Двое. Игры.

      Олега выписали из больницы, но оставили на амбулаторном лечении, что бы он мог восстановиться после травмы. Ему не чем было заняться, и он уже которую неделю маялся дома от скуки. Нина Дубровская звонила ему несколько раз, докладывая оперативную обстановку, а он, в свою очередь, донимал Куликова, чтобы тот рассказывал об интересных случаях. Сергей же серьёзно отнёсся к своим обязанностям травматолога и каждый раз напоминал Олегу делать зарядку, для укрепления ослабленных мышц. Лёжа на диване пациент Куликова по телефону клятвенно обещал выполнять все предписания своего лечащего врача при этом закуривая очередную сигарету и лениво переключая каналы на пульте телевизора.       - Ну, чего так трезвонить, то? Иду я! – возмущался Олег, ковыляя по своей квартире и слушая трель дверного звонка.       Брагин посмотрел в глазок, и, увидев знакомые лица, открыл дверь.       - Привет! – произнёс Куликов, стоявший на пороге квартиры своего друга.       - Привет, заходите, – воодушевлённо ответил Брагин и, прихрамывая, попятился назад, чтобы впустить гостей. – Лазарев входи давай, чего встал у порога?       Костя Лазарев – бывший ординатор Олега, оставшийся работать в их отделении. Брагин ценил парня, хотя и не давал ему спуску в операционной, чтобы молодой хирург не зазнался.       - Олег Михалыч, я не на долго. Я только спросить, – замялся Костя.       - Заходи, давай, спросун, – произнёс хозяин квартиры, пропуская Куликова, и с нетерпением глядя на молодого парня. – Скидывай ботинки, куртку, – указал он на вешалку.       Брагин так и стоял в коридоре, ожидая, когда разденутся его гости.       - Ну, чего? Принесли? – в нетерпении уставился Олег на друзей.       - Да, я тут снимки принёс, – начал суетится Костя, не отходя от вешалки и доставая из сумки какие-то бумаги. – Что Вы скажете по поводу...       - Да не это, – прервал Брагин коллегу.       - А чего? – удивлённо посмотрел молодой парень на Сергея.       - Того… Пузырь принесли? Чего пришли-то тогда?       - Принесли, принесли, – хмыкнул Куликов, вынимая бутылку водки из полупустого пакета. О закуске он даже не подумал.       - А чего одну-то? – в недоумении уставился хозяин квартиры на гостя.       - Брагин, ты чего решил уйти в запой? – съязвил Сергей.       - Я не пью, я за рулём, – заранее предупредил Костя.       - И не пей, – абсолютно не расстроился хозяин дома, забирая бутылку из рук Сергея. – А мы с Куликовым пьём. Да, Серёга. Да и чего тут пить, то?       - А тебе точно можно? – озадаченно спросил Сергей, с подозрением наблюдая за покалеченным другом, который, прихрамывая, ковылял на кухню.       - Нужно, – уверенно произнёс Олег, доставая из шкафчика две рюмки и ставя их на барную стойку, которая заменяла ему обеденный стол. – Я ж столько не пил. Так и трезвенником стану.       ***       - Ну, как там наше начальство? Как там эта… Перочинская? – поинтересовался Олег, после того как они с Куликовым прикончили бутылку водки под великолепную кильку в томате и поставили наконец диагноз пациенту Лазарева. Ради этого собственно Костя и заявился к Брагину, а Куликов вызвался его проводить и заодно навестить своего подопечного.       - Нарочинская, – поправил коллегу Костя. Он видел, что Брагин не настолько пьян, чтобы путать фамилии, но и того, что Олег плохо знаком с новой начальницей нельзя было не учитывать.       - А… – поморщился Брагин, изображая безразличие. — Какая разница. Ну так чего, как она?       - Ни чё так. Красивая, – протянул Сергей, заплетающимся языком.       - Куликов, я тебя про работу спрашиваю, а ты всё о своём – о бабах, – пожурил приятеля Олег.       - Не все же тебе о бабах думать, – хмыкнул Сергей и с гордостью от своего остроумия посмотрел на Олега. Костя с интересом поглядывал на приятелей, которые уставились друг на друга.       - Ой, кто бы говорил, Куликов, – сделал ответный ход Брагин.       - Я тут с ней оперировали. Есть чему поучиться, – обратил на себя внимание Костя, пытаясь разрядить обстановку. Он видел, что между двумя мужчинами, что-то назревает.       - А тебе ещё много чему надо учиться, Лазарев, – произнёс поучительно Олег, отведя взгляд от Сергея.       - Неее, хирург она классный, – поддержал молодого коллегу Сергей.       Нарочинская сама вызвалась с ним на операцию, и он не без интереса наблюдал за её действиями и оценил её помощь. По началу он чувствовал дискомфорт от нахождения рядом начальницы, но Нарочинская никак не выказывала своего превосходства и без пререканий встала на крючки во время того, как он проводил ревизию внутренних органов. Своими умелыми действиями она помогла ему найти разрыв селезёнки, и они без труда закончили операцию.       Когда они вместе вышли из операционной она поинтересовалась его отношением к работе, к графику смен, что он думает об оснащении отделения, а он без обиняков сказал об оплате труда. Ему всё время не хватало денег. При этом, не смотря на приятное общение в операционной, вне оперблока особого желания сокращать дистанцию между ними не было. Он видел в Нарочинской только начальницу и его это вполне устраивало.       - Ну, это мы посмотрим, – с недоверием произнёс Брагин на реплику друга о способностях Марины в операционной. По поводу непосредственных возможностей коллег в работе он всегда опирался лишь на своё мнение. – А чего у нас в отделении творится?       - Да чё, ни чё, – выдал свой вердикт Куликов, отвлёкшись от своих мыслей об их новой начальнице.       - График какой-то дурацкий придумали, по американской системе – ребус, – пожаловался Костя. – И эта Павлова меня ненавидит.       - А это кто? – с интересом взглянул Брагин на своего бывшего ординатора.       - Зам. зав. Противная баба, – скривился Костя. – Нарочинская её с собой притащила.       - Шейнман сказал, что ей верить нельзя, – протянул Куликов в задумчивости и, неожиданно просветлев, добавил: – Кстати о Шейнмане. Он на Нарочинскую глаз положил.       - Да ладно!? – недоверчиво произнёс Брагин. – Он же вроде всё молодым сестричкам прохода не давал.       - Ага. Видимо скучно ему стало, и он решил пе-ре-квалифи-цироваться, – с трудом выговорив сложное для своего нынешнего состояния слово, хмыкнул Куликов. – Он за Нарочинской так и вьётся. Всё нахваливает. Марина Владимирна – то, Марина Владимирна – сё. Чего-то там про фамилию её плёл.       - Деревня ты, Куликов. Нарочинский – мировая звезда нейрохирургии. Я учился у него. А она дочурка его, – произнёс Олег поучительно.       - И чё?       Сергею было наплевать на учебную стезю друга. Он не знал великих московских профессоров и их дочек, так как учился в провинциальном мединституте, что его абсолютно не смущало.       - Харчо, – передразнил друга Олег.       Костя заметил, что в начале их разговора Брагин не мог вспомнить фамилию Нарочинской, а теперь оказывается знает её отца. Забавно.       - Олег Михайлович, а её вы тоже знаете? – с интересом смотрел Костя на хозяина дома.       - Кого?       - Нарочинскую, – прищурился Костя. Он заподозрил, что Брагин дурит и явно что-то скрывает.       - Конечно знает, – хмыкнул Куликов. – Он всех баб в округе знает.       - А ты чё, Куликов, завидуешь? – скептически посмотрел Олег на Сергея.       - Делать мне больше не чего, – фыркнул Сергей. – Нужна она мне сто лет. Просто красивая, но это не моё. Больно уж она того, не-не-пробиваемая, - пьяно произнёс Куликов.       - Она тебе чё ворота..? – выдал с усмешкой Олег. Подумав пару секунд и сообразив, что Куликов мог заинтересоваться начальницей, с подозрением добавил: – А ты чего пытался пробить?       Сергей на реплику друга не среагировал.       - Сергей Анатольевич, а вам слабо? – с ехидством произнёс Константин.       - Чё слабо?       - Ну, с Нарочинской замутить, – Костя откровенно забавлялся. Он уже заскучал в гостях и давно хотел уехать, но Брагин уговорил его отвезти Куликова домой, а тот пока никуда не собирался.       Брагин внимательно посмотрел на Куликова. Сергей с интересом рассматривал дно пустой рюмки. Он нетрезво взглянул на Олега и перевёл свой взгляд на уже полупустую вторую бутылку (Брагин подготовился к приходу гостей и у него, конечно же, был свой запас спиртного). Подперев голову рукой и вздохнув, Сергей вновь взглянул на Брагина. Олег видел, что приятель пытается, что-то решить для себя, и тяжесть принятия решения отражалась на его лице.       - Не… – выдал он свой вердикт.       Что значило это его многозначительное – не? Не – в смысле слабо, или не – в смысле не слабо? Брагин ждал продолжение фразы выданной приятелем, но Куликов так больше ничего не добавил по этому поводу.       ***       Друзья давно ушли, а Брагин всё никак не мог уснуть. В нетрезвой голове бродили странные мысли. Он явственно себе представил, как Шейнман вьётся вокруг Нарочинской, и эта картина ему категорически не нравилась. На кой Марине сдался этот старый пень?! Да и Куликов что-то расщедрился на похвалы их начальнице. И это ему тоже не нравилось.       У них с Сергеем уже был инцидент, закончившийся трагедией для обоих. Женщиной, которую любил Олег и не смог спасти на операционном столе, была бывшая жена Сергея – Лариса. Она стояла между ними долгое время, но в конечном итоге они смогли примириться, хотя и после того, как разнесли в его квартире половину кухни во время выяснения отношений. Тогда он удовлетворился тем, что набил морду человеку, причинившему боль его любимой женщине, а Сергей видимо успокоился тем, что отомстил, тому кто, увёл у него жену. Но всё это уже было пустое, делить женщину, которой нет в живых бессмысленно. Они тогда напились оба, как старые приятели, сидя в обнимку на полу полуразрушенной кухни. И только после той достопримечательной драки он перестал испытывать чувство горечи при виде Куликова. Он тосковал по Ларисе, но это уже не было чувство вины и боли, которое он испытывал поначалу, а скорее светлое воспоминание и ощущение тепла, доброты, нежности и любви.       Лариса Куликова была заведующей их отделением до самой своей смерти и именно на её место пришла Нарочинская. Марина была совсем не похожа на Ларису, скорее полной её противоположностью: дерзкая, порывистая, уверенная и независимая. Она словно бросала вызов всему и вся. Она как будто дразнила: то появляясь, то исчезая, то подпуская к себе, то отталкивая. Он не мог её понять, и это непонимание выводило из себя.       Олегу ещё сильнее захотелось выйти на работу. Он очень, очень, очень сильно соскучился по операционной. Хотя кажется у него должен быть отпуск? Но точно он сказать не мог, потому как абсолютно запутался. Ничего, кто-нибудь распутает этот клубок трудовых взаимоотношений его и Склифа. Ему ни о чём больше не хотелось думать, а хотелось просто уснуть.