? Пытки, убийства, надругательства над слабыми? У вас вообще есть прайс-лист?       — Хочешь ознакомиться? Ты со своим повстанческим гонораром со мной никогда не расплатишься.       — А ты принимаешь только кредиты?       Джонни останавливается перед тяжёлой дверью (более модифицированной, чем входная). Тэн следит за всем, что наёмник делает и лёгкая тревога немного щекочет под рёбрами.       — Только кредиты. Но, как я уже говорил, я всегда открыт к предложениям.       Их маленькая игра постепенно перерастала в соревнование кто кого перефлиртует.       — Приложениям любого рода? — Тэн хитро щурит глаза и рассматривает наёмника, лишь бы уловить реакцию. Заставлять Джонни немного выбиваться из колеи, ловить на себе его долгий пристальный взгляд, слышать это неоднозначное хмыканье или хриплые смешки — доставляло особенное удовольствие Тэну.       — Да, — Джонни кивает, — за редким исключением! Никаких «олдовых» наркотиков, андроидов и круизов по ближайшим курортам.       — Как хорошо, что я со своим повстанческим окладом не могу позволить себе ничего из перечисленного! — Тэн театрально вскидывает руки и вздыхает с облегчением. — Придётся придумывать что-то попроще.       Перед ними открывается автоматическая дверь, ведущая в освещённый красными и белыми лампами длинный коридор. Слышится музыка и разнообразные голоса. И Тэн видит женщину-андроида с синтетической человеческой внешностью.       — Добро пожаловать, мистер Со, — она улыбается. От улыбки этой жутко, пусть и выглядит она мило. Тэн рассматривает дорогую «куклу» пристально и думает, сколько же микросхем напихано в эту привлекательную голову.       — Я как обычно, — Джонни на неё не смотрит, обходит и идёт прямо.       — Как грубо! — наигранно удивляется Тэн.       — Её программа рассчитана на приветствие и размещение гостей, — он жмёт плечами и снимает респиратор. Тэн повторяет за ним. — К чужому неодобрению и презрению эта машина не приспособлена.       — Разве они не обучаемы? — Тэн немного щурится, когда в глаза бьёт яркий свет подземного заведения.       — Каждый месяц ей сбрасывают настройки, — Джонни осторожно берёт парня за локоть и обходя гостей, ведёт куда-то в правый угол.       Тэн успевает быстро осмотреться: столы, стулья, барная стойка, официантки-адроиды, гуманоид у бара, разношерстные посетители (в основном не из бедствующих) и огороженной высокой сеткой большой ринг посреди помещения. Нечто подобное было в том бойцовском клубе, где Тэн нашёл Джонни пару месяцев назад.       Они присаживаются за столик для двоих подальше от толпы. Прочный стол, мягкий диван, голограмма с меню и расписанием боёв. Тэн бросает взгляд на время: они пришли перед самым началом.       — Таких мест в клоаке полно, — Тэн стягивает перчатки и трёт сухие ладони друг о друга. — Почему пришли именно сюда?       — Узнаешь.       — Ты такой загадочный! — Тэн хлопает глазками, на что Джонни ему подмигивает.       Из Джонни вытянуть информацию не получается, поэтому Тэн дуется и отвлекается на окружение. Ничего особенного, посетители не выделяются, даже прицепиться не к чему. Скука смертная! Тэн правда начинает думать, что его надурили и притащили сюда просто так.       Пока на табло не появляются имена бойцов, не гаснет свет вокруг и по высокой сетке искрами не пробегает высоковольтный разряд тока. У Тэна расширяются зрачки, и он заинтересованно вытягивает шею, рассматривая ринг. Джонни неподвижно сидит рядом и наблюдает скорее за своим спутником, чем за происходящим на месте боя.       На ринге появляются два бойца — голодранцы, видно, что нищие, раздетые по пояс. Ничего такого, чего нельзя увидеть в других подпольных бойцовских клубах, за одним лишь исключением — их обнажённые тела обезображены шрамами. И даже это не было бы чем-то необычным, не будь эти самые шрамы — текстом священных писаний. У Тэна скручивает живот и к горлу подступает ком. От этого зрелища становится настолько мерзко и страшно, что маленький вор жмётся в спинку дивана, надеясь почувствовать себя в безопасности.       В качестве рефери летающий маленький дрон с несколькими камерами, транслирующий происходящее на большие экраны, расположенные по периметру бара. Он же и вещал зрителям механическим голосом о бойцах, которых ждала битва без правил. В окружении заряженной сетки.       Тэн хмурится, ему неспокойно.       Эти оба — обвинённые в ереси. Их наказали, вырезав священные писания на грешных телах и сейчас, на этом ринге, должна была решиться судьба приговоренных. Тэн видел фанатиков, принимал за ряженых шутов и агрессоров, они никогда не представляли собой действительно опасную ячейку их общества. Рассеянные, не сплочённые в общности, как девиантные отбросы. Но хватило посмотреть на зрителей вокруг него, на ринг, услышать механический голос дрона и сделать простой вывод: Тэн слепой дурак, а религиозные последователи уже давно сформировали самоуправление. В данный момент Тэн смотрел не на бой — здесь даже не делали ставок — Тэна привели посмотреть на казнь.       Казнь во имя… Бога? Веры? Искупления?       Во имя чего?       Эта зараза начала свой путь именно отсюда, с самого низа, клоаки. От тех, кому тяжелее всего, а потом растеклась по Вселенной, как паразит, который медленно, но верно, жрёт и жрёт. Никто не придавал этому значения, ведь на фоне военных действий, великих завоеваний, прорыва военной техники и инженерии, какая-то кучка последователей древней религии — пустяк, не стоящий внимания. Тэна всегда пугали эти фанатики, но…       Первый удар оказался сильный, бойцу спёрло дыхание и отшатываясь назад, он еле успел удержать равновесие, чтобы не поджариться о заряженный металл. Тэн дёрнулся, скривился весь. Джонни всё так же выступал в роли наблюдателя, словно в этот момент его рядом и не было вовсе.       Второй. Третий. Четвёртый. Кровавая слюна и выбитый зуб летят по отполированному рингу, и толпа вокруг взрывается в одобрительных криках. Искупление собственной души, путём насилия над другими. В этом суть их веры? В этом суть «анафемы»? Тэн не понимает.       Окровавленный рот хрипит что-то непонятное и боец покрупнее, кровоточащий из порванных свежих священных писаний, хватает его, заламывает руки и со всей дури впечатывает туловищем в заряженное ограждение.       Воняет. Дико воняет горелым. Истошный крик умирающего режет слух, а следом — толпа одобряюще хлопает, говорит: «Так его!», кричит: «Теперь ты прощён Создателем!», ликующе голосят и напевают песню, которую Тэн никогда не слышал. От этого внутренности скручиваются узлом.       Тэн видел, как умирают люди, гуманоиды, инопланетяне. Много раз. Его работа включала в себя подобный опыт. Он видел бессмысленные поножовщины в подворотнях «низов» за пакетик пыли, видел, как неудовлетворённые клиенты душат проституток, и как военные стреляют на поражение, не оставляя от живого существа даже тени. Но… убить другого в бою за «искупление»? За искупление перед эфемерным существом, прописанным в древних сказках?       — Джонни, — Тэн сглатывает тугой ком в горле и несмотря на наёмника, ищет его руку рядом. Находит. Сжимает крепче. — Что здесь нахрен происходит? Они встречаются взглядом. Тэн не был из пугливых, но сейчас — ему страшно. Правда, чёрт возьми, страшно. Его трясёт, руки ледяные, а глаза бегают из стороны в сторону. Маленький, хрупкий, словно загнанный в ловушку зверёк. В голове просто не уживается мысль, что их цивилизованное продвинутое общество опустилось до такой дикости. До убийств — жестоких и одобряемых большинством. Убийств за то, чего не существует. Если сопротивление сражалось за свободу, военные — за власть над Вселенной, то за что же боролись они?       Джонни держит Тэна за руку и чувствует чужую дрожь. Сам он спокоен, он уже это видел. Не один раз.       — Когда я попал сюда впервые, было так же, — позже говорит он, не очень громко. — Мы можем уйти.       — Нет, — Тэн опускает взгляд на их руки и пытается сосредоточиться лишь на этом. На клочке тепла в этом жутком месте, но он уже не уверен, что Джонни адекватен на все сто. — Сначала ты мне всё расскажешь. Почему андроид у входа тебя знает? Почему ты сюда приходишь? Ты тоже из этих… поехавших?! Веришь в эту чушь? Ищешь искупления?!       Тэн краснеет от возмущения, негодования и злости, которая медленно окутывает его. Руку чужую всё равно не отпускает, в надежде, наверное, что услышит только отрицательные ответы на провокационные вопросы. Откуда только в нём это глупое?!       — Я бываю здесь часто, поэтому андроид меня знает, — Джонни садится полубоком, чтобы быть поближе к Тэну. — Я не верю в Создателя, искупление и весь этот бред. Отпустить все грехи можно за пару миллионов кредитов, а не резать символы на своей коже.       Джонни выжидающе смотрит Тэну в глаза. Он редко бывает достаточно искренним, даже несмотря на то, что всегда чертовски убедителен. Но Тэн ведь не придурок. Сейчас с ним говорят очень откровенное, не увиливают, всё очень честно. И тёплые пальцы Джонни слегка поглаживают сухую кожу, словно бы успокаивая. Тэн не чувствует себя в опасности рядом с ним. Это, должно быть, главное.       — Так почему ты здесь?       — Сую свою нос в чужие дела, — он ухмыляется и Тэн не сдерживает улыбку тоже. — И притащил тебя сюда, чтобы ты присоединился.       — Тебе за это даже не платят. Зачем?       — Я люблю наш мир, каким бы он не был, — Джонни берёт вторую руку Тэна и задумчиво рассматривает маленькие бледные ладони. Обычно их не видно из-за перчаток. — И хочу жить в нём не опасаясь, что однажды окажусь в числе «еретиков».       — И как ты собираешься остановить это? — Тэн наклоняется ближе, заглядывая ему в лицо. — Убить всех религиозных последователей? Натравить их друг на друга?       — Натравить на них военных.       — А причём здесь я? — Тэн чувствует чужое дыхание. Он успокоился перед одной опасностью, а теперь столкнулся с другой. Которая не пугает, а затягивает в себя, как зыбучий песок.       — Неужели ты не хочешь поучаствовать в подобной грандиозной авантюре? — Джонни ухмыляется и Тэну никогда бы в жизни не хватило сил сказать ему «нет». — Ты — вор, так укради у безумцев будущее.       — Никаких грандиозных авантюр, я в розыске!       Тэн хитро улыбается, прищуривая глаза. Маленький чертёнок, сводящий с ума. Хочет, чтобы его заставили. Чтобы его упрашивали позаниматься безумствами. Тэн либо был рождён вором во всех аспектах жизни, либо настолько искусно овладел всеми тонкостями, что ничего иного не осталось. Только лукавые игры, ухмылки, обман и грандиозные авантюры.       — Я мог бы тебе с этим помочь.       — Интересно, как же? Наденешь на меня браслеты, заломишь руки, прижмёшь к стенке и зачитаешь мои права? — Тэн понесло. Он в принципе плохо держал себя в руках, но в ситуациях с Джонни это вообще выходило на новый уровень.       Самодовольная ухмылка Ли резко меняется замешательством на молодом личике, когда обе его руки сжимает большая ладонь Джонни. Тэн не успевает сообразить, как оказывается поваленным на спину с заведенным вверх руками. Сердце подпрыгивает к горлу от растерянности, а стоит увидеть нависающего над собой Джонни, как обдаёт жаром и дышать становится труднее. В горле пересыхает моментально, хочется вырваться, освободить руки и возмущаться. А ещё хочется быть крепче прижатым к этому дивану крепким телом и…       — Будь осторожен с тем, что говоришь, — мурлычет на ухо, хрипло усмехаясь. Тэна током бьёт от макушки до пяток, и он выдыхает громко. — И не нафантазируй лишнего.       Джонни отпускает Ли, отстраняется и переключает своё внимание на ринг, куда вывели новых согрешивших.       Тэна охватывает возмущение. Он как глупый мальчик, которого только что раскусили без усилий. Хочется съездить Джонни по лицу за этот поступок. Тэн пытается придумать причину за что именно, но, кроме мысли «За то, что остановился», в голову больше ничего не приходит. За такое уже и себе врезать хочется. В таких ситуациях не хватает голоса разума — Ли Тэёна, он бы точно помог справиться с такой возмутительной ситуацией. Ну, или, опробовал на Тэне все приёмы, которым Тэёна научил Джэхён, исключительно в целях воспитательных, чтобы больше с кем попало не шлялся ночью.       — Чёрт с тобой! — позже говорит Тэн, обдумав ранний разговор, и отвлекаясь иногда на очередной бессмысленный и жестокий бой. — Я согласен!