перемены.

      когда в студии воцарилась почти гробовая тишина, не считая тяжелого дыхания полной грудью, Костя все таки ослабляет хватку на чужих запястьях, позволяя Олегу спокойно передвигаться.       — наконец-то… — бурчит Шепс и в полный рост выпрямляется.       Диму взглядом находит и тут же в его сторону движется, по прежнему страх в карих глазах видя. он осторожно кладет руку на чужую спину, пока нос продолжает улавливать тревожный запах вишни, не успевший развеяться в атмосфере.       — в норме, — отвечает Матвеев и ладонь к лицу прикладывает. чувствует, что по прежнему печёт, но уже не так обжигающе.       — козёл… — тихо рыкнул Олег, кинул взгляд на место удара. по прежнему в разные стороны воротит, но уже намного сдержанней.       — что нам теперь-то делать. гитариста нету… — задумывается татуированный, руку к подбородку прикладывая, словно спрятаться пытаясь.       теперь, им, по видимому, не светит уложиться в горящие дедлайны с полным отсутствием гитариста. но, наверное, это был намного лучше, чем очень ужасный музыкант.       — не волнуйся, Ирка подсобит, а там уже нового найдёте, — уверяет Шепс, чтобы омега раньше времени нос не вешал.       парень взгляд на Игнатенко переводит и девушка одобрительно головой кивает, соглашаясь с чужими словами.       — может быть, вы теперь объясните, что произошло? — просит Костя, скрестив руки на груди.       — да ничего особенного. просто кое-кто руки свои распускать осмелился. вот и отхватил, — отвечает Шепс, слегка клыки оголяя.       признаться честно, он лишь вспышками помнит, что произошло за эти полчаса. помнит удар по щеке Матвеева, помнит, как схватил Фила за ворот футболки, а затем помнит лишь то, как его Костя оттащил к стене, скрутив руки за спиной. повёл себя как самое последнее животное, которое повело по приказу природы. и вместо того, чтобы разрешить конфликт более мирным путем, был готов собственноручно чужую шею сломать.       да даже сейчас смотря на красноту на чужой щеке, он урчание негодующее издавать начинает. для него потеряло значение то, насколько близко они с черновласой бестией общаются. чужой поступок – верх унизительности. пробил дно, показывая свое настоящее нутро буквально одним действием, моментально поплатившись.       вздохнув тяжело, Олег тактично убирает свою руку, запястье разминая. Джебисашвили тут же к лучшему другу подходит, смотря глазами, наполненными слез. почему-то знала, что такое произойти может. чувствовала сердцем, что неладное происходит в этих отношениях уже не первый месяц, а может и больше года. и ведь чутье не подвело. близкие люди так не делают.       — вы всех тут перепугали, дураки, — тихо говорит девушка, положив руки на чужие плечи, начиная разминать.       Дима виновато на Лину смотрит. все таки, начинают появляться сомнения насчет своей полной невиновности в ситуации. из-за него же началось это все.       сам себя не узнает. раньше, определённо бы весь мир в этих бедах обвинил, а сейчас прямо начинает погружаться в глубокую яму собственных раздумий, делая себя виноватым абсолютно во всем. и это событие не исключение. даже не берёт в расчёт то, что почти полученная травма Фила могла стать кармой за выходки в прошлом.       но из краткий раздумий вырывает подруга, которая принюхиваться начинает слегка по животному, брови хмуря.       Джебисашвили металлический запах чувствует, который в нос очень ярко бросается. ближе к чужому плечу склоняется, а затем слегка поворачивает татуированного, замечая на белой футболке красные свежие кровоподтеки.       — Диман, у тебя кровь на футболке, — оповещает подруга, бровь изгибая.       и тут уже Олег встрепенулся. на собственные ладони смотрит и видит следы в виде полумесяцев от ногтей. все таки разодрал кожу. он даже не чувствовал до этого момента неприятные пощипывания и покалывания, пока в чувства до конца не пришёл.       на Матвеева взгляд виноватым поднимает, явно стыдясь того, что белую футболку испортил.       — прости, Дим… — тихо говорит тот, быстро вытирая ладони о собственные черные джинсы.       Дима голову поворачивает и слегка оттягивает рукав в сторону, чтобы увидеть, насколько же критично выглядит картина. замечает несколько капель и вздыхает тяжело.       раньше, он бы определенно уже весь белый свет покрыл матом за то, что одну из любимых вещей испортили столь глупо и нелепо. а сейчас, даже стыдно как-то отчитывать Олега, который буквально главным защитником стал, хотя, с чего вдруг его так делать.       — да хуйня, отстираю или выкину. все равно старая, — отмахивается омега уже в более привычной манере общения.       и ведь задумывается над тем, что не произошло бы этого конфуза с бывшим возлюбленным, чужое здоровье не пострадало бы, даже если так не критично.       Дима взгляд на напряженного Гецати переводит. видит, что тот без дела стоит, просто ожидания, пока они к какому-то общему решению придут.       — Костя, ты чего вылупился? — тут же пресекает татуированный, вопрос задав риторический, — найди чертову аптечку, у нас человека кровью истекает. а в этой студии, мне кажется, даже спид можно воздушно-капельным путем получить, — отдаёт приказ Матвеев, руки на груди скрещивая.       и теперь-то все узнавали старого “триста шестьдесят шестого”, который со своим темпераментом знает, что хочет от жизни.       — да не стоит, тут же не сильная травма. хуйня, — отнекивается Шепс, рукой махнув.       — хуйня у тебя под носом маячить будет, если выебываться будешь, — ставит точку в разговоре Дима и вызывает лёгкие смешки.       Олег усмехается тому, как продюсер головой быстро покивал и стремительно двинулся в сторону выхода из студии, чтобы попросить на ресепшене ту самую аптечку.       — я предлагаю нам наконец-то съебаться с этой комнатушки и пойти к диванам, а то я, честно говоря, заебался стоять, — влезает Влад и первым выходит из прохода, заваливаясь на диван.       вслед за Череватым и остальные потянулись. какая-то суетливость продолжая в воздухе летать и все места себе найти не могли после произошедшего. этот день определенно потрачен, и кажется, каждый готов возразить Косте, если тот скажет дальше работать.       наконец то в проеме Гецати с аптечкой красной появляется, протягивая татуированному. Дима бровь изгибает, когда на него перекладывает ответственность за чужую перебинтовку, но все же открывает аптечку, ища какой-нибудь бинт и то, чем обеззаразить можно.       рыщет по коробке и смотрит непонимающе, когда видит содержимое. начинает на стол скидывать средства контрацепции, которые в нескольких экземплярах лежат по всей аптечке.       — Костя, скажи честно, ты её с секс-шопа спиздил? — интересуется Матвеев, переводя взгляд на продюсера, вызывая своим заявлением смех у Череватого.       — та надень Олегу просто один гандон на руку и пусть ходит! — уже покраснев от смеха, предлагает Влад.       — так и сделаю, — соглашается Дима и наконец-то находит нужные приблуды.       бинт и перекись выкладывает на стол. ножницы медицинские откапывает на самом дне аптечки и начинает аккуратно несколько лоскутков отрезать.       — бери перекись и зализывай раны, — командует Дима альфе.       — а мне можно доверять первой помощи “триста шестьдесят шестого” или стоит с опаской это делать? — в шутку спрашивает Олег, смотря на стоящего рядом Мишу.       — лучше не выеживайся, у него есть начальное медицинское образование, — говорит младший Матвеев, руки на груди скрещивая.       Шепс в эту же минуту глаза округляет, смотря на Диму, который пытается как гуру перфекционизма красиво отрезать эти несчастные кусочки марли.       — хорошо, тогда не имею права перечить главному врачу на площадке, — усмехается парень, а затем открывает бутылек с прозрачной жидкостью, начиная аккуратно на рамки поливать, чтобы мимо не капало.       шипит тихо, когда перекись вступает в реакцию, но дунув несколько раз на свежие царапины, все проходит. протягивает руку вперед, позволяя коснуться.       как только Матвеев разбирается с бинтами, приподнимает чужую руку. и Олег чувствует эту легкую врачебную грубость, которая показывается после того, когда весь день занимаешься одним и тем же, перевязывая всяких дураков, не следящих за своим состоянием и здоровьем.       татуированный пытается не думать ни о чем в этот момент, сосредоточившись. представить себе не мог, что однажды этому человеку будет “зализывать” раны, полученные буквально из-за него же. как же абсурдно это все звучит.       — все, почти готов, — говорит Дима, подрезая лишние нитки, мешающие в бантике, — к вечеру пройдёт.       Олег взгляд на парня поднимает, кивая благодарно. видит, что даже несмотря на свою вернувшуюся привычную борзость, омега переживает, причём не слабо.       и эти переживания можно понять. сложно быть в полном спокойствии после того, как на твоих глазах чуть преступление не произошло и близкий человек руку поднял. а если и до этого такое происходило? да Матвеев вроде не похож на человека, который позволит в свою сторону даже дыхнуть неправильно. прямо как и не похож на того, кто мог вообще пустить к себе такого человека. в голове не укладывается абсолютно все.       — спасибо, — искренне благодарит альфа, — может, на перекур сходим? — достаточно робко спрашивает он, словно боясь спугнуть дикого зверя.       даже и не знает, почему ему так резко пришло в голову предложить эту идею. просто посчитал нужным сходить и проветриться. может быть, даже получится получить ответы на некоторые вопросы, которые уже несколько дней Олега грызут. тем более, в такой интимной обстановке.       — погнали, — так же тихо отвечает Дима почти без лишних раздумий. и столь быстрое согласие последовало потому, что до невыносимости хотелось тревогу в сердце заглушить.       он к своей джинсовке подходит и из кармана новую пачку с зажигалкой достает, в карман сунув. первый к двери на выход подходит и видит, как Шепс торопливо идёт.       — вы куда? — интересуется Костя, бровь изгибая.       — ебаться, — огрызается Дима, не желая объяснять что-то.       на эту выходку Олег лишь усмехнулся, кинув краткое “скоро придем”, оставляя так же всех в неведении, куда они направились.       до общего балкона на их этаже, они дошли в полном молчании. и если для Шепса это молчание было напрягающим, то Матвеев наоборот, успевал насладиться лишними секундами без разговор и вопросов.       татуированный первым дверь стеклянную открывает, на ходу доставая пачку. сразу же вынимает сигару, между губ зажимая. к перилам подходит и кончик никотиновой палочки поджигает, пуская расслабления по телу с первой затяжкой. видит, что Олег те же самые махинации проводит, смотря куда-то вдаль. неговорачивает что-то. хочет рот открыть и спросить что-то, но мнется, словно боясь.       — спрашивай, если хочешь, — спокойно говорит Дима, опираясь поудобнее на металлические перила.       альфа вздрагивает от неожиданности, когда Матвеев решил первым разорвать плотное молчание. словно экстрасенс, сумев считать мысли парня, которые бегают по черепной коробке и пытаются воедино собраться.       — у меня просто в голове не укладывается, как ты смог подпустить к себе такого человека, — начинает издалека Олег, боясь в карие глаза посмотреть, чтобы считать с них эмоции гнева или печали, — я думал, что тебе палец в рот не клади, откусишь. прямо резонанс какой-то.       и эта фраза моментально в тупик ставит. чтобы не произошло на этой чёртовой студии, человек, стоящий перед ним, является абсолютно чужим, чтобы узнать столь голую правду, которую парень не в силах оторвать от себя и даже близким людям рассказать.       — “палец в рот не клади” значит? — усмехается Матвеев, только в этот раз как-то по грустному.       его вновь начинает воротить и наизнанку выворачивать, когда вспоминает каждый запомнившийся момент за несколько лет совместной жизни с Филом, будь он хорошим или плохим.       — на самом деле, понятия не имею, как так получилось, — отвечает Дима, новую тяжку делая, — просто начали ругаться из-за того, что видел тебя главным конкурентом и возомнил себе хер знает что. вот и мозги ебать начал, — обобщенно говорит омега, не раскрывая никаких деталей. а нижняя губа вновь подрагивает от переживаний. не хотелось бы вновь вернуться в этот ад.       Олег глаза изумленно распахивает и брови приподнимает, когда слышит главную причин ругани. переводит взгляд на юношу, который даже не смотрит в его сторону, лишь вдаль, разглядывая вечереющую Москву.       чувство стыда с головой накрывает с первых секунд, пока осознание не приходит, что причина бредовой является. просто выбрал ее, чтобы сослаться хоть на что-то, ведь поводов для ревности не давали.       — я прекрасно пойму, если ты обвинишь меня во всем произошедшем, — выдаёт Олег, переводя взгляд на собственную обувь.       — забей. произошло бы это не сейчас, произошло бы потом. просто, появился бы новый повод, — пытается расслабленно повествовать Дима, но тягучее чувство привязанности до сих пор отпустить не может, — наверное, это и к лучшему. жаль только, что теперь гитариста нового искать. как собак нерезанных на всю Москву, а играют не лучше уличных музыкантиков.       и Шепс не верит, что татуированный горюет только по тому, что теперь у них состав группы не полный. не верит этому спокойному тембру голоса. вот-вот и задрожит. поэтому, решает глубже не копать, все таки, далеко не его дело.       — не загоняйся. сейчас начнете искать, к первым концертам уже найдёте. а там пока Ирка поработает, не развалится.       — думаю, ты прав, — одобрительно покачав головой, согласился Дима. он затягивается последний раз и тушит сигарету о перила, выкидывая куда-то вниз, заставляя окурок почти полностью по ветру раствориться, — погнали обратно, пока Лина шуму не навела, — предложил омега, отряхнув руки.       и этой интимной обстановке пришло время закончится. даже если малая часть прояснилась, в черепушке Олега продолжало всплывать море вопросов, не дающих покоя. возможно, когда нибудь в будущем, он обязательно получит на них ответ, но точно не сегодня.       они в таком же гробовом молчании покинули балкон, прямо как и явились на него. только на этот раз Шепс слишком сильно погряз в своих мыслях, чтобы чувствовать тишину.       дергает дверь металлическую и весь состав видит, который бурно обсуждал что-то.       — где вы были то в итоге? — тут же спрашивает Джебисашвили, как только татуированный силуэт появился в поле зрения.       — да курить мы ходили, боже, — закатывая глаза, говорит Дима и на диван садится, оглядывая всех присутствующих, — что вы тут нарешать успели?       — мы решили, что на сегодня репетиция закончена, — начинает Костя, прокашлявшись, — до конца рабочего дня сорок минут, мы не успеем ничего закончить.       и Матвеева резко пугает то, что им придется покинуть студию, разъехавшись по домам. он не знает, где сейчас Филипп находится и вдруг, парень в квартире находится. зверский страх по позвоночнику ползти начинает, заставляя нервно ногой двигать.       представить боится, что этому человеку может взбрести после сегодняшнего, если они тет-а-тет встретятся, еще и в квартире. а вдруг, около многоэтажки стоит и поджидает. сразу же страх все тело сковывать от таким мыслей начинает. сутулится и начинает ногти ковырять, чтобы руки занять.       — какая досада, — с наигранной печалью говорит тот, а сам готов отдать что угодно, лишь бы подольше пробыть здесь.       Миша взгляд на брата переводит. знает повадки этого человека вдоль и поперёк, именно поэтому нервность видит в чужих действиях. хмурится и ближе подходит, пока остальные план на следующую репетицию обсуждают.       — Дим, ты чего? — настороженно спрашивает тот, на корточки около сидящего присаживаясь.       — ты можешь меня до дома проводить? — с надеждой в глазах спрашивает татуированный очень тихо, чтобы другие не услышали, — пожалуйста.       у младшего сердце сжимается, когда он слышит чужую мольбу. губы поджимает и головой одобрительно кивает.       — хорошо… собирайся пока, — моментально соглашается Миша и поднимается, вновь уходя к остальному коллективу, чтобы несколько рабочих моментов.       Дима с дивана поднимается и рюкзак попутно подбирает. джинсовку быстро накидывает и на брата смотрит, дожидаясь, когда он разговор закончит.       — в четверг значит встречаемся, а мы с Димой погнали. всем до скорого, — прощается Миша, а затем собственные вещи захватывает и к выходу движется.       татуированный на прощанье кинул пару фраз, а затем, дождавшись, когда младший соберется, вышел за металлическую дверь, начиная по коридорам петлять.       — это пиздец какой-то… — тяжко вздыхает Миша, за братом идя, — и ты мне говорил о том, что у вас все нормально?       — все было нормально, — виновато отвечает Дима, по лестнице спускаясь, — я не знаю, как комментировать произошедшее.       и младший знает, что Дима не просто из-за скуки просит с ним доехать до дома. далеко не в том дело, что не привык в одиночестве ездить.       продолжает хмуриться всю дорогу до парковки, на ходу ключи от машины доставая.       — Миш, может быть, ты на ночь останешься? — резко, но очень аккуратно спрашивает Дима, боясь показаться наглым.       тут же взгляд в свою сторону понимает. и младшему уже явно не до шуток. несмотря на то, что знает этого человека всю свою жизнь, в подобных просьбах он никогда не нуждался. всегда сам, всегда один, всегда все сможет. прямо дикость видеть такого “триста шестьдесят шестого”.       — хорошо, — моментально соглашается Миша, понимая, что нельзя оставлять парня одного, — но ты мне пообещаешь, что все расскажешь “от” и “до”. без вранья, ладно?       — ладно… — кратко отвечает парень и на переднее сиденье усаживается, когда ему дверь откроют.       наконец-то тревога в груди исчезает до поры, до времени. понимает, что именно этой ночью ему ничего не грозит.