Сабля и Веер

Не Минцзюэ в целом был довольно грубым человеком. Чувствовать себя спокойно рядом с горой тестостерона и мышц мог только его младший брат или идиот, третьему было не дано существовать до этого дня. Сейчас глава Не стоял посреди грязного холодного переулка с ребёнком, который намертво прицепился к его ноге. Это называется — удачно съездил по работе, только гляньте какой улов. Бродяжка дрожал всем телом, утыкаясь чумазым личиком в довольно дорогое ханьфу, размазывая сопли, слюни и слезы по хлопковой ткани. Минцзюэ потерянно глядел на эту... Прискорбную картину и гадал «Что всё это, черт возьми, значит?!» Ему только недавно стукнуло девятнадцать, а на его широкие плечи со всего размаху грохнулся орден, младший шестилетний братишка, экономика Цинхэ Не и его поехавшая, от тёмной Ци в Басе, кукуха. Ах, потрясающее сочетание. — Эм... — очень информативно подала голос главная шишка Нечистой Юдоли. Ребёнок на ноге слишком резко притих. — Ты наверное испугался собак, которых я прогнал? Лохматая голова так судорожно закивала, что юноша забеспокоился, как бы та не оторвалась. — Хочешь есть? — зелёные глаза Минцзюэ столкнулись с двумя серыми блюдцами. Вэй Ин был удивлён, что богатый гэгэ сначала спас его, а потом ещё и не прогнал, как это обычно делали другие люди. — Гэгэ, гэгэ, а мне правда можно? — прозвучало с такой надеждой, что старший Не возвёл очи к небу, сдерживая себя от импульсивных решений. Это ребёнок, Минцзюэ, его нельзя просто взять и притащить, как щенка, сказав, что тот будет жить с ними. Примерно так убеждал себя парень, заворачивая уличного монстрика в своё верхнее ханьфу, вставая на саблю и отправляясь в Цинхэ. Ребёнок был худой, до ужаса худой, на голове жили различные насекомые, а руки были искусаны до такой степени, что некоторые раны гноились. Закалённый жизнью юноша смотрел на всё и прикидывал, сколько такая картина, по времени, будет заживать. Знакомить подобную чучундру с А-Саном было себе дороже. Сначала медицинский осмотр, потом еда, ведь булочка, которой мальчишка перекусил в Илине, уже пошла обратно, пачкая собою отполированное лезвие Баси. Не беда, но дите кажется считает иначе, ведь лицо-то явно напуганно. Минцзюэ только гладит чужую спину и прижимает ношу ближе, не боясь ни грязи, ни вшей, ни чего-либо другого. Так Вэй Усянь оказывается в своём новом доме, который скрыт в горных вершинах, далеко от промерзлых улиц.