Без сожалений

— Брайан. Он вдруг появился рядом со мной, когда я отпирал дверцу джипа. Наверное, ждал меня. Я даже не заметил его, пока он не заговорил. Как только я услышал его голос, я понял, что ждал этого уже несколько месяцев. Ждал и готовился. Я взял себя в руки и убедился, что моё лицо ничего не выражает. А после повернулся к нему и спокойно спросил: — Что? — Пожалуйста, могу я поговорить с тобой. Всего минутку? Я закончил отпирать дверцу джипа и открыл её. Он отодвинулся, и мы оказались в нужной мне позиции: я по одну сторону открытой двери, он по другую. — Зачем? — спросил я. — Брайан, пожалуйста. Мне нужно кое-что тебе сказать. Я насмешливо посмотрел на него, облокотившись на дверцу джипа и недвусмысленно намекая, что ожидаю его дальнейших слов. Он вздохнул. Впервые я пригляделся к тому, как он выглядит. Та же гладкая кожа, тонкие черты лица, светло-голубые глаза. Но что-то изменилось. Он стал стройнее, закаленнее и жёстче. Будто за несколько месяцев, прошедших с нашей последней встречи, он многое повидал. Но спокойный и невозмутимый взгляд, с которым он смотрел на меня, оставался неизменным. Это был всё тот же неподражаемый Джастин. — Больше всего я хочу сказать тебе, что мне очень жаль, — сказал он. Я скривился и с презрением отвернулся. — Да, слышал, что со скрипачом у тебя не сложилось, — сказал я и вдруг остановился. Я почувствовал знакомый прилив отвращения и знал, что он не направлен на Джастина. За эти месяцы я понял, что нет ничего хуже, чем испытывать отвращение к самому себе. В последнее время я делаю всё возможное, чтобы не допустить этого. Я дал волю инстинкту, и мой голос смягчился. Прежде чем я это осознал: — Послушай, Джастин, я не хотел этого говорить. Мне жаль, что у вас ничего не вышло. Если я чем-то могу помочь, просто скажи. Я всё ещё твой друг, — это ничего не значило. Кроме того, что я не хотел провести ещё одну ночь, лёжа в постели и думая о том, какой я мудак. В последнее время это стало основной мотивацией многих моих поступков. Джастин встретился со мной взглядом и, казалось, на секунду задумался над моими словами, а затем покачал головой. — Это не то, чего я хочу. Я пристально посмотрел на него, стараясь не выдать никаких эмоций. — Спасибо за предложение. Но мне сейчас не нужна твоя помощь. Или даже твоя дружба. И я знаю, что не заслуживаю её. Я закатил глаза. — Немного поздно для чувства вины, Солнышко. Брось это. — Ты прав. Это не то, что я хотел сказать. Я снова посмотрел на него, размышляя, сколько ещё придётся ждать, прежде чем я смогу убраться отсюда. И при этом хорошо выспаться. — Я хотел бы сказать, как мне жаль, но не нахожу слов. Я знаю, как ужасно поступил с тобой Брайан. Я нетерпеливо отвернулся. — Может, оставим это дерьмо, Джастин? Я устал от всего этого. Я в порядке. У меня всё хорошо. Ты сам можешь это видеть. Так может, мы просто покончим с этим? — Я не хотел причинять тебе боль, хотя знаю, что причинил. Хотел сказать, что осознаю, как я отплатил тебе. За всё то хорошее, что ты для меня сделал. — Хорошо. Ладно. Ты поступил не очень хорошо. Теперь я могу идти? — вздохнув, спросил я. — Есть ещё пара вещей, которые я должен тебе сказать. Пожалуйста, потерпи меня ещё немного. Я угрюмо ждал. Он не отводил от меня взгляд ни на секунду. Наверное, он заранее подготовил эту маленькую речь. И вот теперь он даже подводил итог. — Во-первых, я так сожалею больше, чем я способен выразить словами. Во-вторых, я был неправ. Я думал, что смогу быть счастливее с ним. Даже если я его и не любил, чем был тогда, с тобой. Я ошибся. Нет никого, с кем я мог бы быть по-настоящему счастлив. Только с тобой. Теперь я это знаю. Если он думал, что эти слова призовут стаю голубей, которые осыплют нас лепестками роз. И я обниму его и скажу те самые слова, которые он так хотел услышать. То он снова ошибался. Я просто ждал, когда же всё это закончится. Но он продолжил. — В-третьих, теперь я понимаю, что потерял, когда оставил тебя. Как много ты мне дал. И я отвернулся от этого. Я думал, что этого недостаточно. В то время как это было больше, чем я мог надеяться. И когда я уходил, это выглядело так, как будто всё, что ты для меня сделал. Всё, что ты мне дал, ничего не значит, — он остановился, и мы спокойно смотрели друг на друга. Я не стал с ним спорить. Он был прав. Он на мгновение опустил глаза, затем снова посмотрел на меня. — И я знаю, что у меня этого больше никогда не будет. Он опять был прав. Но мне было в это трудно поверить. Джастин никогда не мог смириться с мыслью, что не сможет иметь желаемого. Я не хотел выдавать свой скептицизм, но он, должно быть, прочёл это в моих глазах. — Я это знаю, — сказал он. — Больше всего на свете я хотел бы вернуться к тому, что было между нами раньше. Но я понимаю, что у меня больше никогда уже не будет такого шанса. Поверь мне, Брайан, я это знаю. Я, кажется, долго смотрел на него, прежде чем, наконец, отвернулся и уставился на сумрачную пустынную парковку. — Тогда почему ты стоишь здесь и говоришь всё это? — Потому что я должен тебе сказать… Даже зная, что ты больше никогда ничего мне не дашь. Я всё равно не могу жить без тебя. Брайан, я готов на всё что угодно. Соглашусь на любые условия, лишь бы снова быть с тобой. На любые условия. Он замолчал. Его слова повисли в воздухе. Я был в шоке не столько от самих слов, сколько оттого, что он их произнёс. После всего, что между нами произошло. Из всех вещей, которые я никогда не ожидал услышать от Джастина Тейлора, эти слова, наверное, были на первом месте. Он, должно быть, ждал, пока я осмыслю его слова, потому что некоторое время молчал. Когда он заговорил снова, его голос был по-прежнему спокойным, уверенным и решительным. Но теперь он говорил медленнее и немного мягче. — Я уже говорил, что не хочу дружбы с тобой. Я этого не заслуживаю. И я знаю, что последнее, чего ты хочешь сейчас, — это быть моим другом. Но я верю и всегда буду верить, что ты всё ещё хочешь трахнуть меня. Он посмотрел на меня. И я не знаю, что он прочитал по моему лицу. Я сам не знал, о чём думал. Но видимо, он нашёл там что-то, что ему было нужно. Потому что он тихонько засмеялся и на мгновение отвёл взгляд, прежде чем снова посмотреть на меня с лёгкой улыбкой. — Если бы я был религиозным человеком, я бы каждое утро и каждый вечер благодарил Бога за то, что Он дал мне тело, которое привлекает Брайана Кинни. Я закрыл глаза и отвернулся, недовольный собой. Его улыбка исчезла к тому времени, как я снова открыл глаза. — Я серьёзно, Брайан. Я хочу тебя. Это всё, на что я могу сейчас надеяться. И я больше никогда не буду ставить условий. Так что я твой. На любых условиях. Мне всё равно, когда или где. Хочешь трахнуть меня в задней комнате «Вавилона», валяй. Хочешь, чтобы я отсосал тебе в переулке за клубом, — я буду там. Проснёшься утром со стояком, от которой хочешь избавиться, просто позвони. Тебе не нужно будет разговаривать со мной после этого. Не нужно позволять мне остаться. Вообще ничего не нужно будет делать. Я всегда буду рядом и никогда ни о чём не попрошу. Нет никакой цены. Просто скажи мне, чего ты хочешь. И когда ты этого хочешь. И это твоё. Днём или ночью, в любом месте, в любое время, на любых условиях. Я твой. Господи Иисусе. Я почувствовал, как по позвоночнику побежали мурашки. И вдруг я испугался, что кто-то может услышать его слова. Что это было? Моё личное приглашение прямо в ад? Воспользоваться чувством вины этого мальчишки и решить свою судьбу так, чтобы я больше никогда не сомкнул глаз? Так, что ли? Он ничего у меня не попросит? Что это за бред? Никто ничего не делает просто так. Возможно, в этот момент он сам верил в то, что говорил, но всегда есть цена, которую нужно заплатить. Однажды я был готов заплатить эту цену за Джастина. И тогда я почти решил, что это того стоило. Но больше я не собирался идти по этому пути. Никогда больше. Неважно, что он говорит сейчас. Рано или поздно он захочет что-нибудь взамен. И он не получит этого. По крайней мере, не от меня. Я смотрел на его решительное, напряжённое лицо и думал о том, что он выглядел так, словно уже через многое прошёл. И теперь у меня возникло ощущение, что с каждым разом он возвращался в исходную точку. И чем больше он проходил, тем больше убеждался в том, о чём подозревал с самого начала. И чем дольше я на него смотрел, тем яснее понимал, что в одном он был абсолютно прав. Бог действительно наделил его телом, которое меня привлекает. Не было ни одного дня, когда я не хотел бы трахнуть Джастина Тейлора. Возможно, сейчас я не испытывал тех странных чувств. Тех, которые заставляли меня хотеть обнять его, защитить и сохранить его рядом со мной в целости и сохранности. Как это было целую жизнь назад. Но я всё ещё хотел трахнуть его. И я также хотел после этого спокойно спать. — Что значит, ты ни о чём меня не попросишь? Он не отводил взгляда. — Я имею в виду, что не буду ничего от тебя ждать. Ничего не буду просить. Я замолчал, и когда снова заговорил, мой голос был настолько резким, что я едва его узнал. — И это именно то, что ты получишь. Ты понимаешь? Я не играю здесь в игры. Я говорю тебе правду. Что бы ты ни делал, ты ничего от меня не получишь. Он не отступил, а только мрачно кивнул. — Я понимаю, — и ждал. Я ещё раз всё обдумал. Мне казалось, что у меня есть два выхода. Первое: Я мог смягчить тон и честно сказать Джастину «Послушай, тебе не нужно этого делать. Есть множество парней, которых ты сможешь полюбить. И которые ответят тебе взаимностью. Ты забудешь меня. Это всего лишь вопрос времени. Двигайся дальше. Я всё равно буду рядом, и однажды мы станем друзьями». Или второе: Я мог бы перекинуть его через переднее сиденье джипа и трахнуть. Я пошёл на компромисс. — Ладно, — сказал я, ещё раз окинув взглядом пустую парковку, и почти так же спокойно, как и Джастин, сказал: — Ты можешь опуститься на колени за джипом и отсосать мне.