Spooky / Жуткий

      Он просыпается от еле слышного шепота.       - Ты посмотри, какие они милые булочки!       - А я говорил, что надо с окнами им помочь!       - Только не забудь обратно все вернуть, а то Галф будет расстроен.       - Так уже! Не заниматься же этим вместо фестиваля.       Мью с трудом открывает глаза, потому что теплая приятная тяжесть сверху действует усыпляюще, и чуть не давится воздухом от возмущения, потому что известная ему птица-тройка стоят рядом с их кроватью с умиляющимися лицами:       - Вы совсем охуели?!       Благо, что у него хватило соображалки не гаркнуть на этих вуайеристов, а тоже шептать, чтобы не разбудить Галфа, который чуть ерзает в ответ и снова затихает.       Дженни тут же прикладывает палец к губам:       - Тише! Разбудишь мальчика!       И только эта причина не дает наорать на тех, кто так бесцеремонно на них пялится, поэтому он всего лишь шипит:       - Свалите!       Парень в его руках снова чуть шевелится, и его руки сами собой ложатся на талию, чтобы удержать на месте, на что Корн ли похабно ухмыляется и изображает захватывающее движение пальцами:       - Обхвати его персик! Тебе же хочется!       Хочется - тут сложно спорить, потому что такой сладкий и теплый Галф - это большое искушение. Но Мью будет последним мудаком, если воспользуется беспомощностью спящего, поэтому еле заметно дергает головой в сторону двери:       - Свалите, а?! Вы считаете нормальным вот так пялиться, когда люди спят?!       Довольные лица однозначно сигнализируют, что “да”, но хотя бы у кого-то просыпается совесть, поэтому Ин тянет своего возлюбленного за руку:       - Пойдем, а? С Галфом все точно будет хорошо.       Корн словно нехотя кивает, но жестами показывает: “я наблюдаю за тобой”, а затем растворяется вместе с Дженни, которая что-то бормочет про бананы и что она еще не все увидела.       Кстати об этом: его фрукт и правда созрел. Но у него просто не было другого выхода, потому что на него весьма недвусмысленно давит что-то плотное, упругое и приятное - и это точно не телефон в кармане шорт. Поэтому задача ниндзя-Мью - максимально незаметно отодвинуться от этого манящего тепла и не спалиться по всем фронтам, чтобы потом не краснеть от стыда.       Но легко сказать и почти невозможно сделать, когда тебя облепил руками и ногами этот манул-переросток - только пушистого полосатого хвоста не хватает для полного сходства. Он делает несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы хотя бы немного успокоиться, и только после этого медленно, крайне медленно пытается отодрать от себя эти цепкие лапки - благо, что хотя бы когтей у Галфа-человека нет. Тот недовольно хмурится, что-то бормочет и прижимается еще теснее.       Блять.       За что это ему.       Нет, у него ноль сомнений: ему и правда очень нравится Галф, очень.       Но начинать (продолжать) знакомство с нелепой сцены в постели явно не хочется, поэтому Мью проявляет чудеса ловкости, снимая со своего бедра чужую ногу, выползая из-под этого милого груза, а затем и изворачивается настолько, что в цепких лапках остается его футболка, а сам он почти стонет от отчаяния: возбужденный, полуголый, рядом с парнем, который ему нравится до мокрых ладоней.       Но нельзя!       Поэтому он походкой медведя-шатуна кое-как добирается до душа в номере, прикрывает за собой дверь и там уже скулит во весь голос:       - Бляяяяять!       Его своевольный орган и не думает успокаиваться, потому что в голове еще свежо ощущение этого гибкого тела, которое так комфортно размещалось на нем, в его руках.       - Дрочить, Суппасит, плакать и дрочить, - вот тот совет, который он может сам себе дать, поэтому куда-то в угол летят шорты и влажное от предэякулята белье.       А сам он вступает под струи воды, которые не помогают унять возбуждение, поэтому Мью со стоном отчаяния обхватывает член ладонью и закрывает глаза, чтобы представить перед собой эти красивые пухлые губы и нежную кожу рук. А также твердость органа, который прижимался к нему еще совсем недавно - и пусть это всего лишь стандартная утренняя реакция здорового мужского организма.       Поэтому ему хватает пары десятков движений, чтобы с зажмуренными глазами выплеснуться на дрожащую ладонь с именем Галфа на устах.       - Вау какой! И правда нефритовый, с прожилками!       - Блять, Дженни!       Ему даже не нужно оглядываться, чтобы понять, кто опять рассматривает его член.       - И жопка у тебя отличная! Ух, как жаль, что я не могу пощупать!       - Свали, а? - он с отчаянием стонет, потому что нет ситуации еще более неловкой, чем стоять перед призраком голым со спермой на ладони.       Дженни подмигивает ему и заговорчески понижает голос:       - Ты ему нравишься, очень. Так что не тормози, бананчик. Осталось всего три дня фестиваля.       Точно!       Работа!       Он собирался отснять сегодня материал и вернуться домой, но теперь…       Стараясь не смотреть по сторонам, Мью быстро моется и выходит в комнату уже в более приличном состоянии, чем уползал из нее, чтобы словить тахикардию от взгляда этих полуприпухших от сна глаз:       - Все в порядке? Я слышал, ты что-то говорил.       Ему бы сейчас пригодилась кухонная лопатка, чтобы собрать его расплывшуюся от умиления морду лица, потому что уж слишком прекрасно выглядит Галф в ЕГО постели.       - Да, просто иногда разговариваю сам с собой, - и еле заметно косится на Дженни, которая стоит за спиной парня и изо всех ему подмигивает - буквально до тика. - А ты пойдешь на фестиваль?       Галф задумывается:       - Обычно наших гостей сопровождает мой отец.       Его сердце падает вниз от разочарования.       - Но думаю, что в этот раз могу сделать исключение - папа давно бурчит, что устал от толпы, да и нога у него ноет на погоду.       - Отлично! - теперь его распирает такая радость, что становится сложно дышать. - Тогда давай сначала позавтракаем? Что ты хочешь? Я угощаю.       - Кашу с бананом, - хихикающая Дженни заставляет их обоих подавиться воздухом. - Мне кажется, я уже видела один созревший.