Личинка

Часть 5. Разговор с Мисс Ополчение продлился не один час. По началу отец не хотел даже пускать её в дом. Не то чтобы он ругался или махал руками. Нет. Вовсе нет. Он просто стоял и смотрел на неё. А ведь она довольно вежливо поздоровалась и, извинившись за незапланированный визит, попросилась внутрь. Пришлось опять «папкнуть». Не могу его винить за это. Тут, понимаешь ли, всю ночь не спишь, обдумываешь ситуацию. Пытаешься выработать стратегию поведения. А когда дочка, наконец соизволила проснуться, приступить к выработке общей линии поведения. И тут раз! И представитель этого самого правительства стучится к тебе в дверь и просится на кружечку чая. Это отец мне потом пояснил. Ещё он сказал, что на полном серьёзе обдумывал закрыть дверь. Но решил не обострять и без того непростую, ситуацию. Когда все расселись за кухонным столом, со свежим чаем, опять воцарилась тишина. Даже за окном было тихо. К тому времени СКП-шники уже разогнали журналистов. Молчаливое переглядывание нарушила Мисс Ополчение. Она заметила, что мой глаз восстановился. На что я получила вопросительный взгляд отца. Похоже он не знал всю глубину проблемы. Пришлось рассказать. И про арбалетный болт, вошедший мне в голову так глубоко что торчало только оперение, и про слезшую кожу. Пока я это рассказывала, у отца опять разыгрались нервы. Как я это поняла? Ну… вряд ли человек, у которого вздулась вена на виске, начала краснеть кожа лица, сузились глаза, а пальцы, сжимающие кружку, побелели, был образцом спокойствия. После этого в разговоре участия я почти не принимала. Со стороны отца последовали закономерные вопросы. На которые последовали ответы. Вопросы и ответы, и так по кругу. Отец выдвигал обвинения, под видом вопросов, Мисс Ополчение отфутболивала их с поразительным изяществом. Попутно, каким-то образом, умудрившись разрядить обстановку. - Ваш Оружейник, чуть не располовинил мою дочь. – очередной вопрос. Кстати, данный факт как-то вылетел из моей памяти. - Мистер Эберт, а вы не задумывались, почему по городу рассекает человек в силовой броне, вооружённый алебардой и называет себя героем? – она даже улыбнулась. Под платком разумеется. Оказывается, Оружейника не просто так называют ну… Оружейником. Алебарда просто нашпигована всякими технарскими приблудами. Там и электрошокер, и дротики со снотворным, и наручники с кандалами. И много чего ещё. Весь список, разумеется, озвучен не был. Ещё она добавила, что Оружейник действовал строго по протоколу. И прочее, прочее, прочее… Когда к нам в дом пришли два типа в штатском и включились в беседу, я устала бороться с приступом сонливости, и просто ушла к себе в комнату. Никто меня не остановил. Проговорили они ещё не один час. Сколько, точно не скажу. Зайдя в комнату, я плюхнулась на кровать и прикрыла глаза. Слушая их разговоры, я незаметно уснула. Хотя, благодаря обновлённому слуху, я думала, что не смогу теперь спать иначе, чем в звукоизолированной комнате. А во сне опять был свет. Тогда я понятие не имела к чему это приведёт. *** Эмоции. Мысли. Души. Что всё это есть на самом деле? Химия организма? Условная реакция? Совокупность жизненного опыта? Или нечто большее, глубинное? У меня нет ответа на эти вопросы. Могу лишь сказать, что я их теперь чую. Не носом, и даже не глазами. На каком-то другом уровне. Словно в голове появился радар, указывающий на людей окружающих меня. Буквально, кожей я ощущала их эмоции. Видела их мысли в виде образов. Я видела их как наяву, даже с закрытыми глазами, даже сквозь стены. От меня теперь не укрыться за метрами бетона и стали. Как и мне не укрыться от новых чувств. И с каждым днём эти чувства становились сильнее, как и свет в моих снах. Он становился, словно, плотнее. Насыщеннее. И нёс в себе знания. По началу, они были похожи на обрывки звуков, кусочки запахов, обломки эмоции, частички смыслов. Это сложно объяснить, но именно так я это воспринимала. Нечто незавершённое. Но потом, спустя неделю, эти чувства начали обретать смысл. Собираться в пазл. И каждый пазл, имел значение. Каждое значение, было ключом. Ключом, к моим пробуждающимся способностям. И каждая способность была… Уникальна. Теперь я знала больше. Гораздо больше нежели до инцидента со шкафчиком. Больше, чем после разговора со специалистами из СКП. Больше, чем когда ложилась спать… в последний раз. Мне было страшно. Я могла быть честна, хотя бы с собой. Ведь я никому не рассказала про свои открывшиеся способности. Нечто, внутри моего разума, предостерегало меня от этого. Нечто, объяснения чему я не могла найти. Какой-то внутренний голос, говорящий ощущениями, эмоциями, образами. Я боялась спать. Боялась, что, проснувшись, перестану быть собой. Перестану быть Тейлор Эберт, и стану кем-то другим. Чем-то другим. Поэтому я не спала уже третий день. Напряжение и усталость накапливалось. Постоянные потоки информации от моих новых способностей делали всё ещё хуже. Я не спала, даже зная, что сон принесёт мне облегчение. Принесёт новые кусочки информации, новые ключи к моим способностям. Отложив школьный учебник, я встала из-за стола и потянулась. Вот уже две недели как я нахожусь на домашнем обучении. Приходящие учителя меня хвалят. Говорят, что я очень способная. Схватываю всё на лету. Говорят, что я смогу освоить годовую школьную программу меньше чем за пару месяцев. Говорят, и стараются не смотреть на мои головные отростки. Говорят, и стараются не прикасаться ко мне. Говорят, и думают, думают, думают. Все вокруг думают. Отец, соседи, приходящие учителя, сотрудники СКП приставленные присматривать за мной, пока их не отозвали, даже птицы на ветках, даже крысы в канализации. Все они думали. Непрерывно. Думали, и думали, и ДУМАЛИ… Мне нужно проветриться. Срочно. Надев спортивный костюм и сверившись со временем, ровно шесть утра, я вышла на пробежку. После того памятного утра, когда безумная ватага журналистов чуть не взяли штурмом наш маленький домик, к нам приставили наблюдателей. Ну как к нам… ко мне. Они не мозолили глаза, просто сидели в машине неподалёку. И мозолили глаза, ага. Отец сказал, что это для нашей же безопасности. Что-то вроде демонстрации местным злодеям что Протекторат за нами приглядывает. Размявшись, больше по привычке, я направилась к набережной. Бегать я начала на третий день. Обновлённый организм настойчиво требовал движения. Ощущения первых дней были просто невероятными. Моё тело буквально пело от восторга, и требовало добавки. Даже когда ветер свистел в ушах, а прохожие тыкали в меня пальцем, и провожали удивлёнными взглядами. Это были приятные несколько дней. По ходу движения, я отмечала попадающие в мой «радиус» мысли. Запахи эмоций. Не оформившиеся мысли. Расплывчатые образы решений. Все они вторгались в мой разум, против моей воли. Все они давили на меня. Я начала ускоряться. Мимо проносился квартал за кварталом. Улица за улицей. Дом за домом. Разум за разумом. Сотни, тысячи, десятки тысяч. Вскоре я добралась до набережной. Она уже ждала меня. Чёрные волосы, стянутые в хвост. Смуглая кожа. Спортивная фигура, затянутая в термобельё. Карие, внимательные, глаза. Спокойствие в эмоциях, перемежающееся вспышками беспокойства. И нож, испускающий еле заметные волны энергии, спрятанный в поясной сумочке. Ничего не говоря, я повернула на север, к докам. Не на юг, куда бегут все остальные ранние пташки. Нет. Только не на юг. По правую руку открывался захватывающий вид на залив, и штаб-квартиру Протектората. Вышка, как её называют в народе, была как всегда укрыта энергетическим щитом. Оставаясь всё таким же оплотом закона и символом порядка. Сзади послышались быстрые шаги. Она пыталась меня догнать. Мне пришлось сбавить обороты. Мы ведь не хотим, чтобы она отстала? Замедлившись до скорости хромающей черепахи, я продолжила попытки отвлечься. Найти успокоение в размеренном движении вперёд. На самом деле мы бежали довольно быстро. Уверена, моя попутчица может и ускориться. Но путь предстоит не близкий. Я же и вовсе могу преодолеть это расстояние раз в десять быстрее чем она. Очевидные плюсы изменённой биологии. Да, теперь я знаю про себя немного больше. Я знаю, что моя кровь отличается. Знаю, что кости стали крепче, а мышцы сильнее. Знаю, что могу бежать в неспешном темпе часами, и не уставать. Знаю, что плотность моего мозга увеличилась, сама его структура стала другой, от сюда и успехи в учёбе. Знаю, что мои внутренности уже отличаются от человеческих. Меня это не пугает. Ведь я об этом знаю. Пугает меня то, чего я не знаю. Ведь изменения в моём организме не прекращаются даже пока я бегу. Окружение стало меняться. Мы выбежали из благополучных кварталов. Начались трущобы. Броктон Бей. Мой дом. Город с не самой простой судьбой. Портовый город без порта. Даже звучит неправильно. Туристический центр, погрязший в нищете. Город, в котором обитает Панацея, и обосновалась Мед-Холл. Город, умирающий от наркотиков и болезней. Особенно здесь, в трущобах, когда-то бывших вполне приличными районами. Я чувствую их. Всех их. Наркоманов, ловящих приход от дешёвого дерьма что они, с упорством смертника, продолжают поглощать. Проституток, ненавидящих и себя и весь остальной мир... Нет, Тейлор. Просто не думай об этом. Постарайся отгородиться от этого гнилостного запаха, что источают окружающие тебя разумы. Отгородись, и сосредоточься. Ты знаешь, куда и зачем ты бежишь, даже если знаешь ответ. Ты бежишь, что бы показать им. Показать путь к спасению этого города и всех населяющих его людей. Показать кладбище кораблей. В безуспешных попытках отрешиться от гнилостного запаха, я не заметила, как добралась до конечной точки моей пробежки. Остановившись, я устремила свой взгляд на ржавые остовы, торчащие из водной глади словно кости из кладбищенского погоста. Предрассветный сумрак не был мне помехой, я видела каждую балку, каждый лист металла. Каждую надгробную надпись на этом кладбище, и каждую птицу, что парили в вышине, словно стервятники, учуявшие запах свежего трупа. - Всё. Я готова. – прошло всего пара минут, а моя попутчица уже готова к продолжению нашего ежедневного спектакля. Повернувшись к попутчице, изготовившейся к драке, я подняла руки и кивнула. Внутренне напомнив себе, что необходимо сдерживаться. Не только скорость или силу, но и навыки. Ведь в рукопашной схватке я смогу убить мою попутчицу за несколько ударов сердца. Так же, как и в ножевом бою. Я знала это. И это пугало. Блоки, удары, захваты. Бесполезные для меня комментарии. И никаких изменений. Всё так же, как и вчера, позавчера, и за день до этого. Всё те же чувства. Никаких изменений. Спокойствие, собранность, капелька удовольствия, щепотка зависти, и совсем немного самодовольства. И, ставшая обыденной, готовность к бою. Как у неё это получается? Как у них всех это получается? Как они не замечают слона, распятого на куполе Белого Дома? Как не замечают, что одежда стала красной от его крови? Что пол завален его потрохами? Не понимаю. Отказываюсь понимать. Потому что слон уже начал вонять. Утренняя тренировка подошла к концу. Моя попутчица почти не устала. Дальше по программе возвращение к месту нашей встречи. Однако в размеренный ритм внёс свои изменения звонок, раздавшийся с её пояса. Извинившись, она отошла подальше, доставая телефон. Вспышка раздражения, что я уловила, и усиленный слух, который стал только острее, подсказали мне, что возвращаться я буду одна. Не успела она убрать трубку, как к нам подъехал фургон с узнаваемым логотипом. - Извини Тейлор, меня срочно вызывают, – пояснила она – Тебя подвезти? Здесь довольно опасно. Как будто я не знаю, что здесь опасно. Я родилась в этом городе. В отличии от тебя. - Не, – беззаботно протянула я, продолжая играть свою роль. – Я сама, как-нибудь доберусь! - Мне кажется, что ты не осознаёшь опасности, – покачала она головой. – Мы ведь с тобой уже говорили на эту тему. От пули не убежишь. Даже ты. - Брось, Ханна, – стояла я на своём. – Ты ведь знаешь, что пули мне не почём. - Неуязвимых нет, Тейлор. - Знаю. Ты об этом всё время говоришь, – я кивнула на водителя фургона. – Думаю, тебе пора, а то он в нас дырку сейчас прожжёт. Её это не убедило. Ну да, оставлять подростка, тем более девочку, в доках - не самая хорошая идея. - Иди, спасай мир! – улыбнулась я ободряюще, надеюсь, – а за меня не переживай, у меня есть пара быстрых ног, голова на плечах, телефон, и огромное желание жить! – постучала я пальцем под левым глазом. Она оглянулась на фургон. Борьба ответственности с ответственностью. Забавное ощущение. - Давай хоть подвезём тебя? – не сдавалась она. Ну серьёзно. - Пф! Подвезёте? Меня? Вот на этом? – ткнула я пальцем сначала в себя, потом в фургон. – Да я дома буду раньше, чем вы выедете на набережную! Как знать, может, встречу Скорость и мне, наконец, представится возможность выяснить, кто из нас быстрее? Ну давай, проваливай уже. В её фоне что-то шевельнулось. А внутри меня появилось напряжение. - Ну ладно, – сдалась она. – Но как только доберёшься домой, позвони! Договорились? - Конечно! – согласилась я, улыбаясь во все свои тридцать два белоснежных зуба. Боже, да уезжай ты уже. – Не переживай, всё будет хорошо. Наблюдая как она садится в фургон, я сдерживалась из последних сил. Показывая свой телефон, как доказательство что готова им воспользоваться, я готова была сорваться. И как только ненавистный фургон скрылся из виду, я выпустила свою силу на волю. От меня во все стороны пошла волна, во все, кроме земли. Мы ведь не хотим оставить следов? Чайки, вспугнутые моей силой, прыснули от меня подальше, тревожно крича. А меня стала разбирать злоба. Вот уже как две недели я бегаю по утрам. И почти каждый день она бегает со мной. По началу я бегала на юг по набережной. Потом стали проявляться мои способности. Зависть - к более успешным. Презрение - к менее успешным. Недовольство необходимостью переодеваться чтобы попасть на приём к Панацее. Предвкушение всех тех удовольствий, которые может предоставить мой город. Запретных удовольствий. И ещё много другого, не менее отвратного. Больше на юг я не бегаю. Здесь, в трущобах, спокойнее. Общий фон стабильнее. Стабильно-гнилой. А ещё со мной стала бегать она. И у меня появилась идея показать ей нож, что убивает этот город. Она не поняла. Тогда я подвела её к этой мысли в разговоре. Намекнула. - Если бы всё было так просто, – ответила она. - У героев нет на это времени. Всегда кому-нибудь нужна помощь, или кого-нибудь нужно ловить. Не забывай, что есть ещё город. Весьма проблемный город, который нужно патрулировать и днём, и ночью. Она говорила это таким проникновенным голосом, что я чуть было не поверила. Я бы поверила, если бы не видела. Ей были безразличны мои идеи. Её голова была забита другим. В другой день я, вслух, начала размышлять, сколько бы минут заняла у членов триумвирата расчистка бухты? - Тейлор, – говорила она, – я понимаю к чему ты ведёшь. Но и ты пойми, триумвират сидит очень высоко. Очень. И проблемы у них такие же - высокие. Если бы не было угроз S-класса, то кто-нибудь из тяжеловесов непременно расчистил бухту Броктон Бей. И десятки бухт в других городах. А также решил тысячи других проблем. Но мы имеем, что имеем. У Протектората просто не хватает рук на затыкание всех проблем. Тогда она ещё не бросила идею моей вербовки. Хотя и сейчас не бросила. Ну что ж, Тейлор. Ты знала, что всё этим кончится. Ты знала, что это пустая трата времени. Героям плевать на этот город. Властям плевать на этот город. Всем этим уёбкам просто плевать на твой город. Отвернувшись от кладбища кораблей, я посмотрела на здания, начинающиеся сразу за доками. Всем им плевать на Броктон Бей. Так почему тебе не должно быть плевать? Чем ты лучше? Выбрав направление, я побежала. Раньше я мечтала, что обрету способности, и стану героем. Что меня примут в Стражи. Что Эмма увидит, что была неправа, и извинится. Что Александрия прилетит и накажет Софию. Мечтала, что мама вернётся домой. Мечты рушатся одна за другой. София оказалась одной из стражей. Эмма продолжала издеваться над тобой, используя всё, что знала про тебя, все твои тайны. А Александрия слишком занята чтобы помочь твоему городу, и ей совсем нет дела до девочки по имени Тейлор. И мама уже никогда не вернётся. Войдя в многоквартирный дом, я направилась к своей цели, не обращая внимания на валяющийся повсюду мусор. Герои слишком заняты своими более важными делами. Политики, наверно даже не задумываются о решении проблем города. Их всё устраивает. Я знаю. Я вошла в интересующую меня квартиру. Дверь даже не была заперта. Здесь тоже повсюду был мусор. Пустые банки, использованные шприцы, какая-то рванина. В дальней комнате, на полу, кто-то был. Кто-то, кто в моём зрении был похож на угасающий уголёк. До твоего города есть дело только тем, кто хочет поживиться на его останках. Урвать клочок ещё не сгнившего мяса. И жрать. Жрать, пока жрётся. Рвать, пока есть что рвать. Это была девушка. Лицо превратилось в сплошной синяк. Дыхание хриплое настолько, на сколько это вообще возможно. Вместо одежды какое-то рваньё. И запах. Тот, что ощущал мой нос, говорил, что девушка больна, немыта, и скоро умрёт. Другой запах подсказал, что разум её почти растворился в окружающей вони. А ещё до этого города есть дело твоему отцу. Сев на корточки, я обхватила голову полутрупа, и повертела из стороны в сторону. Мои обновлённые глаза и мозги рисовали картину симпатичной молодой девушки, превратившейся в это подобие человека. А ещё, Тейлор, одна твоя мечта всё-таки сбылась. У тебя появились силы. Держа голову несчастной, я закрыла глаза собираясь с духом. Хрипы прекратились. И если ты не поможешь этому городу, то никто не поможет. Я знала, что между отростками на моей голове стали бить тоненькие разряды. Появился запах озона. Так что открой глаза, Тейлор Энн Эберт. Открой, и взгляни своим страхам в лицо.