перемены.

      до самой двери в квартиру у парня паранойя была, что в любой момент покажется до боли знакомый силуэт, который с корыстными мыслями на него пойдёт. лишь присутствие брата успокаивало, но от внутреннего страха не помогало избавиться.       Дима дверь отворяет и первым заходит, тут же вызывая волну радости у пса, ждущего хозяина весь вечер. улыбку слабую натягивает. только успев разуться, сразу же взъерошил гладкую шерстку добермана и дальше прошел, повернувшись лицом к брату.       — привет-привет, Фоукс, — здоровается Миша, усмехаясь, — вырос то как.       и несмотря на всю эту расслабленную обстановку, каждый из них знал и ждал длинный разговор, который множество тайн в себе раскроет. и если Миша боялся узнать что-то слишком шокирующее, то омега боялся выносить весь тот сор из избы, который хранил и копил годами.       — как ты себя чувствуешь? — спрашивает Миша и ближе к Диме подходит, положив руку на плечо острое.       в карие глаза заглядывает и почти все эмоции считать может: страх, горе утраты, отчаяние. все воедино собралось, не желая отпускать парня.       — паршиво. очень, — в двух словах отвечает старший и на пару секунд глаза прикрывает. вот-вот и на пол упадёт на ватных ногах.       — пойдем, тебе нужно прилечь, — просит альфа и после лёгкого одобрительного кивка ведет татуированного до спальни.       к кровати подходит и покрывало рывком убирает, позволяя упасть на мягкое одеяло.       татуированный сразу же с ног валится, впервые за день почувствовав такую усталость, словно с самого утра до позднего вечера на гвоздях стоял. тяжелым камнем упал на мягкую поверхность и сразу же ноги к телу прижал в позе эмбриона.       тревога вновь накатывает, начиная очень мерзко ползти по спине под одеждой, пересчитывая каждый позвонок и зазывая за собой холод мертвый.       даже несмотря на то, что Миша молчит и просто сидит рядом, аккуратно по бедру поглаживая, Дима знает, что от него ответы на все вопросы ждут. а он никак собраться не может. знает, что ему не нужно больше за маской язвительности и безразличия прятаться, ведь перед ним родной брат сидит, который совсем другим человеком его помнит. до всех этих множественных татуировок и экранного образа.       тот человек, которому доверить можно абсолютно все. и он точно не получит в спину тычки и осуждения.       но мысли о родном брате быстро сменяются бывшим объектом воздыхания, тут же вновь ком к горлу подгоняя. заставляют самое дно сокровений вспомнить. самое жуткое и страшное, что только мог знать и прятать, на протяжении всего времени неся этот груз на собственных хрупких плечах.       помнит тот ненавистный день, когда эмоциям поддался и зачем-то сказал без задней мысли, что любит в ответ. и кто бы знал, вдруг, он сейчас где нибудь в канаве лежал бездыханным телом.       руки трястись начинают, а на глазах вновь влага скапливается.       — он больной, — выпаливает резко парень, всхлип громкий источая, — он больной ублюдок…       у Миши тут же сердце в пятки уходит, когда он слышит, как Дима поникшим голосом начинает говорить, рот прикрывая, чтобы всхлипы сдержать. правда, не очень хорошо получается.       — Дим, Дима… о чем ты? — пытается в реальность вернуть младший, даже остановив поглаживания.       — он прикрыл своих друзей, которые изнасиловали омегу и чуть… чуть, — начинает заикаться парень, когда истерика с головой накрывает.       не может нести этот груз тяжкий дальше. пытается разделить всю ту боль пережитую с родным человеком, но язык не позволяет предложение закончить. слишком тошно и рвотно. глаза жмурит и сильнее сворачивается, желая гнездование начать. за чужую толстовку хватается и сжимает плотно дрожащими руками.       — он прикрыл своих ебанутых дружков, которые чуть не убили омегу, Миша! он… — пытается рассказать парень, пока заикания не такими сильными были и его не перебивали, — когда он предложил мне встречаться, сказал, что это мелочь из прошлого… это не мелочь, мне с-страшно, — словно в бреду на крик переходит Дима и выпускает из рук чужую толстовку, чтобы лицо прикрыть.       в рыданиях разрываться начинает, да так, что сердце вмиг болью отдает. он прекрасно помнит тот день, когда в пьяном бреду Фил в их съёмную квартиру явился и гордо рассказал всю историю почти в полных подробностях, посчитав, что Матвееву просто необходимо это знать. помнит, как он клялся, что любит парня больше всего на свете и это лишь “мелкий грешок”, который никак не повлияет. на протяжении недели за юношей бегал, ухаживая, названивал. любую хотелку исполнял и чуть ли в ручного песика не превратился, чтобы чужое доверие получить. и все таки получил, закрепив статус ручного кобеля до последнего дня.       — а… а потом он еще спрашивал, почему я не хочу переспать с ним… и скандалы устраивал, что я на стороне г-гуляю и делаю вид невинности, — продолжая заикаться, пытался рассказать Дима до конца.       в подушку лицом зарывается, чтобы страшные всхлипы скрыть. начинает руками за собственные запястья хвататься, короткими ногтями царапая кожу. тошноту вызывает каждое воспоминание, связанное с вопросом интимности. боялся на протяжении всего времени, что однажды его стоп-слово не услышано будет и он точно проиграет в этой борьбе, принужденно исполняя чужое хотение.       младший Матвеев слушал внимательно, пытаясь рот не открыть от удивления. он ожидал услышать что угодно, но явно не подобную правду. даже представить себе не мог, с каким же камнем на душе все это время татуированный ходил и не просто так всегда в приказном тоне обращался к тому, кто всецело доверие пытался заполучить.       ему плохо становится лишь одного взгляда на беспомощного близкого человека, который чуть ли не в конвульсиях бьётся. боится что-то неправильно сказать, сделать, чувствуя, что сейчас у него нету права на ошибку.       хочет сам заскулить и зарыдать навзрыд. до самых костей чувствует чужую боль. себе забрать хочет, память стереть, чтобы не помнил больше всего того ужаса, в котором несколько лет жил.       — Дим… Димочка, — шёпотом говорит тот, словно спугнуть боясь.       аккуратно чужое тело приподнимает, к себе на грудь осторожно укладывая. крепко прижимает, позволяя в собственное плечо уткнуться, пока широкая ладонь по спине проходится, судорожно поглаживая.       Миша прекрасно понимает, что сейчас слова были излишни. ему не стоит ничего спрашивать и самому желательно переварить у себя в голове все сказанное. радуется безумно, что этот человек наконец-то в покое оставил омежью душу, правда, самого страх съедать начинает, даже несмотря на то, что шансы появления Филиппа в чужой жизни малы - они не равны нулю. представлять себе не хочет, что случится может, точно неизбежное.       — Дим… я с тобой, не переживай, — на ухо шепчет парень, — ты его больше не увидишь, слышишь? — а сам боится, что его не слышат.       рыдания все никак тише становится не могут, заставляя голос срывать. сколько же натерпелась эта маленькая крохотная душа, даже верить не хочется. позволяет просто без лишних слов выплакаться, сколько татуированный посчитает нужным для своего успокоения.       — я грязный, потому что не соглашался? — более четко спрашивает Дима, игнорируя чужие слова, сказанные ранее. наконец-то хоть что-то сказать может, вместо просто неразборчивых всхлипов.       — ты чего? не в коем случае, ты все правильно делал… забудь, что этот отморозок говорил тебе.       рваное дыхание слышит, но на этот раз намного спокойнее, чем несколько минут назад. выговориться – лучшее решение. только теперь младший даже и представить себе не может, что дальше делать.       не может под удар чужую жизнь поставить, но его дома возлюбленная ждет. просто объяснит все и Маша точно поймет ситуацию. будет чувствовать себя не лучше, чем синеволосый, если вот так просто на следующий день брата оставит наедине с собой. не хочет, чтобы тот глупостей натворил лишних. продолжает мычать успокаивающе, покачиваясь слегка, словно малого ребёнка укачивает. ему просто нужно дать время, чтобы в себя прийти. готов всю оставшуюся ночь так просидеть, если надо будет.       его начинает злость на бывшего молодого человека пожирать. просто поверить не может, что такой ублюдок находился рядом с Димой на протяжении столького времени. если бы знал, определенно раньше вытащил из этой ямы, чтобы теперь не пришлось по кусочкам собирать парня, который в истерике недавно бился, а сейчас отойти и восстановить дыхание пытается.       чувствует, что сердцебиение равнее становится начинает, а татуированные пальцы не так сильно за толстовку хватают. мысленно вздыхает облегченно, понимая, что скоро чужое спокойствие придет.       — у меня голова раскалывается, — скулит жалобно парень, наконец-то голову с чужого плеча приподняв.       его по прежнему трясет как осиновый лист, но больше чувства вины не ощущает. пытается мыслить здраво, но оставшихся мыслей хватает лишь на то, чтобы попытаться себя в порядок привести и прокашляться из-за пересохшего горла. тошнит по прежнему из-за стресса пережитого, поэтому рот рукой прикрывает, чтобы рвотные позывы наружу не вышли вместе с кашлем.       рядом с Мишей тепло чувствует, родное такое, приятное. ближе жмется, но пытается лишний раз слезами чужую толстовку не пропитывать.       — Дим, пойдем, тебе нужно умыться и выпить таблетку. сможешь дойти или помочь? — очень волнительно спрашивает Миша, пытаясь в карие глаза заглянуть, которые были зелёного цвета от слез.       — смогу, — кратко отвечает отвечает омега, — спасибо…       — потом поблагодаришь, а сейчас пойдём, — настаивает Миша, помогая с кровати спуститься.       за плечо до самой ванной ведёт старшего, боясь, как бы тот на ватных ногах в любой момент не упал.       был готов даже помочь сделать такие базовые вещи, как умыться или выпить стакан воды, если понадобится. помнит абсолютно каждое доброе дело, которое ему Дима сделал. безумно благодарен этому человеку, и сейчас, помочь юноше, когда тот находится в таком бедственном положении - было просто чувством долга.       дожидается, когда татуированный все слезы смоет и прокашляется, за волосы придерживая, а затем на кухню ведет. на стул усаживает и сразу же идёт по шкафам в поисках аптечки рыскать. таблетки обезболивающие находит вместе с бутылкой воды и протягивает сидящему, пока у самого сердце на части рвется от каждого нового всхлипа.       — пойдем, тебе нужно переодеться, а я Маше позвоню, предупрежу, что сегодня у тебя остаюсь, — говорит младший Матвеев.       омега головой кивает согласно и со своего места поднимается, направляясь в сторону спальни.       — если тебе нужна будет помощь - позови, я буду на кухне, – предупреждает Миша и телефон попутно из кармана достает.       номер возлюбленной набирает, гудки слыша. даже представить себе не может, как объяснять всю ситуацию будет и с чего начать.       “алло? Миш? а ты где?” — поднимает трубку девушка и сразу же взволнованно спрашивает, ведь парень должен был явиться домой еще полчаса назад.       — милая, привет. слушай, тут такое дело… — пытается аккуратно начать Матвеев, — я сегодня не смогу домой приехать, нужно у Димы остаться.       “что случилось? а где Филипп?”       — тут такой пиздец произошел… я завтра приеду и расскажу. Филиппа, в общем, больше никакого нету и сейчас Диме опасно оставаться одному. бывший его оказался очень хуевым человеком и у него есть ключи от квартиры, он может в любой момент приехать, — более тихо вкратце объясняет Миша, чтобы в соседней комнате не услышал Дима.       “бог ты мой… а сейчас с ним все хорошо?” — более взволнованно спрашивает та.       — да, все в порядке. успокоился, сейчас посидим немного и наверное он пораньше дрыхнуть ляжет. я напишу или позвоню тебе, когда смогу, — оповещает парень, чтобы девушка понапрасну не волновалась.       “хорошо, не буду пока вас беспокоить тогда… Димке привет передавай” — попросила Мария, полностью согласившись с чужой идеей остаться на ночь.       — все, жди звонка. люблю тебя, — прощается Миша, скинув трубку и убирая телефон в карман джинс.       обратно в комнату направляется и дверь аккуратно открывает. старшего видит, который снова в той же позе лежит, в одну точку смотря, пока Фоукс рядом сидит и грустно карими глазками-бусинками смотрит.       — Димка, ты как? — спрашивает альфа, присаживаясь рядом на край кровати.       — пусто как-то. ощущение, как будто я частичку себя оторвал… — жалобно отвечает Дима, одеяло натягивая по самый подбородок. хочет подушками обложиться со всех сторон и шторы зашторить, чтобы белый свет не видеть.       — это скоро пройдёт, Дим. понимаю, что ты чувствуешь себя ужасно, натерпелся столько, но, нам стоит отвлечься. может быть, желаешь глянуть что-то или голоден? — переживательно спрашивает Миша, пытаясь в чужие глаза заглянуть.       отрицательный кивок слышит и губы поджимает. возможно, ему не стоит трогать этого человека в покое хотя бы на несколько часов, но просто не может видеть то, как он убивается из-за человека, который буквально испортил лучшие годы омеги. знает, что парень сейчас будет себя в собственных раздумьях закапывать и не хочет это так оставлять. хочет чужое внимание переключить.       — а помнишь, как мне в восьмом классе девочка понравилась и ты через её старшую сестру ей подарки мои передавал? — кратко посмеявшись, спрашивает Миша.       Дима только хотел копнуть глубже в недра разума, как вдруг услышал чужие слова. вспомнил это приятное воспоминание, которое, кажется, навсегда останется в памяти. на лице лёгкая улыбка проскакивает, когда парень в мельчайших деталях вспоминает то самое событие.       — помню… а ещё помню, как ты траванулся чем-то и рыганул прямо на уроке, а мама отпросила меня с учебы, чтобы я домой тебя довёл, — следом за братом вспоминает старший, усмехнувшись кратко с какой-то горестью.       он мог бы снова продолжить пожирать самого себя изнутри грязными мыслями, но рядом сидящий брат просто не позволяет в это состояние вновь упасть, даже если сильно захочется. не светит ему это в ближайшее время.       Миша тут же смехом залился, припоминая эту постыдную историю. по бедру кратко шлепает лежащего, моментально услышав краткое “ай”.       — ты бы ещё вспомнил, что в начальной школе было, — усмехаясь, говорит парень и демонстративно глаза закатывает.       со всех этих моментов около десятка лет прошло и они давным-давно стали другими людьми, но по прежнему помнят этот семейный очаг, который сначала покинул старший, а затем и брата забрал, пригрев рядом, чтобы тот не потерялся в этой огромной и такой чужой Москве.       только со временем, оба по разным частям разъехались и возлюбленными обзавелись, правда, кто-то сделал это совсем неудачно.       — Миш, во сколько ты завтра уедешь? — резко сменяет тему Дима, продолжая куда-то в пол смотреть. хочет, чтобы подольше пустоту в его квартире заполнили.       — я завтра в обед уеду на пару часиков, чтобы несколько вещей забрать и останусь у тебя на время, чтобы тебе тревожно не было. Маша в курсе, привет тебе передавала, — ставит перед фактом Миша.       и татуированный тут же голову поворачивает, показывая карие глазки, которые надеждой наполнены. рад, безумно рад, что будет не в полном одиночестве слоняться из угла в угол как привидение, а сможет скоротать с кем-то время, не боясь, что в любой момент ключи в дверной скважине провернутся.       — спасибо… большое, — благодарит омега, вновь уголками губ слабо улыбаясь.       — прошу тебя, не благодари за это. я просто не могу иначе поступить, ты же понимаешь, — отвечает Миша и сам улыбку сдержать не может, когда наконец-то чужое настроение поднял.

*      *      *

      Миша не помнит, в какой момент лежащий под боком старший Матвеев уснул, но часы только показали восемь часов. и подобная реакция организма была вполне оправдана. юноша собственноручно покопался в шкафах и комплект постельного нашёл, расстелив себе место на диване и выгулив бедного пса, который просился на улицу. долго еще уснуть не мог, поэтому с девушкой до поздней ночи прообщался по телефону, пока в сон наконец-то клонить не начало.       понял, что на время ему придётся стать главным по бытовым делам, поэтому, заглянув утром в чужую спальню и заметив, что юноша по прежнему спит, вновь пошел на утреннюю пробежку с доберманом под руку, а затем стал искать по шкафам на кухне, что же у старшего есть из продуктов.       до самого обеда провозился с готовкой, ведь в холодильнике мышь повесилась и пришлось доставку с другого конца Москвы ждать. вскоре, услышал, как помимо собачьих коготков, сообщающих о том, что по квартире ходит четвероногий друг, юноша услышал, как тихими шажками передвигается татуированный, интуитивно направляясь на кухню.       — доброе утро, — первый сонным голосом здоровается Дима, глаза на ходу потирая.       — доброе-доброе, — отвечает Миша, а затем взгляд на настенные часы поднимает, — долго ты дрых однако.       татуированный хмурится на долю секунды, услышав про долгий сон, а затем и сам переводит взгляд на те же часы. почти час дня, а он только глаза разул.       — твою мать, — ругается парень, присаживаясь за кухонный стол, — во сколько я лег вчера?       — часов в восемь, если не раньше, — вспоминает Миша, поставив перед омегой кружку с кофе, — Фоукса я выгулил, через часик скатаюсь до дома и сразу же к тебе, — предупреждает парень, облокотившись о столешницу и скрестив руки на груди, — чем хотел бы заняться после того, как я приеду?       — ну-у, я бы по хорошему счету желал проваляться на кровати, а затем можно и в плойку поиграть, — мечтательно сказал Дима, не желая растрачивать свой выходной на умственную деятельность.       — каким ленивым ты был, таким и остался, — посмеялся Миша, глядя на брата, — ладно, так уж и быть. как чувствуешь себя?       — пойдёт, — шмыгнув носом, отвечает юноша, — больше не чувствую какой-то вины, лишь привязанность…       Миша рад, что после вчерашнего эмоционального всплеска юноша не остался в прошлом, пытаясь сразу же избавиться от больной зависимости. и дело осталось за малым, лишь со временем до конца отпустить этого человека и забыть, как страшный сон.       — ты молодец, Дим, — кратко кивнув головой, говорит альфа, — обязательно найдёшь нужного человека, не переживай лишний раз.       и такая поддержка вновь заставляет улыбнуться татуированного искренне. просто приятно находиться рядом с этим человеком. знает, что ему десятки родных братьев позавидовать белой завистью могли и отдать что угодно, лишь бы такие же отношения иметь, а не вспоминать друг о друга раз в год на день рождение. и то, пока у каждого пути не разойдутся окончательно.       они просидели на этой кухне до талого, пока у Миши время не стало поджимать, чтобы начать собираться. хоть он и сказал парню несколько раз, чтобы тот на внутренний замок закрылся, тревога в душе продолжала бушевать за этого человека. перед ним стоит совсем не ребенок, а взрослый и осознанный парень, но с такими же детскими страхами, на которые Дима имеет полное право.       попрощался как следует, словно не через полчаса приедет, а через неделю, и торопливо вышел в подъезд, на ходу возлюбленной набирая, чтобы предупредить. мысленно ругался, что ему чуть ли не на другой конец Москвы ехать, но ничего поделать не может.       сейчас его голова забита другим. не может же он вечно перекантовываться в чужой квартире. через неделю ему вместе с Машей в Подмосковье к её родителям ехать на выходные, пока с работой будет покончено на некоторое время. возможно, Дима вернется в нормальное состояние и паранойя больше тревожить не будет, а может Лина подсобит, хотя и то вряд-ли со своей то личной жизнью.       никогда в своей жизни не встречал таких людей, как бывший избранник брата и даже не знает, чего от таких ожидать можно. надеется, что после нескольких полученных синяков от Шепса и угроз подать в полицию он решит больше не объявляться в чужой жизни и не ломать ее. и Дима не сделать глупую ошибку, решив простить. мурашки по коже бегут.       наконец-то к дому подъезжает и по пути ключи от подъезда достает. хочет как можно быстрее попасть на порог родной квартиры, чтобы девушку чуть подробнее в курс дела ввести и вещи собрать, беспромедлительно возвращаясь обратно.       поднимается на нужный этаж, открывает дверь своим ключом и тут же встречается взглядом с голубыми глазками, которые скучали.       — привет-привет, милая, — проходя за порог тут же здоровается Миша и слегка склоняется, кратко целуя в щеку.       — привет, рада тебя видеть, — тут же расцветая на глазах, говорит девушка и улыбается мягко, — ты на сколько приехал? сможешь хоть что-то рассказать.       — наверное, на часик или чуть больше, — отвечает парень и вздыхает тяжко, — пойдем на кухню. там расскажу все.       и после этих слов девушка головой кивает одобрительно и мельтешит в домашних тапочках. воды набирает и на кнопочку нажимает, присаживаясь на один из стульев.       — ну так… может расскажешь? у них же вроде все хорошо было? и встречались они со старшей школы… я думала ещё вот-вот и распишутся.       Миша следом на кухню проходит и сглатывает нервно насчет штампа в паспорте не дай бог.       — может быть, раньше и было все хорошо, но… в последнее время Фил начал очень агрессивно относиться к Диме и ревновал буквально к каждому прохожему. там ещё и Шепс нарисовался, а на последней репетиции он вообще чуть в клочья Фила не разорвал, когда тот руку решил на Диму поднять… — пытается вкратце объяснить парень, а самого воротить начинает, когда вспоминает все, — ну и ушёл Фил скандально из группы. после, Дима попросил к нему приехать, а там уже в истерике рассказал, что сильный грешок у того есть, после которого Филипп все доверие растерял, но все таки смог подлизаться. представить себе боюсь, в каком кошмаре он жил столько времени, зная о “маленьком преступлении”       Маша слушает внимательно и рот рукой прикрывает. представить себе не могла, что когда виделась с этой на первый взгляд счастливой парой, на самом деле лишь пыль в глаза получала. да и Миша то не особо был посвящён до этого момента.       — ужас какой… — лишь кратко оброняет омега и все таки убирает руку от лица, — а сейчас как Дима? все с ним хорошо?       — я несколько раз у него спросил, он сказал, что намного лучше себя чувствует. даже улыбался ходил. искренне, не как обычно.       в этот момент свист чайника слышится и парень плиту выключает, убирая с горячей конфорки.       — может быть, вам с собой положить из еды что-нибудь? у нас холодильник полный, я одна за неделю не съем это все, — предлагает девушка, боясь, как бы те с голоду не померли.       — мы и сами приготовить можем, не волнуйся. не так уж и много у нас дома, так что не обделяй себя, — сказал Миша и подошел к возлюбленной, кратко поцеловав в губы, — давай, я пошёл вещи собирать, сейчас вернусь.

*      *      *

      с момента ухода Миши за пределы квартиры, парень места себе найти пытался. включил телевизор на полную громкость, с доберманом отработал несколько команд, убрался в доме. эти три часа длились целую вечность, но парню не стоило привыкать к временному сожителю, дальше жить нужно самому, в полном одиночестве. правда, очень сложно перестроиться на такой ритм жизни, когда ты буквально несколько лет был постоянно окутан вниманием, даже если очень сомнительным.       не в то время и не в том месте начал жить с объектом воздыхания, вовсе не привыкнув ко взрослой жизни. пропустил тот самый этап, когда нужно было вставать на ноги самостоятельно и идти к определённой цели. всегда перестраховка рядом была.       пытается понять, с чего начинать тот самый путь, чтобы успеть наверстать упущенное, только размышления звонок на мобильный телефон прерывает, заставляя тяжко простонать и идти на поиски гаджета.       на горящий экран смотрит и незнакомый номер видит. сразу же в догадках разрываться начинает. вдруг, у Миши появилась вторая сим-карта? а вдруг, Фил решил номер сменить и назойливыми звонками на мозг капать? а может быть вовсе спам, который иногда на дню звонит несколько раз. но особо долго думать у него времени нету, поэтому, хоть и неуверенно, но поднимает трубку.       — алло? — первым начинает парень, обрывая гудки.       “алло-алло, Дим? ты?” — доносится из динамика до боли знакомый голос, который слегка искажен из-за качества связи.       — Олег? откуда у тебя мой номер? — и с сердца тут же тяжелый камень упал. как же хорошо, что ни одна из догадок не оказалась правдивой.       “если ты ещё не запомнил, мы с тобой работаем в одной лейбле и это не особо конфиденциальная информация”, — а затем легкий смех слышится, — “у Кости попросил, не волнуйся”.       — ладно, хер с тобой, — тяжко вздыхая, отвечает Матвеев, — ты что-то важное хотел спросить? с альбомами что-то?       “возможно, расценишь это как хуевую причину, но она не связана с альбомами”, — начинает парень, замявшись слегка, — “просто спросить хотел, как чувствуешь себя. вы с Мишей тогда быстрее всех по съебам дали, никто ничего особо и не понял”.       и омега в этот же момент бровь изгибает. он думал, что краткий разговор во время перекура – их порог, который они не переступят. но умудриться найти номер через сверх занятого продюсера лишь для того, чтобы спросить, как татуированный себя чувствует, было чем-то более глубоким, чем тот поверхностный диалог.       — да-а.. в принципе, нормально себя чувствую. как обычный среднестатистический человек, который расстался со своей “любовью до гроба”, — отвечает парень, начиная непроизвольно по квартире ходить и делать какие-то механические действия, — не волнуйся, завтра на репетицию явлюсь вовремя и без закидонов в виде сорванного голоса.       “почему ты думаешь, что я спрашиваю по той причине, чтобы разузнать, можешь ли ты работать?” — доносится слегка обиженный голос с другого конца провода.       — ну, коллегиальное общение, все дела? или ты захотел передвинуть его на задний план?       “боже, Матвеев, какой ты безнадёжный”, — испуская тяжкий вздох, говорит Олег, — “если желаешь, можешь воспринимать это как отношения двух коллег и в свободное время капать на мозги звонками”.       — меня вполне устраивает это предложение, — хихикнув, отвечает татуированный, — это значит, что теперь мне нужно поинтересоваться, как у тебя руки, раз позволил коснуться своего личного пространства?       “сугубо твое личное желание. нормально у меня все, снял в тот же вечер, доктор Стоун”,       а после краткое молчание нависает. Дима же даже не знает, о чем разговаривать с этим человеком. все их разговоры заканчивались на уровне работы и не более. понятия не имеет чем и как живет этот человек. да и надо ли вообще продолжать как-то это диалог?       “ладно, уважаемый “триста шестьдесят шестой”, больше не смею отвлекать вас от важных дел”, — первым решает оборвать молчание Шепс, прокашлявшись.       — ой блять, не выебывайся, — демонстративно закатывает глаза Матвеев, хоть и знает, что его не видят. просто надеется, что по интонации было понятно, — желаю удачи и не развалиться к следующему рабочему дню! — а затем, как ни в чем не бывало, скинул трубку первым, даже не дождавшись ответного прощания.       откидывает телефон на кровать, пару секунд посмотрев на горящий экран, пока тот не успел потухнуть. странный осадок на душе оставляет разговор и в разум врезается фраза про звонки в любое время. с чего вдруг альфа ожидает так радушно звонок от него? прямо таки заделались в хороших друзей. можно, Дима когда нибудь позвонит на этот номер, но не в ближайшее время, лишь запомнив заманчивое предложение.       и сейчас становилось некогда думать о кратком разговоре, почти не имеющим смысловой нагрузки, ведь в дверь постучали, а это могло означать, что Миша уже вернулся.       парень достаточно уверенно вышагивает к выходу, но все таки смотрит в глазок, даже несмотря на то, что отчётливо чувствует запах мяты, свойственный Мише. лишь после того, как удостоверился, что за металлической дверью стоит силуэт родного брата, парень отворил ее.       — при… — первым решил поздороваться Дима, как вдруг опустил взгляд и заметил огромный пакет и спортивную сумку, — ебаный… ты ко мне решил окончательно переехать?       — это не я, мне Маша собрала пакет продуктов и все “самое необходимое, без чего я просто не смогу прожить неделю”, — цитирует слова девушки Миша, а затем начинает разуваться, снимая кроссовки пятку о пятку.       — и что же по ее мнению самое необходимое? она думает, что я живу в пещере или что? — хихикая, интересуется Дима.       — по видимому, именно так и думала… — тяжко вздыхает парень, проходя на кухню и ставит на стол один из пакетов, — чем ты хоть тут занимался, пока я катался по всей Москве?       — да ничем, хуи пинал, — признается Дима и садится за кухонный стол, — музыку послушал, с Фоуксом бесился… правда, буквально минут пять назад мне Олег позвонил.       и тут у младшего Матвеева прямо таки глаза загорелись.       — Олег? — словно не расслышав, переспрашивает Миша, — и что же интересного сказал?       — да особо ничего. спросил, как у меня самочувствие и тонко намекнул, что я могу терроризировать его звонками в любой момент, — делится омега, начиная крутить браслеты на руках.       — ого, ну и с чего бы вдруг такая милость?       — Миш, ты думаешь я знаю? — приподнимая бровь, задает ответный вопрос татуированный, — может, просто пошутил, а может действительно делать нехер. но я бы лучше нашел другое занятие, чем разговаривал по телефону с таким человеком как я.       — сильно прибедняешься. а номер твой у него откуда? или ты однажды вместо отборного мата продиктовал свой номер в порыве злости ко всему окружающему?       — малой, нахер сходи, — фырчит Дима и глаза демонстративно закатывает, — сказал, что попросил у Кости. постарался, конечно, раз смог вытребовать у постоянно занятого продюсера этот несчастный номер.       — я прямо таки поражен. сильно запарился ради того, чтобы спросить, как самочувствие у такой язвы, — посмеявшись, сказал младший, очень тактично пропуская молнии из чужих глаз.       — да закрой ты уже варежку, Миша, — негодует парень и брови хмурит, — давай быстрее свои пакеты разбирай и я пойду запускать плойку.

*      *      *

      татуированный с кровати вяло поднимается, не желая с утра пораньше куда-то ехать и мозг напрягать, чтобы торопливо думать о том, как бы уложиться в дедлайны.       после почти семнадцати часового сна очень сложно уснуть по личному графику, который сбился к чертям собачьим. но, выбора у него как такового не было, поэтому, после вполне удачных попыток Миши разбудить мертво затянутое в царство Морфея тело, омега все таки собрался на выгул с собакой, чтобы после сразу же по возвращению в квартиру схватить рюкзак и спускаться обратно к чужой машине.       младший Матвеев настаивал вместе пойти на всякий случай на площадку для собак, но Дима убедил его, что все будет нормально, если рядом находится верный пес, который умеет не только на птиц с балкона лаять. конечно, внутренняя тревога по прежнему была и не отпускала до конца, но это лишь дело времени. когда-нибудь свыкнется с тем, что больше его жизни ничего не угрожает. только если внезапно появившиеся на горизонте фанаты, когда на голове мамай прошёлся, а из одежды на тебе то, что первое под руку попалось.       уже поднимаясь обратно вместе с до жути довольным животным, юноша продолжал паранойю ловить, но максимально отгонял эти мысли, пытаясь думать холодный разумом, а не поддаваться эмоциям. дверь отворяет в квартиру и сразу же в коридоре брата видит, который на ходу собирается.       — давай, Диман, заводи Фоукса, бери нужное и поедем, — говорит Миша, поправляя футболку и смотря в зеркало.       — ты так торопишься, будто мы на встречу с президентом опаздываем, — лениво тянет старший и отпускает собаку с поводка, лишь затем начиная разуваться.       — это ты обычно никуда не торопишься. удивительно, как ты ещё ни разу не опоздал на самолет в наших турах, — отвечает альфа и взгляд переводит в сторону чужой фигуры.       — ну, самое же главное, что не опоздал? а сейчас никакого самолета нет, поэтому, не вижу причины для какой-то спешки.       — Диман, ты никогда не видишь причину для спешки, вот честно.       — и то правда, — пожимая плечами, все таки заходит в спальню и хватает заранее собранный рюкзак.       сборы на студию вместе с родным братом были намного комфортнее, даже чем в самый разгар спокойного периода отношений. чувствовались какие-то недомолвки, оттого и тошно было на душе. а сейчас они за безмятежной беседой спокойно к парковке спускаются.       — как то быстро месяц лета пролетел, не находишь? — спрашивает Миша, заводя машину и радио настраивая.       — хуй знает. я уже не разделяю лето с другим временем года, — говорит Дима и вздыхает тяжко, склонив голову на стекло, — может быть, еще успею съездить с Линой и Юркой на озеро, а может быть так и проведу все время в работе.       — да не ссысь, успеешь ещё. два месяца впереди, а там и Костя отпуска выдаст. рванем куда-то, — уверяет того альфа, начиная выезжать с парковки.       и в этот же момент на лице татуированного улыбка слабая проскакивает. чужой оптимизм душу приятно греет, заставляя поверить в то, что их до самой осени не загрузят работой. может быть, получится погрузиться в летнюю атмосферу безработицы и полного отсутствия дел хотя бы на пару недель. даже если они будут проходить в черте города.       время в поездке пролетает незаметно, особенно, когда по радио играет какой-то незамысловатый саундтрек, а Дима, усевшись поудобнее, начинает рассказывать то, что не успел поведать ранее, словно не виделся с братом несколько месяцев. вздыхает горестно, когда видит вывеску знакомого офисного здания и из машины выходит, легонько хлопнув дверью.       — интересно, насколько же большим удивлением будет то, что я снова приеду вовремя? — спрашивает татуированный и чуть ли не вприпрыжку идет к главному входу.       — у всех челюсть отвиснет, поверь мне, — отвечает альфа, посмеявшись.       они проходят внутрь и уже по инерции здороваются с девушкой на ресепшене, прежде чем двинуться к лифту. Дима на экран телефона смотрит и со временем сверяется, одновременно рассчитывая, сколько работы осталось на хрупких плечах и через сколько она будет завершена. осталось совсем немного, прежде чем заняться бумажной волокитой и отдать звукачу все те материалы, которые были созданы за несколько недель.       но по сознанию в этот же момент бьет факт, что больше у них нету гитариста. и искать мастера своего дела желательно начать как можно раньше, ведь нельзя вывезти существование группы лишь одной Игнатенко, которая сейчас на птичьих правах будет чужие партии играть. ещё и с затруднениями, почти не знакомясь с нотами к чужим песням.       татуированный вздыхает тяжко, выходя из лифта. по коридору узкому и длинному идёт, ощущая нагнетающую обстановку. помнит, как с бывшим возлюбленным здесь за руку ходил, а сейчас лишь фантомные прикосновения чувствует, которые табун мурашек вызывают и легкий холодок по спине. шаг ускоряет и головой слегка потряхивает, пытаясь с мыслями собраться. ему работать нужно, а если прямо сейчас с таким настроем зайдёт в студии и моментально вспомнит все произошедшее накануне, точно размякнет, не в силах чем-то заниматься.       нужно пользоваться моментом, пока настроение стабильно хорошее, а паранойя на время кончилась. естественно, куда же без вмешательств младшего Матвеева, который чуть ли не ежечасный сеанс психотерапии устраивает и постоянно интересуется, как омега себя чувствует, чтобы случайно не упустить момент, когда нужно подстраховать. и сейчас тоже думать не хочется о прошлом. с головой погрузиться в настоящее и будущее, став настоящим мечтателем.       — всем доброго времени суток, — здоровается первым омега, когда ступает в прихожую и тут же взглядом обводит присутствующих.       Джебисашвили в компании Череватого видит, Иру и Дэна которые на кожаном диване удобно расположись,, а затем кидает взгляд на Шепса, трущегося около открытой форточки.       — неужели? снова вовремя? — удивляется Лина и демонстративно рот рукой прикрывает, глаза округляя.       — представляешь? прямо чудеса какие-то… — с таким же наигранным удивлением отвечает Дима и рюкзак кидает, плюхаясь на диван, который неформальной стал принадлежать группе рок-звезд, — а я смотрю, ты тут уже в другую группу перешла? я понял тебя…       — поговори мне тут, — фырчит барабанщица, — мне откуда знать, сколько вас черти носить будут? надо же как-то время скоротать.       Олег тут же развернулся, когда услышал, как тяжелая дверь отворяется, а затем знакомый до жути голос слышится. странно ощущает себя после разговора и всего случившегося в принципе.       если бы своей копии из прошлого рассказал о том, что чуть не придушил любовничка той самой чёрной бестии, копия определенно покрутила бы пальцем вокруг виска и сказала бы о том, что он просто спятил и быть такого не может. но, как показывает время, видимо, может.       альфа не может уловить ту тонкую грань, которую они явно переступили, просто ходят и молчат, делая вид, что ничего не было. но, ведь, просто обычные коллеги не звонят друг другу с вопросами насчет самочувствия и не рвут глотки тому, кого внутренний зверь не одобрил еще с самого начала? давным-давно стали дружеские чувства питать, только не признаются. Дима из гордости, а Олег из собственной слабости.       — у нас сегодня какой-то праздник? — спрашивает Шепс, смотря на усевшегося Матвеева.       — да, я пораньше явился, — гордо ответил парень, сложив нога на ногу, — целуйте ноги, скоро такая акция закончится.       — и почему же, позвольте спросить?       — устану от столь хорошей пунктуальности, — зевая лениво, отвечает Дима, — сегодня у нас Костя не собирается приходить случаем? есть время дальше сидеть на жопе ровно или стоит начать заниматься делом?       — я позвонил ему, он что-то буркнул, поругался на какого-то водителя и сбросил трубку, — внедряется Череватый, раскидываясь на диване вальяжно.       — значит, ждать кого-либо смысла нету, — отвечает Дима и нехотя с дивана поднимается, разминая плечи, — предлагаю прямо сейчас и начинать. помимо раннего прихода я был бы не против и уйти пораньше. Ира, у тебя как? сможешь на ходу разбираться с аккордами?       — попытаюсь, конечно, по максимуму, но обещать идеального результата не могу, — отвечает Ира и следом поднимается, припоминая, что они закончили на записи гитары.       — вот и славно, значит погнали, — отдаёт приказ Матвеев и сразу же движется в сторону двери к комнате звукозаписи.       улыбку на лице держит и самодовольно движется в сторону стола с наушниками, пока пока боковым зрением в будке записи не замечает красную гитару, аккуратно стоящую на подставке металлической. на месте замирает, а улыбка тут же с лица пропадает.       казалось бы, что такая незначительная вещь, но в голову вновь воспоминания бьют, а психосоматика даёт о себе знать, сразу же заставляя щеку начать печь, прямо как в тот день. парень сглатывает нервно и зрительный контакт с инструментом поддерживает, словно живое существо перед ним стоит.       — Диман, ты чего? — окликает того Олег, зашедший следом.       выслеживает, куда Дима смотрит и в ту же точку взгляд переводит, замечая гитару Филиппа, которую тот забыл в роковой день. примерно понимает, что сейчас стоящий чувствует и тут же напрягается. его и самого на долю секунд уносит в прошлое, хоть и обещал себе забыть тот день как страшный сон.       — давай-ка я уберу её, чтобы не смущала, — предложил Шепс и зашёл в крохотное помещение, одной рукой взяв инструмент, а другой доставку. в дальний угол ставит так, чтобы не было видно с их места и возвращается, — только не раскисай, ладно? — задает риторический вопрос альфа, пристально смотря на татуированного.       Матвеев внимательно следит за чужими действиями и внутренняя тревога постепенно отпускать начинает. когда серые омуты начинают прямо в глаза смотреть, Дима всё таки решает поддержать зрительный контакт и одобрительно кивает на риторический вопрос.       вновь насильно собраться себя заставляет и вдыхает воздух полной грудью, концентрируясь лишь на Игнатенко, которая уже зашла в комнату со звукоизоляцией и начала свой инструмент подключать, перелистывая бумаги с текстами и аккордами. омега наушники натягивает и ждёт, пока тоже самое сделает и Олег, прежде чем показать одобрительный жест в виде поднятого большого пальца вверх.       Миша сквозь стеклянную дверь наблюдает за тем, что происходит в комнатушке. руки скрестил и губы слегка поджал. продолжает внимательно следить за братом, каждую повадку анализируя. не хочет упустить тот момент, когда омегу в любой момент эмоции поглотить могут.       — а чего вы сегодня вместе приехали? — решила поинтересоваться Лина у Матвеева, пока половина состава была работой занята.       — да там ситуация такая… я короче у Димки неделю жить буду, — начинает альфа, затылок почесав, — он боится очень, что Фил может в любой момент вернуться, а у него ключи от квартиры есть, — кратко объясняет парень, потому что помимо подруги есть и лишние уши. какую-то подробную информацию уже сам Дима расскажет, если посчитает нужным.       — а он шо, не боится ещё раз пиздюлей получить после такого махача? — интересуется Череватый, бровь изгибая, — я-то думал, он вообще из города уедет, лишь бы шкурку спасти.       — да хер его разберешь. может сейчас ошивается где-то вдали от квартиры Диминой, может инстинкт самосохранения отсутствует и все таки захочет явиться, — тяжко вздыхая, отвечает младший.

*      *      *

      кажется, они наконец-то начинают ощущать приближающийся конец совместной работы. спустя несколько часов деятельности с испариной на лбу от летней жары чувствует, вот он – финал. но это далеко не конец встреч, ведь далее их окутают совместные концерты, которые обязаны произвести фурор на публику.       больше всего радует отсутствие напряжение, которое на протяжении всего времени было и поедало, начиная от начальной не дружеской обстановки и заканчивая немыми конфликтами Димы и Фила, в конечном итоге выходящие за рамки.       Миша из душа выходит и волосы полотенцем протирает, попутно двигаясь в сторону комнаты брата. заглядывает в дверь открытую и не видит более счётом никого, кроме открытой настежь форточки. бровь изгибает вопросительно и дальше по квартире четырёхкомнатной идёт. сразу же заворачивает в сторону кухни, совмещенной с залом и видит Диму, который на разложенном диване лежит, разговаривая по телефону с кем-то, и собака рядышком сидит как порядочная в полудреме. улыбку слабую на чужом лице видит и сам непроизвольно улыбаться начинает.       — ты с кем лялякаешь? — интересуется парень и ближе подходит.       — хорошо, давай, — игнорирует чужие слова омега и через несколько секунд трубку сбрасывает, переводя взгляд на брата, — Олег опять позвонил.       — Олег? и что же он такого интересного сказал, что ты лежишь и лыбу давишь? — лукаво улыбнувшись, спрашивает Миша.       — я не с его шуток смеюсь, амеба, а с шуток Влада, который кричит на заднем фоне, — закатывая глаза отвечает Дима и к собаке на бок поворачивается, начиная выцеловывать питомца.       — хорошо, сделаю вид, что поверил тебе, — хихикая, проходит дальше младший, — а в этот раз по какой причине звонил? как самочувствие у Фоукса?       — нет, снова спросил, как у меня дела. побоялся, вдруг после увиденной гитары Фила я словил апатию и бьюсь в истерике дома.       — да ты вроде не похож на того, кто половину рабочего дня прохохотал, а после пошёл и заливаться слезами, — приподнимая брови, говорит альфа, — и я безумно шокирован тем, что ты подпустил к себе Шепса собственной персоны. неужто сдружились так хорошо, что терпишь эти звонки, а не кидаешь в черный список как спам?       — да с хуев? он ко мне в личную жизнь не лезет, в трусы тоже, просто интересуется как порядочный насчёт моего самочувствия и меня все устраивает, — зевая, рассуждает Дима.       — ещё бы он к тебе в трусы полез. сам бы со сломанной шеей ходил, — посмеявшись, отвечает Миша и в сторону кухни шагает, чтобы чайник поставить.       — и то верно, не отрицаю.