Сотни тысяч "нигде"

Воздух в Марли был влажным и теплым. Ветер совсем слабо играл с волосами Микасы, но свою модную по местным меркам шляпку она все же придерживала рукой. Леви всего на пару мгновений задержал на ней взгляд, а потом начал искать в толпе Ханджи: та что-то рассказывала Оньянкопону, эмоционально размахивая руками. «Только бы не сболтнула лишнего». Он на долю секунды сощурил глаза, напоминая себе, что Зое все-таки не дура. Пальцы в кармане брюк нащупали какой-то шнурок, и Леви поморщился: откуда мусор? На самом деле, он был на удивление спокоен. Конечно, он не помнил в деталях ту поездку в Марли из прошлой жизни, но даже обрывочные картинки из памяти придавали уверенности. А еще он теперь не один. Армину и Ханджи они вообще рассказали все, и у последней глаза горели так, что Леви и припомнить не мог ни одного подобного случая после боя за Марию. Конни, Жана и Сашу посвящать в детали не стали, но Аккерман не сомневался: одна троица все расскажет другой. Это лишь дело времени. Ну и пусть. — Капитан. Леви обернулся на шепот и увидел прямо перед носом завернутую кульком вафлю с белой субстанцией внутри. Поднял взгляд: Микаса, вытянув руку, стояла с наиглупейшей улыбкой. — Мороженое. — Я в курсе. Ему пришлось прикусить щеку, чтобы не усмехнуться: вспомнил, как наблюдал за ней, когда она это мороженое Эрену подсовывала. Леви тогда так и не насладился заморским лакомством. Даже после войны ни разу не пришлось. — Возьмите, — Микаса наклонилась к его уху, — вы ведь в прошлый раз так и не попробовали. Зараза. Он бы попробовал. Только кое-что другое. Пришлось остужать губы холодными сливками, пока они, одуревшие, не потянулись к лицу Микасы без воли хозяина. Леви смотрел, как она, смущенно поправляя волосы, убежала к друзьям, и думал о том, что, когда они разберутся с врагами, он обязательно возьмет Микасу за руку, поцелует при всех, а потом уведет туда, где никому до них не будет дела. Спрячет. Они не говорили об этом, но Леви был уверен, что Микаса согласится с его планом. Вдоволь насладиться мыслями о будущем с привкусом сладкого мороженого не получилось: маленький воришка уже обчистил карманы Блаус, и Леви пришлось встревать в разборки местных, чтобы не допустить самосуд над ребенком. Спустя добрых полчаса после изматывающего бегства разведчиков от местных разъяренных мужчин, Оньянкопон разобрался с ожидавшими в порту водителями и наконец рассадил их по автомобилям, которые отвезли всех в представительское поместье Адзумабито. Леви вышел из машины, в которой ехал вместе с Ханджи и Эреном, встретился глазами с тоскливым взглядом Микасы: наверняка она в дороге разнервничалась из-за знакомых картинок из прошлого. Леви и сам немного переживал. На что они все надеются? На здравый смысл или на удачу? Или на Эрена, который нервно ерзал всю дорогу? Ханджи вела долгую беседу с Киеми — Леви перестал вслушиваться, когда понял, что не слышит ничего нового. В какой-то момент он даже поднялся с кресла и начал медленно расхаживать по комнате, имитируя заинтересованность замысловатыми предметами интерьера. — Не так уж здесь и роскошно. — Что? — он чуть повернул голову на тихий голос Микасы. — Я запомнила это место другим, — она провела пальцами по складке тяжелой шторы и поморщилась: на коже остался неприятный пыльный налет. — Теперь все ощущается иначе. — Ты в порядке? — Да… — Микаса улыбнулась уголком губ и коротко обернулась в сторону Эрена. Тот поймал ее взгляд и перестал ковырять заусенец на пальце. Леви тоже на него посмотрел. — Немного беспокоюсь. Он ведь не сбежит? Было ясно, что ее терзало. У них даже плана толкового не было — одни только договоренности не рубить с плеча и принимать все решения вместе. А теперь они в Марли — в месте, где когда-то потеряли Эрена насовсем. Леви тоже не был уверен в том, что история не повторится. Он хотел бы сказать что-то ободряющее, но слов не нашлось. Вместо этого Леви бегло огляделся, потом взял шляпу и подошел к Эрену. — Прогуляемся? Эрен, который, судя по виду, и так собирался на выход, виновато потупил взгляд, кивнул и пропустил капитана вперед. Молча и довольно быстро они добрались до оживленной набережной. Здесь было не так шумно, как в порту, но все-таки многолюдно: галдела наигравшаяся за день ребятня, неспеша прогуливались семейные пары, старики на скамейках спорили о жизни с видом бывалых военачальников, порой грозно постукивая тростью по каменной мостовой. Клонившееся к закату солнце не подгоняло, а словно подбадривало, играя на уставших за день лицах людей тенью улыбок. — Что у тебя на уме, Эрен? — не глядя на него, спросил Леви. — Ничего такого, о чем бы вы не знали, капитан. — Ты как будто чем-то недоволен. Разве ты не хотел погулять по городу? — Хотел. Один. — Прости, но это для тебя пока непозволительная привилегия. — Не доверяете мне? — Эрен усмехнулся. — Я оскорблен. — Не дерзи, Йегер. И не делай вид, что до тебя не доходит, почему так, — язык чесался, и Леви скривил лицо, когда не сдержался. — Твой лимит доверия был полностью истрачен в прошлой жизни. Эрен прикусил губу и отвернулся. Леви незаметно фыркнул: пусть тот и прожил сотни жизней, а как был эмоциональным пацаном, так им и остался. — Так, и что мы будем делать? — Эрен даже остановился, вынуждая Леви обернуться. — Почему мы ничего не предпринимаем? Нельзя же просто наблюдать и ждать, что что-нибудь изменится! — Угомонись, — оба снова двинулись вдоль набережной. — Так ты всегда и поступал, да? Бездумно пер напролом, надеясь на удачный исход? А потом разочарованно начинал сначала. Но проблема в том, что в одиночку хрен чего добьешься, Эрен. И одной верой в себя хрен чего добьешься. Не понял еще? — Я сделал так, как посчитал нужным. Вы сами учили быть ответственным за выбор, который мы делаем. И я выбрал — спасти вас. — Не начинай по новой старую песню, — Леви уже даже не злился и говорил спокойно. — Не надоело? Ты не один в этом мире выбор делаешь. И не один за это отдал жизнь. Выбор каждого менял этот сраный мир каждый день. — Но ведь вы… учили… Теперь уже остановился Леви. Вздохнул. — А ты никогда не допускал мысли, что я мог быть не прав? Не думал, что я тоже о многом сожалел? Наверняка, нет. А я, в отличие от тебя, дожил до глубокой старости и знаю, о чем говорю. Принимать ответственность за свои решения и слепо им доверять — разные вещи, Эрен. — Я понимаю, капитан. Понимаю. Просто мне сложно это принять. Я пытаюсь перестроиться, но… у меня еще не всегда получается. — Именно поэтому ты больше не один. Так что… ты уж постарайся. И не делай глупостей. Это все, о чем я прошу. Ну что еще? Леви проследил за застывшим взглядом Эрена, направленным в узкий проход между зданиями. Оттуда доносились шум, ругань и едва различимые всхлипы. Леви распахнул глаза, обогнул замершего Эрена и уверенно приблизился к мужчинам, которые — он не мог в это поверить — избивали ребенка. — Какого черта здесь происходит?! — Вали отсюда, — на вид это были простые работяги, — не твое это дело. Мы просто проучим мелкого отброса, который мешает нам вести дела. За спиной Эрен что-то бормотал. Леви не слушал — кровь шумела в ушах. Он узнал в ребенке уличного воришку, что днем стащил у него кошелек. И еще на миг Леви узнал в ребенке себя. — Ты оглох?! Сказано — проваливай! — Пацана на землю поставь. И мы уйдем. — Ты кто вообще такой? Тебе давно ребра не ломали? — А тебе? Бить первым Леви не хотел, но те явно не собирались договариваться мирно. Самый говорливый из них попытался трусливо прикрыться мальчишкой — Леви уверенно вырвал его из чужих рук и оттолкнул в сторону Эрена. Замахнулся и тут же отвлекся на другого, более смелого. Правда, одна лишь смелость — слабое преимущество против двух опытных солдат. С ними даже драться не пришлось: один от страха завалился прямо в кучу мусора, второй вжался в каменную стену и зажмурился, прикрывая лицо руками, когда все-таки получил по носу, а третий просто сбежал, изрыгая проклятия таким неподходяще писклявым голосом, что даже Эрен скривил лицо. Когда Леви и Эрен довели мальчика, который представился им именем Рамзи, до окраины города, где он жил, уже стемнело. Он помахал им рукой и начал осторожно спускаться в овраг, где рядами стояли пестрые палатки. Они проводили его взглядом и обернулись на голос Микасы: — Эрен! — вид у нее был суровый. — Капитан! Вас все ищут! Где вы были так долго?! Она поднялась на холм, остановилась рядом с Леви, поправила пиджак и удивленно посмотрела вниз. — Это?.. — Лагерь беженцев, — произнес Эрен и повернул голову к Микасе. Она тоже посмотрела на него. Порыв ветра взлохматил ей волосы, и они упали на глаза — она быстро поправила их рукой. Оба ощутили волнение: прошедший день привел их к этому месту, к моменту, отпечатанному в памяти сильным чувством. И только Леви не понимал, почему воздух между ними начал подрагивать. Посмотрел на нее, потом на него, дернул бровью, но остался стоять между Эреном и Микасой. Что бы ни происходило у них тогда, теперь он разделяет с ними этот миг. И больше Леви не поверит, что подобное ничего не значит. — Вам нужно поговорить? — все-таки уточнил он. — Нет, — твердо ответила Микаса и уверенно зашагала вниз, туда, откуда пришла. — Идемте. Ханджи волнуется. Я обещала, что приведу вас обратно. Она специально не стала никого с собой звать, заверив остальных, что капитан и Эрен предупредили ее, куда отправятся. Хотя на самом деле ничего она не знала — только догадывалась, что память приведет ее в нужное место. Микаса была довольна тем, что не ошиблась, но накопленное беспокойство стало граничить со злобой, когда она оказалась там, где однажды Эрен уже поставил ее в тупик и наверняка принял одно из важнейших для себя решений. В поместье Адзумабито им выделили целое гостевое крыло, где комнат хватило на всех. Микаса перекинулась парой слов с Ханджи о том, что потерянные разведчики благополучно нашлись, и закрылась в своей спальне. Внутри было тепло настолько, что она разулась и прошла через всю комнату к окну босиком. Оттуда открывался вид на обрыв с дикой береговой линией. Море было спокойным и завораживающе освещалось лунной дорожкой прямо от горизонта. Микаса обернулась и обвела взглядом комнату: небольшая, но уютная. Хотя практической пользы от расставленных по углам ваз с цветами она все равно не видела. Микаса щелкнула замком на поясе, и тяжелая юбка тут же ударилась о пол: водопровод — вот, что по-настоящему было ценно. Она открыла шкаф, чтобы достать полотенце, и замерла, увидев на вешалке красивый вечерний наряд в прозрачном чехле. Киеми собиралась завтра устроить небольшой прием и познакомить несколько членов клана со своими гостями. Даже обещала музыкантов и танцы. Микаса достала полотенце, закрыла шкаф и хмыкнула: зачем это все? Разведчики несколько раз бывали на балах у Хистории: скукотища и не дающие дышать платья — это все, что она помнит о подобных мероприятиях. Зато Саша весь ужин прожужжала о предстоящем приеме. Что ж, возможно, в этот раз он все-таки состоится, а не сорвется из-за бегства Эрена.

***

Весь день было пасмурно. Низко летали ласточки, и их крик далеко уносил сильный порывистый ветер. Воздух напитался влажностью и давил на плечи. Такое же давящее чувство испытали разведчики после посещения собрания, где выступала партия защитников марлийских элдийцев. Эрен не ушел. Во время заседания Микаса так явно нервничала, что по возвращении Эрен почти всерьез предложил себя приковать, чтобы она успокоилась. — Как будто тебя это остановит, — беззлобно вклинился в разговор Леви. Переглянулся с Микасой. — Завтра будем решать, что делать дальше. — А почему не обсудить сегодня? Леви негромко вздохнул. — Потому что Ханджи так решила. Сегодня всем положено отдыхать. Так что идите, приводите себя в порядок. Не опаздывайте, — он поднялся с кресла, сунул под мышку книгу с громким названием «Псы войны», обернулся на ребят. — И не опозорьтесь. Леви вернулся в свою комнату и положил книгу на стол — Киеми любезно разрешила одолжить ее из библиотеки. Она была написана на марлийском языке, и он с удивлением отметил, что легко может ее читать. От всего этого безобразия с памятью Леви начал прилично уставать. За окном быстро темнело: тяжелые тучи придавливали к земле верхушки деревьев от горизонта до горизонта, предупреждая о томившейся весь день грозе. Леви бросил беглый взгляд на улицу — хотя бы ехать никуда не нужно — и достал подготовленный для каждого разведчика наряд. Аккуратно сложил его на кресле и ушел в душ, гадая, как можно было за такой короткий срок не ошибиться с размерами. Костюм все-таки сел идеально. Леви поправлял пиджак, когда к нему вошла Ханджи. Глубокого цвета зеленое платье красиво облегало ее фигуру, вынудив Аккермана выразительно приподнять бровь. — Вау, Леви… — в отличие от него, Ханджи выразила свое восхищение вслух. — Великолепно выглядишь! — Ты тоже… ничего. — Это ты еще Блаус с Аккерман не видел. Спрингер уже Кирштейну слюни подтирает. — А что, уже пора идти? — Леви сверился с карманными часами на цепочке. — Ну, можно потихоньку. Ребята точно уже готовы. — У тебя все нормально, Ханджи? Выглядишь озабоченней обычного. — Что уж тут нормального? — она нервно усмехнулась и закрутилась перед зеркалом, поправляя прическу. — Но ты прав, договорились сегодня отдохнуть, значит, надо постараться расслабиться. Только… я хотела спросить, — Ханджи обернулась и на секунду прикусила губу. — Я правда сгорела, Леви? Он дернул плечами от неожиданного вопроса, словно пытаясь увернуться от него. И кто из трех балбесов не умеет держать язык за зубами? — Леви, не злись. Я сама заставила их мне рассказать. — И теперь решила обсудить со мной? Это так ты собираешься расслабиться и отдохнуть? — Прости. Я не сдержалась. Весь день об этом думала, представляла… — Представляла? Совсем сбрендила? Может, тебе еще в подробностях все рассказать? — Не злись, — он подошел ближе и увидел стоявшие в глазах Ханджи слезы. — Все происходящее волнует меня. Я не хочу, чтобы это повторилось, — ее голос стал тише. — Я не хочу умирать, Леви. — Эй, не реви. Не пристало командующей Разведкорпуса показываться перед потенциальными партнерами с опухшим носом. Появишься в таком виде — Оньянкопон не решится пригласить тебя на танец. — Ты тоже заметил? — она всхлипнула и улыбнулась. — Только слепой не заметит его особенного внимания к тебе, — он дернул губой, потом поднял на нее серьезный взгляд. — Я больше не позволю тебе умереть, Ханджи. В большом зале поместья собралось больше гостей, чем ожидал Леви: Киеми говорила о нескольких приближенных к семье, а он только вошел и уже насчитал не менее десяти незнакомых лиц. Его и Ханджи тут же окружили, чтобы представиться. Хорошо, что Зое приняла на себя основной напор, располагая к себе людей природной общительностью, потому что сам Леви чувствовал себя весьма неуютно. Он завертел головой, выглядывая из-за чужих плеч и пытаясь отыскать в толпе своих ребят. Нашел быстро: парни, разодетые, как и он, Саша в изысканном белом платье в пол, макушка Микасы виднелась за спинами приглашенных гостей — весь отряд жался друг к другу и выдавливал из себя вежливые улыбки. Они не привыкли к такому вниманию. Надо было раньше приходить. Леви извинился, сдержанно кивнул Ханджи, протиснулся между людьми и через минуту уже стоял рядом с Армином. Его тут же представили, и ненадолго он смог перетянуть возбужденное любопытство на себя, давая остальным выдохнуть. Сюда не пригласили высокопоставленных чинов — это было небезопасно, и Леви был рад тому, что Киеми об этом побеспокоилась. И все же даже простым членам клана безумно хотелось узнать побольше об островных элдийцах особенно потому, что среди них была уже известная им Микаса Аккерман. Леви открыто посмотрел в ее сторону: справа, держа руку на ее предплечье, стояла Киеми, слева, неосознанно прикрывая Микасу одним плечом, — Эрен. Леви задержал на ней взгляд: слегка приподнятые неприметной заколкой волосы, открытые плечи и темно-красное платье из дорогого бархата с длинной широкой юбкой, полностью скрывавшей ноги. Он поджал губы, заметив, как Микаса нервно сжала пальцами ткань этой юбки. То, что Киеми пыталась представить всем Микасу юной принцессой, не спрашивая на то разрешения, раздражало. Но это была негласная цена за помощь, на которую все согласились, включая самих Аккерманов. Представители Хизуру были вежливы и все-таки держали дистанцию. Этого было достаточно. Заиграла музыка. Все присутствующие мгновенно подобрались — принимали решения. В центре зала тут же появилось несколько пар. Из окружавшей разведчиков толпы уверенно вышел вперед молодой мужчина и, остановившись перед Микасой, поклонился, приглашая ее на танец. Она растерянно заморгала, но, когда Киеми что-то шепнула ей на ухо, коротко кивнула и выдавила из себя улыбку. — Я не очень хорошо танцую, — произнесла извиняющимся тоном. — Я скорее солдат, чем… «Не беспокойтесь, мисс», — услышал Леви, когда мужчина провел под руку Микасу мимо него. — Мисс… — вычурно поклонился Жан, — Саша! Позвольте пригласить вас на танец? — С удовольствием, — она не сдержала искреннего смеха и прикрыла ладонью рот. Леви закатил глаза: кто учил их светскому этикету? — А потом я! — возбужденно воскликнул Конни прямо над ухом Леви, заставив того незаметно дернуть плечами. Неисправимы. — Всего один вечер, — произнес он скорее сам себе так, что его услышал только стоявший поблизости Армин. — Вы нервничаете, капитан? — Не переношу чертовы балы, Арлерт. Армин посмотрел на него чересчур сочувственно, поэтому Леви хлопнул его по плечу и выдал что-то наподобие улыбки, прежде чем отойти в сторону. Нашел глазами Ханджи — та уже кружилась в танце с Оньянкопоном. Ладно, он не будет занудствовать, если остальным весело. Музыка еще не закончилась, когда рядом с ним оказалась Микаса. Леви вопросительно поднял бровь. — Я оттоптала ему все ноги, и он сдался. — Да ты, оказывается, стратег, — наконец-то Леви усмехнулся абсолютно искренне. — Прости за этот цирк. — Хочу на воздух. Это платье не дает мне дышать. — Не суетись, — он заставил посмотреть на себя, потом кивнул в сторону выхода на террасу за своей спиной. — Хочешь, я помогу тебе сбежать? — А так можно? — спросила она шепотом. Леви помолчал. Дернул плечом. — Свою задачу на сегодня ты выполнила. А меня тоже не привлекает перспектива светить лицом весь вечер. Там выход в сад. Пройдем свозь него, и через другой вход сможешь вернуться в свою комнату. Иди. Последний шанс, пока музыка играет. Я прикрою. Микаса засияла благодарным взглядом и быстро проскользнула к выходу. Леви медленно осмотрел зал, убедился, что ее побег остался незамеченным и вышел следом. — Не стой под фонарями. Пойдем. Он взял ее за руку и повел по неширокой аллее, которая быстро превратилась в узкую тропинку, окруженную частыми деревьями и полностью лишенную освещения. Свободной рукой Микаса поддерживала юбку платья, чтобы не споткнуться, ориентируясь только на спину капитана. Оба сердца отбивали быстрый ритм, будто Аккерманы и правда совершили какое-то злобное преступление, а теперь бежали от преследования. Эта мысль непроизвольно растянула губы Леви в улыбку, и он сильнее сжал пальцы Микасы. Он все еще держал ее за руку, хотя этого давно не требовалось. Но Леви этого хотел. А сама она руку не убирала. Через пару минут они вдруг оказались на небольшой площадке, со всех сторон окруженной деревьями, со старым неработающим фонтаном в центре и с тусклым фонарем на противоположной стороне. — И куда дальше? — Понятия не имею, Микаса. — Вы не можете так говорить, — она щелкнула языком и театрально сощурила глаза. — Я вам доверилась! — Эй, — он обернулся и не сдержал ухмылки от ее вида, — можешь вернуться и продолжать топтать ноги заморским приятелям. — Ч-что… Да как!.. Я отлично танцую, если хотите знать! — Не сомневаюсь, — Леви вмиг приблизился к ней и заговорил совсем тихо. — Докажи. — Хотите потанцевать со мной, капитан? — она понизила голос до шепота. — Не боитесь за свои ноги? — Наступишь на мои — лишишься своих, — он поднял руку в приглашающем жесте. — Как благородно с вашей стороны, — Микаса положила свою ладонь поверх его. Вторую руку опустила на его плечо, и тогда Леви прижал ее корпус к себе, обнимая за талию. Вместо музыки — шумный шелест листьев вокруг. Биение двух сердец задавало приятный ритм. Молчаливые силуэты теней от фонаря тонко ударяли по клавишам, а ветер заменял плач тоскливой скрипки. Леви медленно вел Микасу в танце, с каждым оборотом обнимая все крепче. Все чаще задерживая дыхание и утопая пальцами в мягком бархате на ее спине. Тишину ночи оборвал далекий раскат грома в темном небе. — Дождь, — робко шепнула Микаса, когда на щеку упала первая капля. — Не останавливайся, — почти неслышно произнес Леви у самого уха. — Мы все равно теперь промокнем. Танцуй, Микаса. Уже через минуту вода застилала им глаза и не давала нормально дышать. Кожа покрылась мурашками, волосы облепили лица, и это только ускоряло ритм особенного танца без зрителей. Оступившись на скользком камне, Леви чуть не повалил Микасу на землю, удержав в последний момент и нависнув над ее лицом. Они засмеялись, и Леви поставил ее ровно. — Вот теперь достаточно. — Кажется, это платье безвозвратно испорчено, — она приподняла подол и скривила губы. — Отвратительный вид. — Это не так, — он все еще не убирал руки с ее талии. — Оно с самого начала мне не подходило. Такое открытое платье не для моих изрезанных плеч. Леви проглотил горечь: из-под выреза у груди действительно тянулся побелевший от времени длинный шрам до самого плеча. Едва касаясь, он прочертил вдоль него большим пальцем. Поднял голову и заглянул переставшей дышать Микасе в глаза. — Ты прекрасна. Весь вечер хотел об этом сказать. Микаса дрожала не от холода. Леви глубоко дышал не из-за проливного дождя. — Спасибо… что помогли мне. Застывшее время ощущалось ярким покалыванием кончиков пальцев и задрожавшими нервами. Они вспыхнули молнией под веками, стоило Леви коснуться ее губ. Микаса тонко вздохнула и подалась вперед, не позволяя отстраниться. Он и не собирался. Ногтями одной руки она прочертила по его затылку, и тогда Леви перенес обе свои ладони к ее щекам: быть именно здесь. Целовать. Не ждать больше. Это абсурд — подходящее время никогда на наступит. Как я жил без тебя? Звенящая мысль обожгла сердце, заставив отпустить губы Микасы и крепко прижать ее к себе, лбом упираясь в плечо. Словно, если отпустит, все исчезнет: и танец, и поцелуй, и ее чувство к нему. Их память. С тех пор как они открылись друг другу, Леви до одури боялся проснуться в узкой кровати приюта седым стариком без всех этих жизней, без подаренных шансов — с одним только разбитым прошлым, мертвой Микасой, похороненной через океан и собственной одинокой смертью. Он не выдержит, окажись все происходящее безумным сном. Сначала Леви испытывал жгучую злость и непонимание: проделки судьбы казались идиотской игрой без инструкции. А теперь не готов был отказаться ни от одного мгновения новой жизни. И пусть впереди ждала неизвестность измененного сценария войны, сейчас он боялся только одного: чтобы все не оказалось больной иллюзией. А пока Леви может ощущать тепло ее кожи, он знает, что не потеряет Микасу. — Леви?.. По имени назвала. Это вызвало волну мурашек, и он медленно отстранился, так и не перестав держать руку на ее талии. — Прости, — она почти неуловимо дернула головой, но он успел разглядеть недоумение. — Я бы предложил тебе сбежать прямо сейчас. Далеко и навсегда. Но боюсь, мы не можем себе этого позволить. Надо возвращаться, пока нас не отправились искать. Ливень уже давно закончился. Закончился так же внезапно, как и начался, уступив место моросящему дождю. По лицу Микасы скользнула печальная тень: уголки губ опустились, взгляд устремился сквозь Леви, плечи дрогнули. А потом она посмотрела прямо на него. Искрящаяся нежность в ее глазах перемешалась с непоколебимой уверенностью. — Я не собираюсь сбегать. Им пришлось еще немного поблуждать по саду, прежде чем они смогли найти дорогу к основному входу в поместье. Там их встретили встревоженные Киеми, Ханджи и Армин. — Вы куда пропали?! Мы вас обыскались! — Микаса перебрала с вином, — Леви услышал за спиной суровое сопение, а перед собой заметил удивленный блеск в глазах Армина. Не думал, что подруга может напиться? Или это из-за того, что он ее по имени назвал? — Я ее проводил на улицу, а местный сад оказался настоящим лабиринтом, так что мы заблудились. — И совсем промокли! — взмахнула руками Киеми. — Ах, госпожа Микаса, пойдемте скорее, пойдемте со мной, вам сейчас же приготовят горячую ванну, чтобы вы не заболели, — она осторожно потянула ее за локоть и обратилась к Леви. — Вам тоже следует переодеться и выпить горячего чая. Я распоряжусь, чтобы вам помогли. Леви мысленно встряхнул головой и дал себе указание собраться, потому что ощутил физический холод, как только Микаса отошла от него. А так не пойдет. Раз он до сих пор не проснулся, значит, у него все еще есть много важных задач. — Леви, стой! — он уже собирался уйти, когда его окликнула Ханджи. — Армину нужно тебе кое-что рассказать. — Слушаю, — он обернулся и коротко поджал губы. — Я… — Армин дождался одобрительного кивка Ханджи, — наблюдал за Оньянкопоном. Сегодня днем, на заседании, он вел себя странно. И вечером… В какой-то момент он стал озираться по сторонам, будто кого-то высматривал. А потом исчез. Леви скрестил руки на груди и поднял бровь, поворачивая голову к Ханджи. — Что? Это не из-за меня. Дослушай. — В общем, я стал его искать… и нашел в одном из коридоров. Он с кем-то разговаривал. Я не смог расслышать, о чем, простите. Но потом, когда он хотел вернуться, я убедил его объяснить, в чем дело. Армин подробно пересказал то, что узнал. Леви внимательно выслушал его, а потом Ханджи, которая уже спланировала следующие действия. Кивнул. — Завтра? — Завтра. — Остальных предупредили? — Да. Осталось рассказать Аккерман. — Я предупрежу ее. Но сначала он переоденется и примет горячий душ. Снимая рубашку через голову в своей комнате, Леви зацепил пальцами затылок, и вдоль позвоночника опять пронеслись мурашки: ему нестерпимо захотелось снова поцеловать Микасу. Как сдержался от того, чтобы не позволить себе лишнего там, в саду, не знал. Вспоминал сейчас, как она выдыхала в его губы, и тело начинало трясти. Нет, в таком состоянии идти к ней нельзя. Леви опустился на пол, принял стойку и начал отжиматься. Два, четыре, тридцать пять… Он громко сопел каждый раз, когда поднимался на руках. Разглядывал причудливый срез дерева на полу и думал о дыхании. Считал. Сорок девять, пятьдесят… Образ Микасы не хотел уходить, но Леви настырно прогонял его. Помогло, когда он сосредоточился на том, что рассказал Армин. Готово. Теперь можно и в душ. Через пятнадцать минут он уже стоял у комнаты Микасы. Негромко постучал и стал ждать, прислушиваясь: вдруг уже спит? Она отперла дверь через минуту, в удивлении приоткрыв губы и пропуская его внутрь. — Что-то случилось? — она уверенным быстрым движением зажгла настольную лампу, и по комнате разлился теплый свет. — Нет, — в спальне приятно пахло шампунем и было тепло. Леви сел рядом с Микасой на небольшой диван и осмотрелся. Потом повернулся к ней. — То есть, да. Завтра утром мы едем в какое-то место, где Оньянкопон должен нам что-то показать. Вернее, он хочет нас познакомить, — он опустил взгляд к их почти соприкоснувшимся пальцам, — я так и не понял с кем. Отправляемся все, поэтому постарайся выспаться. Хорошо? — Хорошо, — она медленно кивнула. — Вы только для этого пришли? Он не стал ее поправлять. Видимо, многолетние привычки не отвязываются после пары поцелуев. Леви мягко и совершенно искренне улыбнулся. — Я пришел убедиться, что ты в порядке и пожелать спокойной ночи. Он хотел встать, но Микаса вдруг крепко сжала его ладонь. — Леви, я… я боюсь. — В чем дело? — он тут же нахмурился. Она опустила взгляд, закусила губу. — А что, если… я все время думаю о происходящем. Что, если это все — неправда? Сон, наваждение, безумие? Как это вообще возможно?! У меня в голове не укладывается. Я боюсь однажды проснуться… а всего этого нет, — она подняла взгляд. — Тебя нет. Что-то оборвалось в груди Леви. Отложенный на потом страх окружил густым туманом: они боятся одного и того же. Исчезнуть в небытии, будто их и не было. — Я здесь, — он быстро приблизился к Микасе, сжал ее плечо и дернул подбородком: этому туману не проникнуть в их мысли. — Видишь? Прямо сейчас. Иди сюда, — Леви обнял ее и провел рукой по волосам. — Я тоже боюсь. Но я верю, что теперь все правильно, Микаса. И именно поэтому ничего уже не исчезнет. Мы вместе, — он отстранился и снова посмотрел ей в глаза. — Мы ведь вместе? — она смущенно улыбнулась и кивнула. — Хорошо. И мы вместе надерем задницу любому, кто попытается это изменить. Идет? — Слушаюсь, капитан. Леви усмехнулся. Мазнул носом по ее щеке и прошептал, касаясь губами уха: — А теперь — спать. Это приказ, Аккерман.