Аттентат

       Крем-мед из смородины - имеет насыщенный, тёмно-пурпурный цвет и терпкий вкус.               - Ваша Честь, я прошу приобщить к делу материалы, которые попали в мое распоряжение совсем недавно, - Гермиона Грейнджер, самый молодой окружной прокурор штата Нью-Йорк, поднялась. Сегодня был день заключительных речей и вердикта, но она вдруг посмотрела на присяжных с видом фокусника, который вот-вот должен был вытащить кролика из шляпы. Не зная то, что шляпа - дырявая, а кролик уже давно провалился в черную дыру. Драко вскинул голову. Пристально посмотрел на Пчёлку. Она была прекрасна в преддверии триумфа – гордый взгляд, ровная спина, полное отсутствие улыбки. Женщина замерла в минуте от величайшей победы в своей жизни. Она должна была наказать Ренов за все их грехи. Разрушить Семью. И выглядела она в эту минуту как Боудикка, собравшаяся сжечь Лондон под корень. Рены должны были пасть. И пали бы. Если наняли бы другого адвоката.        В эту секунду - за миг до падения - Драко гордился Гермионой, как никогда. По сути, она смогла. Не сдалась и смогла пойти наперекор всему. Когда Амбридж кивнула, мужчина встретился с Гермионой взглядом. Он не опустил глаза. Не сдался. Подумал, что её ошибка была так проста, но Пчёлка допустила ту, ведь не обучалась адвокатскому ремеслу, а значит ей в голову не втолковали золотое правило школы защитников.       Плачущий адвокат или смеющийся судья – это сцена, пригодная для шутовского представления, а не для суда.        Гермиона не рыдала и не заливалась смехом, но она играла весьма драматично. Играла и лгала. Лгала, глядя ему в глаза о том, что материал у неё появился накануне. Лгала и даже едва заметно сверкала глазами цвета макадамии, как бы говоря: «прости, милый, мы на войне». Лгала и не стыдилась. Ведь в этом были все они – во лжи. Равные и гордые. А Драко смотрел на неё и думал – эта Боудикка не справилась. Не сожгла Лондон. Зато он, как Гай Фокс, подорвет институт государственной власти. Секунда, и весь мир Гермионы рванет на воздух. И пока судебный служащий нес кассету к видеомагнитофону, Драко мысленно напевал «помни, помни, пятое ноября».        Иронично. Пятого ноября у Пчёлки был день рождения. Они переспали впервые пятого ноября. И Гай Фокс свершил пороховой заговор пятого ноября, чтобы тот отрикошетил в 1994 год. В Нью-Йорке. Потрясающая ведь история. И всё – из-за одной ошибки Гермионы. Из-за того, что она превратила суд в представление слишком явно. Знала, что Драко оспорит видеозапись, выкрутится, а Пчёлка приберегла свой удар напоследок, и в результате сама у себя украла время что-то исправить. Навсегда.        Неожиданно Гермиона, уверенная в себе, ощутила тревогу глядя на Скорпиона. Тот, как он и все Рены, был, естественно, бесстрастен, но она заметила, как его мизинец нервно теребит рукав мантии. Она бы приняла это за хороший знак, ведь когда нервничает advocatus diaboli – быть беде для клиента, но нет же. Драко, как Синьора или капо, должен был смотреть на телевизор, но он не сводил взгляда с неё. Странного, спокойного взгляда. И за секунду до того, как по телевизору пошла рябь, Пчёлка поняла – она проиграла дело. Скорпион знал о записи и…        - И что же Вы…кхм…кхм… хотели показать нам, мисс… кхм… Грейнджер? – Судья Амбридж спросила так слащаво, что Пчёлке захотелось повесить её на шнурках от мантии, но было не до того. Она ровно смотрела на экран, по которому шли полосы. Кассета была пуста. Изначально пуста, скорее всего. Её не испортили. Подменили. Наверное, так профессионально, что на той – лишь её отпечатки пальцев.        - Там была запись, которая доказывала присутствие миссис Палпатин на территории резервации в момент убийства, - ровно ответила Гермиона, понимая, что всё прахом. Она ведь утверждала это от заседания к заседанию. И сейчас не могла ничего доказать. Когда все свидетели были допрошены, а запись – уничтожена, бороться было не за что. Тем более, что кассету Пчёлка забрала под прокурорскую сделку, с обещанием никогда не вызывать свидетеля в суд. – Я могу это доказать и…        - Ваша Честь, я протестую, - голос Драко был ледяным. Он больше смотрел на неё. Не был её мужчиной и защитником. Нет. Это был лишь бессердечный, бессовестный адвокат, который провел с ней ночь, чтобы его подручные могли ограбить её дом. Это было настолько блестяще, что Гермиона не могла понять как повелась на такую глупость… - мы слышим об этом почти полгода, но не единого доказательства со стороны обвинения нет. Это начинает утомлять. Потому, если у госпожи прокурор нет копии записи, то я бы попросил перейти к заключительным речам.        Он так это сказал, что Гермиона вдруг поняла: копии у неё нет, хоть та существовала.        Повернулась и посмотрела на своего начальника, который присутствовал на деле. Тот ответил ей недоуменным взглядом, будто впервые услышал о копиях, хоть те хранились в его офисе. На всякий случай. Драко добрался до него. Её предали там, где предать не могли. И это было не о том, кто сделал её прокурором. А о Скорпионе. Ведь она ему доверилась. Влюбилась. Любила. Рисковала. Пока он был лишь advocatus diaboli, хорошо выполняющим то, за что ему платят – защищал своих клиентов. Это она во всём была виновата. Она забыла о своей миссии. Потому что поверила во что-то, кроме справедливости. Пока Драко произносил блестящую заключительную речь, Гермиона бесстрастно смотрела на него и думала – случай банален. Ни одно верное дело было проиграно вследствие неопытности, и ни одно безнадежное выиграно – благодаря искусству адвоката. При плохих картах можно сделать многое «игрой» и Скорпион шикарно смухлевал. Он не только купил присяжных, но и добрался до сердца этого дела. До неё. А сейчас красиво и опытно говорил, обращаясь лишь к одному человеку. Как умный адвокат, он различил среди присяжных заседателей того, которому подчинялись другие и не сводил с того глаз.       Это было очень профессионально.        Гермиона признала бы поражение, если бы Скорпион играл почти честно. Но во всём его красноречии не было смысла, ведь методом этого мужчины было не убеждение, а подлог, шантаж и обман. Кружево из слов служило прикрытием. Не более.       На нужном контрасте её заключительная речь была сухой и сдержанной. Это был привычный, грамотный ход Гермионы. После пышных фраз говорить только фактами. Те обычно хорошо действовали на присяжных. Финальные дебаты в идеале должны были содержать ту риторику, которая способна по-настоящему завести слушателей. На этом строились многие фильмы и драмы, но ничего подобного не случилось сегодня. Видимо все страсти пылали ночью. Сейчас же осталась лишь пустота.        - Присяжные удаляются для принятия решения, - сказала судья, и жюри удалилось обсуждать вопрос вины или невиновности Синьоры.       В зале все немного выдохнули. И стали расходиться. Вскоре он должен был опустеть, как сцена, с которой ушли все актеры. Роли были отыграны. Дело было за рецензией на спектакль. Драко и Гермиона не встретились даже взглядами. Так было бы даже не предай Скорпион её, ведь они не афишировали на публике ничего. Потому ничего странного в этом не было, что каждый разошелся по разным курилкам. Скорпион остался с Ренами, Пчёлка же поднялась в ту курилку, где когда-то впервые заговорила с мужчиной спустя тринадцать лет. Тогда она знала, что будет адски тяжело, но верила, что знает все его методы. Не поняла лишь, что из любви можно сделать оружие. Ведь не ведала, что сердце всё ещё может так любить. До забвения.        Жаль, лишь её сердце. А его оказалось каменным. Ведь люби её Драко – он бы вот так не поступил, у всего был предел. У них, видимо, тоже. Гермиона закурила и бездумно смотрела в окно, где Нью-Йорк жил своей жизнью, не ведая, что она не справилась, а значит мафия будет и дальше главенствовать в этом городе. Ничего у неё не вышло.        - Гермиона, - голос её начальника звучал как сквозь туман. Она продолжила смотреть в окно. Тот сел напротив, и женщина ощутила досаду лишь от того, что он закрыл ей шикарный вид. Поморщилась. – Помнишь, наш разговор год назад, когда ты только стала прокурором?        - Вы сказали мне «поздравляю», - иронично усмехнулась женщина, стряхивая пепел на пол. Приличия были ничем. Все их поимели.        - И сказал, что наш долг – не только вершить правосудие, а и быть рассудительными, хладнокровными. Ты замахнулась на дело, которое было тебе не по плечу и сказала, что выиграешь. Рискнула. Выставила всех нас в идиотском свете, ведь теперь прокуратуре придется приносить мафии официальные извинения. Как это будет иронично. Ты своим проигрышем дала зеленый свет всем. Я думаю, ты понимаешь, что если присяжные вынесут оправдательный вердикт, ты больше не будешь прокурором. Ущерб слишком высок.        Женщина не поверила своим ушам. У них не было такой договоренности, ни дня. Даже лучшие прокуроры проигрывали и более звонкие дела, но их не увольняли, а вот её решили наказать. И вдруг Гермиона ухмыльнулась. Значит, Драко было мало её повергнуть. Он хотел её уничтожить.        - И сколько он заплатил Вам? – Со злым смехом спросила Гермиона. – Думаю достаточно много, чтобы Ваша гордость не пострадала от извинения госпоже Рен.        - Гермиона, ты в этом деле пересекла все мыслимые линии. Подкуп, шантаж, лжесвидетели. Не думай, что я не знаю. – Голос начальника стал жестким, а сам он пошел алыми пятнами от гнева. Женщина молчала. – Ты употребляешь наркотики и подделала результаты экспертизы. Тебе это сошло бы с рук, не зря Фемида слепа. Многие думают, что повязка дана ей ради того, чтобы она оценивала справедливость грехов, но нет. Её глаза завязаны, чтобы она не видела какой ценой защищается правосудие. Но я – не Фемида, и ты проиграла. В твоих интересах уйти тихо. Иначе, имея все доказательства, я уволю тебя так громко, что ты до конца жизни не сможешь работать даже в бесплатной юридической консультации. Я же дарю тебе шанс на пике этого дела стать адвокатом. Ты потерпела крах, но многим важно будет то, что ты попробовала. У тебя блестящие перспективы. С твоим-то умением играть грязно.        - Да, этому миру определенно не хватает ещё одного advocatus diaboli, - она сверкнула глазами. Хотела что-то добавить, но вошёл судебный пристав с сообщением, что присяжные приняли решение. Женщина посмотрела на часики, болтающиеся на запястье. Ухмыльнулась. – О, рекордно быстро. Любопытно, каков же вердикт.        Она впервые возвращалась в зал с ощущением, что судят её. Часто Гермиона нервничала, но то было нормально для любого профессионала, но сейчас она шла как на плаху, понимая, что проиграет всё. Потому что доверилась Драко, а ведь знала, что не стоило этого делать. Но он был так убедителен, так хорош, так понимающ… Как же не сдаться такой силе любви?        В зале заседаний было непривычно тихо, но так всегда бывало перед оглашением вердикта. Даже самые смелые в эту секунду ощущали дрожь неуверенности. Лучшие из адвокатов или дерзкие мафиози, честные малые и насильники. Убийцы и мошенники, уверенные в своей правоте. Каждый из них испытывал этот миг сомнений, когда понимал, что приговор вот-вот будет вынесен, и тревожное “а вдруг не в мою пользу” мелькало в головах у каждого. Гермиона стояла в момент, когда замерло даже время, и видела тень страха в глазах как всемогущего капо, так и Синьоры. Он боялся её потерять, она - его. Пара не смотрела друг на друга. Кайло Рен опустил глаза в пол, Рей глядела прямо, прижимая к себе дочь. Та единственная из Семьи была спокойна, потому что спала на руках у матери. В относительной безопасности. Пчёлка ощутила зависть. На краю пропасти люди обычно переживали лишь за себя, но эта чокнутая пара любила и переживала лишь друг за друга. Это было незримо ощутимо. Особенно на фоне предательства Скорпиона, который, кажется, единственный был уверен в победе. В его-то глазах сомнение не мелькало. Они вообще были пусты. Как у какого-то серийного маньяка. Странно, но за свою жизнь Гермиона не видела и не обвиняла таких особей, её специализацией были отморозки другого типа, но когда читала разные свидетельские показания из чужих дел, то частенько встречала в описании именно “пустые глаза”. И ей было горько. Ведь когда-то эти глаза были полны эмоций. Она влюбилась в скромного, тихого парня за его космические алые глаза, а теперь в тех не мелькало жизни. Пустые, как кратеры. Он убил очередного прокурора, этот человек. Наверное, гордился собой чрезмерно. Когда её сердце кровоточило от любви и тоски. От обиды и гнева. От всего на свете. Кровоточило, а врачи говорили, что у неё миома. Но миома не бывала там, где болело.        Гермиона сделала вдох. И уже не выдыхала, пока судья Амбридж открывала конверт, чтобы сообщить вердикт присяжных. Обычно она редко испытывала сомнения, ведь всегда досконально изучала дело и блистательно доводила то до конца. Но сейчас силы были слишком неравны. Более того, оказалось на кону больше, чем женщина расчитывала. Она ловила Кайло Рена, а проиграла свою карьеру. И теперь ей казалось, что приговор выносят ей. Ей и её глупости. Наивности. Стоило ли запутывать слишком сложную схему и рисковать, ради того, чтобы потом просто всё сдать Драко, поверив ему снова?        - …и присяжные в количестве десять против двух вынесли приговор «не виновна», - услышала женщина где-то на краю сознания. Её ноги не подкосились. Она не дрогнула. А весь её мир рухнул. Карьера, любовь – всё на что Гермиона поставила – ушло в небытие. Преданная и растерянная, она была как никогда одинока в момент высшего триумфа как Ренов, так и Драко. Видела, как Кайло Рен целует свою женщину, а та закрывает глаза и расслабляется. Как смеется лживая Асока. Как все хлопали по плечу Драко Малфоя, который стал богаче, наверное, на пару миллионов. Тот улыбался глядя на неё. Улыбался немного виновато, но так, будто имел на это хоть малейшее право. Словно они могли после заседания просто выйти из суда и поехать в Рай. Чтобы есть мед с фисташками, любоваться осенью и рассуждать какое славное было дело.        Она стояла и смотрела на своего босса. Понимала, что это значит. Ей придется сдать дела и уволиться.        А потом Гермиона поймала на себе другой взгляд. Тяжелый, ледяной и очень многообещающий взгляд Кайло Рена, который смотрел на неё в упор с угрозой и вызовом. Вдруг Гермиона вздрогнула, понимая, что кроме всего, потеряла ещё и безопасность. Пройдет две-три недели, и официально она перестанет быть прокурором, а это значит что… Боже, о чем Скорпион думал лишая её даже этой защиты? Ладно, ему нужно было выиграть, доказать, что в юности она ошиблась, допустим, но почему Драко было насколько важно лишить её ещё и работы? Зачем? К чему была эта чрезмерная жестокость, ведь в ней же не было ни малейшего смысла, на самом-то деле…        На деревянных ногах, женщина стала выходить из зала заседания. Она знала, что на улице будет толпа журналистов и заранее готовилась. Ей бы сказать об апелляции, но права на это её тоже лишили. Как какую-то серийную убийцу. Хоть она никого не убила, а просто пыталась уничтожить Семью, которая станет ещё сильнее. Вот такое наказание за жажду справедливости.        - Сделка отменена, - услышала Гермиона тихий, полный холодной ярости шепот капо, когда проходила мимо него. Ему хватило самообладания не угрожать ей, но Пчёлка знала: эта фраза равноценно убийству. Ей стало не по себе. Сделка с капо, заключенная под покровом сентябрьской ночи, была шансом всей её жизни.        Развернулась. Посмотрела не на Кайло Рена, а на Скорпиона, который как раз глядел на неё. Покачала головой. Он даже не представлял, что натворил и что разрушил. И в какое дерьмо её втянул. Хотела крикнуть “теперь ты доволен?”. Будет ли он счастлив, когда капо жестоко отомстит. За это ему заплатили? Понимал ли он итог своих действий?        Но, естественно, кричать Гермиона не стала. Оно довольно отыграла в суде. Конкретно в этом зале. Сколько дел было выиграно, сколько эмоций прожито. Даже с Драко. Они целовались здесь после одного из заседаний, как подростки, и это было просто восхитительно. Процесс над Синьорой хоть и был адски тяжелым, стал, наверное, любимым в карьере Гермионы. Стал бы. Если бы не финал. Её не мучал проигрыш, лишь предательство.        Она развернулась и пошла к выходу. Дошла до лифта. Закрыла глаза, ведь знала, знала, знала, черт побери, что сейчас услышит. И даже скрестила пальцы, дабы ошибиться, но нет же. Минута и…:        - Пчёлка… Пчёлка постой…        Его голос. Его шаги. Его попытка поговорить, но зачем? Гермиона лишь повторно нажала на кнопку, чтобы двери побыстрее распахнулись. Торопливо вошла в кабинку. Беседовать было не о чем, всё было слишком очевидно. Она даже не развернулась. Мужчина влетел в кабинку и нажал на стоп. Та замерла. Женщина никак не отреагировала. Стояла к нему спиной, но Скорпион видел её отражение в отполированной стенке.       – Ты сама, вернувшись ко мне, сказала, что всё, что происходит в зале суда…. - он начал, но звучало жалко. Наивно. Кто мог купиться на такое оправдание?        - Серьезно? Я что-то не помню, что дала тебе индульгенцию грабить мой дом. Изворачиваться, лгать, менять свидетелей – хорошо, мы играем грязно, но трахнуть меня, чтобы ограбить. Господи, человек, в тебе хоть есть немного чести? – Её лицо исказила не боль, голос звенел не от гнева. Печаль. Только глубокая, как океанические впадины, печаль. Гермиона тряхнула головой. – Ты выманил у меня пароль от сейфа, когда я расслабилась.        - Не выманил. Спланировал. Я подсунул тебе дозу покрепче, - Драко по-скотски улыбнулся. Говорил это ради неё. Пусть ненавидит только его, но не винит себя. Эти слова заставили Гермиону развернуться. – Ты всегда умеешь контролировать сколько тебе нужно, но я дал тебе косяк покрепче, чтобы ты заговорила. Таков бой, Гермиона. Без правил. Я снял перчатки. А ты чего ждала?        Гермиона усмехнулась. Какой пафос. Снял перчатки. На их языке это означало, что он не церемонился, не выбирал методы, дабы показать, кто главный. Подняла глаза и посмотрела на лицо, которое целовала ещё утром. Оно показалось ей чужим из-за довольного оскала победителя. Неожиданно ей стало даже интересно:        - Это того стоило, Драко? Сколько они тебе заплатили?        - Очень высокую цену, - перестав ухмыляться, серьезно ответил мужчина, - столько, сколько никто бы мне не дал.        - Надеюсь, эти деньги сделают тебя счастливым. Ты ведь не любил меня, да? - Она ненавидела себя за этот вопрос, но задала его. Ей было не всё равно. Увы, нет. Не всё равно. Абсолютно. Потому женщина безжалостно рушила остатки иллюзий. - Никто не может любить без ответа тринадцать лет. Это слишком сказочно. Всё было ложью ради денег?        - Ты права. Никто не может любить так долго. – Согласился Скорпион. В секунду перед глазами пронеслись все их прекрасные моменты. Ужин в ресторане. Капоната. Поцелуи. Баллада под звездным небом. Близость в наушниках. Счастье. И два предложения, которые всё обесценили в глазах Гермионы. Жестоко было отбирать у неё всё это, но куда злее было бы оставить при ней все эти моменты. Пусть верит, что её обманули. Так будет легче. Она никогда не захочет ничего о нем знать, а потому не будет считать себя виновной, узнав, что Рены его убили. Будет думать, что получил по заслугам. Он, правда, заслужил на свой приговор. – Но это было не так уж и плохо. Спустя столько лет, ты всё ещё великолепна. Но нет. Любви не было.        Дальше врать не хотелось. Потому Драко замолчал.        - А вот я тебя люблю, - вдруг сказала женщина. Словами из прошлого. И из книги. В прошлый раз, уходя, это сказал Драко. Но роли сменились. Гермиона покачала головой. – Полюбила тебя снова. Знаешь, что самое отвратительное? Ты можешь быть лучшим из людей. Ты показал это. Жаль, что жадность в тебе сильнее. Живи с этим сам. В самые одинокие свои часы. Живи с тем, что всё предал. Ты не Скорпион, нет. Те жалят, когда на них напасть. Ты… ты просто шакал, Драко Малфой. Существо, что не знает привязанности и продаст любого за еду. Знаешь, в чем между нами разница? Я играла грязно против закона, а ты - против меня!        Её удивило выражение лица Скорпиона. Оно засияло так, будто он услышал какой-то комплимент. Но, наверное, ей просто показалось. Куда ей было анализировать его мимику, когда всё было разрушено. И в эту минуту, на руинах всего, Гермиона тосковала не столько о карьере, сколько о них. Снова они не стали реальностью, хоть Драко лгал, что они того стоили. Ничего они, на деле, не стоили. Были прокляты друг для друга.        - Зачем тебе это было нужно, ты что Тед Банди, который вернул свою первую любовь спустя пару лет, только чтобы бросить её? - Она не выдержала и спросила. Драко вздрогнул, это был удар. Когда-то давно, в юности, когда юный Глазастик искал в себе изъяны, то частенько сравнивал себя именно с тем ублюдком, который учился на юриста. Много-много было сходств и одним из принципиальных была его первая любовь к девушке по имени Стефани, которая была выше его по положению. Чем сильнее Драко любил Гермиону, такую неподходящую ему, тем тревожнее было это совпадение. Прошли годы, Глазастик трансформировался в Скорпиона. Теда Банди казнили в 89-ом, и Драко был одним из последних его визитеров. Высокое положение и связи позволили ему пообщаться с тем, кого он частично считал своим альтер-его. Ублюдок, лишивший жизни минимум 35 невинных, красивых девушек решил, что судьба подарила ему шанс в виде лучшего advocatus diaboli, но на такую защиту Скорпион был неспособен. Его отвращал этот человек, рассказывающий о вселенской несправедливости. Драко знал биографию чудовища не только благодаря книге Энн Рул, потому был в курсе, что после Стефани, у ублюдка была и другая любовь на всю жизнь. Мэг. И ещё пара любовниц. Но перед лицом смерти тот говорил лишь о Стефани. Это было жутко слышать тому, кто всегда думал про свою первую и единственную любовь. Выходит, что-то общее между ними навсегда осталось.        Гермиона тогда, в студенческие годы, о страхах своего Глазастика знала и отгоняла их. А теперь била наотмашь, Драко же не защищался. Тоже как в юности. Он никогда от неё не защищался. Был открыт. И уязвим. Будто без кожи. Сейчас - больше всего. Когда ещё помнил все её нежные слова.        - Я не хотел тебя наказывать, ты ни в чем никогда не была виновата передо мной, Гермиона. - Драко смотрел на неё. Глаза в глаза. Любовался в последний раз. Его глаза видели всё хуже, но он ещё видел. Пусть полную отчаяния, неприязни, ярости, но…это была она. Из плоти и крови. Рядом с ним. Её тепло, её аромат, её мимика. Женщина, которую он был горд любить всю свою жизнь. Только создан для неё не был - вот беда. - Не думал и что ты меня полюбишь. - Тут он не солгал. Потому что надежд не было. А Пчёлка одарила его. И прокляла. - Просто хотел сблизиться на почве прошлого. Держи врагов ближе…        - Значит вот кто мы. Враги?        - Соперники.        - Никто. Больше никто и никогда, Драко. - Она стояла и думала: он в курсе, что погубил её? Что за ней придут Рены? Правда не понимал, что натворил? - Если ничего не было, что произошло вчера?        - Тайная Вечеря, Пчёлка. Вечеря и поцелуй Иуды. Только со временем зарождения христианства инфляция изменилась, а расценки те же.        Ей показалось, что Скорпион смеется над ней. Ощутила дрожь. Судорожным движением она сорвала цепочку с пчелой и бросила ту Драко.        - Шакал, - повторила женщина, выходя из лифта. Уж лучше пойти пешком, чем ехать. Драко же снова нажал на кнопку стоп. Сел на пол, поднял всегда бесценное украшение и сжал то в кулак. Он не выглядел как тот, кто выиграл громкое дело. Но и как человек, потерявший любовь своей жизни - тоже. На его лице было странное умиротворение. Он сделал что мог. Спас как умел. И “шакал”, так презрительно брошенное Гермионой, было ему высшей наградой. Пчёлка никогда не любила Диккенса, а он вот пару раз перечитывал “Повесть о двух городах” и был там очень злой пьяница - адвокат, который пожертвовал жизнью ради спасения мужа женщины, которую он любил годами. Сделал это тихо и без пафоса. Был плохим, но поступил достойно, потому что линия, разделяющая добро и зло, проходила через каждое сердце и только там происходило испытание на человечность. Драко верил, что своё в чем-то прошел. Он спас её. Даже знал, как исправить всё с карьерой. А разбитое сердце такая красивая женщина излечит обязательно.        Он поднялся. Доехал вниз. Поцеловал золотую пчёлку и бережно спрятал ту в карман. У выхода из суда увидел спину Гермионы, окруженную журналистами. И прошептал, как персонаж Диккенса:        - Жизнь за тебя.        Прошептал без сожаления. С радостью человека, который только что совершил что-то достойное.              ***               Апельсины в садах Ренов были спелыми и сочными круглый год. На свежем воздухе они радовали взор короткие три месяца, остальные же деревья с разных концов мира, - а может и вселенной, - прятались от нью-йоркского жестокого климата в многочисленных оранжереях, где за ними, как за любимыми детьми, присматривала целая маленькая армия садовников.        - Ты сильно рискуешь, - рассмеялась голубоволосая Асока, наблюдая за капо, который сам срывал апельсины. Он так и не переоделся после заседания. Был во все том же безупречном костюме-тройке от Гуччи. Тем любопытней Кайло выглядел. - Целая армия потенциальных убийц.        - Только и дворецких нельзя заводить.        - Кажется, поэтому их теперь стали называть мажордомами? Сильно скомпрометировала старуха Кристи их прежнее название и пришлось сделать ребрендинг, - Асока сорвала один из священных апельсинов и стала неспешно его чистить. Шкурки падали на землю. Капо подумал - а она привыкла к роскоши, что ни говори. Носила шик с легкой небрежностью. И оставалась всё той же дикаркой, которая ела фрукт так, что сок стекал с пальцев. Она, какой бы красивой не была, никогда не вызывала у капо похоти, но вот улыбку - почти всегда. Как не странно, он по-своему полюбил этого профайлера. Принял, как свою семью. Даже стал крестным отцом - какая пошлость, он не любил это слово ввиду некой раскрученности - её сына. Но по-настоящему Кайло Рен оценил Асоку именно в этом судебном деле. На самом деле, девушка не сделала почти ничего полезного. Она если и собирала какую-то информацию на Скорпиона, то скорее для Синьоры, никак не для него, а капо ди тутто капи не нарушал лишь личное пространство своей жены, потому не влазил. Не нанимал он Асоку и для составления профиля Гермионы - ему о той суке было всё известно, включая мотивы её игры. Но вот такие глупые беседы в оранжерее стали для Кайло отдушиной. Все эти тяжелые месяцы мужчина не мог признаться своей душе, что сходит с ума. От всего. Асоке он тоже ни разу не сказал, однако та была слишком хороша в своем деле. Не говорила по душам, а всё же отвлекала. Приходила. Рвала апельсины. И несла абсолютную чушь. Капо знал, что у голубоволосой феи легкая аллергия на цитрусовые, а всё же она приходила. И разговаривала с ним. Его это спасало в самые темные дни. - Ты сегодня рассеян.        - А ты как всегда внимательна, моя дорогая.        - Я понимаю. Моя миссия выполнена. Больше тебе не нужны эти беседы. Тебе нужна только она.        - Мне всегда нужна она. Всегда. Я… - капо посмотрел в ясные голубые глаза и не закончил. Асока понимала, все понимала. И что сегодня ему хочется быть только с его Синьорой, и то, что она нужна ему, как воздух, потому он задыхался от ужаса потерять свою женщину. Профайлер только улыбнулась, и необходимость завершать фразу отпала. Так хорошо было порой быть кем-то понятым.        Она сорвала ещё один апельсин. Протянула Кайло.        - Позаботься и о себе, ладно? - А потом задумчиво добавила. - Всё же, сучка не ожидала, что проиграет. Кажется, была уверена, что Скорпион ей уступит, но он предал её. Я, конечно, видела его преданность делу, но меня эта маленькая немая драма потрясла, а тебя?        - Нет. Ни капли. Не знаю почему, однако я сразу понимаю - ублюдку победа очень нужна. И это меня беспокоит, Асока. Все ли дело в самоутверждении, если он её любит? Между ними ведь был секс, это очевидно.        - Первую девушку Теда Банди звали Стефани Брукс. Она была богаче него, во всём лучше. Они были вместе в студенческие годы, а затем разошлись. Она инициировала разрыв. Тед продолжал любить её и спустя какое-то время сумел возобновить отношения. Сделал ей предложение и бросил. Все усилия были только ради собственного эго. - Асока не ведала, что была второй, кто воскрешал имя серийного убийцы сегодня. В одинаковом контексте. Капо задумчиво крутил апельсин.        - Только вот проблема. В юности Драко ушел от Гермионы, а не наоборот. Что ж, каким бы извращенным не был его мотив - он пошёл Семье во благо. А это главное.        Он хотел уйти. Попрощаться. Но Асока стояла и странно смотрела на него. Грызла апельсин и ее глаза потемнели. Капо поёжился. Её персональное чудовище порой брало над ней верх. Полностью. Это была удивительная трансформация. Жуткая до мурашек. К безумию своей Синьоры капо ди тутто капи уже давно привык и обожал то в Рей, но Асока его пугала. Возможно, потому что лицо её по-прежнему сохраняло некую невинность.        - Знаешь, я никогда его не понимала.        - Скорпиона?        - Теда Банди, - небрежно бросила девушка, и мысленно капо застонал. Он меньше всего на свете хотел сейчас слушать о каком-то очередном отбитом сексуальном маньяке. Но всё же капо стоял. И ждал продолжения. - У него всё было. Всё. Красота, харизма, обаяние. Ресслер всегда говорил, что у убийц и маньяков есть некий изъян, который они в себе ненавидят, потому дракон обычно берет верх, но не в этот раз. Потому его никто не мог поймать, а когда впервые арестовали - многие, включая его подругу, ставшей впоследствии официальным биографом Банди, не верили. Хоть доказательства были на лицо. Так вот, почему, Кайло? Почему он насиловал тех женщин? У него всё было в порядке с личной жизнью. Стефани он отомстил, у него была обожающая его невеста Мег и не менее восторженная любовница. Женщины с удовольствием с ним спали, так зачем?       - Думаешь, если найдешь ответ на вопрос, поймешь почему изнасиловали тебя? Ведь твой фотограф тоже был нетипичным маньяком. Если это тебя так мучит, Асока, если ты думаешь, что ты виновата - это не так.        - А Скорпион в суде сказал, что я спровоцировала, - слабо улыбнулась синеволосая девушка, и впервые Кайло Рен понял, что защищая своего клиента, Драко Малфой нанес непоправимый вред Асоке. На всю жизнь. Внушил чувство вины, которое она маскировала под иронию. Как же опрометчиво он пообещал ублюдку иммунитет, за которым тот ещё, кстати, какого-то не явился.        Видимо ждал приглашение. Что ж, он его выпишет.        - Хочешь знать, почему мужчины делают это, а? - Капо огляделся. А потом посмотрел на Асоку без тени улыбки. - Даже те, у которых есть всё, включая покорных любовниц? Ответ будет ужасающе прост. Потому что могут. Потому что… хотят. Страх - мощный афродизиак. Чувство власти - тоже. Смешай их, взболтай и…изнасиловать может каждый. Вот и вся загадка. Не стоит искать разгадок в детстве или чем-то таком. Каждый мужчина может это сделать. Каждый хочет. - Кайло Рен вздохнул и не добавил, что где-то в глубине каждая женщина, по его мнению, иррационально хочет быть изнасилованной. Потому игры в контроль и подчинения стары как мир. Но однажды кому-то их мало.        Дракон берет верх.        Точка.        - Потому нет. Ты не виновата. Смирись с этим столько лет спустя. - Он второй раз хотел закончить беседу. Даже пожелал Асоке доброй ночи, поцеловал голубоволосую русалку в щеку, и уже почти вышел, когда услышал почти робкое “Кайло”. Это ему не понравилось, потому что звучало как то, что ему вряд ли понравится. Остановился. Развернулся. Вопросительно вскинул бровь.        - Я давно хочу спросить у тебя. Даю слово, что никогда не скажу Синьоре. - Начало было мрачным и многообещающим. Капо нахмурился. - Знаю, ты очень виноват перед Рей, и это мучает тебя. Но всегда хотела знать, что ещё ты испытывал тогда? Если убрать сожаление, что останется?        Мужчина молчал с минуту. Его глаза потемнели. На секунду Асока решила, что он пошлет её. Вздрогнула. Инстинктивно ощутила ответ и не хотела слышать его. Понимала: тот что-то изменит между ними навсегда.        - Удовольствие. Мне понравилось. Понравилось её насиловать. Понравилось проявлять силу. Понравилось сопротивление и то, что его можно подавить. И за это вина ещё сильнее, Асока. Вина и гордость за себя после каждого секса. Ведь теперь я не только знаю, что могу, но и то, что Рей простит. Но не делаю этого, хоть мне очень понравилось. В этом сила любви. В контроле над собой. Я ни в чем не отличаюсь от других насильников. Кроме того, что у меня есть железная воля не повторять того, что случилось, ведь покой моей женщины мне важнее собственного удовольствия. Но да, в глубине души, я рад, что это случилось. Именно между мной и той, которую я люблю больше всего. Такова извращенная природа греха. Потому я отлично понимаю Скорпиона. Понимаю, почему его цена - Гермиона. Она может сто раз ему отдаваться добровольно, но… да, я знаю почему ему нужно насилие. И почему именно с ней. В этом диссонанса меньше, чем ты думаешь. Ублюдок любит её. И потому ему это необходимо.       - Спасибо, Кайло. - Тихо ответила Асока в ответ на его жуткую правду. Это была новая информация. Другой взгляд на капо. Который внезапно остался всем тем же. Девушка улыбнулась. Кайло ушел. Каким-то странно очищенным, направился в сторону особняка. Впервые он сказал это вслух. Стало как-то намного легче.       На кухне, пока готовили тартар из тунца, всемогущий капо сам выдавил сок из всех сорванных апельсин. Себе не оставил дажу ту, что предложила ему подруга. Сегодня приоритетом капо была женщина, чьи хрупкие плечи вынесли столько напряжения. В очередной раз мужчина был восхищен Рей.        Он взял охлажденное просекко, кувшин с соком и тартар из тунца. Поставил всё на поднос. И неспешно стал подниматься в спальню, предвкушая ночь полную свободы. Синьора, пока капо собирался в оранжерею, сверкнула своими глазами и сказала, что уложит Кьяру спать пораньше. Как она собиралась договориться с их лебедушкой, мужчина понятия не имел, но не сомневался, что Рей сдержит слово.        Перед тем, как войти в спальню, Кайло оставил поднос и сначала зашел к дочери. Та спала с ангельской улыбкой и под присмотром няни и троих режиме. Бесценное сокровище Ренов тщательно охранялось. Капо не стал будить девочку. С минуту просто любовался ею с тем же потрясенным видом, который был у него в больнице десять месяцев назад. Он всё ещё не привык к Кьяре. Свет всей его жизни был по прежнему нов, и Кайло понимал - сколько лет не пройдет - это чувство никуда не денется. Он будет всегда потрясен тем, что у него есть дочь, и что из любви рождалась не только тьма или боль, а ещё и темные локоны, острый носик и удивительной проницательности глаза.        Наклонившись, всемогущий капо ди тутто капи привычно дрогнул:        - Люблю тебя, мой Свет. Спи крепко. Ты в безопасности, Кьяра Рен.        Он всегда называл её имя и фамилию. Ему нравилась эта мощь.        А затем Кайло тихо вышел. Вернулся к своей ноше. Предвкушая, он толкнул дверью плечо их с Рей спальни. Ожидал, что жена в чем-то соблазнительном и шикарном будет ждать его где-то между ванной и тенями, но нет. В окружении дюжины букетов из белых фрезий и в золотой мерцании свечей, безумная Синьора в черном халате, расшитом черными нитями… спала. Скрутившись как беззащитное дитя. Да что там. Кажется, даже Кьяра была более расслаблена во сне. Капо оставил поднос и тихо подошел к постели. Присел и нежно провел рукой по плечу Рей. Та вздрогнула сквозь сон и застонала. Плохой знак.        Её мучили кошмары из прошлого. Только ему позволено было знать об этом. Что у неё бывают плохие ночи. Мужчина тут же легонько потряс Синьору и та сквозь всхлыпывания и “пожалуйста”, проснулась и посмотрела на капо безумными от ужаса глазами.        - Ты снова видела сон, где я тебя не спас, - констатировал он. Рей промолчала и прижалась к нему. Капо крепко обнял её. - Прости меня, душа моя. Прости. Я так виноват.        - Кайло. Я бы умерла, если бы потеряла тебя сегодня, - вдруг прошептала женщина. Сказала это и что-то в ней будто надломилось навсегда. Она зарыдала, судорожно цепляясь за пиджак мужа, будто только осознавая весь кошмар, который не приключился. - Боже, как я боялась тебя потерять. Ты… ты всё для меня, понимаешь? Всё на свете, всё. Я готова была и на электрический стул сесть, лишь бы…        - Тихо, душа моя, тихо. Всё позади. Мы вместе. Всё хорошо. Я с тобой. Мы - безопасности. - Кайло ласково баюкал свою женщину их сакральными фазами. Рей показывала слабость, и он всё больше поражался силе, которая заставляла его ощущать уверенность на протяжении процесса. Хоть под маской из шуток и иронии скрывалась испуганная девчонка. - Ты… ты бы никогда не села в тюрьму. Рей. Я договорился с Гермионой Грейнджер. Если бы Скорпион проиграл, я бы отдал ей всё, включая себя. Лишь бы вы с Кьярой были в безопасности. Я бы отдал ей Семью. Но Скорпион не проиграл. - Он тихо рассмеялся. Рей посмотрела на него полными ужаса глазами.        - Ты что? - Ей начало доходить, что опасность была еще ближе. - Что?! Что… что ты сделал?        - То, что был должен. Как мужчина. Как муж. Как отец…       …. Тот сентябрьский день застал капо за двести миль от Нью-Йорка. Он вошел в один из дорогих притонов не для того, чтобы покурить траву или изменить своей женщине со шлюхами, которые ей не годились и в подметки. Кайло занесла в такие края иная причина. Которая курила в золотом кресле, перекинув стройные ноги через деревянную ручку. Он сел напротив и с любопытством…молчал, изучая госпожу прокурор. В чем-то она походила на Рей, в чем-то нет. С улыбкой вспомнил, как при первой встрече заявил Кардо, что “младшенькая красивая” и спустя годы был верен этой мысли и “младшенькой”. В чем-то капо был благодарен ублюдку Драко Малфою, который уберег его от неудачного брака. Теперь у него было всё. И это всё он рисковал потерять. Из-за стервы, которая бездумно смотрела в потолок, будто его рядом и не было. Потому что si, могла себе позволить.        - Capo di tutti capi собственной персоной, - рассмеялась Гермиона Грейнджер, когда ей наскучило молчать. Лениво накручивая локон на тонкий палец, рассматривала Кайло. Понимала почему он здесь. - Мне включить диктофон и заказать себе шампанского?        - Мы побеседуем неформально. Я хочу прокурорскую сделку.        - Спасаешь свою шкуру? - Она делала вид, что не понимает. Щурилась сквозь дым. Но капо видел: сквозь богемную грацию, женщина напряжена, ведь понимала как высока ставка. Она поймала его. Поймала.        - Наоборот, повышаю ставки. Если ты победишь, Рей не должна сесть в тюрьму. Я признаю вину.        - Так ты их убил, моих дражайших родственников?        - А что, хочешь расцеловать в благодарность? - Кайло не заигрывал. Был хмур. Просто не отвечал на вопрос. - Суть не в том, кто кого убил, а в том, что ты получишь того, чего всегда хотела. Месть. Если дашь слово, что моя женщина и дочь не пострадают.        - Сдашь и себя, и Семью?        - Всех, кроме их двоих. - Просто ответил капо. Сухо. Без надрыва и драмы. Гермиона улыбнулась довольной кошкой. Она ради этого всё и затеяла. Опасно было играть против женщины капо, но риск мог оправдать себя. Только ради Рей, Кайло Рен мог прийти и попросить о сделке. Потому она выбрала кузину, наплевав на родственные связи. Другой причины не было. Знала, что если ловить капо - ей нужна наживка. И он всё сделал правильно. Заглотил крючок, сам это понимая. - Но ты это всё получишь только если обыграешь моего парня. Скорпион - хорош.        - Я - лучше, - безмятежно ответила Гермиона Грейнджер. У неё был козырь, который даже Драко не мог бы переиграть. Она позволяла ему весь фарс в суде только потому что имела реальные доказательства присутствия Синьоры в тот день в резервации. И чем больше Скорпион лгал в суде, выкручивая свидетелей, тем меньше к нему будет доверия в финальном заседании, когда правда выплывет наружу. Этот риск того стоил. Она могла сколько угодно заново влюбляться в Скорпиона, но дело всегда стояло особняком. - И ты только что мотивировал меня выиграть любой ценой.        - Посмотрим, как тебе это удастся. Мой адвокат мог удивлять даже когда был двадцатидвухлетним сопляком.        - Драко, - неожиданно сказала госпожа прокурор, - его зовут Драко Малфой. Тебе стоит начать называть его по имени….        - Господи, Кайло, ты поступил как отец, муж, мужчина, но не капо, - выслушав его короткий экскурс в прошлое, ужаснулась Синьора. У неё не было сил заглянуть ему в глаза. Она дальше лежала и прижималась к своему мужчине. Её пальцы побелели от напряжения. - Как ты мог?        - Предать Семью ради тебя? Выбор был прост.        - Нет, как ты мог подумать, что я захочу хоть минуту провести без тебя? Как же ты мог, Кайло? Дай мне слово, что…дай слово, что больше никогда так не поступишь, дай слово что в любой ситуации всегда будешь думать о себе так же, как обо мне, потому что я умру без тебя. Я не солгала в тот Новый Год, сердце мое. Если ты исчезнешь, я перестану дышать. Ты не имеешь право рисковать собой, зная о такой любви! - Она тихо рычала от злости, но была ослабленной в любимых руках. Сейчас всё было позади. Скорпион смог, справился, спас их от, как оказывается, ещё большей беды. Когда Рей поняла, что ставки были ещё выше, ей стало дурно.        - Обещаю, - прошептал капо, - я никогда не оставлю тебя. Никогда.        - Никогда, Кайло, никогда, - бормотала обессиленная Рей. Затем прижалась крепче. - Ты пришел отпраздновать, да?        - Нет ничего важнее того, чтобы ты отдохнула.        - Я хочу, чтобы ты любил меня всю ночь, mio capo, - на выдохе призналась женщина. И он с радостью выполнил эту просьбу. Обнял её ещё крепче и убаюкал поцелуями. Любил всю ночь, не выпуская из рук. Оберегал её сон. Шептал слова о безопасности. Гладил по шёлку. Ему было плевать, что просекко теряет пузырьки, а тунец - цвет. Он был занят великим делом - охранял покой своей измученной женщины.        Отлучился капо лишь на пять минут, когда услышал плач Кьяры. Дочь всё тонко ощущала и понимала. Плакала не от голода. От протеста, что упустила важный момент. И Кайло забрал дочь из колыбельки, чтобы принести крошечного черного лебедя в их с Рей постель. В эту ночь их семья была вместе. Два поколения. Триединство. Прошлое, настоящее и будущее Семьи Рен мирно спало в одной постели и это был самый защищенный сон в мире.              ***        Драко Малфой вошёл в свою шикарную, но пустую спальню и устало сел в кресло. У него не было ни сил, ни вдохновения на то, чтобы стоять на иглах, потому мужчина отринул свои ритуалы и крутил стакан с виски в руках. Кубиков льда было больше, чем алкоголя. Скорпион смотрел на постель. Та была не заправлена после ночи, что они здесь провели с Гермионой. Лучшей ночи в его жизни. На этих простынях он не любил её, она не любила его. Они лежали и были взаимно любимы. Когда они истратили все силы на террасе, то пришли сюда и впервые за тринадцать лет уснули в одной постели. Его, их постели. Гермиона клубком свернулась у него под рукой, Драко боялся даже дышать. Гладил её волосы. И смотрел, смотрел, смотрел. Пытался насмотреться. Смотрел, но отсчитывал минуты сколько ему ещё быть любимым. Ощущал себя как аристократ перед гильотиной. А потом всё же уснул, чтобы проснуться самым счастливым - пусть и всего на долю секунды, плевать - мужчиной. Ведь был удостоен чести провести ночь с женщиной его жизни. По взаимному согласию. Бывало ли что-то лучше? Он знал, что нет. Сколько будет жить - пусть недолго, не забудет этого ощущения. Гермиона подарила ему свою любовь. Он её проебал. Драко гнал от себя её взгляд в лифте. Ненависти не было, только разочарование. Гермиона сказала, что любит его. И он любил её. Но уже не посмел этого сказать. А теперь говорил. В тишине. В одиночестве. В ночь.        - Я люблю тебя, Гермиона Грейнджер. Ты всё для меня. Жизнь за тебя, моя Пчёлка. Только живи. С кем хочешь и как. Но живи. Это всё, что для меня важно. И я всегда буду жить в тебе. Пусть даже в презрении, - он вертел стакан. Не пил. Но улыбался. Хотел, чтобы она всё же иногда и хорошими словами о нем вспоминала. Не всё было плохо, а Пчёлка была щедра. Что-то она не забудет. Иногда, в дождливый ноябрь, ложась в постель, может и скажет что-то в темноту своему Глазастику. А ему и будет приятно, что его имя звучит и согревает ее губы.        Скорпион потянулся к телефону. Набрал по памяти важный номер и с минуту слушал гудки, а потом тишину нарушило робкое, осторожное:        - Драко?        - Пэнси, привет, - его вдох. Её испуганный выдох. Он был рад услышать девушку. Странно рад не быть одиноким в эту ночь. - это я. Ты подумала насчет моего предложения?        Молчание. Знаменитый ветер Чикаго ворвался в Рай. Она не хотела с ним работать. И одновременно хотела больше всего на свете. Об этом они уже разговаривали, когда виделись в городе ветров. Девушка краснела, отводила глаза, но отказывалась возглавлять его офис там. Драко было важно оставить дела в хороших руках.        - Я знаю, что это тяжело. - Он говорил ласково. - Давай нанем с малого. Я хочу оформить новое завещание, и ты единственная, кому я могу доверять. Поможешь мне?        - Конечно, Драко, но почему такая спешка?        В её нежном голоске сплошная тревога. Он залпом выпил виски и покачал головой:        - Моё время вышло. Потому ты мне нужна. Как адвокат в Чикаго. И как друг.        - Я слышала, что ты выиграл дело Ренов. - Пэнси сменила тему. Скорпион слышал как что-то шуршит в трубке. Улыбнулся. Она была любительницей есть шоколад в постели. - Сочувствую.        - Все остальные меня поздравляли.        - Ты её потерял? - Прямо спросила девушка, которая понимала весь драматизм ситуации. Наступил черед Скорпиона молчать. И эта тишина была красноречива. - Ох, мне так жаль. Честно.        - Сначала я её обрел, Пэнс. Обрел, понимаешь? - Ему хотелось не прихвастнуть победой, а поделиться радостью от того, что для Драко было недостижимым. Ему удалось обрести свою Пчёлку. - Потому я звоню тебе. Я налажал. Так сильно хотел победить, что разрушил всё. Включая карьеру Гермионы. И должен искупить. Хочу оставить ей свою контору. И кто-то должен помочь ей с делами. Поддержать. Кроме тебя, мне не у кого попросить, Пэнси. А я именно прошу. Пожалуйста.        - Ты не должен просить, я многим тебе обязана. На самом деле, я очень хочу должность в Чикаго. Не хочу лгать тебе, раз… блядь, Драко, а что честно нет другого выхода? - Она не расплакалась, но голос дрогнул. Если Скорпион отдавал своё детище, Пэнси понимала, что это означает. Он ведь говорил, что Рены его погубят. Ей было сложно разобраться почему это должно произойти в случае победы, но Скорпион редко был драматичен, а значит ситуация была серьезной. - Можешь не отвечать. Положись на меня. Я сделаю всё, как надо. Твой бизнес будет в надежных руках.        - И… а можно в эти надежные руки…. Пэнс, ты ладишь с Сириусом, - он посмотрел на пса у своих ног. Тот, услышав своё имя, тут же поднял голову, и Драко потрепал его меж ушей. - Не могу отдать его в приют. Он очень славный парень и очень нуждается в заботе. Сможешь стать его семьей?        Он не мог бросить своего друга. Пережив пансионат, Скорпион, какой бы не был сволочью, не оставил бы Сириуса в приюте. Мужчина услышал, как Пэнси сдавленно всхлипнула, но, кажется, тут же взяла себя в руки. Понимала, что Драко не нужны её слезы. Снова зашуршала шоколадка. Сладкое её утешало.        - Прости, Пэнс. Я на тебя слишком много…        - Нет. Ты - мой друг, Драко. И я твой друг. До конца и даже больше. Не смей извиняться. Я завтра вылечу в Нью-Йорк и заберу Сириуса. Даже не сомневайся. Буду любить его и заботиться, не сомневайся. И поговорю с мисс Грейнджер.        - Пока не стоит. Гермионе нужно пока разобраться с делами. А мне… - он вздохнул. Ему нужно было сначала умереть. - Словом, да. Рано. Дай ей две недели, хорошо? И… спасибо. Пэнси, ты много для меня значила.        - Я знаю, - прошелестела девушка, а потом хмыкнула, - не расчитывай, что я выслушаю поручения и послушно положу трубку. Если ты завтра умрешь, то не проведешь в одиночестве эту ночь.        - Шалунья, - попробовал пошутить Скорпион, но вышло плохо. Но он разговаривал с Пэнси. Время шло, а мужчина, сон к которому не шел, все говорил, говорил, говорил. Ни о себе. Ни о ней. Обо всем на свете. Давал советы. Смеялся. Грустил. Неспешно снял пиджак и галстук. Рухнув в постель, удивляясь как та за ночь пропахла Гермионой. Зарывался носом в её подушку и слушал Пэнси, пока не уснул, убаюканный её голосом, а она всё продолжала болтать, боясь оставить Драко одного. Её сердце рвалось к нему этой ночью, однако расстояние сделало свое дело, потому ей оставалось лишь говорить сквозь мили и ночь. Она не плакала, даже когда Скорпион проснулся и ей пришлось провести его на встречу с Ренами коротким: “удачи”.        - Я люблю тебя, Драко Малфой, - эти слова девушка сказала ради Скорпиона. Чтобы он знал, когда ему будет больно, что один человек в этом мире точно его любит. - Вылетаю. Я… я обо всем позабочусь.        - Не думаю, что Рены позволят. - Драко бодро чистил зубы. Понимал, что Пэнси имела в виду похороны, но обычно тела мафия не отдавала. Люди исчезали бесследно. Наконец, Скорпион станет посвящен в тайну как же это у них выходило. - Пэнси. Помни. Ты - удивительная. Спасибо, что была со мной до конца.        Они тепло попрощались. Драко Малфой принял душ. Переоделся в джинсы и простую черную рубашку. Просто потому что капо не переносил такой стиль. Надел поверх темный свитер. Поправил очки. В последний раз прошелся по дому. В кабинете остановился и подписал для племянника первое издание “Хоббита”, присланное Синьорой. В паре строк дал какие-то важные, как ему казались, советы. Гермионе он ничего не оставил. Ему казалось, что право писать письма ей он проебал.        У выхода из дома сидел Сириус и настороженно смотрел на своего хозяина. Пёс будто всё понимал, потому что вел себя всё утро непривычно тихо, а теперь тихо зарычал, стоило Драко взять ключи. Он не хотел, чтобы мужчина уходил. Тому пришлось присесть и посмотреть во влажные, преданные глаза пса.        - Тебе со мной нельзя. Я… я хотел сказать тебе спасибо, Бродяга. Я взял тебя без эмоций. Будто нанял на работу, а ты стал мне настоящим другом. Спасибо, что спас Пчёлку летом. И за то, что спал рядом. И за то, что не был послушным. За всё спасибо. Я полюбил тебя, дружок. Но пора нам прощаться. Помнишь Пэнси? Она сегодня тебя заберет в новый дом, где будет ещё лучше. Ты только подожди немного хорошо? Всего немного. - Драко обнял свою собаку, стоя на коленях. Закрыл глаза. Поцеловал его между ушей. - Счастливой тебе жизни в новой семье, Сириус.        Он встал и вытер неожиданно мокрые глаза. Подумал, что его почти сломал пёс. Но Драко позволил себе эту эмоцию, потому что другие слишком часто запрещал. Хоть повторял, что плачущий адвокат - это же нелепо, но какая была разница, если по факту-то он и проиграл. Заперев дверь, вышел на улицу. Скудное ноябрьское солнце освещало мир. Скорпион вздохнул и пошел к машине быстрым шагом, поскольку слышал, как отчаянно скулит Сириус. Так, провожаемый собачьи воем, Драко Малфой покинул Рай, который не стал для него Эдемом.       - Тимшел, Драко. - Приободрил он себя. Тимшел. Таков был его выбор. Жизнь за неё. *** Так, бубочки мои, я напоминаю, что кнопка "жду продолжения" существует для того, чтобы вы в нее тыкали. Пожалуйста, не забывайте. А то прошлый раз как-то реально не очень вышло. Договорились? А и все знают, что я ненавижу публиковаться на майские. Но если будем сегодня активными и не придеться вас упрашивать писать отзывы и клацать на кнопку, то драматичная прода выйдет на следующей неделе, не смотря на всю мою занятость (а там столько всего на неделе, что уф. Включая мою татуировку)