Сабля и Веер

Сердце Не Минцзюэ забилось о рёбра, стоило изящным рукам прикоснуться к его напряжённой спине. Казалось массаж должен был расслаблять, но тело мужчины с каждым движением ловких пальцев всё сильнее проходило на камень и Сичэнь не мог проигнорировать данный факт. Действующий глава ордена ГуСу Лань тяжело вздохнул, плавно огибая старого друга, чтоб посмотреть прямиком в зелёные глаза : — Тебе неприятно? — стараясь прочитать чужую реакцию, чему он с лихвой научился за пятнадцать лет жизни Ванцзи, Хуань сосредоточился на почти родной мимике. — Приятно, мне всё нравится. — Ответ раздался через минуту. Старший Не говорил ровно, без единого сомнения. Сичэнь бы даже назвал чужой вид, при этих словах, грозным, но застенчивый румянец портил всю суровость, делая мужчину по-мальчишески забавным. Уста всегда желанного гостя Нечистой Юдоли растянулись в лёгкую улыбку и тот не сдержал смешка, этим действием увеличивая количество красных пятен на возмущённо физиономии. Минцзюэ почувствовал себя рассекреченным. — Смешно тебе? — напротив быстро кивнули, а мужчина возвел зенки к потолку, акцентируя внимание на подозрительно маленькой, почти незаметной, дырке. — И почему тебе смешно? — задумчиво глядя в отверстие, представитель Цинхэ вслушался в ответ. — Ты бываешь таким милым А-Цзюэ. — одно движение губ остановило в загруженной голове все мыслительные процессы. Старший Не удивлённо воззрился на обладателя белоснежных одежд и почистил горло. — Мне кажется... Ты что-то путаешь. Стоило неловкой сцене заиметь своё продолжение, как со стороны раздался неодобрительный вздох и уже двое покосились на отверстие в деревянном настиле. — Опять хулиганы уши греют. — напряжение в широких плечах, как рукой сняло, но на его место пришла межбровная морщинка. — Вроде только я начинаю думать, что они взялись за голову после обучения в ГуСу, как кто-то обязательно разочаровывает. — Сичэнь понятливо хмыкнул. — Они дети... Я бы наоборот хотел, чтоб Ванцзи вёл себя на свой возраст... — прохладные пальцы первого нефрита вернулись к своему занятию, растягивая твёрдые мышцы. — Мне больно наблюдать за его одиночеством. —было сказано тише. Минцзюэ не был эмпатом, порой Не Хуайсан наоборот называл его эмоциональным чурбаном, но сейчас он понимал, что у Хуаня действительно болело сердце за брата. Усталый мозг не подкидывал дельных решений достаточно долго, пока на мгновение не появилась идея, маленькая и сомнительная, но способная исправить данную загвоздку. — Привози его сюда время от времени! Усянь что-нибудь придумает. И два предложения, необдуманно слетевшие с чужого языка, стали началом, в будущем, крепкой дружбы.