chasm

Эй, придурок, ты там где? Если мы не успеем сходить в курилку Я тебя убью

Бля Бегу я Ждите

Уён убирает телефон в карман джинсов, попутно прибавляя шагу. Он терпеть не мог это место: место такого же сброда, как и он сам. Вдалеке виднелось высокое трёхэтажное здание, облепленное маленькими голубыми камешками, половина которых уже упала и теперь школьники стали пользоваться ими в качестве развлечения. Семнадцатая школа славилась самыми отбитыми подростками из неблагополучных семей. Она находилась на самой окраине Йошкар-олы, куда не сунется приличный человек. Полуразрушенные дома и точно такие же дороги, по которым практически не ездили машины. Уён живёт там столько, сколько себя помнит. Перед входом в школу как обычно толпится куча подростков и детей. Большинство из них громко гогочут и закуривают прямо там— для них существуют лишь те правила, которые они сами создают. Парни постарше тусуются кучками, они давно встали на скользкую дорожку и находились под крылом бандитов, главенствующих в этом районе, поэтому активно пользовались своим авторитетом перед младшими. Девушки липли к ним ради своей выгоды, часто наигранно восхваляя. Чон оглядывает это сборище — здравомыслящих, к коим причислял себя сам Уён, было мало. Проходя мимо очередной толпы, Уён замечает на себе презрительные взгляды, но ему до них не было дела, так что он продолжил искать своих друзей среди учеников. Оба были найдены сидящими на низком заборчике. Сан и Ёсан о чём-то увлеченно говорили, не обращая внимания на шум вокруг. Сан активно жестикулировал, пытаясь донести до Кана что-то, на его лице было заметно раздражение, но в глазах сверкали искорки. Ёсан смотрел ему прямо в глаза и видя настоящие эмоции парня только хихикал над его махинациями. Уён направился прямо к ним, шарясь по карманам в поисках зажигалки и сигарет. Завидев его, Сан отвлекается от беседы и кивком указывает на угол школы. Там находилась негласная курилка. Она представляла собой уже давно непригодный запасной выход, двери которого были закрыты на ржавый замок, и лестницу, покрытую мхом. Никому не было дела до того, что ученики курят на территории школы, засоряя маленький участок своим мусором, для них самих же это место было одним из любимых. Парни достали сигареты и привычными движениями закурили. Сан разделил свою сигарету на пару с Ёсаном, тот лишь баловался в отличие от своих друзей, чья пагубная привычка портила им здоровье каждый день. Чхве первый кто нарушил тишину, пропитанную горьким запахом табака: — Ённи, говорят ты избил Бина, — Сану пришлось прерваться на затяжку, передать сигарету парню рядом с собой, а потом на выдохе проложить, — за что? Вы вроде хорошо ладили? Уён, сидевший на ступеньках, усмехнулся, стряхивая с сигареты пепел. — Он начал пиздеть о том, что вы педики. Вот я и заткнул его. Ёсан, стоявший рядом с Чхве, подавился дымом. От неожиданности Сан испуганно начал стучать ему по спине, помогая прийти в себя. До этого момента они думали, что контролируют своё поведение так, чтобы никто и мысли не мог допустить о таком. Видимо недостаточно. Когда дыхание восстановилось, Ёсан, всё ещё охваченный страхом, посмотрел в грустные глаза Сана. Тот провел большим пальцем по родимому пятну парня, давая понять, что всё в порядке. От этого жеста Ёсану стало лучше, он улыбнулся уголками губ, безмолвно отвечая на поддержку. Убрав руку, Сан повернулся к Уёну. — Что он сказал? Чон кинул окурок на землю, слегка затушив его кроссовком. — Сказал, что ты носишься за Ёсаном, словно он твоя девка, и, что давно считает, что вы мутите что-то такое, — Уён поднялся со ступенек, на которых сидел. На его лице была видна злость, от которой он не избавился, даже после той драки. Парень понимал, что поддался эмоциям, что подставил друзей. Оставалась надежда на то, что Чанбин и его приятели были слишком тупыми, чтобы сложить два и два. — да ладно, не парьтесь. Я с ним уже разобрался, так что.. Вряд-ли он ещё раз поднимет эту тему. Было страшно. Всем. Страшна́ была неизвестность. Что будет, если все узнают? Их посадят? Побьют? А может убьют? В России пока нет такого закона, позволяющего наказывать за такую любовь, но кто знает, на что способен обычный народ в такой стране. Уён не хотел испытывать судьбу своих друзей. — Зачем, Уён.. — голос Ёсана дрожал. Ему было страшно. Каждый чёртов раз, как кто-то мог что-то заподозрить. Но ему никогда не было страшно за себя, ему было страшно за сана и Уёна.. За тех, кем он дорожил больше жизни. — Потому что вы мои друзья.