Двое. Игры.

      Марина открыла глаза и почувствовала, как свет резанул по чувствительной оболочке. Ей пришлось вновь погрузиться в темноту, чтобы не испытывать дискомфорт от этого раздражающего освещения. Что произошло? Где она? Что случилось? Она ничего не могла понять и попыталась вызвать хоть какие-то воспоминания. Из тумана сознания потихоньку начали всплывать картинки. Банк. Заложники. Парень с пулевым ранением. Куликов. Операция. А дальше пустота. Больше она абсолютно ничего не помнила – как будто выключили свет, и она провалилась в никуда.       Марина попыталась пошевелиться и поняла, что с ней что-то не так. Тело не хотело слушаться. Она напрягла органы слуха, не требующие физической нагрузки, и услышала какое-то движение рядом. Чтобы узнать, где она находиться и что с ней, ей пришлось вновь открыть глаза и повернуть голову в сторону того, кто находился поблизости. Сфокусировав свой взгляд на человеке, стоящем неподалёку, она увидела женщину в медицинской форме. Та стояла вполоборота и что-то перекладывала с прикроватной тумбочки. Михалёва. Марина узнала её. Нарочинская взглядом осмотрела окружающую обстановку. Она находилась в обычной больничной палате, и раз здесь находилась Михалёва, то, по-видимому, в палате Склифа. Марина попыталась что-нибудь произнести, но из её уст не вылетело ни звука. Тогда она подняла свою потяжелевшую руку и с большим трудом потянулась в сторону женщины.       Михалёва в этот момент как раз повернулась, держа в руках медицинский лоток, и ойкнула от неожиданности.       - Ой, Марина Владимировна, – услышала Марина голос Лены. – Я сейчас позову Хромова.       Медсестра поспешила из палаты реанимации.       Лена шла с воодушевлением на поиски лечащего врача Нарочинской. Она всегда испытывала радость, когда кто-то приходил в себя или выписывался из больницы, особенно если к выписанному человеку она имела хоть какое-то отношение – участвовала в операции или проводила послеоперационные манипуляции. Она была рада за Нарочинскую и шла по коридору Склифа с лёгкой улыбкой на лице. Но неожиданно остановилась. Она внезапно осознала, что теперь её мечтам не суждено сбыться. Нарочинская пришла в себя, и это значит, что Олег будет полностью во власти бывшей начальницы. Мысли стали перескакивать с одной на другую и толпиться в голове нестройным рядом. Нужно было срочно что-нибудь придумать.       Лена нашла Хромова и, сообщив ему, что Нарочинская пришла в себя, еле дождалась окончания своей смены. У неё уже созрел план. Единственное, в её плане был один немаловажный нюанс – Олег не должен узнать сейчас, что Нарочинская в сознании. Брагина не было в больнице – и это было знаком, что у неё может всё получится. Хирург уехал домой пару часов назад.       Лена на посту регистратора расписалась в журнале об окончании своей смены и аккуратно выяснила у Нины о том, что та ещё не в курсе того, что Нарочинская пришла в себя. Михалёва как бы невзначай обрадовала Дубровскую и сказала, что Брагин уже знает, что их бывшая начальница вышла из комы, надеясь на то, что Нина не будет проверять её слова.       Она выиграла какое-то время для воплощения своего плана, и теперь ей осталось только действовать.