жди меня

«Не будь таким серьёзным, серьёзных часто ебут в рот» — МС из Лондона, хоп-механика

«Приеду?»— в полдень, только проснувшись, Слава изучает немногословное сообщение Мирона. В отличие от его треков, в сообщениях он не был графоманом. «Хули нет-то. Но у меня вечером стрим». «Буду в 7» — заключает Мирон и больше ничего не пишет. В 7 он и правда стоит перед дверью с готовой едой. Слава обнимает его — по дружески, хоть они и не то что бы друзья, и Окси не сторонится. Отношения у них были странные — немного обсуждений альбомов и ебанутой философии, немного стёба друг на другом, и — достаточно много — секса. Наверное, они уже переебались на всех поверхностях и заебали всех соседей, которые в чате дома обсуждают «блядский притон» в их 212. Бывало, они не виделись по много месяцев — как сейчас, но общение просто продолжалось, словно не было этих вечностей молчания между ними. А иногда, Окси не вылезал из его квартиры неделями. В такие недели они молча сидели рядом, курили на балконе, перекидывались будничными фразами и Славе казалось — так было всегда. А потом Мирон пропадал и переставал писать, и в такие моменты казалось — так будет всегда. — Будет, — Слава вторит своим мыслям. — Будешь? — вторит ему Мирон, придвигая ему коробочку с, видимо, пастой. — Охуенный завтрак. После завтрака — ужина, Карелин настроил технику для стрима, загрузил посудомойку и даже принял душ. С последним он совсем не спешил — видел, что Окси уже неймется и хотел помучать его подольше. «Отомстить за молчание» — мысленно отрефлексировал Славка. Когда он вышел из душа, уже пришло время запускать стрим. Сегодня на обзоре «Красота и уродство» великого гения. Слава как обычно бесстыдно стебется над излишне заумными текстами Мирона и обилием аббревиатур. Он замечает, что Окси смотрит на него и подхватывает игру — начиная разбор очередного трека, отводит глаза направо, пытаясь адресовать свою иронию напрямую Мирону. Карелин предполагает, что тот отведет взгляд или уткнется в телефон, а может и вовсе заебется его слушать и уедет домой. Но Окси опускается на пол и подныривает под стол. Он опускается на колени — учитывая двухметровый рост Славы и, в следствие, высоту стола, места ему хватает. Слава закидывает ему одну ногу на плечо, а второй ведёт от колена вверх по его бедру к паху, в котором наливается возбуждение. Окси шумно вздыхает, что не остаётся незамеченным Славой. Он нажимает ступней на его пах, заставив Мирона прикусить свою ладонь, чтобы не издать стон. Потом он скрещивает ноги и кладет их на плечо Мирона, используя его как подставку и продолжая стебать его треки. Карелин почти не удивляется, когда Мирон скидывает его ноги со своих плеч, а его руки тянутся к резинке треников Славы. Он не носит белья, поэтому в руках Мирона сразу оказывается полувозбужденный член. Собственный уже неприятно давит в штаны, поэтому он расстёгивает ширинку. Мирон проводит языком по длине члена, с упоением берет в рот и начинает двигаться. Слава хмыкает и продолжает гнать фигню на стриме. Это распаляет Мирона ещё больше. — Человек не мог написать такой шизы, — комментирует Слава и продолжает: — Как думаете, может он специально пишет хуевые треки, чтобы я продолжал его хуесосить? Может ему нравятся унижения? — Карелин откровенно стебётся и Мирон мысленно его проклинает. Рука заныривает в собственное белье, Мирон размазывает смазку и дрочит головку члена. Карелин придвигает кресло на колесиках ближе к столу и Окси глушит стон, когда член Славы входит глубже и касается стенки его горла. Мирон трогает себя осторожно, потому что он на взводе от одной мысли, что он на коленях перед Гнойным, пока тот оскорбляет его творчество прилюдно. Слава тем временем включает очередной его трек и начинает покачиваться в бит. Его член скользит во рту Мирона и он пытается дрочить себе в том же ритме. Слава опускает одну руку под стол, проводит по чуть отросшему ёжику на чужом затылке и грубо насаживает голову Окси на свой член. Мирон давится и его пробивает на слезы, слюна собирается у губ, а щеки горят. Рука у Славы большая и сильная, он легко управляет темпом минета, словно рот Мирона его личный мастурбатор. От этой мысли Окси кончает, изливаясь в собственную ладонь, а Карелин насаживает его рот еще несколько раз. В конце он плотно прижимает чужую голову к своему паху, заставляя проглотить сперму. Мирон отползает и идет в ванную, потом молча вызывает такси и уезжает. Ночью Слава впервые пишет ему первым: «Возвращайся, если захочется быть выебанным в рот».