Аттентат

              Каштановый мед - этот сорт относится к наиболее редким. Имеет цвет темного янтаря, вкус сладкий, с соленым фоном, с легкой горчинкой.              - Мне не дает покоя вопрос: за что четвёртого-то убили? – Буднично поинтересовался Драко, поставив чашку на блюдце, разрисованное сценами деревенской жизни. Пастораль была такая, что не хватало Берлинского филармонического оркестра с Шестой Симфонией Бетховена для идеальности картины. Хоть австриец был бы слишком экспрессивен среди сахарницы с пастушками да чашками с охотниками. Экспрессивен и…политически неблагонадежен, ведь в юности был членом НСДАП, как и родня Драко по материнской линии. Потому мужчина попробовал вытеснить из головы все: от Бетховена до нацизма, и поднял глаза на главную и реальную опасность. На Синьору, которая улыбалась ему, а тени грушевых деревьев, в которых и проходило чаепитие, рисовало причудливые узоры в ее умиротворенном лице. Эта пастушка была не так проста, как пыталась ему казаться, и никакие заплетенные в косу волосы и босые стопы его не ввели бы в заблуждение. Хоть черный, свободный, шелковый комбинезон ей был… если ни к лицу, то к образу.        - Не понимаю, о чем ты, - она пила апельсиновый сок – без капли игристого – и выглядела так, словно делает ему одолжение своим лживым ответом.        - Я читал описание тел и могу точно сказать, что лишь трое мужчин были имперцами, четвертый, наверное, Рен. И если к трио твоих родственников вопросов нет, то своего-то зачем убили? – он откинулся на стуле и побарабанил пальцами по столу. Скорпион прекрасно знал всю историю Синьоры до её новой жизни, ведь все девушки, которых он продвигал, рассказывали ему правду о себе. Драко собирал тайны не только мафии, но и всех, кто попадался ему на пути. Таковы были его гарантии…и влияние. Потому о групповых изнасилованиях родственниками он знал и не был удивлен, за что закатали живьем в бетон троих имперцев, но четвертое тело вызывало у него вопросы, ведь Семья Рен никогда не убивала своих. Никогда.        У капо ди тутто капи были свои принципы.        Почему он их нарушил? Это было важно понимать.        - Ты задаешь слишком много вопросов, Скорпион. - Она достаточно звонка произнесла его прозвище. Будто наслаждаясь тем, что не нужно называть Драко по имени. Говорила то, как ощущала мужчину.        В прежние годы она была лишена такого удовольствия. Любовника следовало звать все же по имени, хоть в мыслях этот человек всегда был Скорпионом.        - Я вообще ничего почти не спрашиваю, - возразил Драко. Это дело его слегка раздражало. Адвокаты были связаны подпиской о неразглашении, потому клиенты обязаны были говорить правду, чтобы те могли выстроить защиту, а он с Синьорой уже час танцевал словесное танго под дулом пистолета, ведь мужчина был не идиотом и знал, почему его усадили под грушевыми деревьями.        Здесь Рены убивали неугодных, а значит, Синьора демонстрировала ему перспективу. Будто Малфой не знал, что здесь будет лежать либо он, либо Гермиона Грейнджер.        - А вот госпожа прокурор будет не так любезна, когда тоже сложит три плюс один. И тогда я не смогу защитить тебя. Вот в чем проблема. Потому прекращай выебываться, милочка, и давай-ка говорить начистоту, иначе можешь пристрелить меня хоть сейчас – пользы от меня никакой ведь не будет на деле. Но только она с тебя не слезет, знаешь ли, так что твое высокопарное молчание может стоить головы не только мне, но и твоему драгоценному капо, потому что вытрахают вас обоих по RICO только так. И что ты будешь делать, когда сядешь? А что будет с твоей прекрасной золотой девочкой? Хочешь, чтобы её сдали в детский дом, а потом она пережила твой путь, ведь врагов у Ренов хватает, а? Потому ход за тобой, Рей. Играй в омерту или будь хорошей девочкой и расскажи своему адвокату правду. Кем ты хочешь быть – Синьорой или…        - Он предал капо. Транджент. Предал. И был отмщен. Что это меняет? – женщина поджала губы. Её глаза нехорошо сверкнули. Драко знал, что эту угрозу ему тоже не простят. Проклятое дело. За каждый шаг он будет отгребать. Но черт бы их всех побрал. Он доведет все до победного конца. Даже если сами Рены будут ставить ему палки в колеса.        - Правда все меняет. Вот как мы поступим, милочка. Я подам жалобу от твоему имени на незаконную эксгумацию, потом что ордер на нее выписал позже, чем началось вскрытие фундамента, и иск о возмещении ущерба и потерянной выгоды, ведь казино простаивает. Параллельно затяну идентификацию Транджента, ведь о его исчезновении не заявляли. Это позволит мне выиграть пару месяцев, понимаешь?        Он смотрел на Рей очень внимательно. Фактически говорил, что будет тянуть время, пока капо убивает всех свидетелей преступления. По сути ради этого Драко был здесь. Всеми законными способами выигрывать драгоценные недели. И сбивать всех с нужного пути. Пусть допрашивают Синьору и отбиваются от его исков. Но не лезут туда, где еще не успели подчистить.        - Драко, - Синьора неожиданно назвала его по имени, пока Малфой собирал документы, - если у тебя не выйдет, я знаю еще один способ затянуть время. Если убивают адвоката защиты,, то следствие останавливается ровно на время расследования факта гибели, потому ты в любом случае поможешь нам выиграть месяцы, а то и годы.        - Ммм, не хватает органического материала для фундамента нового казино? Вы сначала со старым разберитесь, - никак не отреагировал на угрозу Драко, хоть края его губ дернулись. Умница. Еще не забыла его уроки. Это ведь он рассказывал ей о том, что это хороший, хоть и крайний способ. Говорил, что если она вляпается, то ей следует убить адвоката. Как старательная ученица – а Рей была старательной, что в учебе, что в постели – она вернула ему знания. – Слушай, я знаю, что вы меня убьете, ведь неприкосновенность обещал капо, а не ты. Это меня не пугает. Я люблю сложные дела.        Драко потянулся и сорвал с одной из груш первый, ещё немного зеленоватый плод. Потер важный, пузатый бок фрукта о салфетку и захрустел, как бы показывая, что её угрозы смерти он может есть на обед, завтрак, ужин и не сломать зубы. Жизнь дала ему хорошего стоматолога и нервы. Поэтому мужчина говорил о смерти очень ровно. Не строя иллюзий. Поэтому все свои слова, грушевый сад и смородиновый чай женщина могла оставить для другого.        Его жизнь выебала сильнее, чем кто-то мог навредить ещё. Жизнь и… нет, госпожа прокурор не имела к его горестям никакого отношения, даже когда её волосы были длиннее, кудрявее и она носила розовые свитера вместо строгих костюмов. С ней он был по-своему несчастлив, но скорее от собственных комплексов. Та, которую он когда-то звал Пчёлкой, даже заботилась о нем когда-то.        Он ничего не забыл. Хоть старался лишний раз не вспоминать. Лишь в строго отведенные дни. Четыре раза в год. Не больше. Под большим количеством алкоголя, а потом - под капельницей и присмотром врачей. Так было безопасней.        - Зачем мне тебя убивать, Скорпион? Уничтожить человека можно ведь не пулей, - она задумчиво покачала ногой. Браслет на щиколотке загадочно моргнул красным. Синьора покачала головой, - я могу добраться до тебя через дорогих тебе людей.        - У меня для тебя плохие новости. Единственный бесценный для меня человек в этом мире – я сам. Я даже сексом перед зеркалом занимаюсь, так обожаю себя. Я думал, ты помнишь. – он чуть склонил голову. Криво усмехнулся. – Прошу прощения, что разочаровал. Оставлю тебя придумывать способ убить меня поизощренней, но помни – я никогда не боялся смерти. Потому так легко торгую своей жизнью. Я вытащу тебя, Рей. Чего бы мне это не стоило, вытащу. Хоть ты и боишься, что этого не будет. Вытащу, потому что у меня свои мотивы. Если доверишься мне, все случится. Ты не оставишь меня в живых, значит я не расскажу твоих тайн. Подумай об этом. Надеюсь, в следующий раз мы поговорим более… откровенно, - и кивнул, Драко направился в сторону выхода. Он двигался уверенно, хоть с момента, как Синьора сказала, что доберется до его сердца и вырвет его, зрение снова помутнело и Скорпион едва видел, куда шел из-за чертовых мушек.        Просто следовал за реджиме, ориентируясь скорее на звук. Если Рены поймут, что они могут его задеть или что он физически порой слаб… ему конец. Потому сев в машину, Драко облегченно выдохнул, ощущая дрожь в руках. Закрыв глаза, он приказал ехать в клинику. Как повезло, что после Синьоры у него был визит к офтальмологу. У которого Скорпион получил неутешительные новости.        - У меня не просто миодезопсия, да? - Спокойно спросил мужчина, видя, что его врач как-то не спешит с ним заговорить после осмотра. Драко рассчитывал, что мушки были результатом того, что он не слишком удачно потер глаза, но сегодня визит затянулся. Как и пауза после.        - Мистер Малфой, боюсь я мало, чем могу Вам помочь. У Вас высокое давление глазного дна, видимо, связанное с тем, что Вы много нервничаете. Понимаю, работа нервная, но стоит попробовать быть менее экспрессивным, поскольку это все влияет на сетчатку. - врач подбирал слова, стараясь объяснять доходчиво, - То, что Вы описываете очень похоже на риск отслоения сетчатки, который у Вас из-за травмы на правом глазу повышен. Только если в юности это случилось быстро, то сейчас…        - Иными словами, я потеряю зрение, если буду нервничать? - Драко всегда любил говорить по сути, потому перебил доктора.        - Если очень грубо, то да. Вы ослепнете. Мы уже с Вами не раз говорили, что пока нет операций, который бы могли Вам помочь, потому следует беречь зрение куда более тщательно, раз у Вас такие тревожные симптомы. Что-то изменилось в Вашей жизни? Ведь адвокат Вы уже более десяти лет, - этот человек наблюдал Скорпиона уже достаточно давно и в целом тот не производил впечатление нервной личности. Скорее, наоборот, был спокоен. Насколько знал, то Драко Малфой эмоционален был лишь перед присяжными и то весьма умеренно. Но также для врача не было секретом, что некоторые люди переносили все в себя. Но раньше у него не было признаков риска отслоения сетчатки и на втором глазу. Да, исключать предрасположенность нельзя было, но этот мистер следил за собой, - когда это началось? Что могло послужить триггером?        - Меня интересует, как это остановить, - проигнорировал вопрос Драко, задавая свой.        - Я могу выписать Вам успокоительные.        - Я практикую медитации, - возразил Малфой, ведь не очень верил в то, что горсть таблеток может реально снять стресс. Он много над собой работал и над тем, чтобы быть в балансе. - И я бы хотел более действенный совет, нежели “не нервничайте”. Может, капли какие? В глаза, желательно, не в рот. - уточнил Скорпион, не желая получить рецепт на какой-то пустырник перед сном.        Врач снял очки и постучал ручкой по столу. Тяжело вздохнул.        - Мистер Малфой, я могу выписать Вам капли, но реально Вам поможет только одно. Вы должны перестать себя изводить. Ваш глаз посылает Вам сигнал SOS. Прислушайтесь к нему. Это не тот случай, когда можно закопаться и жить дальше. Увы. Я не хочу Вам лгать. Если не хотите ослепнуть - не нервничайте.        Скорпион косо усмехнулся. Что ж, он ценил, когда люди говорили ему правду. Хоть часто та была горькой и очень непростой. Пожав руку врачу и оплатив счет на стойке регистрации, Драко Малфой вернулся к работе, отложив неприятные мысли до вечера. Аж до расслабляющей ванной, которую он принимал дважды в неделю, добавляя в теплую воду розовую гималайскую соль с эфирными маслами жасмина. Откинув голову на бортик, Драко глубоко вдыхал пары, наполненные сладковатым, пьянящим, чувственным ароматом. К нему примешивался теплый запах свечей из пчелиного воска, которые тихо потрескивали над головой мужчины.        Жасмин и мед. Вот это успокоительное. Лучше всех на свете медитаций.        Вокруг Драко клубился дым. Белый, густой, тот стекал с темной керамической часы прямо в воду, создавая эффект утреннего тумана. Аромат у него тоже был жасминовый, но более тяжелый. Скорпион много экспериментировал с этим своим любимым запахом.        Сейчас мужчина не был расслаблен, хоть дышал ровно. Обычно Скорпион в ванной курил и слушал музыку, сейчас же вокруг царила тишина и… темнота, поскольку Драко закрыл глаза. Не отдыхая, наоборот. Он был напряжен, думая - каково ему будет вот так провести остаток дней, если Рены его не убьют? Каково будет жить без капли света? К своему огромному сожалению, Малфой знал, что стало триггером его состояния и понимал, что тот не исчезнет, а значит… значит он ещё и ослепнет. Станет беспомощным.        - Черт бы все побрал, - прорычал мужчина, которому никак не удавалось сегодня вернуть себе душевное равновесие. Он был зол. Совсем не на триггер, а на то, что прошлое никогда не оставалось в прошлом. Драко вырос, а то все равно догоняло его. Даже спустя более, чем двадцать лет.        Правый глаз Скорпион потерял еще в закрытом пансионе. Маленький щуплый мальчик, отличающийся от всех своими алыми глазами, с первых дней стал идеальной мишенью для преследований. И если первый семестр одноклассники просто дразнили его уродцем и крысенышем, то дальше шалости становились не такими уж и невинными. Сначала прятали его вещи, незаметно толкали на лестнице и отсаживались в столовой, а затем… затем, увы, кроме внешности добавилась правда о его происхождении. Тогда, в середине шестидесятых, мир еще очень хорошо помнил последствия войны и никакие стены швейцарское пансиона не могли служить препятствием для людской ярости. Узнав, что уродец - внук влиятельного члена партии, одноклассники стали его избивать. Больше особо не таясь. В туалете, в темных коридорах, в общей спальне. Его били много, часто и жестоко, очень жестоко. Особенно, когда поняли - у крысеныша нет отца, никто за него не постоит. За годы своей учебы Драко прошел через многие издевательства. Его топили в бассейне, отчего он так и не научился плавать. Душили подушкой во сне, и мальчик имел расстройства сна и плохую внимательность. Его светлые волосы обесцвечивали перекисью с завидной регулярность, отчего кожа на голове была в постоянных ожогах, но “ты же должен быть истинным арийцем, да, ублюдок?”. У него была репутация проблемного ребенка, ведь он часто сбегал из общей спальни и пытался спать в коридоре, но каждый раз Драко наказывали за это учителя. В те годы в пансионах еще были развиты телесные наказания и… это был замкнутый круг побоев. Он пытался отбиваться, но одному против толпы всегда было тяжело, потому мальчик ни разу не вышел победителем. Лишь с годами Малфой понял, почему учителя закрывали глаза на буллинг и насилие. Раны, оставленные войной, еще болели. Почти каждая семья пострадала от деятельности Гитлера и его верных последователей, потому дать избить нациское отребье было какой-то персональной местью.        Лишь в библиотеке маленький Драко находил защиту, ведь там было запрещено шуметь и обидчики не могли достать его. Пару часов в день, после уроков, у него была передышка от издевательств. Он запоем читал, не зная, чем себя занять и увлекался всем на свете. Ему было плевать, о чем узнавать, лишь бы иметь возможность хоть мысленно сбежать подальше. Конечно, на уроках ему это не всегда помогало - Драко очень боялся выступать устно. Он заикался, дрожал и у него часто были панические атаки, зато письменные работы ему удавались отлично. Боящийся сказать и слово ребенок, оказался неожиданно способным, но это еще сильнее обозлило одноклассников. Но Малфой не сдался. Поняв, что это единственный шанс продемонстрировать превосходство, он стал рьяно учиться. Его били еще сильнее, но он же не имел иллюзий стать частью своры, которая нападала.        Разве что во время спортивных игр. Его никогда не брали в команду, он часами просиживал на скамейке, но иногда, иногда одноклассники принимали его в игру. И тут же прогоняли, если приходил более стоящий игрок. А иногда он играл на их условиях. Его ставили на ворота и предупреждали, что если он пропустит гол, то будет избит. И Драко соглашался. Пропускал голы, над ним издевались, но все равно каждый раз снова соглашался. Тоскующий по общению ребенок хотел, пытался немножко социализироваться, потому даже ценой боли шел в игру.        После одного из таких матчей его избили сильнее обычного. Приближалась годовщина ночи разбитых витрин и вся агрессия вылилась на него. Кто-то попал бутсой в глаз, и с тех пор Драко ослеп на него. Как он выяснил спустя годы, травма спровоцировала отслоение сетчатки и он не мог больше видеть. Это было куда хуже, чем ожоги на голове, но мальчик успешно скрывал это.        Скорпион вздрогнул. Он ненавидел свои детские воспоминания. Потому все переиграл. Научился плавать. Стал внимательным. Его речь больше не была сбивчивой. Он красил испорченные волосы в белый, ведь те навсегда были покрыты неравномерными пятнами из-за обожженных луковиц. Стал успешным, уверенным в себе юристом, который раз в месяц проводил футбольные матчи для адвокатов и никогда не пропускал голы. И вот же, вот! Прошлое сново било его под дых, пытаясь сейчас, спустя столько лет, отобрать зрение. Где же была ебучая справедливость? Он все исправил и все равно… все равно ничто, по сути, не контролировал.        Ведь нервничать Скорпион не мог прекратить. Обстоятельства были слишком стрессовыми, потому, кажется, ему следовало подготовиться к жизни в темноте и сейчас Драко не мог с этим смириться. Открыв глаза, жадно осмотрел все вокруг. Это будет катастрофа.        Обессиленный, мужчина откинул голову обратно и бездумно смотрел в потолок. Густой, жасминовый дым щекотал его щеки. Конус почти дотлел.        Теплая вода согревала его невеселые мысли, но в ней сейчас Малфой ощущал себя абсолютно больным и уставшим, никак не отдохнувшим. Не помог ему ни вечерний чай с медом, ни просмотр отчетов. Лишь стоя на гвоздях и глядя на снимок, Драко вдруг разозлился. Перспектива больше никогда не увидеть её - его прекрасное воспоминание - вдруг отрезвила мужчину, и он решил, что раз ничего не сможет изменить, то хотя бы подготовится. Потому, закончив с медитацией, мужчина дошел до телефона и набрал свою ассистентку. Та не удивилась позднему звонку. Мистер Малфой был требовательным боссом.        - Найди мне учителя по шрифту Брайля, - приказал он, не добавляя, что это - строго конфиденциально. Повесив трубку, Скорпион дошел до постели, но засыпая, не потушил свет. Раз ему предстоит провести остаток жизни в темноте, то он хотел даже во сне ощущать, что хоть что-то видит.       ***        - Ммм, вот это я называю доброе утро, - Гермиона, нежащаяся среди хрустящих простыней и дюжины подушек, лениво улыбнулась, когда в спальню вошел Северус с двумя дымящимися чашками. Поскольку день, кажется, собирался быть таким же неприветливо-дождливым, как вся чертова неделя, чай идеально вписывался, обволакивая пространство вокруг шелковистым ароматом жасмина. Чистым, как душа ангелов.       При условии, что те бы существовали. Ни в какие высшие силы Гермиона Грейнджер давно не верила. Но чаю радовалась. По выходным она старалась держаться подальше от кофе, то имело привкус напряженных будней. Сейчас ей не нужно было взбодриться, наоборот. Женщина хотела продлить свою негу. Потому не спешила поднимать свое тело, покоящееся в уюте.        - Спасибо, родной, - она запрокинула голову, подставляя свои губы под поцелуй. Чай она предпочитала без сахара, но поцелуи, особенно утренние, должны быть медовыми. Особенно после длительной разлуки.        - Обожаю, когда есть время позаботиться о тебе, - мужчина осторожно забрался в постель. Гермиона задумчиво посмотрела в свою чашку. Напиток имел золотисто-миндальный цвет. Северус так и не научился правильно заваривать её любимые серебряные иглы, вечно передерживал. Но ни это, ни его неумение напрочь готовить завтрак – иногда хотелось, очень – не портило женщине впечатление. Ей посчастливилось, наконец, встретить своего идеального человека. Потому она спокойно закрывала свои внимательные глаза на его промахи.        Потому что в целом Северус был сокровищем в этом грязном, продажном мире. Он был тем вымирающим видом успешных адвокатов, которым была не чужда честь и совесть. Снейп не защищал маньяков, убийц и насильников, но спасал от смертной казни в разных штатах действительно невиновных людей. Прежде чем взять дело, он долго изучал то, чтобы убедиться, что не вытащит какого-то ублюдка. И этим он покорил Гермиону два года назад. Переставшая верить в людей, поскольку ей вечно противостояли жадные адвокаты, она влюбилась в этого человека. Пусть он не входил в топ-десять адвокатов страны, но его принципы стоили дороже, чем все те сумасшедшие гонорары, которые брали всякие…. Advocatus diaboli. К тому же, это не мешало Северусу зарабатывать вполне прилично. Вместе с её доходом, им хватало. Возможно, не на жизнь класса люкс, но на вполне комфортное существование. С чистой совестью и отпуском дважды в год на Карибах.        - Я ужасно по тебе скучала, - вздохнула Гермиона, осторожно придерживая чашку и свободной рукой приобнимая на секунду Северуса. Его работа часто забирала мужчину у нее, ведь Снейп метался по всей стране. География была не важна, лишь дела. Женщина не спорила, хотя ей бы очень хотелось видеть его рядом чаще. Но поскольку оба были трудоголиками, Гермиона никогда не говорила о том, что ей Северуса часто не хватало. Банально хотелось больше общих вечеров. Однако карьеру Снейп построил до нее, а значит она не имела права – из уважения – просить что-то ради нее менять. Хоть никогда не отказывала себе в удовольствии прошептать, как же сильно скучала. И душой, и телом.        - Мне тоже тебя очень не хватало, - мужчина поцеловал её за ухом, заставляя Гермиону закатить глаза от удовольствия. Прелестью длительных расставаний были жаркие встречи. Вчера они, едва встретившись в доме Северуса – он был уроженцем городка, который носил поэтичное название Рай – не могли насытиться друг другом до глубокой ночи, хоть рабочая неделя была адской. – Но этот секс того стоит. И твои занятия йогой – тоже. Боже, стала такой… гибкой.        Снейп усмехнулся, поглаживая волосы, которые у Гермионы по утрам курчавились. Она еще не успела как следует их отутюжить, потому сейчас те торчали во все стороны, придавая мягкости ее обычно строгому образу. Ему на деле было плевать, как сильно она могла прогнуться, ведь важно было то, что происходило с ним при виде этой гордой, сильной женщины, которая с ним становилась другой, но похвалить её стоило. Ведь йога забирала пару часов в неделю и Гермиона все переживала – можно ли ей тратить столько времени на пустяки. Она слишком ответственно относилась к тому, что зарплату ей платили налогоплательщики. Приходилось напоминать, что эти занятия помогали ей снимать стресс.        - У меня есть планы не только на утро, но и на вечер. Как насчет отметить наше важное событие в твоем любимом ресторанчике? – Северус поймал ладошку Гермионы и посмотрел на кольцо, что поблескивало у нее на пальце. Вчера вечером у них было время не только для сногсшибательного секса, но и для важного шага. Они жили вместе вот уже целый год. Пять дней в неделю в Нью-Йорке, выходные – в Раю, если он не был в разъездах. И Снейп все больше понимал, что лучшей женщины в этом мире просто не существует. Потому впервые за тридцать восемь лет решился связать себя тем, во что раньше не верил, ведь был влюблен так, как даже не терял голову в юности. До дрожи.        Она сказала «да», хоть и не выглядела удивленной. Польщенной – очень, но не удивленной. Что ж, Гермиона была прокурором и у нее было все отлично с пониманием людей. Потому не удивительно, что девушка догадывалась о предложении. И все же её согласие приятно польстило мужчине.        - Я сделаю все, что угодно за их чоппино, - закивала женщина, которая и сама неплохо готовила это блюдо, но если была возможность в выходной не становиться к плите – зачем же было отказываться?        - Я это запомню, - сверкнул глазами мужчина, - ты не рассказала, как дела на работе. Как там твой процесс с этим Малфоем? Держишься? – Снейп сочувственно посмотрел на свою без-пары-месяцев-жену.        Если откинуть даже моральный аспект, Драко Малфой оставался самым мерзким из юристов, которых Северус знал, потому его не обрадовала новость о том, кто попался Гермионе в качестве соперника. Хватало и того, что дело было спорным, громким и опасным из-за близости к мафии, хоть его федеральный прокурор посадила уже две семьи за последние три года.        - По правде, мы виделись пока только раз, - Гермиона нахмурилась. Её час имел нежный, шелковистый вкус жасмина и её любимого липового меда, но в секунду все будто загорчило во рту. По многим причинам. – Я позволила ему выиграть санкцию, дабы он расслабился.        Она сказала не всю правду. И не только в эту секунду.        Северус не знал, что у нее и Драко Малфоя было прошлое. Когда они познакомились, сначала она не думала, что их отношения зайдут дальше секса на пару ночей, затем же… что ж, он так ею восхищался, что Гермионе не хотелось упасть в его глазах, рассказав, что она когда-то давно встречалась со Скорпионом. Вроде за прошлое не судили, но не у каждого преступления был отменен срок давности, потому она умолчала о той истории. Как сейчас не сказала, что в курилке поцеловала Драко. Возможно, потому женщина ночью была более пылкой, нежели обычно. Пусть поцелуй был лишь инструментом, ей было стыдно перед Снейпом. Он ей преподнес кольцо, пока она шла к победе напролом, почти уподабливаясь Скорпиону с его «цель оправдывает средства».        Словом, помолвка была не лучшим моментом для признания.        К тому же, если что у Драко и было хорошего, так это его умение – профессиональное – не трепаться. Если бы тот хотел, он бы уже давно всему городу рассказал, что трахал самого молодого прокурора в истории штата, что добавило бы ему очков, но мужчина не трепался. Значит, и о поцелуе промолчит.        Она была связана только совестью.        - Будь с ним осторожна.        - Это не первый advocatus diaboli в моей жизни. Не волнуйся, - Гермиона безмятежно улыбнулась, а когда допила чай, потянулась. Посмотрела в окно. Дождь вроде прекратился. Пора было посетить пасеку, потому что если пять дней в неделю она была строгим прокурором, то по выходным, кроме Северуса, отдалась своей страсти, которую не могла позволить себе в юности – пчеловодству.       ***        - Проклятие, - выругался Драко, ощутив боль в пальце. Цокнув языком, он рефлекторно засунул тот в рот, и металлический вкус крови ударил по всем его рецепторам, смешиваясь с запахом кинзы, которую он пытался нарезать. Усмехнулся. Немного крови еще до завтрака. Так и рождались легенды, что он был каким-то вампиром или как там люди за спиной его звали.        Отложив нож, мужчина сделал два шага в сторону, и теперь в воздухе зазвенело «сукааа», поскольку бедром он напоролся о край рабочей поверхности. Ощупывая пространство руками, теперь Драко передвигался осторожнее, пока не добрался до нужной столешницы и не открыл вторую тумбу, где у него обычно хранилась всякая мелочь в виде эластичных бинтов, мази от растяжек да обезболивающих от механических травм на кухне или после тренировки. Мужчина достаточно долго перебирал все, что попадалось под руку, пока не нащупал упаковку с пластырями. Мучительно долго он пытался раскрыть один, а затем достаточно проблематично заклеил порез и не без приключении вернулся к своей рабочей поверхности.        Поиск ножа занял у него половину греческого алфавита. Он мысленно добрался до каппы, когда, наконец, почувствовал лезвие у правой ладони. На омикроне Драко вернулся и к досточке. Вздохнув, мужчина перестал перебирать мертвые буквы, вернувшись к свежей кинзе, которая щекотала ему нос легким, цитрусовым ароматом свежести, заставляющим мужчину сглатывать. Она всегда пробуждала аппетит. Едкого запаха деканаля Скорпион никогда не улавливал, потому растение не вызывало у него отторжения и он с удовольствием добавлял его пряность как в блюда, так и в зеленое масло.        - Зеленое масло, точно. Блядство, - выругался Драко таким тоном, будто ему в жизни и без того не хватало проблем да приключений. – Пожалуй, обойдусь.        Его неспешный субботний завтрак был прост, но элегантен – мужчина предпочитал хумус – он обожал легкие ореховые оттенки в еде - с карамелизированным луком, которым он щедрым слоем покрывал хрустящую питу, а затем сверху добавлял горячую шакшуку по своему усовершенствованному рецепту – без чили, зато с щедрой порцией кинзы, лука-фри и тыквенных семечек, прожаренных вместе с итальянскими сушеными травами. Завершал Драко блюдо парой веточек микрогрина из зеленого горошка да каплями зеленого масла из шпината, базилика, петрушки, шнитта и, конечно, любимой кинзы. Иногда, если совсем было много времени, Скорпион добавлял еще пару ломтиков сладкого, сочного перца с аккуратными полосками, оставленными грилем, ведь дымный аромат придавал всему блюду особый вкус. Затем заваривал по всем правилам, сверяясь с секундомером, свой любимый Бай Хао Инь Чжень и наслаждался утром, сидя на террасе и глядя на лес. После напряженной недели в городе чистый воздух Рая казался ему… райским, как бы не звучало тавтологично.        Но сегодня все шло не так гладко, как обычно, хоть хумус и питу Драко приготовил ещё с вечера, поскольку размышлял над выборами судьи в Верховный Суд Нью-Йорка в следующем году и то, как он может повлиять на их исход, и ему нужно было занять руки. Ничто так не способствовало плавному течению мыслей, как готовка. Три года назад, Скорпион впервые влез в выборы, поскольку понял, что это его реальная возможность влиять на апелляции. Он был хорошим адвокатом, но по правде, харизма и ум были ничем по сравнению с хитросплетенной системой связей мужчины, которую он выплетал с тщательностью хищного паука. Вместо того, чтобы подкупать, Драко предпочитал покупать людей. В этом была большая разница. Он делал карьеры своим любовницам и те на всю жизнь хранили верность ему – иногда из благодарности, иногда из-за страха, иногда за то, что он все же не бросал их в беде и выручал в случае чего. Так же Драко спонсировал избирательные кампании тех сенаторов, которые в будущем могли принять нужные ему поправки в законы или же тщательно следил, кого из агентов ФБР назначают в тот или иной округ. Словом, Скорпион предпочитал договариваться не с людьми в должностях, а с людьми за должности. Потому в результате Драко пришел к выводу, что ему нужны не запуганные судьи, а лишь те, которые будут верны ему. И так мужчина ввязался в выборы, которые для каждого из судей проходили в разное время.        Скорпион легко просчитал, что ему не нужно покупать всю коллегию, из девяти членов ему достаточно было иметь пять лояльных к нему судей для того, чтобы его апелляции всегда побеждали, и так мужчина начал действовать. Его детективы находили ему не запятнанных кандидатов – часто не имевших судейского опыта, а затем начиналась кампания не на жизнь, а на смерть. В которой формально мистер Малфой не участвовал. Он не спонсировал ни одни из выборов. Официально деньги давали различные организации, вроде “Союза американцев за владением оружием”, “Консервативных христиан” и прочих. Все было красиво, безлико и очень, очень грязно, хоть с виду – очень цивилизованно. Шли нападки на либеральные взгляды судей. Из года в год это отлично работало, потому уже двое из девяти членов Верховного Суда были лояльны к мистеру Малфою через подставных лиц. Однако следующие выборы Скорпиона слегка тревожили.        Настало время Альбуса Дамблдора, этого самого старого, мудрого и слишком, слишком категоричного судьи, имеющего авторитет среди своих коллег и часто влияющего на решения. Старику давно было пора на пенсию, и Скорпион хотел приложить все усилия, дабы отправить того на покой. Но Драко понимал, что ему нужно выставить очень сильного кандидата. Лучшим среди всех досье был Северус Снейп. У него была прекрасная репутация, он был защитником всех невинных, аки какой-то святой, покровительствующий униженным и оскорбленным.        Малфоя совсем не смущало, что мистер Снейп был очень принципиален. Власть, деньги и медные трубы любого развращали, и рано или поздно даже самый кристальный кандидат, втянувшийся в выборы с высокой целью служить людям, превращался в марионетку. Куда больше Драко сомневался в адвокате отверженных, потому что тот имел отношения с Гермионой Грейнджер. Не связанные официальным статусом, они тем не менее были парой, а значит махинации могли привлечь внимание принципиальной госпожи прокурора.        Но до конца решение Драко так и не принял. Но хумус и питу сделал.        С остальным сегодня было сложно.        Тихо запищала духовка. Надев прихватку, Скорпион осторожно вытащил противень и сладкий, почти медовый аромат чеснока конфи перебил соло кинзы и жарящейся на сковороде смеси из сочных, желтых томатов, пелати и свежего красного перца, который терял за счет температуры свой хруст, чтобы стать мягким и бархатистым. Драко довольно заурчал и дал чесноку остыть, параллельно прикручивая огонь на плите, чтобы его основа для шакшуки томилась, как шестнадцатилетний парень по подружке, то есть истекая соком. Хоть парни больше выделяли… белок. Да. Он еще это помнил, хоть был старше, когда сгорал на медленном огне от желания.        Пару раз мужчина проверял чеснок. Когда тот стал приемлемым по температуре, осторожно взял тот за кончик, донес до сковородки и неспешно выдавил податливые, мягкие зубчики, которые грозились вот-вот растаять в его руках, как сливочное масло. Вообще, классическая шакшука ожидала от того, кто её готовил, свежий чеснок, но Драко по утрам все же любил конфи.        Осторожно помешав лопаткой блюдо, он капнул основой на тыльную часть ладони.        - Ммм, - одобрительно простонал мужчина. Усмехнулся. Время было добавлять яйца. Драко опять споткнулся. Чертова повязка на глазах очень сильно мешала ему, но он упорно её не снимал, хоть выглядел как человек, который только встал с постели и забыл снять плотную маску для сна.        На самом деле, Скорпион ничего не забывал. Готовка с завязанными глазами была частью его теперь ежедневных тренировок. Сообразив, что в будущем он полностью ослепнет, Малфой четко осознал, что больше всего боится не столько темноты – хоть та его и напрягала – а беспомощности. Он был свободным мужчиной, потому некому было бы вытирать ему сопли, а значит весь его будущий быт зависел исключительно от упорства в настоящем. Не желая полагаться на милость чужих людей – ведь когда человек терял силу, другие норовили его подчинить или сожрать – Драко разработал целый план. Он занимался с незрячим преподавателем изучением шрифта Брайля. Отдал указание секретарше, чтобы все – абсолютно все – папки с делами переозвучили, создав аудиоархив. Также было закуплено большое количество диктофонов и все адвокаты его бюро обязывались вести дела и под такую запись так же. Но главное, Драко познавал свой дом – оба своих дома – вместе с ежедневными ритуалами через призму темноты. По несколько часов в день мужчина завязывал себе глаза и по-новому учился ходить. Оказалось, что все таило в себе препятствия – лестницы, двери, замки, ножи, пороги, даже дверца в душевую кабинку. Ему приходилось быть более грациозным, чем обычно.        Он даже тренировался своим боевым искусствам с повязкой на глазах, а сегодня попробовал приготовить завтрак, что стоило ему пяти порезов и немного подгоревших томатов, если доверять нюху. Но особого варианта не было. Пока у него все выходило достаточно уныло и как результат – руки, колени и локти мужчины покрывали ссадины, но он знал, что старт всегда сложнее, потому не сдавался. Если ему суждено ослепнуть, он будет готов. Хоть пока не нашел решения для портрета на комоде. Как его сохранить для себя?        Развязал себе глаза мужчина только когда нужно было выкладывать шакшуку на питу. Сначала он намазал хумусом лепешку, затем переложил само блюдо, дразнящее его ароматами. Потирая глаза, отвыкшие от света, он сцепил зубы. Мушки упрямо прыгали, хоть были не очень-то активными.        Заварив чай и выйдя на террасу, Драко положил ноги на соседний стул. Его ступни были привычно босы. Он не любил обувь дома. Любуясь лесом через поляну, Скорпион думал, что дом в Раю был хорошей инвестицией пять лет назад, хоть по иронии позже оказалось, что его идеальный кандидат на пост судьи тоже имеет здесь имущество, а значит приходилось маневрировать, дабы не встречаться с госпожой прокурор. Ему это отлично удавалось и Гермиона Грейнджер понятия не имела, что они проводили выходные в одном городке, хоть на достаточно большой дистанции. Драко знал, что у нее здесь есть пасека, мед из которой сейчас добавил в свой чай.        Это была маленькая слабость. Но он мог себе это позволить. Покупать мед – через прислугу, конечно, который иногда на ярмарке продавала госпожа прокурор. Видимо, так она бежала от тяжелых, формальных будней. На вкус тот был, как их первый поцелуй. Сладкий, тягучий, немного нервный.        На зубах Драко захрустела яичная скорлупа. Видимо, он был недостаточно осторожен. А, возможно, это были лишь воспоминания. О всем том, что больше не имело значения. Мед был просто медом. Достаточно вкусным. Сбалансированным. Липким. Не стоило придавать ему каких-то других свойств. Просто продукт. Просто баночка. Просто заменитель сахара, а не любви.        Но ему нравилось зачерпывать тот специальной ложкой и наблюдать, как золотистой струйкой мед падает обратно. Прозрачная, как паутинка, она, тем не менее, не прерывалась, а это значило, что соты были запечатаны вовремя. Он не удивился. Гермиона все всегда делала правильно. Потому даже в хобби у нее все складывалось идеально. Кто бы сомневался.        - Очень эротично, - прокомментировал Драко, поскольку движение меда, действительно, выглядело сексуально. Иногда он добавлял тот в секс. Ему нравилось слизывать сладкие капли с сосков своих любовниц. Еще горячих после воска. – Что у тебя в голове с утра – не понятно.        Тряхнув головой, мужчина покончил со своим завтраком, отмечая минусы своего блюда. Он добавил в томатную смесь слишком мало сушеного орегано, но чуть-чуть перегнул с мускатным орехом. Передержал яйца и желтки не вытекали. Зато пита была идеальной. Что ж, значит ему стоило тренироваться больше, чаще и старательней. А не забивать себе голову медовыми мечтами. Хоть перед глазами все еще стояло обнаженное тело в золотистом меду, которое сверкало на солнце. Драко хорошо помнил, кто приучил его к липкому, тягучему, темному сексу.        Посмотрев на часы, мужчина вернулся в дом, чтобы переодеться. К десяти у него была уже назначена встреча, а затем ему нужно поискать собачьи питомники, специализирующиеся на животных, сопровождающих незрячих. Никогда не имевший домашних животных из-за графика, Скорпион нехотя признался, что ему следует завести собаку, чтобы успеть ту достаточно надрессировать для его весьма темного будущего. Как бы не хотелось, ему придется впустить в свою жизнь хоть кого-то.              ***       Субботний вечер застал Драко Малфоя в его любимом итальянском ресторанчике, расположенным чуть дальше от центра Рая. В нем не подавали яблок из Эдема, но зато прозрачные чаши были полны сицилийских, горьких лимонов, которые в этот сезон годились исключительно для декора. Хоть Скорпион их любил именно в начале лета. Вот и сейчас, сидя за своим столиком, он выудил один из цитрусовых из своей декоративной вазы, порезал тот карманным ножиком на тоненькие, почти прозрачные дольки и беззаботно окунал их в баночку с темным, густым, каштановым медом, который для него специально подогрели, чтобы исчезла пикантная острота. Обычно Драко не возражал, ведь эта нота отлично дополняла его сладковатый качокавалло, но раз он сегодня превращал мед в цукаты – Иисус бы со своим фокусом вода – вино обзавидовался – то горечь следовало убрать.        А может, у него настроение было такое. Горькое. Потому Драко пытался подсластить себе специфический аперитив, терпеливо дожидаясь основного блюда. Он был верен своей традиции – ужинал в одиночестве. И никому бы не позволил подсесть за свой столик, даже если бы встретил коллег, косвенных любовниц или капо ди тутти капи. Скорпион ценил свои правила, хоть каждый такой ужин напоминал о том, чего он не смог в прошлом.        Наверное, потому лимоны горчили даже в теплом, сладком меду.        Но он гордо трапезничал сам, не обращая внимания ни на шумные компании друзей – странное, непонятное ему слово, ни на влюбленные парочки, которые поглощали еду побыстрее, чтобы выйти из ресторана и приступить к самой приятной части вечера. Скорпион, приступив к своей пасте и наслаждаясь каждым отдельным вкусом, уже и не помнил каково оно было – с кем-то разделять хлеб и вино, а потом предаваться любви до изнеможения.        Он растерянно похрустел парочкой гриссини. Хлеб и вино. Порой так было в буквальном смысле. Только гриссини и самое простецкое вино из масс маркета, потому что на больше не хватало, а хотелось ощущения выходного. В ту пору Драко навсегда усвоил один важный урок – без денег нельзя быть счастливым, чтобы глупцы не рассказывали. Да, можно было иметь любовь, но какой в этом был смысл, если эту любовь нельзя было как следует накормить, нарядить, согреть?        Нет, он никогда не верил, что деньги не имели значения. Потому так любил их теперь тратить на себя. Хоть у него больше не было компании к ужину. Зато хороший секс мужчина всегда был на расстоянии в один телефонный звонок. Только не хотелось набирать Пэнси. Ему нравилось внутренняя тишина. После шума рабочей недели он по-настоящему отдыхал в своем вакууме.        Покончив с пастой, Драко не стал засиживаться, поскольку не имел спутницы. Расплатившись, он вышел на террасу, но в полутемном коридоре столкнулся с Гермионой Грейнджер. Они оба замерли. Скорпион сощурился, подумав, что рано или поздно это все равно бы случилось – слишком часто оба были в Раю, да и Италия обоим была близка, хоть причины были разными. Потому удивленным или раздосадованным он не казался.        Просто окинул госпожу прокурор…        Впрочем, нет, сейчас перед ним была просто женщина. Молодая, улыбчивая – до этой секунды – женщина одетая в яркое, лимонного цвета платье свободного кроя. Кажется, ей было тесновато в строгих костюмах, потому в выходной она предпочла наряд полегче и пооткрытей – можно было увидеть и её ключицы, и высокую шею, и обнаженные плечи. Да и волосы Гермионы Грейнджер пережили некую трансформацию – всегда ровные, сейчас они хаотично курчавились, придавая летнему образу еще больше легкости. Драко сглотнул. Вот этот лимон и без меда был сладок. Как, впрочем, и все грехи на вкус.        Сколько он не видел её кудри? Наверное, столько же, сколько и не зарывался в них губами, пальцами и душой. Ему нравилась в юности её прическа, хоть сейчас, когда стрижка стала короче, они курчавились, кажется, еще сильнее. И зачем было их вечно прилизывать? Хоть Драко отлично знал ответ на этот вопрос. Эта женщина хотела, чтобы на работе её воспринимали, как прокурора, а не объект сексуальных желаний, потому старалась выглядеть строго, четко и безлико. Закон суров и прокурор суров. Все логично.        Но так же было в разы лучше.        - Какой сюрприз, - поскольку сделать вид, что они незнакомы, было глупо, Гермиона скривила губы. Её помада имела золотистый оттенок. Но немного стерлась по центру. Драко на секунду оглянулся и посмотрел во второй зал, безошибочно находя глазами высокую фигуру Северуса Снейпа. Он знал, когда у женщин стиралась помада таким образом, потому Гермиона явно ужинала со своим чистеньким, правильным, святым адвокатом. – И что ты тут забыл? - Виноват, госпожа прокурор, ужинал, - миролюбиво поднял руки мужчина.        Он поужинал и был не в настроении упражняться в остроумии.        Гермиона недоверчиво сощурилась. А потом с горечью протянула, видимо, не поверив в совпадение:        - Вечно ты портишь лучшие моменты моей жизни, - выпалила она. Драко хотел съязвить, что когда-то давно он вроде был создателем таких моментов – если верить ей на слово, но неожиданно заметил, на одном из пальцев, которыми Гермиона поправляла волосы, блеск, свойственный новым кольцам. Кольцом с камнем по центру. Помолвочным, то есть.        Любопытно, в Нью-Йорке объявили какую-то премию за официальное желание вступить в брак? Иначе Драко Малфой никак не мог бы объяснить повальную манию на помолвки – сначала Пэнси, теперь госпожа прокурор. Впрочем, возможно, просто у Тиффани и Ко была распродажа на прошлогоднюю коллекцию, вот женихи и суетились.        - О, поздравляю, - Скорпион неожиданно улыбнулся. Просто так улыбнулся. Не оскалился. Понял, каким важным был сегодня вечер. Оглянулся и протянув пару купюр проходящей мимо цветочнице. Выбрав наугад небольшой букет свежесрезанных садовых пионов, протянул тот Гермионе. От растерянности она приняла цветы.        - Нас снимают, да? – скептично поинтересовалась женщина, глядя только Драко в глаза. Не сомневалась, что это все какая-то грязная подстава. По-другому жить Скорпион не умел. Но он лишь пожал плечами, изображая невинность, которой не обладал уже так давно:        - Почему же? Разве в день помолвки не должно дарить цветы?        Вопрос был невинен и… болезнен. Гермиона замерла, её глаза расширились.        Потому что они оба помнили, что в тот особый зимний вечер он ей цветов не подарил. Ему хватило денег только на простенькое кольцо с маленьким, едва заметным, но бриллиантом. Ей было все равно. Тогда Гермиона сияла ярче «Звезды Африки». Как светилась и сейчас. Разные мужчины. Одна реакция. Потому что только женщины и медузы умели мерцать в темноте. Одни – из-за потребности, другие – от счастья.        - Спасибо, - внезапно она не съязвила, а трогательно прижала букет к себе и осторожно понюхала. Драко дарил букет не невесте Северуса Снейпа, а прошлой Гермионе. Своей невесте. Которую не смог в нужный день порадовать. Надо же, оказывается, спустя столько лет он помнил и ощущал некую вину, хоть она, думая о том роковом дне, ощущала сожаление по тому, как Драко все глупо проебал, никак не потому, что он чего-то ей не додал. Потому что её мальчик всегда из кожи вон лез, чтобы дать ей больше, чем имел. В ущерб себе почти всегда.        Из уважению к тому парню она и приняла цветы. Видимо, где-то внутри Драко яд Скорпиона окончательно не убил её вундеркинда. Тот еще дергался в предсмертных конвульсиях и пах пионами, как оказалось. Которые словно в насмешку были желтыми, как разлука. А, может, просто больше подходили под платье.        - Будьте счастливы, госпожа прокурор. Мои поздравления Вам и Северусу. – и кивнув, Драко вышел из ресторана. Привычно закурил, а затем оглянулся. Снова посмотрел в зал и увидел их – Гермиону Грейнджер и хорошего адвоката. Склонив головы друг к другу, они перешептывались. Снейп улыбался, а она… да, она, правда, сияла. Была счастлива и умиротворена рядом с тем, с кем собиралась провести остаток жизни. И неожиданно Скорпион ощутил покой.        О чем думал всю дорогу домой, которую проделал пешком. О том, что Гермиона Грейнджер наконец нашла свое счастье. И какими бы соперниками они не были в суде, Драко Малфой был тихо счастлив за нее, ведь до сих пор ощущал давление ответственности и вины за то, что сломал ей жизнь, когда бросил. Теперь, кажется, баланс был восстановлен. Женщина обрела свою любовь. Это было справедливо. По-настоящему справедливо. Драко не знал другого такого человека, который был достоин счастья.        Дома он направился к телефону, поскольку ему срочно нужно было что-то исправить. Образ счастливых женщины и мужчины стоял перед глазами, а потом неожиданно над этими образами нависли слова капо о том, что его парни давно не ебали таких красивых, породистых девочек. Его передернуло и в это секунду свет перед глазами уступил место мурашкам. Как в тот самый первый раз, в казино, когда Драко впервые услышал какую же участь уготовил жестокий Кайло Рен женщине, виновной в справедливости.        Яростно потирая глаза, он выругался, пытаясь восстановить зрение. Ну как тут было не стрессовать, если всякое воспоминание об этом лишало его сна и покоя. Зарычав, Драко схватил первый попавшийся бокал и швырнул тот в стенку.        - Нет, - заорал он в тишину так, что все вокруг зазвенело, - нет. Нет, нет, нет!        Ударив кулаками по столешнице, Драко пытался болью снять страх, который испытывал с того самого вечера в казино. Впервые за много лет, Скорпион боялся. Боялся так, что это парализовывало его до слепоты. Стоило ему вспомнить угрозу капо, как зрение от ужаса отказывало. За счет…как это врач говорил…повышающегося давления?        - Нет, - уже тише повторил мужчина. Сняв трубку, набрал своего детектива и резко бросил: - Северус Снейп. По нему отмена. Не наш кандидат.        - Но мистер Малфой…        - Я сказал, нет! – заорал он. Не зная, протестует против возражения или говорит то, что не сказал капо, дабы не испортить игру.        - Мистер Малфой, он согласился, - упрямо закончил не робкий детектив, и Драко замер, вжав трубку в ухо так, словно та была слуховым аппаратом, а он – минимум Бетховеном, пытающимся расслышать свою Девятую Симфонию далеким майским днем 1824. Только вот вместо «Оды к Радости», он услышал приговор. Раньше срока.        Не себе. Ей. Счастливой невесте, которая еще не знала, что проиграла жениха мафии. Как и не знал Северус Снейп, который, соглашаясь, верил, что подписывается на что-то хорошее. Что-то же плохое случиться с ним в процессе. Со всеми случалось. Его парни умело делали свое дело, незаметно влияя на кандидатов так, чтобы к моменту выиграша, те были подходящими им судьями. Процесс был запущен.        Положив трубку, Драко, все ещё не видящий, ослепший от страха, опустился на пол, на колени, прямо на груду осколков, но даже не ощутил боли, поскольку внутри у него все горело. Опустошенный, он выругался. И снова прошептал «нет». Он опять, опять, опять, блядь, это сделал – сломал жизнь Гермионе, когда та начала налаживаться. Будто мало прошлого.        - Я все исправлю, - хрипло пообещал себе Драко, зная, что не вправе забирать у Гермионы еще одного мужчину. Она была счастливой, такой счастливой сегодня. Скорпион не помнил, сколько лет назад видел её такой и видел ли вообще, ведь в юности не подарил ей ничего, кроме проблем. Он столько лет ждал, когда госпожа прокурор обретет счастье и кто-то другой залатает её раны. Потому Драко не имел права испортить все заново. Но кроме этому ему не следовало забывать и о главной беде, которую Гермиона призвала сама. О капо семьи Рен. Жестоком капо, который хотел отдать её своей своре. Ему нужно было защитить её. Хоть ради того, чтобы остаться в живых, ей придется проиграть. Она за это возненавидит его сильнее, но Скорпион не боялся ненависти. Его единственным страхом было, что ей причинят невыносимую боль. – Я все исправлю, все. Все наладится… все наладится, Пчёлка.        *** Мне кажется, эта глава - достаточно ключевая для понимания Скорпиона, как персонажа в целом - здесь и прошлое, и его нынешняя мотивация. Мне нравится, что он за хорошее готов биться грязными методами. Вот есть в этом что-то такое... сильное. Привычно напомню, что нажимать кнопку "жду продолжение" и писать отзывы - это очень хорошая практика, не забывайте о ней, ладно? Всем цём.