жди меня

Жди меня, мы когда-нибудь встретимся заново Жди меня, обречённо и может быть радостно Жди меня, в этом городе солнце как станция Как бы не сгореть мне, только бы успеть

Слава поцеловал его в Новый год. А потом уехал к Саше и не вылезал из ее постели 3 дня. Они занимались сексом, ели роллы и смотрели сериалы. Славе совершенно не хотелось уходить. Он давно не ощущал такого спокойствия и тепла. Время, проведенное с Сашей, было словно штиль среди бури. Он не знал, когда бы уехал от нее, если бы не обещал маме и сестре навестить их. Мирон писал ему, в то время, когда он был с ней. Говорил, что готов уделять больше внимания, обсуждать, разговаривать… Но Карелин почувствовал, что он от Мирона ничего уже не ждёт. Он больше не верит, что всё волшебным образом изменится и их отношения заработают. Таким он грезил раньше, до их разлуки. После их откровенного разговора, несмотря на ожидания Карелина, ничего не изменилось. Виделись они всё так же редко, Мирон всё так же пропадал. Слава мог это пережить, но в крайнюю их встречу он узнал, что Фёдоров не планировал встречать с ним Новый год. Не то чтобы он ждал этого, но всё же намекнул Мирону о том, что тот мог бы хотя бы заехать к нему. Мирон неожиданно согласился и стоял у его порога, неуверенно поглядывая на Карелина. Потом отдал ему подарок и коснулся губами щеки. Слава поймал его губы и поцеловал его. Потом прижал Мирона к себе и сказал: «Ты мне очень дорог. Береги себя». Мирон снял Славину красную кепку с себя и надел ее на Карелина. Фотография Мирона в этой кепке всё еще хранится у него в «избранном» в галерее. Это был последний раз, когда они виделись. Но в Славе всё же теплилась надежда. Несмотря на очередное молчание Мирона, Карелин писал ему и спрашивал о самочувствии, а не как раньше, отсылал ему рандомные статьи с Википедии. Он старался быть честным, но Фёдоров отвечал через раз, и, в какой-то момент, Слава перестал писать первым. Их опять разделяли недели молчания, тогда Карелин и понял — это конец. Он подумал, что Мирон, наверное, заторчал и ушел в депрессию. Так же, как и в прошлый раз. Но у Славы больше не было сил его вытаскивать — его увлекала за собой новая влюбленность. Слава сошелся с Сашей и не мог даже представить себе девушки прекраснее. Она заботилась о нем, всегда относилась с пониманием и отвечала его предпочтениям в сексе. Она ему даже готовила. Он любил её без всяких «но». Но Слава иногда скучал по их с Мироном разговорам. Но он думал о нём каждый день. Но он не мог оправиться от их расставания год. Нет, Карелин бы не стал сходиться с ним, он жалеет об их отношениях. Жалеет о том, что они вообще встретились. Как бы ни были прекрасны все моменты с ним, какой бы эйфории не приносили их разговоры, их расставание уже когда-то перемололо Славу в кашу. А потом Слава наткнулся на его фотку. Федоров, в окружении своих друзей, улыбался ярко и выглядел вполне счастливым. Слава иногда заходил на его страницу, смотрел влоги на Ютубе. Кажется, у Мирона всё было в порядке. Он подумал — если бы Мирон объявился бы сейчас, сказал бы, что так многое хочет ему рассказать… Если бы он позвал его с собой, бросил бы Слава всё? Иногда скука сжирала его, а Мирон был единственным человеком, с которым ему было настолько интересно. Временами он думал о том, что им, наверное, не стоило спать. Они могли бы быть друзьями. Мирон был ужасным романтическим партнером — Слава его не винил, Мирон страдал в жизни и эти страдания сказывались на их отношениях. Карелин тоже был неидеален — он боялся подпустить Фёдорова слишком близко, пока тот открывал своё сердце нараспашку. Они оба закончили с другими людьми, но Слава всё еще чувствовал эту нить, соединяющую их. Нечто эфемерное, но сильное. Настолько, что не может порваться и закончиться. Казалось, что-то такое произойдёт, что Мирон ему напишет. Или что они пересекутся в каком-то баре, за тысячи километров от Петербурга, в далёком Тайланде… Дофаминовая привязанность их прекрасного секса не отставала. Временами он думал о том, как было бы прекрасно поцеловать его, почувствовать его желание, потянуть за отросшие волосы. Он любил Сашу, но скучал по бывшему. Такое бывает. Наверное, он скучал по всем своим бывшим. Слишком много времени ему нужно, чтобы кого-то пустить в свое сердце и целую вечность, чтобы оттуда вычистить. Мысли эти он быстро отметал, но один вопрос всё ещё волновал его — чувствует ли Мирон их связь до сих пор? Слава точно чувствовал. Мирон ему часто снился. Ужасно было то, что сны были близки к реальности. Снилась их переписка, реже встречи. Он просыпался, а в сердце что-то словно потухало от осознания, что это не реально. Так и в этот раз — слишком уж реалистичным оказался сон. Даже в сновидении, Мирон долго не отвечал, потом глупо отмазывался, а Слава раздражался… И всё равно проснулся опустошенным от того, что в их переписке уже два года лишь молчание. Это просто невыносимо. Он открыл их сообщения и замер над клавиатурой, прислушиваясь к своим ощущениям. Было любопытство — за эти пару лет столькое произошло. Именно из него вытекало желание Мирону написать. Обычно, несильное, но в моменты как сейчас, когда одиночество ощущалось особенно остро, это желание сводило его с ума. Его останавливала ущемленная гордость. Это Фёдоров перестал ему отвечать, так есть ли смысл снова унижаться? Он может быть рад получить Славино сообщение, а может и осадить его, сказав, что совсем его не ждал. Раньше, общаясь с ним, он чувствовал, словно ходит по минному полю. Так и сейчас, Мирон казался ему непредсказуемым. Возможно, именно поэтому, он ему так… Слава одёрнул себя. В такие периоды внутренней пустоты, ему казалось, что несмотря на любовь и понимание, от Саши ему тошно. Но на самом деле, тошно ему было от самого себя. Он давно в завязке и в депрессивные эпизоды — в какой он вошел сейчас — он думает о том, как здорово было бы ухерачиться алкоголем или затянуться самокруткой. Тогда, наверное, и Мирон был частью его саморазрушительного поведения… Сообщения перечитывать больше не хотелось, писать Фёдорову тоже. Стало стыдно. Любви больше не было, да и боль поутихла, но интерес никуда не девался. Это было словно зуд или клеймо, от которого не избавиться. По крайней мере, за два года Карелин так и не понял как. Но он понял другое. Настоящая, здоровая любовь со временем только растет и преумножается. Саша… В ней было всё, о чем можно было только мечтать. Красота — яркая, чистая, утонченная. Но и глубина её души, ее умение любить и идти на компромисс, сглаживать углы и одним своим присутствием заставлять улыбаться. Словно солнечный луч в хмурый день, пение птиц посреди промозглого, слякотного марта. Ее доброта, тепло и поддержка поменяли его. Она любила его просто так, а не за что-то. Он больше не чувствовал, что должен притворяться.