Глаз бури

“Мало того, что я был вынужден терпеть присутствие этого рыжего нахала в течение месяца, так теперь мне еще предстоит быть дуэньей до его возвращения” – раздраженно думал Кай, шагая по садовой дорожке к дому Кейта Райли. Откровенно говоря, он был растерян. И потому зол. Ему выпала сомнительная честь сообщить Кейту о том, что любовник бросил его. Смотреть в самые прекрасные в мире глаза и видеть, как от его слов в них снова меркнет свет. “Ну, почему именно я?!” Так гадко внутри у него давно не бывало. Электронный ключ плавно погрузился в считыватель и через мгновение дверь с тихим щелчком открылась. Старомодная витая медная ручка холодила ладонь. В доме было тихо. Где-то тикали часы. Пахло старым дубом и льняным маслом. А еще тонким дорогим парфюмом. Едва различимо. За все время их знакомства Кай ни разу не бывал в этом доме. Не звали. Он прошел в просторную гостиную. Пусто и тихо. На каминной полке в рамках несколько фотографий. Ослепительно красивые тонкие лица. Высокий блондин с длинными бледно-золотыми волосами обнимает сзади за плечи черноволосого паренька в распахнутой кожаной куртке. Тот откинул голову на плечо светловолосого мужчины и с вызовом смотрит в объектив из-под полуопущенных ресниц. Лицо блондина задумчивое и на губах едва различимый намек на улыбку. Рядом групповой снимок. Несколько роскошных молодых мужчин в причудливых нарядах стоят на широкой лестнице перед входом в ярко освещенное здание. Длинные волосы всех оттенков золотого струятся по плечам. Лица холодно отстраненные, похожие на маски. “Почти как на Миори” – пришло в голову Каю. И еще один снимок. В облаке растрепанных ветром кудрей, прикрывая глаза от ослепительного солнца, стоит высокий, безупречно сложенный молодой мужчина в таком же непривычном одеянии. Руки в тонких белых перчатках, воздушный шелковый платок, обвивающий стройную шею, изумрудная сережка в ухе… Кейт Райли. Дыхание перехватило от волны ставшей уже привычной боли в груди. Как же так вышло, что в окаменевшем сердце снова поселилась любовь? Кай провел ладонью по лицу и вздохнул. “Жизнь меня так ничему и не научила” – еще один мучительный вздох. На Миори учатся долго. Впрочем, и продолжительность жизни полулюдей на этой планете существенно превышает срок, отпущенный простым потомкам переселенцев с Терры. С самого раннего детства Кай знал, как именно должна складываться его будущая жизнь. Все по плану. Потомок древнего рода должен быть лучшим во всем. Плохие результаты на экзаменах – позор для семьи. Стояла тихая морозная погода. На Миори зимой всегда так красиво. Пушистые белые сугробы, невысокие дома и деревья в снегу, яркое голубое небо. Черноволосый юноша спешил в лицей. Нужно было взять в библиотеке несколько книг и возвращаться к конспектам. Предстоял один из самых трудных экзаменов за весь курс обучения. Он просидел дома четыре дня и сейчас наслаждался прогулкой. Так хотелось сбежать за город, забыть об учебе. Через два дня Зимний Праздник, и в деревне простолюдинов будет веселое красочное представление, игры и много всего вкусного. Эти люди так искренне веселятся! Среди них он мог бы забыть о “чести рода”, “ответственности перед будущими поколениями” и прочих атрибутах аристократии, стал бы просто молодым парнем, которому охота и в горелки поиграть и выпить пива и за девушками приударить. Но куда там! Все свободное время он отдавал учебниками и тихо ненавидел власть традиций и собственное подневольное положение. В библиотеке стоял особенный, ни на что не похожий запах старой бумаги, кожи и пыли. Тут хранились фолианты, привезенные еще первыми переселенцами с Терры. Древние настоящие книги, доступ к которым был строго ограничен. И более поздние копии. Тоже изрядно потрепанные. Их ничем нельзя было заменить. Процесс обучения предполагал не только и не столько передачу информации, но и приобщение к культурным ценностям и традициям. Рёсуке Акано учился на одном курсе с Каем Тоичи, но в разных группах. Еще в первом классе во время тестирования детей распределили в зависимости от врожденных склонностей по группам и разработали для каждого индивидуальный план обучения. Отпрыски самых именитых родов, разумеется, знали друг друга в лицо. Порой даже завязывались дружеские отношения. Но у Кая настоящих друзей так и не образовалось, а проводить время в компании малознакомых подростков не хотелось. Он очень не любил впускать кого-либо в свой мир дальше порога. Его дружбы добивались, но всякий раз наталкивались на холодную отповедь. И постепенно желающих сближения совсем не осталось… Так вышло, что именно этим двоим, независимо друг от друга, дали задания, предполагающие изучение одной старинной книги с мудреным и, на взгляд Кая, излишне вычурным названием. Они пришли одновременно, и библиотекарь предложил двум студентам самостоятельно решить, кто будет читать книгу первым. Вежливый клерк равнодушно уставился в монитор, предоставив им разобраться самостоятельно. И тут вдруг Акано предложил выход из положения, ошеломивший Кая своей простотой и определивший их дальнейшую судьбу на много лет вперед. Они будут заниматься вместе! Один день - в доме Тоичи, второй день – в доме Акано. К своему удивлению Кай согласился, и в обратный путь они отправились вдвоем. - Ты голодный? – ничего не выражающим голосом осведомился Кай, наблюдая за тем, как новый знакомый освобождается от обуви. - Не особенно, - дернул тот плечом. Меховая куртка с объемным капюшоном переместилась с широких плеч на вешалку. Парень грациозно откинул на спину светло-русый хвост, перехваченный у основания массивной заколкой, украшенной россыпью черных камней, и улыбнулся так, словно они были знакомы всегда. В глазах цвета кофе плясали золотистые искры. - Чего ты такой напряженный? - Я всегда такой, - буркнул Кай, окончательно стушевавшись. Прислугу отпустили на праздники. Отец работал в дипломатической миссии на другом конце галактики. Мать гостила у сестры. Младший брат был на занятиях. В доме было тихо и пусто. Идеальные условия для учебы. Книга оказалась на редкость нудной. И скоро Кай обнаружил, что не может сосредоточиться на прочитанном. Оставив нового знакомого наедине с чтивом, Кай отправился на кухню, по дороге размышляя о том, что стало причиной его внезапно навалившейся рассеянности. Дом Тоичи славился гостеприимством. Кай отлично знал, как быстро и вкусно накормить гостя. Даже если тот явился неожиданно. Мать любила учить старшего сына искусству ведения домашнего хозяйства, компенсируя тем самым отсутствие дочери. Отец не захотел, чтобы у них была дочь. Хлопотно с женщинами. Такие старомодные взгляды много раз становились причиной ссор супругов Тоичи. В конце концов, они разъехались, формально оставаясь мужем и женой, предоставив двум сыновьям-подросткам полную самостоятельность. Вернее, ее видимость. Даже на таком расстоянии отец не переставал контролировать их, отдавать распоряжения и вмешиваться в каждую мелочь. Кай был хорошим сыном, но семейное упрямство было и его неотъемлемой чертой. Поэтому терпеть отцовский характер ему становилось труднее день ото дня. В холодильнике нашлось все необходимое для легкой закуски. Чайник весело насвистывал на плите, а Кай, словно не слыша его настойчивую трель, стоял перед широким окном, разглядывая заснеженный пейзаж, подсвеченный закатным солнцем. - Какой он у тебя горластый! - от неожиданности юноша вздрогнул и, обернувшись, увидел Рёсуке, стоящего в шаге от него с дымящимся чайником в руке. - Давай пить чай, а то в глазах уже круги плавают. Блондин улыбался, и у Кая почему-то стало очень тепло внутри. И почему-то краска проступила на скулах. Так сильно он никогда в жизни не смущался. “Что со мной такое сегодня?” – досадливо подумал юноша, пряча лицо под волной так кстати рассыпавшихся черных волос. - Позволь, я помогу, - Рёсуке держал в пальцах расстегнувшуюся заколку Кая, - я умею делать прически. Меня научила старшая сестра. Она говорит, что мне нужно было стать дамским парикмахером. Он умел убеждать. Позже, когда Кай вспоминал свою юность, он не раз удивлялся тому, какой силой внушения, почти гипноза, обладал этот человек. Даже для Миори это было редкостью. А тогда он простодушно согласился. “Что особенного в том, что новый приятель расчешет и уложит его волосы?” Рёсуке действительно умел обращаться с волосами. Его руки были невероятно легкими и “внимательными”. Сплетая и укладывая густые длинные пряди, он ухитрился ни разу не дернуть ни один волосок. Но очень скоро Кай пожалел о том, что согласился. По телу непреодолимо потекли волны тепла, и от этого непривычная тяжесть начала собираться где-то внизу живота. Юный Тоичи никогда в своей жизни не испытывал ничего похожего. Паника. Вот как можно назвать его тогдашнее состояние. Хотелось вырваться и позорно сбежать. Но даже на это у него не было сил. Ноги словно налились свинцом, в ушах гремел оглушительный пульс. Хуже быть не может. И вдруг среди всего этого шквала эмоций и ощущений в сознание вплыла мысль: “Ты боишься потому, что не понимаешь. Просто расслабься и позволь этому быть. Я не враг тебе. Я просто хочу помочь.” Разумеется, Кай, как все миорцы, обладал способностью к ментальному общению. Но никогда прежде не пользовался ею, закрывая сознание от непрошенных гостей. Рёсуке был первым, кому удалось преодолеть этот барьер. Преодолеть и закрепиться на отвоеванных позициях. На долгие годы.