жди меня

Мирон ушёл. Блядский Фёдоров его кинул. Из колонок слышится: «Он открыться ему решится, но завтра, так пятый год». Слава уже устал разгадывать эти ребусы. У него для этого альбома уже есть свой шифр — говоря о нейросети, он говорит о Мироне. — Нейросеть хотела убить себя, — говорит Слава, а в голове: «Мирон хотел убить себя». — В этом произведении поднимается вопрос: «Может ли чувствовать нейросеть?», — говорит Слава, а в голове: «Может ли чувствовать Мирон?» и голос получается каким-то скрипучим и плаксивым. После стрима, Карелин идёт в прихожую, чтобы проверить свою догадку. Мирон оставил его, Славин, шарф. Обычно он ходит в нем и даже не думает возвращать. Иногда он с ним даже спит и шлёт Славе милые фотки. И в такие моменты, сердце его плавится. Слава пишет ему насмешливое сообщение, набирает и опять стирает, надеясь, что всё не так, как он думает. На всякий случай потом пишет еще парочку, отправляет смешную фотку, чтобы разрядить обстановку. Но Мирон не отвечает ни через день, ни через месяц. Слава продолжает ему слать всякую фигню про книги и картины, Мирон не отвечает и он прекращает писать. Пытается забить. Получается откровенно плохо. Днями он пишет сопливые тексты, депрессивно курит в окно на балконе по вечерам. Его одолевает печаль и жалость к себе. На протяжении последнего месяца его только и посещают мысли о Мироне. Ничего не помогает. Иногда к нему заходит Саша. Босая, худая, шлепает холодными ногами по паркету. Его муза. Она закидывает его вещи стираться и просит развесить. Слава складывает их в тазик и тащит в комнату. Раскладывает сушилку. Приседает, чтобы достать белье. Грудь сковывает тисками, дышать становится тяжело и он давится вдохом. Плохо. Растирает лицо руками, глаза слезятся и легкие горят. Саша, кажется, замечает, но ничего не говорит. Об их с Мироном отношениях она в курсе, но далеко не в восторге. Однако ничего не предъявляет, их обоюдно открытые отношения — как обоюдоострый меч — её, казалось, устраивают. Через еще месяц молчания Карелин не выдерживает. Слава находит его страницу у себя в друзьях. С выдуманным именем, без фотки. В друзьях у той страницы был только Слава. Трясущимися руками пишет ему жесткие и хлесткие сообщения, что нет смысла разводить клоунаду, и если он ему не интересен — пусть скажет прямо. Почему-то, писать это сообщение было очень страшно. Словно у Славы не было никакого права на эти пиксельные буквы, и никакого права на сердце Мирона. Федоров ответил, что ему нужно время. Через несколько дней он пишет: «Момент еще не упущен?» Славе обидно. Но он отвечает: «Полагаю, нет» Мирон рассказывает ему, что торчал, что не хотел никого видеть, решал дела по работе… Славе не хочется слушать. Мирон предлагает ему встретиться, и Слава впервые пишет не твердое «Да», а уклончивое «Может быть». Потом, он правда поспешно объясняет, что у них по планам запись альбома с Замаем, студия арендована, нужно готовиться… В следующую неделю они списываются еще несколько раз. Ему снится одна из их недавних встреч. Тогда они выбрались за город. Лежали на склоне берега и смотрели на реку. У Славы было ощущение предвкушения — того, что всё только начинается. Что после этого их ждёт только счастье. Но от счастья Мирон умел лишь сбегать. В день записи альбома Карелин просыпается и видит непрочитанные сообщения от Мирона. «Я так понял, что лимит исчерпан» «Надеюсь у тебя все хорошо» «Я искренне рад тому, что столько прекрасных моментов было» «Ты был именно тем человеком, который меня вывел из продолжительной депрессии» «Вижу, что и от тебя нету тех эмоций, какие были раньше» «Прости, что это сообщение будет утром»