infinity

      Тэн входит в тренировочный зал в момент, когда Тэён с глухим шлепком падает на спину и над ним нависает капитан. Они оба покрасневшие, потные, уставшие и слегка помятые после тренировки. Вор с ухмылкой обводит этих двоих взглядом, отмечая, что у Джэхёна синяки на руках. Тэён просто смотрит другу в глаза, а потом, откидывая голову, распасовывается на холодном белом полу в виде звёздочки, тяжело дыша.       — Тэёни, тебе стоило найти учителя своей комплекции, — с усмешкой констатирует факт Тэн, подпирая плечом стену.       — Кандидат на эту роль постоянно сваливает, — продолжая валяться на полу, Тэён сгибает ногу в колене и стучит пальцами по гладкой глянцевой поверхности. — У меня нет выбора.       — Ты считаешь, я плохая кандидатура в учителя? — Джэхён сидит рядом с Тэёном, дышит тяжело.       — Я такого не говорил, — Тэн закатывает глаза. — Каждый раз, когда вижу, как вы дерётесь, боюсь, что ты просто его раздавишь.       Джэхён хмыкает и отводит взгляд. Тэён приподнимается на локтях, морщится немного от боли в спине и из-под опущенных густых ресниц смотрит на капитана. Тэн наблюдает издали, он сюда пришёл по делу, но следить, как Тэён и Джэхён переглядываются, шепчутся или вовсе общаются без слов — приносило Тэну удовольствие. Потому что Тэёну нужен был кто-то кроме него, и несмотря на то, что Джэхён Тэну нравился стольку-поскольку, он не был плохой кандидатурой на роль нового друга. Человеком он, в конце концов, был хорошим.       — Не переживай, со мной всё в порядке, — Тэён улыбается мило и в его больших карих глазах (Тэн очень любит их) блестят искорки.       Джэхён улыбается мягко от чужих слов. На щеках появляются ямочки. Тэн очень внимательно за ним наблюдал с момента прибытия на эту станцию. Джэхён капитан, лидер, Тэн с ним мало в чём согласен, у них много разногласий и им проще держаться на расстоянии друг от друга, чтобы не спровоцировать конфликт. Но! Ещё Джэхён спокойный и рассудительный, очаровательно милый и заботливый. Тэн, после случая в лаборатории, злился на него изо всех сил, даже несмотря на извинения и моральную компенсацию в виде премии размером с повстанческий оклад, но у него отлегло после того, как он застал Джэхёна ночью на мостике. Джэхён дежурил вместо своего заместителя, которого в тот раз экстренно вызвала домой жена. Да, ситуация вполне себе обыденная, с кем не бывает. Просто с тот день Джэхён работал с самого пробуждения и ни разу не присел, а после в своё законное свободное время взял на себя ответственность за чужую работу.       Его люди уважали его не за строгость и лидерство, а за его понимание и честное отношение к ним. Да, бывало он перегибал палку, раздражался, но они все люди. Тэн научился это понимать и принимать в Джэхёну и постепенно их стычки сходили на нет, но пока что они соблюдали дистанцию.       Что касалось Тэёна, то… Он действовал, как катализатор. Не только между капитаном и вором, между всем экипажем станции. Его милая улыбка, правильные слова, добрый взгляд и способность всегда найти решение и поддержку стали неким лучиком света в безграничной темноте космоса, окружающей их маленькое убежище. Тэёна любили все, даже несносный Донхёк приходил к нему, когда совсем не знал, как совладать с чувствами и эмоциями.       Если Джэхён на этом корабле был надёжной опорой, того, кому доверяли и на кого можно положиться в трудную минуту, то Тэён был тем, кто помогал справиться другим с болью, давал им отдых, спасал души и успокаивал.       В свою очередь Тэн был занозой в заднице. И он этим крайне гордился, потому что другая роль ему бы не подошла. Разумеется, быть большей занозой в заднице, чем Ли Донхёк он не мог, не претендовал даже, но был хорош в этом по-своему. Бунтовал, возмущался, срывал собрания смачными «Херня полная, а не план!», ссорился со многими повстанцами и имел склонность стрелять мелкие безделушки (издержки профессии) и не возвращать их назад. А ещё весь экипаж страдал из-за его привычки оставлять свои вещи где попало, начиная гаджетами и заканчивая одеждой. Так однажды на капитанском мостике был обнаружен ботинок и упаковка снеков, Тэну было немного стыдно, но он сделал вид, будто вообще ни при чём. Но ботинок забрал.       — Донхёк, кстати, выходил на связь, — Тэён в обвисшей широкой кофте выглядит крошечным и Тэн этому умиляется, пусть и видел такое уже сотни раз. — Просил передать тебе, что в столице какой-то движ. Слетелись элитные наёмники со всей системы, вокруг государственных учреждений усилил охрану, а взломанные нами лаборатории резко обновили всю систему безопасности. Тэн хмурится.       — Донхёк ничего не узнал?       — Узнал, — Джэхён вытягивает длинные ноги, расслабляясь на длинном белом диване. По сравнению с Тэёном, сидящим на самом краешке, капитан выглядит действительно мощно, как человек, который мог бы эту кроху собой раздавить. — Те военные инженеры, которым принадлежали украденные нами чертежи, представляют свою новую разработку правительству. Через несколько дней состоится конференция, где они выступят с новым проектом. Они собираются запустить это в главной лаборатории столицы и провести первые испытания.       Тэн хмурится сильнее и косо смотрит на устройство, окольцовывающее тонкое запястье. Сообщений нет.       Прошло полтора месяца с тех пор, как он согласился на предложение Джонни. Предложение влезть в очередное дерьмо, но теперь ещё и скрывать это от друга и повстанцев (непосредственного временного начальства). Первое время — это правда было какое-то дерьмо, Тэна несколько раз вывернуло наизнанку от вида забитых камнями бездомных с рисунками священных писаний на лицах. Позже он втянулся и подобные картины уже перестали так шокировать. Их маленькое, но бравое, дело протекало не спеша, в спокойном ритме. Тэн и Джонни находили места гнездования религиозных крыс, сливали все данные полиции через зашифрованные каналы и убирались восвояси, пока блюстители закона (наконец-то обратив внимания на низший уровень столицы) сворачивали все эти притоны, вписывая их в протокол как нелегальные увеселительные заведения. Тэн сомневался, что так они действительно смогут решить проблему, но в процессе к их маленькому дуэту начали присоединятся добровольцы, так же отрицающие «анафему» и весь этот фанатичный бред. Но было что-то во всём этом тревожное. И Тэн беспокоился, что добром это не кончится. Интуиция у него была, не самая лучшая, тем более для человека его профессии, но редко подводила. Джонни выступал авторитетной фигурой во всём замысле, к нему Тэн претензий не имел, разве что сугубо личные, довольно интимного характера. Его смущало всё остальное, особенно резкая осознанность полиции.       А теперь ещё в это крайне опасное место — Столицу — слетелись сливки наёмничьего общества. Вот уж, манна небесная.       — Столичная армия — одна четвёртая от населения всей системы, но для защиты своего нового проекта они вызвали наёмников? — Тэн морщит нос и с непониманием смотри на капитана. Джэхён отвечает ему пристальным нечитаемым взглядом. — Им выгоднее тратить миллионы кредитов на оплату головорезов, чем проплатить своих солдат? Бред какой-то.       — Нет, совсем наоборот, — Тэён прижимает колени к груди и смотрит на присутствующих в зале своими большими безгранично тёмными глазами. — Они уже знают о нашем вторжении в одну из лабораторий. Это подстраховка на случай, если мы решим сорвать испытания. Отправить на бой с повстанцами проще тех, кому за убийство оных заплатят круглую сумму в гильдии, смекаешь?       — А все повстанцы, раньше состоящие в государственных учреждениях, внесены в список врагов общества и военной машины. И за нас через одного назначена награда. Всё это можно посмотреть в сети, не напрягаясь, — Джэхён взмахивает рукой, вызывая голограмму и напечатав запрос, выводит на всеобщее обозрение сводку досье на каждого, кто отказался от государственного поста и ушёл в сопротивление.       — Маршал там тоже есть?       — Разумеется, — Джэхён пролистывает список имён и номеров, а после открывает досье. — Первый в списке потенциальных врагов нашего процветающего и цивилизованного общества. Если кто-то однажды убьёт его, то сможет обеспечить богатую жизнь даже своим правнукам.       — Вы так же внесены в реестр, как наёмники. Какой отстой, — Тэн кривится. Его мимика последние много минут только и состоит, что из недовольства и отвращения.       — Ты в розыске, — напоминает Тэён. — И это лишь дело времени, когда гении военной безопасности восстановят все данные с камер в лаборатории и в дронах.       — Восстановят? Я думал, вы всё снесли.       — Ага, мы тоже так думали, — Джэхён прикрывает глаза и трёт переносицу. — Они используют несколько носителей для записи. Мы подчистили все известные. Но стопроцентно не уверены, что там не было других цифровых хранилищ.       — И ты говоришь мне об этом только сейчас?! — Тэн готов забыть всё, что думал об этом человеке, и взбеситься на него вновь. Ещё сильнее, чем в прошлые разы.       Их разговор прерывает открывающаяся с шипением дверь и следом за звуком в зал входит высокий стройный молодой человек с голубыми волосами, облачённый в чёрную одежду. Его правая рука от локтя до плеча — кибернетическая, покрытая тонкими пластинами прочного металла, но на сгибе виднеются проводки. Тэн знает, что кусок туловища и левая нога у парня такие же. А ещё знает, что в мозгу повстанца напихано столько схем и механизмов, что от мозга как такового вряд ли осталось что-то органическое. Всей истории он не знает, но, когда впервые его увидел сделал один простой вывод — парню не повезло.       — Капитан, — повстанец кивает сначала начальнику, потом остальным. И он, очевидно, собирается что-то сказать, но тут ему в спину влетает Донхёк, весь взъерошенный и с красными пятнами на лице. В отличие от товарища, Ли в домашней одежде и выглядит так, будто только проснулся.       Тэн улыбается уголками губ, пусть и держит в голове мысль, что хочет кинуть чем-то в Чон Джэхёна за очередную «хорошую» новость.       — Что-то стряслось? — капитан осматривает подчинённых хмуро, но обеспокоенно.       Кибер-парень и Донхёк переглядываются друг на друга и оба хмурятся, первый дует губы, а второй глаза закатывает.       — Вы только посмотрите! Пришли просить у папы разрешения, — смеётся Тэн. Тэён прыскает со смеху, но быстро прикрывает рот рукой.       — Какой он нам папа! — фыркает Донхёк, лохмача свои светлые волосы.       Джэхён сдерживает улыбку, Тэёну смешно, а парень с голубыми волосами сжимает губы в попытках не засмеяться.       — Нана! Скажи им! — Донхёк пихает парня в бок.       — Можно взять челнок? — вымученно цедит кибер-парень, потирая место, куда его ударил острый локоть.       — Опять?!       — Мы ненадолго!       — Нет!       — Ну пожалуйста! — Хёк смотрит огромными глазами на капитана и в карей радужке отражается вся вселенная. Ещё и говорит так приторно сладко. Тэн думает, что разрешил бы ему делать всё, что душе угодно, лишь бы отстал.       Тэён, уложив голову на колени, рассматривая профиль Джэхёна задумчиво, улыбается немного. На самом деле это все любят, когда младшие повстанцы прибегают к капитану с такими детскими просьбами. Тэн присоединился бы к ним, не будь озадачен предстоящей вечеринкой.       Донхёк разведчик, лазутчик и просто отличный специалист по части добычи информации. Лучше него в этим среди экипажа не справлялся никто. Он прекрасно знает своё дело, умеет находить информацию и доставать из неё необходимое, умет её восстанавливать и удалять, если требуется. Молодой и гениальный. А ещё Донхёк немного ребёнок, потому что ему нравится дурачится, играть в игры и сбегать на челноке, чтобы погонять среди астероидов.       Нана снайпер, солдат. Тэну с ним было тяжеловато сначала, потому что парень незнакомцев избегает. Но когда узнал получше — в основном присматривая за ним и интересуясь у других — увидел Нану в другом свете. Среди большинства таких же модифицированных, Нана был особенным. Его это беспокоило и мешало, но без всех этих примочек он попросту бы не выжил. В отличие от молодого и весёлого Донхёка, Нана порой впадал в депрессию, запирался в каюте, мало ел, пропускал тренировки и не появлялся на собраниях. Но когда отходил, обращался приятнейшим собеседником, милым и весёлым, периодически впутывающимся во все сумасбродства Донхёка.       Как сейчас, например.       Джэхёну это может стоить большой суммы денег, если эти двое повредят челнок. Но выносить две пары глаз, смотрящих на него, словно брошенные котята, он не мог.       Сдаётся.       Разрешает. Как добрый отец, которым немного манипулируют и играют на его душевной доброте.       Донхёк от радости прыгает и тянет Нану за собой, а тот в свою очередь обещает, что вернёт и себя, и товарища, в целости и сохранности. И постарается тоже самое сделать с челноком. Тэн провожает парней с улыбкой, но, когда дверь закрывается, им приходится вернуться к тому, на чём их прервали.

◯

      У Джонни волосы собраны в маленький хвостик, на лице — респиратор и очки с защитными линзами. Он сидит на корточках перед своим байком и режет лазером перегоревшие проводки. Тэн сидит поодаль, на импровизированном стуле из запчастей спид-каров и стареньких андроидов. Ему немного скучно, потому что рассчитывал он не на посиделки в гараже, но скуку скрашивает отличный вид на спину Джонни, обтянутую тонкой чёрной тканью безрукавки.       Дальше флирта и бесконечных попыток раздраконить наёмника у них ничего не заходило, что даже было очень весело. И устраивало их обоих. В остальном же отношения строились довольно комфортные, приятельские, не без конфликтов и не без постоянного стёба в адрес друг друга. С последним Тэн преуспел с самого начала.       За прошедшее время он узнал, что Джонни уже давно живёт в столице, до того, как податься в наёмники хотел поступить в военную инженерную академию, но завалил вступительные. Они оба иногда торчали в гараже и собирали вместе гаджеты, чинили старые приборы, найденные в клоаке, или просто проводили время за разговорами обо всём на свете. Тэну нравится это время, нравится эта компания, нравится Джонни.       Если отбросить все наёмничьи причуды, то он хороший парень. Жизнь обошлась с ним не сладко, как и с миллиардами других людей в их системе и за её пределами. Тэн не сразу понимает, что чувствует к Джонни не только влечение, но и искреннюю симпатию, когда начинает замечать за Со мелкие, но очень важные, детали. Потому что Джонни, кем бы он не являлся по долгу службы, каким бы отбитым на голову не был, видел этот мир не только в количестве кредитов, а также, как его видел Тэн. Искать приятное и радостное там, где всё уже вымерло или приближалось к смерти — вот что было важно.       — Джонни, — Тэн говорит громко, чтобы его услышали.       — Что?       — Я могу тебе доверять?       — Зависит от того, что ты хочешь мне доверить, — Джонни выключает лазер и, убрав очки на лоб, смотрит на Тэна через плечо. Другого ответа от него ожидать не стоило, он — наёмник.       — Мы собираемся помешать испытаниям новой разработки военных.       Джонни замирает. Молчит. Тэн смотрит на него очень внимательно. И, наверное, ему не стоило это говорить. Потому что они не говорят о работе, никогда не рассказывают друг другу о том, что додают и не делятся информацией. Это табу.       — И чего ты хочешь от меня? — наёмник оборачивается и смотрит в ответ внимательно. Глаза у него тёмные, почти чёрные. Выражение лица спокойное — это Тэна даже пугает.       — Не вмешиваться.       — Я не могу, — он вскидывает бровь. — Мне заплатили за это дело.       — Так за что ты в этой войне, Джонни? — Тэн склоняет голову в бок, щуря глаза. — За кредиты? За свободу? За победу военной машины над всем остальным? Деньги тебе важнее, чем собственная жизнь?       — Это провокация, Тэн, — спокойно отвечает Джон. — Мы не говорим о том, чем занимаемся, разве не так?       — Но это важно. Потому что сейчас мы с тобой здесь вместе, а там будем врагами.       Джонни не отвечает. Опускает голову вниз и стряхивает со своих штанов металлическую стружку. Тэн сжимает до боли челюсти. У него ощущение, будто он где-то облажался. Потому что сейчас говорит о важных вещах, потому что не хочет, чтобы они столкнулись на конференции и перестреляли друг друга, потому что так будет велеть ситуация. И такой приказ отдаст Джэхён, и если Тэн стрелять не будет, то это сделает кто-то другой. И, по правде говоря, Тэн ожидал чего-то такого от Джонни, но был уверен, что получит другой ответ.       Джонни стягивает с рук перчатки, кидает их на ящик с инструментами и проводя пятернёй по волосам, вздыхает тяжело. Тэн наблюдает за ним молча, хмуро, надувшись, как ребёнок. Оно-то и понятно, всё пошло не так, как Тэн хотел и это портило ему настроение. Портило его больше, чем Джэхён со своими «новостями». То, что записи с «теневых» камер и «облаков» могут восстановить и просмотреть волновали Тэна, причём сильно, но больше волновало и раздражало, что придётся вновь влезать в какое-то дерьмо и снова быть против Со.       Спустя столько времени, проведённого вместе (Тэн думает — они хорошие друзья), вот так снова оказаться по разные стороны баррикад и не идти на уступки или решать этот вопрос хотя бы как-нибудь…       — Хэй! — Джонни наклоняется перед ним и цепляет длинными пальцами острый подбородок. Тэн растерянно хлопает глазами. — Ну чего ты надулся? Тебе нужно беспокоится только за себя, слышишь? Спасать только себя и слушать только себя. Ты ведь вор, ты сам прекрасно об этом знаешь.       Знает. Только у Тэна есть мама, сестра, Тэён, повстанцы и Джонни. И он за них беспокоится. И он будет их спасать, если потребуется. И Тэн слушает Тэёна, потому что никого честнее Тэёна во всей Вселенной нет. Полагаться лишь на себя — слишком трудно. Для маленького человечка, висящего в пустоте среди мириад звёзд и галактик, найти кого-то, кому он будет доверять, слушать и кого защищать — разве не подарок? Разве не то, что многие называют «счастьем»? Быть нужным кому-то гораздо ценнее, чем быть одним у самого себя.       — Ты не понимаешь, — тихо бормочет Тэн, отстраняясь от чужой руки.       Когда он расстроен, то напоминает вздыбившегося кота, навострившего когти и шипящего на всех окружающих. Враждебно и дико посматривающий исподлобья, напряжённым всем маленьким телом, будто одно неправильное движение — и набросится как дикий зверь, впиваясь когтями в плоть.       Джонни меняется в лице. С лёгкой ухмылки и уверенности в глазах ничего не остаётся. Этот мелкий парень умеет не только заставать его врасплох, бесить, но и сбивать всю спесь, одним лишь взглядом, словом опускать с небес на землю. Джонни растерян, он покусывает нижнюю губу и осторожно посматривает на Тэна, словно мальчик, который не может найти слов, но ему жизненно необходимо поговорить.       — Никому не стоит лезть в это, — спустя долгие минуты говорит хрипло Джонни, присаживаясь на диванчик рядом с Тэном. Под его весом импровизированная конструкция прогибается почти до самого пола. — Ни мне, ни тебе. Нас даже не посвящали в детали.       — Мы тоже знаем мало, — отвечает. — Но если ничего не сделаем…       — Вы можете рушить всех их планы раз за разом, но инженеров много, ресурсов — тоже. На смену одному оружию будет приходить другое.       — Нет, Джонни, ты снова не понимаешь! — Тэн хмурится и повышает голос. — Суть в том, чтобы они знали — повстанцы не кучка отчаянных идиотов! Пока существует эта организация, она будет противостоять военным и пропагандировать свержение режима, давать людям выбор и свободу. Эта война идёт так много лет, сколько планет было захвачено и узурпировано? Сколько будет ещё? Сколько невинных существ во Вселенной приклонит колени перед машиной? В конце концов мы придём к тому, что к войне будут принуждать всех, военная техника заполонит каждый чистый уголок планет, за мысль о свободе, равноправии и действительно свободном мире будет светить наказание или смерть, а безумцы-фанатики только подольют масла в огонь. Пока у нас есть хотя бы крошечный шанс что-то изменить, нужно им воспользоваться! Я думал, ты это прекрасно осознаёшь.       — На что ты готов пойти, ради свободы о которой говоришь? Разве ты сейчас не свободен? Ты не сидишь в тюрьме, волен летать куда хочешь, ходить куда хочешь, делать всё, что ты захочешь! — Со потирает переносицу двумя пальцами, рассматривая искоса чужой острый профиль. — Или твоя свобода не так важна для тебя, как свобода других?       — Один человек сказал мне, что вседозволенность не делает никого свободным, — спокойно начинает Тэн, а потом усмехается. — Моя свобода легко может закончится одним неверным шагом или записью с камеры. Я хочу жить в мире, где не должен бояться выходить на улицу, где мне больше не придётся красть у властей и военных; я хочу, чтобы остальные тоже жили в мире, где им будет комфортно. В любой момент я, ты, кто-то другой может стать заложником планеты, на которую нацелят оружие. Вся наша жизнь — это перекидывание заряженной бомбы. Кто-то однажды её уронит.       Джонни замирает ещё где-то на середине. Почти не моргает, старается не дышать слишком громко или часто, чтобы его не отвлекать. У Тэна глаза горят и пальцы слегка трясутся. Он верит в то, что говорит. Он правда хочет этого. Боится остаться в стороне, упустить возможность хотя бы чем-то помочь их миру… Это восхищает. Для воришки, хитреца и не чистого на душу человека, цель Тэна — благородная. И Джонни не нужно спрашивать, чтобы понять — парень сделает многое ради того, во что верит. И ради тех, кто верит в это вместе с ним.       Джонни был более практичным, сосредоточенным на приземлённом и материальном, потому что так проще жить. Но не законченным снобом, считающего кредиты и собирающего части тел своих жертв в качестве трофеев, чтобы хотя бы как-то заполнять пустоту внутри. В чём-то можно было видеть радость, чувствовать тепло и заботу, принимать искреннее внимание от других людей и быть объективно положительным во всём, не нуждаясь в материальной благодарности за это.       — Хорошо.       — Что? — Тэн дёргается, разворачивается лицом к Джонни и удивлённо хлопает глазами.       — Я тебя понял. Сделаю всё, что в моих силах.       Тэн ещё какое-то время рассматривает его, постепенно осознаёт сказанное, а после улыбается, щуря глаза. Джонни улыбается в ответ. Тэна отпускает сразу же. Будто ни разочарования, ни опасения, ничего и не было до.       — И спасибо, — немного позже говорит Джонни, легко проведя пальцами по руке Тэна. Мурашки. — За то, что рассказал мне всё это.       Тэн следит за чужими пальцами, рисует взглядом линию от предплечья до шеи к линии челюсти. Пропускает через себя «спасибо» и то, что было дальше. Как приятный разряд тока, такое бывало, когда Тэн делился чем-то важным для себя с Тэёном, а тот всегда слушал и слышал. Джонни тоже его услышал. Тэн доверился ему, рассказал ему о своих мыслях и… Вор прикусывает губу, проматывая в голове лишь одно: «Он, чёрт возьми, замечательный!».       — Знаешь, — неловко и тихо снова доносится от Джонни. — Ты можешь мне доверять.       Тэн хватает губами воздух, чувствуя, как теплая волна выжигает его изнутри, приливая жаром к лицу. Пальцы ощутимо трясутся и в голове пустовато для такого откровения. Тэн поднимает сосредоточенный взгляд на наёмника, весь мурашками покрывается от глубины чужих чёрных глаз и…       Тэн подаётся вперёд, шепчет в приоткрытые губы «тебе спасибо» и переступает ту черту, которая с каждой встречей становилась всё тоньше.