Next to Me

      Утро пришло в окно, проникая сквозь тонкие занавеси, и комната наполнилась лучами теплого света. В воздухе витал насыщенный аромат свежесваренного черного чая, создавая волнующий фон для начала дня.       На кухонном столе танцевали отражения яркого утреннего света на чистых белых тарелках, где яичницы излучали свою аппетитную привлекательность. Двое мужчин сидели друг напротив друга, занятые своими завтраками. Их разговор, хоть и короткий, был наполнен нейтральными фразами.       Между ними царила некая невидимая граница, словно стекло, пропускающее лишь огоньки формальной беседы. Ни обмен дружескими улыбками, ни взаимное деление личных моментов не затрагивали их общение. Это был завтрак, где слова были лишь тонким мостом, позволяющим перейти из тишины утра в рутину дня. Но именно в этот день, помимо рутины, должно было и произойти событие – доставка провианта и бытовых принадлежностей. Тоже, в общем-то, ничего совсем необычного. Это случалось раз в одну-две недели, в зависимости от того, откуда доставка. И вот в этот раз ждать пришлось дольше обычного, но извещение пришло, и Ливай Аккерман уже внутренне готовился к посещению его дома мало- или совсем незнакомыми солдатами. Зик Йегер же готовился к тому, что ему, как и всегда во время этих визитов, придётся на некоторое время затаиться где-то в недрах дома.       С завтраком было покончено, чай выпит, тарелки вымыты и убраны в шкаф, все повязки и бинты поменяны, а от солдат не было ни слуху, ни духу. Уже когда Ливай начал изрядно нервничать и то и дело поглядывать в сторону прихожей, во входную дверь раздался стук, а из-за неё послышался приглушённый голос:       – Капитан Ливай! Вы дома? Это мы! Вместе с этим послышалось приглушенное:       – Ну конечно, он дома, идиот, куда ему деваться, он же совсем немощный инвалид! На чем он уйдет - на своей половине ноги?       Затем первый голос снова произнес, ещё громче, чем в первый раз:       – Капитан, открывайте! Мы знаем, что вы тут!       Ливай цыкнул, покосившись на Зика.       – Припёрлись… Отвезёшь меня в прихожую и вали в кабинет, пока не позову.       Зик, от которого не укрылось недовольство Ливая после того, второго голоса, вздохнув, осторожно предложил:       – Капитан, может, мне не уходить? Или где поближе? А то они, кажется, не совсем понимают…       – Да ладно тебе, – Ливай отмахнулся. – Всё как обычно, только ещё тупее. А раз тупее, то и тебя захотят прихлопнуть ещё сильнее. Так что давай без самодеятельности.       Покачав головой, но решив не спорить, напоминая себе, что это не его дело, как Ливай позволяет с собой обращаться, Зик молча взялся за ручки кресла, толкая его перед собой, и повёз Ливая в гостиную, как тот и сказал. Уже совсем возле двери до них обоих донеслось перешёптывание за дверью:       – Как думаешь, он нас вообще услышал?       – Да чёрт его, может, ещё позвать? Эй! – один из солдат повысил голос. – Капитан! Вы можете открыть, или нам просто входить?!       Снова вздохнув и цыкнув, Ливай головой показал Зику, чтобы тот ушёл, и Йегер, нехотя кивнув, хоть и считал, что это не совсем рационально да и неправдоподобно, что Ливай находится в доме один, всё же удалился из прихожей в кабинет на первом этаже, где закрылся и уселся за стол. Аккерман, вдохнув для успокоения, потянулся к ручке и повернул её, открывая входную дверь. За ней он застал двоих солдат – один невысокий, чуть выше самого Ливая, пухленький и краснощёкий, форма которого явно была ему уже несколько маловата, а играющая на лице жизнерадостная улыбка, которую он пытался скрыть, покусывая щеки изнутри, выдавала в нём человека недалекого, но добродушного. Второй же был повыше, хоть и меньше чем тот же Зик, Эрвин или Мике, средней комплекции, и ничем особенным не выделялся кроме коротеньких тёмных усишек над верхней губой и немного потерянного выражения лица – будто его только подняли с постели или вытащили из воды, и он озирался по сторонам с видом "что я здесь делаю". У обоих в руках были бумажные пакеты, которые те едва удерживали, чтобы не уронить. Ливай тихо и незаметно вздохнул, уже заранее ожидая, когда его "гости" свалят восвояси.       Низенький улыбнулся Ливаю и выпалил:       – А мы уже входить хотели! А то пока дверь открылась, мы тут кричали и стучали! Всё ждали, пока вы дойдёте! – вдохнув, будто кончился воздух, он тут же продолжил. – Очень уж вы долго шли, капитан!!!       Второй тут же неожиданно резво пихнул того в спину и прошипел:       – Рад встрече, идиот, когда ты запомнишь… – тут же переведя взгляд на Ливая, он вытянулся в струнку и отчеканил. – Рад встрече, капитан Ливай! Наслышаны о ваших подвигах и чтим ваш великий вклад в победу над титанами! Принесли продукты, лекарства и далее по списку! – при этом, как ни странно, потерянное выражение с его лица так никуда и не делось.       Старательно сохраняя спокойствие, ведь уже давно привык не тратить свои силы на идиотов, а избить их сейчас он не мог, Ливай только кивнул назад.       – Заносите. Ставьте в гостиную. Это после прихожей первая дверь направо. Старательно пыхтя, толстячок протиснулся мимо Ливая, занося свои пакеты, в то время как второй сначала сделал попытку последовать за ним, но потом, будто сообразив, почти кинул свои пакеты на пол, и, хотя там явственно раздался звон, он, не беспокоясь, что там может что-нибудь разбиться, схватился за ручки кресла и покатил его вслед за своим товарищем, успокаивающе заметив:       – Не волнуйтесь, капитан, сейчас я вас довезу, а потом вернусь за пакетами, пока Омар за вами присмотрит. Мы вас одного не оставим, не переживайте!       – Смотри, что бросаешь, дурень, – раздражённо прошипел Ливай. – Там импортные товары.       Всё с тем же выражением лица солдат покивал, но так и продолжил катить перед собой кресло, лишь после нескольких секунд произнеся:       – Не волнуйтесь, капитан, в следующий раз буду аккуратнее!       Ливай скрестил руки на груди, раздражаясь посильнее, и, ухватившись за это "в следующий раз", спросил:       – А куда делись прошлые ребята? Из полиции были.       Так как солдат успел довезти Ливая до гостиной, на этот раз отозвался толстенький, не оборачиваясь, осторожно сгружая пакеты на пол.       – А, капитан, да то ли перевели их, то ли отказались они, так и непонятно. Мы вот жребий после них кидали, кому к вам идти.       – Жребий, значит… – пробормотал Ливай.       – Что ты нас позоришь… – почти одновременно с Ливаем тихо прошипел второй. – Капитану об этом знать вовсе необязательно! Ну, считают его вечно недовольным брюзгой, ну и что! Он и так столько для нас сделал!       Первый, испуганно расширив глаза, сглотнул, проведя ладонью по своему затылку, громко произнес:       – Простите, капитан! Это не значит, что мы думаем так же! – будто вспомнив о своих солдатских обязанностях, он подскочил, выпрямившись и отдав честь, выдохнул. – Наоборот, скорее жаждем убедиться в обратном!       – Да неважно, – Ливай устало обернулся. – Давай, заноси уже вторую партию и можете идти.       Солдат, будто снова заснувший за спиной Ливая, встрепенулся:       – Да, капитан! Есть, капитан! Только… уйти мы сразу никак не можем! Мы должны убедиться, что с вами всё в порядке! И помочь вам, чем сможем! Потому не раньше, чем мы это сделаем! Может, вам книгу почитать надо? Или обед сготовить? Омар в прошлом был поваром, может что-нибудь вам приготовить! На неделю или сколько… До следующего нашего прихода, капитан!       Омар на этих словах горячо закивал, но Ливай не разделил его энтузиазма, чуть покосившись в сторону кабинета, где должен был находиться Зик, и снова, уже твёрже, произнёс:       – Можете идти. У меня всё в норме. Еда есть. Я со всем справляюсь.       Более высокий покачал головой, в то время как Омар начал предлагать, очевидно, пытаясь угодить, и так же очевидно, по простодушию своему не понимая, что нёс:        – Но капитан! Может, вас хотя бы в туалет свозить? Или прибрать, а то наверняка у вас тут бардак! Или хотя бы нарезать вам продукты, вы-то теперь и резать, наверное, не можете! Вернее, можете еле-еле! Или ещё что-нибудь?       Ливай сжал кулак здоровой руки, закипая всё сильнее, но не желая устраивать скандал. Его бесило такое отношение. Отношение как к немощному, как к овощу. Не может. Всё-то он может с небольшой помощью. С той помощью, которую оказывал ему Зик, он вполне со всем этим справлялся и сам. И Йегер, занимавшийся в этот момент тем, что переставлял на столе в кабинете перья, склянки с чернилами и прочую мелочь, злился не меньше капитана. Более того, ему хотелось прошибить себе лоб от таких предложений. Теперь он ещё сильнее убедился в том, что и правда был куда более приятным для Ливая компаньоном, чем любой, кто вёл себя так. И поток этих "прекрасных" предложений всё никак не иссякал – Омар продолжал наперебой предлагать всё более ненужную помощь, в том числе и в том, с чем справился бы ребёнок (там, например, было предложение покормить с ложечки), пока второй, всё же сходив за оставленными у двери пакетами, вернувшись в гостиную и сгрузив их немногим более аккуратно, чем до того, выпрямился и спросил:       – Капитан, может, нам их и разобрать? Вы нам скажете, куда что поставить, а мы как раз сможем проверить, не забыли ли вы чего и внести в список на следующий раз.       – А? – чуть устав от гомона, стоящего в его комнате, откликнулся Ливай, но, поняв вопрос, сразу твёрдо мотнул головой. – Нет. Я сам. Вы здесь закончили. Можете быть свободны.       – Но капитан! Мы же хотим помочь! Мы же можем столько всего за вас сделать! – на этот раз прозвучало почти хором.       – Мне не нужна помощь. На выход.       – Капитан!!!       – Дальше. Я. Сам. – отчеканил капитан, уже совсем взбешённый, указывая пальцем покалеченной руки на дверь.       Видимо, на этот раз до обоих всё же дошло, что спорить с капитаном не стоило, поэтому, вытянувшись, они отчеканили:       – Есть! – оба отдали честь и устремились к выходу, даже заговорить позволив себе только за дверью. Оттуда донеслось:       – А я говорил тебе, ты нас позоришь!       – Я просто хотел помочь, чего он…       – Да ничего, сам так на отшибе посиди без друзей и близких…       – Значит, не врали…       Голоса потихоньку отдалялись и затихали, Ливай вздохнул, опуская голову на ладонь. Как же его каждый раз корёжило от этих попыток к нему подлизаться. От этого отношения. От перешёптываний за спиной, которых он успел за жизнь наслушаться. Всё это тяготило и неимоверно раздражало, заставляя ценить эти последние полтора месяца. Дождавшись, пока шаги за входной дверью окончательно стихли, Ливай окликнул Зика:       – Эй! Они ушли!       Зик, услышав этот крик, наконец выдохнул, переставая изображать из себя призрака, вышел из кабинета и пришёл в гостиную, к Аккерману, решив сделать вид, что он не слышал всех этих унизительных предложений.       – Ну и долго они, капитан… Обычно куда быстрее.       – А тут другие были. И их очень заинтересовала моя персона, – процедил Ливай. – Начали спрашивать. Сюсюкаться. "Ой мы вам то, мы вам сё". Тц… – он цыкнул, отворачиваясь, не желая обсуждать это с Зиком. – Ладно, хрен с ним. Давай разбирать подачки.       Решив не волновать Ливая лишний раз, ведь тот весьма прозрачно дал понять, что этого не хочет, Зик только усмехнулся.       – Ну, ты же герой, капитан. Но я согласен. Они перегнули в своём "сюсюканьи". И не подачки, а подарки, – поправил он.       – Инвалидам – подачки, – всё так же разозлённо пробурчал Аккерман.       – Ливай, ты опять?       – Ладно. Считай, жалованье военному в отставке, – не слушая, продолжил Ливай и, всё же отходя от случившегося, ведь эти идиоты того просто не стоили, хмыкнул, задумываясь. – Было ли такое вообще раньше у нас…       – А вот идея про жалованье мне нравится, – улыбнулся Зик, пересаживая Ливая на диван.       – Ага. Говорю же, не помню, чтобы у нас оно было, – капитан притянул к себе один из стоящих на полу пакетов, чтобы приступить к разборке. – Военная служба, как бы, была посмертная. А смертность зашкаливала. Никаких тебе пенсий по старости. Дожить бы...       – Ну теперь-то куда денешься, – Зик присел на корточки рядом с другим пакетом, сразу залезая в него руками. – Что тут у нас?       – Кажется, еда, – ответил Ливай, смотря чуть поверх на этот пакет. – Это наша, с острова, – сам он полез в тот пакет, что подобрал, открыл его и, обнаружив лекарства, задумчиво почесал голову. – Ого… Сколько всего. Больше обычного...       – Надо же… – ухмыльнувшись, Зик заглянул уже в пакет к Ливаю через его плечо. – Но, как я и думал, не всё прислали таки.       Ливай вытащил разные баночки и склянки, пара из которых пошла трещинами, но, к счастью, все остались целыми и ничего не протекло на дно пакета. "Повезло этому олуху, что он их не разбил," – подумал про себя Аккерман, ведь то были явно дорогие лекарства, и продолжил доставать плоские бумажные упаковки с таблетками, пакетики с не пойми чем и привычные упаковки бинтов. На них были хоть и знакомые элдийские буквы, но составлялись они в слова, которые Аккерман даже не знал, как прочитать. Но их было много. Очень много. Здесь были и знакомые Ливаю вещи, но далеко не все. Большую часть составляли совсем неизвестное для него. Взяв какую-то небольшую вытянутую штуку, похожую на разбрызгиватель, Ливай недоумённо рассмотрел её.       – Всё равно же много. И не только для ран, да?       – Угу, – кивнул Зик и, взглянув на штуку у Ливая в руках, усмехнулся. – Погляди, и от соплей тоже есть, как я и говорил.       – Я больше не собираюсь тебе рыдать... – сразу отложив капли в сторону, буркнул Ливай и взял ещё один марлийский пакет. Заглянув в него, он увидел, что тот был доверху забит пачками сигарет, которые, видимо, в отличие от лекарств, были дешёвыми и были у Марли в изобилии. Распахнув глаза, Ливай спрятал одну пачку себе в рукав и тут же закрыл пакет, чтобы Зик не успел увидеть его содержимое       – Болеть ты тоже, видимо, не собираешься, да? – хмыкнул Зик и, не оборачиваясь, спросил. – Чем ты там шуршишь?       – Да ничем особо, – спокойно отозвался Ливай, отставляя пакет в сторону. – И болеть я не собираюсь. Никогда не болел. У тебя там что?       – Да так… – глядя на лежащий на дне пакета бейсбольный мяч, отозвался Зик. – Бытовуха всякая.       – Ну, лишней не будет.       – Это да. Хм… – задумавшись над прошлыми словами Ливая, Зик почесал бороду. – Никогда, говоришь, не болел?       – Ну да, – задумчиво отозвался Ливай. – Болеть – это обычное дело, да? А у меня за почти сорок лет жизни не было даже насморка.       – Хм… – так же крепко задумавшись, Зик незаметно спрятал в карман мяч и взял другой пакет. – Вообще, обычное. Ни разу не болеть – это и правда не очень нормально. Я по детству часто простужался, может, даже нарочно, чтобы не ходить на тренировки, а ты… – ещё чуть подумав, Зик пришёл к своему единственному логичному выводу, почему такое могло произойти. – Может, это твоя Аккермановская кровь так работает?       – Кровь… – задумчиво повторил за ним Ливай. – Думаешь…?       – Ну, она же не раз тебя спасала, нет?       И Ливай решил вспомнить, сколько раз он чувствовал совсем неизвестный прилив сил и… вспомнил. Часто это случалось, когда Эрвин что-то приказывал во время миссий. Но после смерти Эрвина… Всегда, когда приходилось иметь дело с Зиком. У Шиганшины, когда тот попытался сбежать. В Марли, когда нужно было его фальшиво "убить". В лесу, когда Зик обратился и превратил с собой всю его команду. И потом, уже когда Эрен запустил Дрожь Земли. Тогда, когда он передумал. Всё это были странные приливы сил. То, о чём ему сказал в самом конце своей жизни Кенни. Хотя и было непонятно, с чем это связано. Но сейчас Ливай не мог не согласиться с Зиком, что, возможно, и тут его неизведанная никакими учёными, ни марлийскими, ни элдийскими, кровь имела влияние. Кровь, не позволяющая превращаться в титана, но наделяющая практически титаньей силой внутри человеческого тела.       – Кровь... – тихо произнёс Ливай. – Наверное, ты прав... Если бы не эта кровь, я бы точно помер... И не раз, да…? Может, поэтому и болезней не было... – встряхнув головой, Ливай взял ещё один пакет.       Зик хотел что-то сказать. Хотел спросить, хочет ли Ливай узнать побольше о своей крови, ведь после вопросов Эрена он постарался разузнать побольше, желая быть "хорошим старшим братом", но эта информация так и не пригодилась Эрену, а вот Ливаю, Аккерману, вполне могла. Но, казалось, сейчас он не хотел это обсуждать. И Ливай почти сразу это подтвердил, отодвигая ещё один пакет с овощами и фруктами и придвигая к себе другой, с мясом.       – Очень даже свежее. Местное... А это...? – он взял пакет из Марли, тоже с едой, но какой-то странной, в вытянутых тёмных плитках.       – Шокола-ад! – совершенно счастливо протянул Зик. – Не видел никогда разве? Сладкий есть и горький, – объясняя, он заглянул в тот же пакет и довольно цокнул, – О, и кофе-таки тоже прислали! Я думал, не согласятся...       – "Ко-фе"? – повторил по слогам Ливай, читая это с небольшого холщового мешочка, который поднял и развязал, обнаружив внутри странной формы коричневые гранулки. – Это оно что ли?       – Оно самое, – ещё довольнее подтвердил Зик. – Только он. Кофе. Настоящий, марлийский! Отличная штука, между прочим!       Ливай достал одно зёрнышко, поднёс к здоровому глазу и брезгливо заметил.       – Похоже на козье говно. И что с ним делать?       – И ничего не похоже! – Зик обиженно отобрал мешочек. – Варить его надо! И пить, вот что делать!       – Похоже, – Ливай исподлобья взглянул на Зика, задетый такой реакцией и поведением. – Если ты, изнеженный, его не видел, проблема твоя. И как это вообще варить...? – вдруг в его голову вернулось давнее воспоминание о пребывании в Марли.       – Погоди... Кажется, вспомнил... Горькая такая штука, да? Чёрная. Оно такое изначально?       Зик сразу улыбнулся, пропуская всё остальное мимо ушей.       – А, так ты всё-таки его пробовал, капитан? Да, он такой! Но это если прям много варить. Для бодрящего, скажем так, эффекта. А в обычной жизни можно и не таким крепким делать. Надо же... – Зик, не веря своим словам, усмехнулся. – В обычной жизни...       – Обычная... – наоборот, помрачнев, повторил за ним Ливай. – Можно ли это назвать обычной? – он вздохнул, тихо спрашивая. – Была ли она у меня...?       – А чем тебе необычная? – взгляд у Зика тут же посерьёзнел, но, пытаясь подбодрить, Йегер тут же уже в более шутливом тоне возразил. – Сидим вот, гостинцы разбираем, как какая-нибудь парочка обычных домоседов.       – "Парочка". "Обычных", – хмыкнул Ливай, покачав головой. – Мы-то с тобой. Ага, сейчас. Пойдёшь потом свитер вязать, обычный?       Зик рассмеялся.       – А если и пойду, что тогда, капитан?       – Мне тёмно-зеленый.       Они оба хмыкнули, и Зик продолжил в таком же шутливом тоне.       – Учту, капитан! Всего-то ничего осталось – вязать научиться.       – Вот научишься, тогда будем нормальной парочкой пенсионеров.       – Будет сделано, капитан! – Йегер шутливо отдал честь. – Так и быть, постараюсь ради тебя!       Ливай покачал головой, даже чем-то довольный, что сейчас они смогли так беззаботно пообщаться, но, всё же возвращаясь к делу, открыл последний пакет.       – Ладно. Давай смотреть, что тут осталось. Так… Тоже что-то ваше...       – Что там? – послушно переставляя кривляться, Зик заглянул в пакет. В нём стояли две разные баночки с белым порошком, которые внешне выглядели чуть по-разному, отчего Йегер и догадался. – Соль и сахар. Будет, что сыпать тебе в кофе и добавлять при готовке.       Ливай, делая вид, что понял, просто отставил в сторону баночки, потому что ему уже надоело постоянно спрашивать "что это такое". Раз есть, то пусть будет, но всё равно Аккерман остался несколько недовольным, отчего и проворчал:       – Кажется, я просил тебя написать лекарства...       – Мне кажется, или ты не рад, капитан? – язвительно заметил Зик. – Жаль, а я тебе такой кофе хотел сварить...       – Как я могу быть рад тому, что не пробовал? – всё так же ворчливо спросил Ливай. – А ты пол-Марли решил скупить за мой счёт…       – И вовсе не пол. Это вообще малая часть. И разве это не твоё жалование? И вообще, вот попробуешь и скажешь. А ты сразу козью морду строишь!       – Ну ты мне заказываешь козьи какашки, а я строю соответствующую морду, – Ливай кивнул на мешочек с кофе.       – Это. Не. Козьи. Какашки, – процедил Зик.       – Ого. Как ты их защищаешь. Царь зверей, не иначе...       – Это ты опять на мои волосы намекаешь, капитан? – сузил глаза Йегер.       – Вообще нет. На твою кровь и на то, что ты обезьяна. Но и волосы, кстати тоже. Спасибо, что напомнил, – Ливай хрустнул пальцами на здоровой руке. – Приступим к пыткам сегодня?       – Это почему ещё сегодня? – Зик испуганно расширил глаза. – Я думал, ты уже об этом забыл! – он тут же попытался перевести разговор. – И вообще, при чём тут обезьяна?       – При твоём титане. И всё. Поздняк. Сам напомнил. Стрижёмся сегодня, – Аккерман протянул к Зику руки, чтобы тот пересадил его на кресло.       – Может, всё-таки не надо, капитан? – вздохнул Зик, но всё же попутно поднял Ливая и посадил в коляску.       – Мы это уже проходили, Зик… – цыкнув, начал Ливай.       – Это когда было...       – А тебя надо каждый раз уламывать?       – А почему бы и нет, капитан? – усмехнулся на этот подкол Зик.       – Обойдёшься, королева. Вези меня в ванну, сам туда неси стул и ножницы. Будем возвращать тебе приемлемый вид.       – Как скажешь, мучитель, – совсем убито вздохнул Йегер. – Раз уж я согласился...       – Во-о-от, – поощрительно протянул Аккерман. – Умеешь же слово держать, только посмотри...       – Ага. Ты ещё скажи – перевоспитался.       – Нет. Просто ты не такой лживый кусок говна, каким всегда был.       – Но всё ещё кусок говна, капитан?       – Что-то из тебя не выбьешь, как ни пытайся.       Зик усмехнулся. Эти взаимные уколы уже не казались злобными. Скорее… дружескими? Нет, для дружеских они явно ещё не дошли, да и не дойдут никогда. Но приятельскими подойдёт. Хоть и всё равно слишком оптимистично. Но стать приятелем со своим сожителем было куда более перспективной вещью, чем снова быть врагом. Поэтому этот настрой хотелось сохранить. Зик завёз Ливая в ванную, остановил кресло посередине и вышел, чтобы взять из спальни стул. Вернувшись с деревянным стулом, он поставил его перед Аккерманом, спинкой к нему, и со вздохом взял ножницы из-под зеркала, задумываясь, стоило ли передавать их капитану.       – Давай уже мне ножницы, – будто почувствовав это затылком, произнёс полуприказным голосом тот.       Молча выполнив его просьбу, Зик вздохнул и будто на деревянных ногах доплёлся до стула. Сев, он выпрямился и, весь напряжённый, зажмурил глаза. Ливай, осмотрев сзади отросшие патлы, протянул вперёд искалеченную правую руку, желая зажать первые пряди между пальцев, но… вдруг он понял, что этих самых пальцев у него маловато, что заставило его задуматься.       – Об этом-то я и не подумал… – пробормотал себе под нос он.       – О чём ты, капитан? – спросил Йегер, напрягаясь ещё больше и не открывая глаз.       – Во-первых, я правша, – сосредоточенно ответил Ливай, сощурившись и зажав прядь между безымянным пальцем и мизинцем. – Во-вторых, пальцев у меня на правой руке лишь на один больше, чем рук в принципе... – он протянул левую руку с раскрытыми ножницами вперёд, прикусив губу, чтобы не прогадать с расстоянием.       – Стой-стой-стой, капитан! – тут же в страхе отдёрнулся Зик, спинным мозгом почувствовав опасность. У него сразу засосало под ложечкой, но Ливай поспешил его осечь раздражённым шипением.       – Сиди смирно. Я справлюсь, – выдохнув и осознав, что и правда не хочет его покалечить, особенно зная, что обратно ничего уже не отрастёт, Ливай ещё раз твёрдо повторил, стараясь успокоить и себя, и Зика. – Я. Справлюсь. Мне доводилось стричь...       Йегер снова зажмурился, сидя с неестественно прямой спиной. Под ложечкой сосало всё сильнее. Зик в страхе ждал прикосновения холодного металла к загривку, хотя и уговаривая себя, что это всего лишь ножницы, но безуспешно. Перед внутренним взором стоял тот Ливай. Озверевший, с оскалом, с клинками в руках, наносящий удар за ударом… Зик лишь чудом не вздрогнул, а Ливай, очень старательно, правда стараясь никак не набедить, только убедившись, что с расстоянием угадал, сделал первый щелчок ножницами, состригая длинную прядь. Зик, замерев и подготовившись к боли, тихо выдохнул от облегчения. Пока что жив. А Ливай, делая щелчки ножницами, продолжал каждый раз проверять, что он держит их на нужном расстоянии, и иногда из-за этого даже колол себя в правую руку, шипя от боли. И тем не менее, он состригал светлые волосы Зика, как когда-то стриг Эрвина, стараясь при этом повторить старую причёску Йегера, чтобы тот всё же остался доволен этой "пыткой". Двигая ножницами сверху вниз, Ливай состригал волосы быстрыми щелчками, делая каждый новый "слой" короче предыдущего, даже постепенно приноравливаясь орудовать ножницами. Зик тоже немного успокоился. Это было не так страшно, как он думал. Аккерман даже ни разу не задел его шею, чего он в первую очередь боялся. И, выждав ещё пару минут, Зик медленно приоткрыл веки.       – Ну что там, капитан? – тихо выдохнул он, боясь разозлить Ливая, пока у того было колюще-режущее оружие в руках.       – Хорошо идём... – пробормотал тот в ответ. – Вроде бы... Если бы шли плохо, я бы отрезал себе палец раньше, чем ткнул тебе в шею… – наконец закончив срезать все лишние волосы сзади, Ливай положил ножницы себе на колени и ощупал результат своего труда. – Кажется, хорошо... Ещё надо спереди.       Зик судорожно выдохнул от этого прикосновения ладони к его затылку и загривку, но лишь на автомате. Старые страхи так и не отступили. Поэтому он спросил с лёгкой надеждой:       – Может, спереди я уже сам, а, капитан?       – А чего сразу этого не сделал? – парировал Аккерман, отряхивая плечи Зика. – Давай уже поворачивайся. Я довожу начатое до конца.       Громко демонстративно вздохнув, Йегер повернулся вместе со стулом и предупредил:       – Не знаю, существуют ли призраки, но я очень постараюсь им стать, если ты меня сейчас-таки прирежешь, капитан.       – Да твою мать, успокойся ты уже, – тоже вздохнул Ливай. – С лица убивать не так просто...       Он осмотрел чёлку. Тоже сильно отросла – уже скорее походила на отдельные пряди. Но Ливай, вдоволь насмотревшись на Зика в лесу, отлично помнил, как он должен был выглядеть. Да и долгих четыре года перед глазами часто вставало это лицо человека, которого он обещал убить. А теперь – вот ирония! – он стриг ему волосы, боясь навредить. Ливай цыкнул, захватил прядь между теми же пальцами и сосредоточенно щурясь и закусывая губу, приблизил ножницы. Зик настороженно следил за приближающимися ножницами краем глаз, совсем не заметив, как замешкался Аккерман.       – Тебе легко говорить, капитан... – пробормотал он.       – Нормально, – Ливай осторожно отрезал сантиметр волос. – Я ставлю себя в бо́льшую опасность... – вдруг он снова ткнул себя ножницами в руку, отчего, цокнув, огрызнулся. – Не отвлекай меня.       – Это чем же у тебя бо́льшая опасность… – пробурчал Зик, совершенно не убеждённый.       Ливай не ответил, продолжая подравнивать чёлку. Он отмерял немного длины волос и, закусив губу, срезал. Не моргая и не отвлекаясь больше на бормотание, чтобы ненароком не пораниться и не поранить. Разделив волосы пробором, Аккерман оценивающе осмотрел, как у него выходило, и в целом даже был доволен работой. Он осторожно отделял уже короткие прядки от длинных, стараясь сделать всё идеально, как привык, и это даже получалось, пока снова зажмурившийся Зик не нарушил тишину ещё раз:       – А ещё ты вечно цокаешь... Настолько всё плохо, капитан? Я всё-таки так и останусь чучелом?       – Я цокаю, потому что колю себя ножницами… – всё же отозвался Ливай, подравнивая теперь над ухом Зика.       – Надо же, какое самопожертвование, капитан! – шутливо заметил Зик. – Польщён...       – Да пошёл ты... – прошипел в ответ Аккерман. – Сам даже глаза открыть боишься...       Зик довольно хмыкнул, всё равно не открывая глаз, теперь уже чисто из вредности.       – Ножницы всё ещё у меня… – недовольно пробормотал Ливай и чуть отстранился, снова оценивая проделанную работу, и ещё немного подравнял справа.       – Это ты так намекаешь, что всё-таки собираешься меня прирезать, капитан? Сразу после стрижки, да? – уже почти совсем успокоившись, Зик добавил. – Ну, сколько там ещё?       Ещё раз оглядев лицо Йегера, Ливай невольно отметил, как оно снова помолодело и стало даже привлекательнее. Аккуратный и ухоженный, Зик наконец походил на себя пятилетней давности. Короткие волосы естественно завивались в небольшую волну, скулы теперь не скрывались за патлами, отчего Йегер выглядел ещё и аристократичнее. Если бы не борода, то его даже можно было назвать совсем опрятным. Но на это Ливай не рассчитывал и, гордый собой, произнёс:       – Всё. Открывай уже.       Зик открыл глаза. Сидящий перед ним капитан выглядел куда довольнее, чем обычно, что уже было неплохим знаком. Возможно, всё вышло даже не очень плохо. Хотя, даже то, что Аккерман ни разу по старой памяти не попытался его прирезать и не кольнул ножницами, было уже немалым достижением.       – Теперь я услаждаю твой взгляд, а, капитан? – усмехнувшись, спросил Зик.       – Теперь хотя бы стал выглядеть сносно, – сразу приняв свой обычный безразличный вид, ответил Ливай.       – И даже не чучело? – безмятежно улыбнулся Зик, довольный, что эта "пытка" закончилась.       Ливай поправил чёлку на этом спокойном безмятежном лице, из-за чьей улыбки расслабился и сам. И правда. Совсем не чучело. Голубые глаза, уже не ввалившиеся, как это было полтора месяца назад, румяные щёки, аккуратно подстриженные волосы и борода… Засмотревшись, Аккерман не заметил, как ляпнул:       – Даже достаточно красивый...       Что он сказал, Ливай осознал только спустя несколько секунд. Он тут же увёл взгляд в пол, желая под него провалиться. Почему он так сказал? Но Зик не дал ему подумать над этим вопросом. Йегер повеселел от этих слов и не упустил момент поддеть капитана.       – Красивый? Даже так? И кто тут теперь на кого ещё заглядывается, а, капитан?       – Заткнись... – прошипел Ливай, чувствуя, как чуть потеплели кончики его ушей. – Просто хвалю результат своей работы, – цыкнув, он недовольно повторил. – "Заглядываюсь"...       – А что, только я могу? – хмыкнул в ответ Зик.       – …А? – приподнял бровь Ливай, возвращая взгляд на лицо Зика, и сразу же встряхнул головой. – Смотри уже в зеркало. Заглядыватель.       – Ладно-ладно, капитан. Слушаю и повинуюсь! – Зик шутливо поднял ладони и повернулся к зеркалу.       Некоторое время с чуть расширившимися от удивления глазами он рассматривал своё и вправду кажущееся помолодевшим и посвежевшим лицо. Ливай подстриг его чуть короче, чем было у него раньше, но это ему шло. Ухоженно, опрятно, даже ровно. Чуть потрясённо, но уважительно Зик хмыкнул, поправив чёлку.       – Ну надо же…       – Ну что? – потирая глаз от усталости, отозвался Ливай и добавил, сам не зная, что именно имеет в виду. – Согласен?       – Абсолютно. Запишу тебя в свои личные цирюльники. Личные и талантливые, – продолжая рассматривать себя, Зик с широкой улыбкой, подражая обычному голосу Левая, произнёс. – Даже из такого чучела, как я, сделал что-то путное... Ах да, – поправился он. – Сносное.       – Ну, если учесть, что у меня ты нянька, повар, носильщик, врач и ещё много чего, то я тут смирюсь. Но да, – Ливай прекратил тереть глаз и снова оглядел Зика. – Так мне уже нравится. Ещё бы бороду эту мерзкую сбрить, и будешь похож на человека.       Зик тут же перестал улыбаться и обиженно скривил губы.       – Это чем же она мерзкая?       – Своим наличием. Но хоть короче стала, уже лучше. Теперь хоть на тебя смотреть можно.       – Любоваться, ага, – ухмыльнувшись, поправил его Зик.       – Размечтался, – Ливай сморщил нос. – Тоже мне. С чего бы вдруг.       – Ну не знаю… Может, потому, что я "красивый"? Может, мне бороду всё же не стоит сбривать, а то заглядишься, влюбишься, будешь по ночам писать мне дурацкие письма…       – Не дождёшься… – чуть усмехнулся Ливай, качнув головой. – Тебе так сильно хочется почитать мои корючки, написанные левой рукой? Кто ещё влюбится…       – Ну, я надеюсь, что твои закорючки от письма к письму будут становиться всё разборчивее, как-никак, тренировка, да и, к тому же, я очень, очень терпеливый, капитан... Ну и конечно влюбишься ты, я же не такая вредная брюзга, как ты, а вполне наоборот! – Зик состроил максимально милую, по его мнению, рожу, глядя на Аккермана, но тот только закатил глаза.       – Клоун... С чего бы такой "вредной брюзге", как я, влюбляться? Но повеселел-то ты как. А всё ломался и боялся. Теперь же самому понравилось.       – Ну кто ж знал, что ты такой аккуратный, – Зик почесал ухо, пытаясь вспомнить, когда это вообще Аккерман так старался ему угодить, но вскоре оставил эти бесплодные попытки. – Но да, неплохо вышло. А с чего бы влюбляться... Кто знает, капитан, может, чудо случится... Ну, как в сказке, знаешь – поглядел, осколок выпал, ледяное сердце растаяло, всё такое…       – И влюбился в обезьяну. Да-да, – кивнул Ливай, вообще не особо понимая, о чём речь, но потом задумался и серьёзно спросил. – В сказке... Тебе читали в детстве?       – Ну… – Йегер тоже посерьёзнел, переставая дурачиться. – Бабушка с дедушкой. Иногда… Как понимаешь, у отца с матерью вместо сказок на уме и на языке было другое.             – Бабушка с дедушкой… – задумчиво повторил Ливай. – Прямо семья... А предки читали, небось, что-то революционное?       – И как только догадался… – иронично отозвался Зик.       – Из-за книжек твоего отца, – без намёка на шутку ответил ему Аккерман. – Они же были теми ещё реставраторами... Но хоть с их предками повезло, да?       – Ну, более менее, да. И ты прав, отец… Он… – погрузившись в неприятные воспоминания, Зик вздохнул. Нет, сейчас не время. Не место и не время уходить в себя. Чуть встряхнув головой, он продолжил. – В общем, почти всегда только об этом и говорил. И как я должен быть их надеждой и лучшим и всё такое…       От таких откровений Зика, хоть и не очень подробных, Ливай нахмурил брови. По всей видимости, иметь семью тоже не всегда означает что-то хорошее и позитивное. У Зика была полная семья – мама, папа, бабушка с дедушкой. И из всего, что он говорил, выходило, что родители были далеко не подарком. Сам Ливай, который лишь мельком застал мать, а отца не помнил и вовсе, не знал, что и подумать. Какой вообще был рецепт того, чтобы вырасти счастливым?.. Увы, в этом жестоком мире ответ на этот вопрос было не так уж и просто найти.       – Нихеровое давление… – только и пробормотал Аккерман, глядя в пол.       – Ну вот так, да… – Зик развёл руками.       – Мда. Ладно, – в попытке отвлечься нахрен от всех этих крайне неприятных разговоров и мыслей, Ливай увёл разговор в другое русло. – У меня кстати есть для тебя награда.       – За то, что сидел тихо, как мышка, пока ты меня корнал, рискуя жизнью и отрезанными ушами?       Ливай закатил глаза.       – Ну можно и так сказать, да.       – Неожиданно, капитан. И что за награда?       – Вытягивай руку. Продолжаем тренировать твоё ко мне доверие.       – Ла-адно…       Со вздохом Зик протянул вперёд руку и даже закрыл глаза. В этот раз он даже не особо боялся, что "сюрприз" окажется опасным. Проткнёт ему руку там или ещё что побольнее. Ливай тем временем осторожно выкатил из рукава пачку сигарет, взял её и положил на вытянутую ладонь Зика, накрывая сверху своей так, чтобы пачку не было видно. На своей ладони Зик почувствовал что-то прохладное и плоско-угловатое. Это "что-то" было каким-то уж очень знакомым на ощупь. Похожим на… Нет. Зик боялся озвучить свои крайне смутные догадки, ведь это было слишком маловероятно. Но зародившийся в глубине души лучик надежды заставил его чуть приоткрыть глаза и тихо спросить:       – Ливай, что это…?       – С тобой никакого веселья, – Ливай недовольно цокнул языком, что Зик даже не попробовал угадать, и убрал свою руку, изображая полное безразличие.       Зик перевёл взгляд на свою ладонь и тут же потрясённо распахнул глаза. Этого не могло быть. Как он и подумал, как он посмел себе предположить – это была пачка сигарет. Тех самых с красной полоской, которые он курил на Марли. Просто не верилось. Такой кусочек прошлого, приятного прошлого, который ему совсем неожиданно вернули. Возможность расслабиться самому, расслабить нервы. Привести мысли в порядок. Зик просто не верил своим глазам.       – Это... – изумлённо пробормотал он. – Это же... Но я же не писал... Откуда?       – Сам вписал, – пытаясь сохранять безразличие, ответил Аккерман. – А то ты мне два месяца тут ноешь про то, как тебе хочется курнуть. Вот. Перестанешь. Там целый пакет.       Глаза Зика стали ещё более потрясённо-счастливыми. Вот так новость. Даже слишком хорошая, наверное, лучшая, за последнее время. И не верилось, что всё это благодаря Ливаю.       – Целый пакет? Не одна пачка?! – воскликнул Йегер и, сжав пачку в руке, порывисто обнял капитана. – Спасибо, Ливай!       – Эй! – возмутился таким "нежностям" Аккерман, но при этом не оттолкнул Зика от себя, оказавшись почему-то не против этих объятий. – Ты чего? Просто сигарет ему заказал... Вот же зависимый придурок…       – Сам ты придурок, капитан, – Зик сжал Ливая чуть сильнее и ухмыльнулся. – Я их сто лет, кажется, уже не курил... Ты же понимаешь, что я тут всё прокурю, а, капитан? – он отодвинулся и лукаво посмотрел в глаз Аккермана.       – Выйдешь на улицу, – сразу сморщил нос Ливай. – Или в окно будешь. Только попробуй… – задумавшись о словах Зика, он протянул. – Ты ведь был в путях... Правда же думаешь, что лет сто, да?       – А то и все двести… – кивнул со вздохом Йегер.       – Ну вот тебе твои палочки. У нас таких не водится.       – Спасибо ещё раз, Ливай, – Зик вновь быстро прижал капитана к себе и чуть просительно, хоть и пытаясь сделать это так, будто просто предупреждает, добавил. – Я тебя сейчас в зал или куда там тебе надо посажу, и отойду на несколько минут. Ненадолго совсем. Да?       – Да, давай. В гостиную, – хмыкнул Ливай и притворно вздохнул. – Ну вот. Дал тебе удобную отмазку, как от меня сбежать.       – А ты что, капитан, не хочешь меня отпускать?       Зик поднялся со стула и смахнул с себя оставшиеся волосы. Ливай тоже отряхнулся, но на коленях остались некоторые светлые волоски, слишком приставшие к одежде. Штаны отправятся в стирку, это не обсуждалось. Ножницы Ливай вручил Зику, тот вернул их на место и взялся за ручки кресла, разворачивая его и направляя в гостиную. Аккерман, несколько задумавшийся над этим вопросом, осознав, что его безразличие относительно возможного побега Зика сменилось на некоторое волнение и нежелание, всё же смог ответить на вопрос почему сначала сам себе, а после этого и Йегеру.       – Ну, если ты сбежишь, то я здесь подохну в своем говне. Так что нет. Не хочу, – наконец произнёс он и сразу задал обратный вопрос. – А ты собрался сбегать?       – Ну… – Зик тоже сделал вид, что задумался, почесав ухо. – Ты, конечно, часто невыносим и от твоего брюзжания хочется сбежать куда угодно... – заметив, как напряглись плечи у сидящего перед ним капитана, Йегер ухмыльнулся. – Но жалования у меня нет, здесь меня попытается прибить любая скотина и… Где ещё я возьму здесь сигареты? Так что нет, конечно, не собирался.       – Ну, значит, я всё же не "любая скотина", – расслабившись, хмыкнул в ответ Ливай. – Ну а теперь давай, иди, дыми свои палки, – он усмехнулся. – Звучит-то как...       – Ай-яй, Ливай, о чём ты только думаешь… – тоже усмехнулся Зик и помог Аккерману пересесть на диван.       – О том, как это выглядит… – прикрыв глаза отозвался Ливай, запрокидывая голову на спинку.       – Ну если только отдалённо…       – И вот ты хоть впервые за два месяца на улицу выйдешь… – продолжил, не слушая, Аккерман.       – Ну, не столько на улицу, сколько за дверь...       – Всё равно больше, чем я...       Они и правда всё это время не высовывались на улицу. Без помощи Ливай не пересёк бы порог дома, а Зику он этого делать не позволял. Боялся, что в этот момент кто-то пройдёт мимо и заметит беглого преступника. Зик, проведший кучу времени в заточении, даже не спорил. Окна в комнате ему хватало с лихвой, да и резона выходить не было никакого. Но сейчас… Сейчас, когда появились сигареты, этот смысл появился. Но и оставлять Аккермана без возможности подышать свежим воздухом после того, как тот подарил ему эти сигареты, было совсем по-скотски. И Зик себе не мог такого позволить.       – В кои-то веки хотел постоять, не слыша твоего голоса... – притворно вздохнул он. – Но ничего не поделаешь. Хочешь, вместе?       – Да? – открыв глаз, Ливай приподнял бровь и, заметив, что Зик не шутил, хмыкнул. – Могу и помолчать. Тоже мне...       – Да ладно уж. Что, вместе тогда?       – Как хочешь, – совершенно неискренне ответил Ливай и пожал плечами. Ему не меньше Зика хотелось выбраться на улицу, но показывать этот энтузиазм он не планировал. – Как хочешь. Неси-не неси... Сам не поползу.       Совсем ненадолго задумавшись, Зик вздохнул и подхватил Ливая на руки.       – Чёрт с тобой. Пошли.       Это было неожиданно, но приятно. То, что Зик сам это предложил и Ливаю не пришлось унижаться и просить. Он забросил руку за чужие плечи, держась, и хмыкнул.       – Ну теперь хоть твои волосы не лезут в лицо...       – В чьё? – улыбнулся ему в ответ Зик.       – Видимо, нам обоим... И ведь ты, идиот, терпел.       – Я привык уже… – спокойно пожал плечами Зик.       – А меня бесило, – передразнил его интонацию и жест Ливай.       – Ну, теперь уже не бесит.       Зик улыбнулся, а Аккерман хмыкнул ему в ответ. Он толкнул входную дверь, помогая тем самым Йегеру, чтобы тот вынес его на улицу. В тот момент, когда дверь скрипнула и влажный ветер встретил лицо, Зик ощутил невиданный за последние два месяца порыв свежести. Он шагнул на крыльцо и подошёл к деревянным перилам, так и держа Ливая на руках. Небо распахнулось перед ними, словно огромное полотно надежды, и аромат летнего воздуха наполнил лёгкие. Уже стоял вечер, лунный свет мягко прикасался к коже, будто напоминая, что мир вокруг не забыл о них. Что всё же небо и правда могло быть чистым и мирным.       Но главное было внутри. В груди Зика часто билось сердце. Эмоции бурлили, размывая, будто снося за собой все тяжести и усталость, накопившиеся за долгие недели затворничества. Да и Ливай, замеревший на его руках, почувствовал, как даже дыхание стало глубже, словно оно было заперто в мрачных коридорах и теперь находило выход на свободу. Да, Зик успел побывать на улице, когда Ливай забирал его из тюрьмы, но это было другое. Тогда он продолжал чувствовать себя пленником, не осознавал своего положения, а теперь… Всё было иначе. Взгляд обоих был полон удивления и чувства новизны. Ливай, сам отказывавшийся до этого от прогулок, вдруг вспомнил, как впервые покинул подземный город – чувства были похожими, и Зик их разделял. Вдруг обыденные вещи приобрели свежий, почти волшебный оттенок. Деревья вдоль дороги, цветы у входа… Всё навевало ощущение расцвета жизни. Словно это был момент воскрешения, встречи с миром, который казался утраченным. В каждом звуке, в каждом вдохе ощущалась лёгкая радость от чего-то, что уже можно было считать намёком на нормальную, спокойную, полноценную жизнь.       – Ну, капитан, – чуть хриплым голосом наконец произнёс Зик, так и смотря перед собой. – Посидим тут?       – Угу, – отозвался Ливай и кивнул на кресло, стоящее для него на крыльце. Вдохнув поглубже свежий вечерний воздух, он тихо выдохнул. – Фух...       Зик послушно посадил Аккермана в кресло, сам встал рядом и достал из кармана убранные туда ранее сигареты. Ощупав карманы, он понял, что ему ещё кое-чего не хватало, о чём тут же спросил:       – А спичек у тебя тут нет, капитан?       – Откуда, а? С кухни надо было взять... – Ливай снова набрал воздух в лёгкие. – Тут хорошо...       – Посидишь пока тут тогда? – так же глубоко вдохнув, спросил Зик, явно не желая плестись на кухню и покидать это место. – Я спички захвачу...       – Нет. Сейчас убегу.       – Ну ты уж потерпи, – улыбнулся Зик. – Я быстро.       Ливай махнул рукой и убрал обе за голову, наслаждаясь тёплым ветерком, обдувающим его лицо. Зик замер, засматриваясь на капитана. Такой спокойный и расслабленный. На его губах даже играло что-то наподобие улыбки. Слабой, едва заметной, но улыбки. Зик и сам улыбнулся. Всё же капитан был по-своему привлекательным. Тёмные волосы контрастировали со светлой кожей и белыми бинтами на ней. Небольшое тело, несмотря на многочисленные ранения, было пропорциональным и хорошо сложенным, на это Зик обратил внимание ещё когда мыл Ливая, чем теперь занимался часто. Но он поспешил прогнать подобные мысли из головы, хоть те и лезли к нему ещё сто лет назад, когда Аккерман охранял его в лесу, и всё же зашёл обратно в дом, за спичками.       Уже через минуту он вернулся на крыльцо, чиркнул спичкой о коробок и медленно поднёс её к кончику сигареты, словно предвкушая встречу с давно утраченной страстью. Затяжка была такой же неторопливой, словно она удерживала в себе не только дым, но и все те накопившиеся за последние долгие месяцы мысли и эмоции. Дым медленно поднимался, образуя завораживающие спирали, словно мистические вихри в воздухе. Огонёк на кончике выделялся на фоне потемневшего неба. Вкус был горьковатым, но в этой горечи была какая-то особенная сладость возвращения к чему-то знакомому, к чему-то, что долгое время было утеряно в общей петле повседневности. Ливай, наблюдавший за Зиком приоткрытым глазом, приподнял бровь. Уж слишком… Смиренным выглядел Йегер. Словно эта затяжка вернула его к жизни, связала его с реальностью. Аккерман, невольно засмотревшись на профиль его одухотворённого лица, пробормотал.       – А морда у тебя прям довольная…       – И ты не успел убежать, – хмыкнул, выдыхая дым, Зик. – А жаль, теперь тебе придётся тоже дымом дышать. Ну, сам виноват.       Он снова с удовольствием затянулся. Вдохнув этот горький запах, Ливай прикрыл нос и даже чуть закашлялся с непривычки.       – Гадость-то какая... И выглядит как я и говорил...       – Да-да, – отмахнулся Йегер. – Как палки...       – …А есть сигареты потолще? – заинтересованно спросил Ливай после небольшой паузы.       – А тебе зачем? – иронично косясь, отозвался Зик. – Не хватает?       – Мне кажется, тебе не хватает... Так её губами любовно обхватываешь. Но тонковата, да?       – Наверное, потому, что я её ни с чем не ассоциирую, а? – ответил с коротким смешком Йегер.       – Ну, зато теперь будешь... – Ливай прикрыл глаза. – И ты не ответил. Есть?       – Есть, есть, – весело кивнул Зик. – И потолще, и ещё потолще...       – Ты пробовал? – двусмысленно спросил Аккерман.       – Что конкретно?       – Потолще, – чуть улыбаясь, уточнил Ливай.       – А тебе скажи...       – А мне скажи. Они как вообще?       – Могут показаться слишком крепкими, – улыбнулся Зик. – Некоторые даже закашливаются, особенно в первый раз.       – Всё ещё не уверен, о чём мы говорим… – улыбнулся пошире Ливай, опустив голову вниз и подперев лоб ладонью.       – О палках, конечно же, – невозмутимо ответил Зик, но глаза его смеялись.       Ливай приподнял бровь, смотря на почти выкуренную сигарету, и продолжил подшучивать.       – Куда потом кинешь?       – И куда? – Зик задумчиво обвёл взглядом крыльцо, правда ища, куда ему выбросить бычок.       – Вот он. Вопрос века. Куда кинуть палку.       – И куда их кидать и после, угу.       – Какой кошмар... – первым не выдержал этого разговора Ливай. – В доме должны быть старые банки.       – Ничего кошмарного, – пожал плечами Зик и вздохнул. – Опять в доме... Может, я её кину прямо тут, а?       – Чтобы всё мне тут спалить? Крыльцо деревянное, как и ты, дубина.       – Тогда подержи.       – Туши об кресло. Выкинешь дома, – проинструктировал Аккерман и вздохнул. – Говорю, как будто я твоя мать…       – Не дай бог, – передёрнулся Зик и послушно затушил окурок об кресло. – Ну, подышали, и будет.       Зажимая окурок в кулаке, Зик подхватил Ливая на руки и понёс обратно в дом.       – Дымом, – кивнул Аккерман. – Угу. Прекрасно. Но у меня устали глаза... Корнать тебя – та ещё задачка. Глазного дна, кажется, просто не существует…       – А я говорил, не надо, капитан... – усмехнулся Зик. – Но ничего, полежишь на диване, отдохнёшь…       – Может, чуть посплю... Я за последнее время сплю больше, чем за всю свою жизнь...       – Отсыпаешься, не иначе.       – Знаешь, когда вас хотят сожрать каждый день, спится не очень, – уже серьёзно заметил Ливай, вспомнивший свои вечные бессонницы и сон по пару часов в ночь максимум, и то сидя на стуле в форме и с готовым оружием. – Не мог я спать... Только...       – Дремать, – с пониманием договорил за него Зик. – Глядеть вполглаза, слушать вполуха... И только с ним, да?       – Да… – вздохнул Ливай, теперь вспоминая то, как часто засыпал именно в кабинете Эрвина, тоже на стуле, сторожа его сон и лишь иногда позволяя себе прилечь рядом, когда Эрвин его уговаривал. – С ним хоть немного расслаблялся... А потом... – Аккерман сглотнул. После смерти Эрвина все попытки заснуть заканчивались ночными кошмарами, преследовавшими его до сих пор, поэтому сон стал отсутствовать вовсе. – Вообще никак…       Зик почувствовал, что это не просто слова. За ними стояла сильнейшая боль. Ему и самому иногда плохо спалось. Иногда приходили кошмары. Иногда мучила совесть. Но всегда? Это было страшно даже представить. Если капитан настолько плохо спал, было ещё удивительнее то, как он сохранял ясность ума и скорость рефлексов. Да, Аккерманы и правда были удивительны сами по себе. Но сейчас Ливая было ещё и жалко. Всё же без сна даже можно было понять, почему он такой вечно угрюмый. Поднося его к дивану, Зик задумчиво произнёс:       – Ну что ж, сегодня можешь спать спокойно. Я уж, так и быть, посторожу твой сон, – он вздохнул и лишь чуть крепче прижал к себе тело капитана, сразу приподнявшего бровь.       – Ты чего это...? – несмотря на первую защитную реакцию, Ливай почувствовал себя как-то спокойнее, боль от воспоминаний немного отступила, и поэтому Аккерман поспешил поменять суть своего вопроса. – Давай сразу в кровать.       – В кровать так в кровать, – покладисто согласился Зик и развернулся к спальне, хмыкая. – Настолько покрасивел, да?       – Да-да, – Ливай закатил глаза. – Прости, что я в этот раз в штанах.       – Не прощу. И внукам накажу, которых у меня, конечно же не будет, – сдерживая смех, Зик добавил. – Впрочем, штаны всегда можно снять, капитан.       – Чтобы сменить повязку, да? – спокойно поинтересовался Аккерман, с озорным блеском глядя в чужие глаза.       – Конечно, капитан, – с таким же взглядом ответил Йегер. – Именно за этим.       – Ну, думаю, её можно поменять и утром. Ещё и с твоим этим порошком, – чуть помолчав, Ливай добавил, не отводя взгляд. – Или хочешь сейчас?       – Ага, – фыркнул Зик. – Прям мечтаю. Думать ни о чём другом не могу, кроме как поскорее увидеть тебя без штанов.       – А то. Мои худющие израненные и избитые ноги. Просто самое то.       – Конечно. Лучшее зрелище в моей жизни.       – Поэтому и любуешься каждый день. Всё с тобой понятно, – продолжая ухмыляться, подытожил Аккерман. – Клади меня.       – Как скажешь, капитан, – усмехнулся Зик и положил Ливая на кровать в его спальне.       – Так ты сейчас хочешь попробовать порошок этот или потом? – уже серьёзнее спросил Аккерман и устроился поудобнее.       – Да как хочешь, капитан. Мы не так давно сменили повязку, так что и до утра может потерпеть, как думаешь?       – Всё же удержишься от зрелища... – с ухмылкой пробормотал Ливай, прикрыв глаза и укрывшись одеялом. – Оставишь на попозже…       – Ага, – Зик хмыкнул, убирая руки в карманы. – На сладкое. Оттяну удовольствие, так сказать.       Ливай ещё раз усмехнулся. Он чувствовал себя всё более расслабленно и непринуждённо. Глупые беседы, но зато не тяжёлые или раздражающие. Даже забавные. Таких не было с местными солдатами. И такого отношения, как с равным, тоже не было. Сегодня Ливай лишний раз убедился в этом. И за это он был искренне благодарен Зику. За то, что несмотря на все свои увечья, он мог чувствовать себя человеком.       – Спасибо, – тихо пробормотал он, не глядя на Зика.       Зик несколько удивился, ведь "спасибо" уж очень редко звучало из уст капитана, да ещё и так искренне, но всё же решил не демонстрировать своего этого удивления и только усмехнулся.       – Да не за что, капитан. Всё для тебя. Это тебе спасибо за сигареты. Не ожидал. Я, пожалуй, ещё парочку покурю, пока ты будешь дрыхнуть.       – А, то есть, про "сторожить мой сон" была брехня? – в шутку спросил Аккерман. – Иди, конечно. Не буду тебя смущать.       – А ты так надеялся, что я всю ночь просижу возле твоей постели, а, капитан? – ещё шире ухмыльнулся Йегер.       – Вот когда буду помирать – посидишь. А тут уж прощу.       – Вот уж спасибо, капитан. Ты тоже не такое говно, каким хочешь казаться. Спокойной ночи тогда.       – Не хочу. Спокойной.       – Ну и отлично.       Они оба замолчали. Зик развернулся к выходу, уже доставая на ходу сигарету из пачки. Ливай, сменив одежду, повернулся на бок, осторожно помогая себе с ногой, и вздохнул, но продолжил сохранять тишину. Он понимал, что не уснёт. Сам не знал, почему, но понимал это отчётливо, как никогда. Чего-то не хватало для сна. Но говорить об этом он не собирался, дожидаясь, пока Зик наконец уйдёт и оставит его одного. Однако Йегер, услышав этот тихий вздох, обернулся на пороге комнаты.       – Что вздыхаешь, капитан?       Ливай поджал губы. Такая глупость. Он правда устал и правда не мог уснуть. Это не касалось Зика. Не хотелось… его напрягать? Нет. Не хотелось впутывать его в свои переживания. Не его это было дело.       – Не. Ничего. Просто поглубже вдохнул. Иди.       – Я могу и попозже покурить, – предложил Зик, так и стоя на пороге и смотря через плечо. – Когда ты заснёшь. Раз уж я обещал…       – Иди, – недовольно повторил Аккерман. – Я не ребёнок.       – Я этого и не говорил, капитан. Просто решил сдержать своё слово.       – А я не просил. Засну я.       – Ну, как хочешь.       Зик всё же вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. От Ливая не последовало никакой реакции. Он позволил Зику уйти, голову уложил удобнее на подушке, хоть сна не было ни в одном глазу. Йегер сначала направился на крыльцо, но, немного подумав, открыл окно в соседней комнате, решая быть рядом на случай, если Ливаю всё-таки захочется его позвать. Что было на уме у капитана, он не понимал, но всё же не хотел совсем уж оставлять его одного в таком непонятном настроении. Зик задумчиво закурил. Что-то казалось ему новым. Словно атмосфера в доме поменялась. Возможно, она уже менялась какое-то время, и только прочистив дымом голову, Зик это заметил. Но тут уже было совсем не так напряжённо, как в первые недели. И становилось только легче. Ливай относился к нему по-другому, и он к Ливаю тоже. Но как? Вздохнув, Зик закурил вторую. Как-то всё это сложно. Раскладывать чувства по полочкам Зик не привык. Да и обычно те всё равно его обманывали. Эрен хорошее тому подтверждение. Но, может…? Щелчком Зик выбросил бычок в окно и закрыл окно.       Переворачиваясь с боку на бок, Ливай лежал, слишком гордый, чтобы все же позвать, к тому же мысленно проклиная себя, что почему-то думал про Зика, и злясь на себя. Зачем о нём думать? Чего в этом ублюдке было такого, чтобы о нём думать? В голову вернулись картинки того, как он стриг Йегера, как тот сразу изменился в лучшую сторону и каким стал, как они вместе шутили про… Ещё сильнее злясь, Ливай перевернулся на спину и сильно плюхнулся головой на подушку.       – Придурок какой… – пробормотал он.       – Это ты про себя, капитан? – неожиданно откликнулся оказавшийся в дверях Зик.       – Не поверишь, недо-очкарик, но да, – огрызнулся Ливай, повернувшись к нему, даже не удивлённый, что и тут он умудрился влезть.       – Ну и почему же?       – А тебе скажи.       Зик хмыкнул, услышав свои же слова, и зашёл в комнату. Он закрыл за собой дверь, подошёл к кровати и сел на неё, смотря в глаза Ливаю и отзываясь:       – А мне скажи, капитан.       Почему-то Зик сейчас казался доброжелательнее обычного. То, как он наклонил голову и подался вперёд корпусом. Смотря на него уголком глаз, Ливай неохотно ответил:       – Не спится.       – А я предлагал… – хмыкнул Зик в ответ.       – Усну, когда захочу, – демонстративно закрыл глаза Аккерман. – И от тебя несёт.       – Ну что ж поделать, Ливай. Табак, он такой. И как успехи? С "хочу и усну".       – Не очень. Но ты своей болтовней не помогаешь.       Это была ложь. По какой-то причине от присутствия Зика ему всё же становилось чуточку спокойнее. Почему? Ещё большая глупость, чем отсутствие сна. Придурок.       – Ты сам себе противоречишь, капитан, ты знаешь? Но могу, конечно, и заткнуться, если уж так тебе мешаю.       – Где это я себе противоречу? – Ливай снова приоткрыл глаз и злобно сощурился.       – Усну, когда захочу, но тут же выясняется, что этого у тебя как раз не выходит, – пояснил Зик и пожал плечами. – Ты уж сам определись, способен ли ты вообще на это.       – Способен, – Ливай закрыл глаза и скрестил руки на груди. – Сам-то чего опять припёрся?       – Решил проверить. А то, может, опять злишься на меня за что-нибудь, с тебя станется.       И он злился. Ливай злился и на Зика, и на самого себя. Но вот за что – этого Йегеру знать было совсем не обязательно, чтобы он снова не стал ехидничать. Недовольно скривившись, Ливай продолжал молчать.       – Ну и? – хмыкнул Зик. – Так и будешь корчить недовольную морду, капитан? Или всё-таки успокоишься и попытаешься заснуть, раз уж я здесь? Обещаю сидеть тихо, как мышь.       – Лучше бы сидел тихо, как мышь, в своей комнате, – пробурчал всё так же недовольно Аккерман. – Чего тебе здесь?       – Это такое спасибо за заботу?       – В гробу видал такую заботу. Иди уже.       – Ай-яй-яй, капитан, что ж ты такой вредный... – Зик покачал головой. – А ты продолжишь сопеть, вздыхать и ворочаться так, что мне будет слышно тебя даже за стенкой? Нет уж, я лучше здесь посижу.       – Ну и сиди, – огрызнулся Ливай. – До утра. Если тебе уж так приспичило.       – Ну и посижу. Тоже мне, напугал.       Цыкнув, Аккерман не без труда повернулся на другой бок, чтобы оказаться к Зику спиной и пробормотал:       – Упёртый баран.       – Кто бы говорил… – парировал Йегер.       Ответа не последовало. Ливай так и лежал с закрытыми глазами, не чувствуя сна. Теперь ему мешало ещё и раздражение по поводу Зика и самого себя. Нет, что-то было не так. Что-то внутри было по-другому. Но это непонимание самого себя сейчас бесило, как никогда. И больше всего хотелось, чтобы Зик поверил, что он уснул, и ушёл. Но Йегер вместо этого плотнее накрыл Ливая одеялом и подоткнул его. Сгорбившись, он опустил локти на колени и замолк, всем своим видом выражая решимость и правда сидеть до утра. Ливай бросил взгляд через плечо, проверяя, но потом снова отвернулся, теперь… успокаиваясь от даже номинального присутствия другого человека. Такие противоречивые чувства. Аккерман глубоко вздохнул. Ещё несколько месяцев назад он не мог сомкнуть глаз рядом с Зиком Йегером, чтобы тот не дай бог не сбежал или не убил его или его подчинённых во сне. А тут всё было наоборот. С каждой проходящей минутой Ливай всё больше впадал в дрёму, ничего из этого не боясь. Пусть он и собирался притворяться, а не спать, дыхание его становилось всё более ровным и тихим.       Зик прислушивался к этому дыханию. Для него тоже всё было весьма необычно. Выходило крайне забавно. Не так давно он считал Ливая Аккермана своим врагом, да и что там скрывать, даже боялся его, потом просто не доверял, а теперь сидел в ожидании того, пока тот заснёт, просто чтобы дать ему по-нормальному выспаться. Ливай был интересным, сложным человеком и… привлекательным. Зик не мог не обратить на это внимания. Ещё в лесу капитан ему казался таким. Был в его вкусе. Тогда в голову скучающего Зика иногда лезли разные мысли о том, что было бы как минимум интересно сделать с Аккерманом, но… После произошедшего в путях, и уж тем более после переезда в этот дом, от этих мыслей не осталось и следа. Теперь капитан и правда казался человеком, а не просто машиной или куклой, слушающейся приказов. И относиться к нему хотелось именно как к человеку. И после случившегося, после смерти его любимого человека и речи не могло идти о том, чтобы Ливай ему хотя бы открылся. Зик тихо вздохнул и бросил взгляд на Аккермана. Тот наконец провалился в сон, чувствуя себя в безопасности рядом с тем, кого совсем недавно считал злейшим своим врагом. Услышав это ровное дыхание, Зик тихо хмыкнул, сполз на пол и откинул голову назад. Уже через пару минут он тоже заснул, привалившись к кровати Ливая.