Метод 3

Какое-то время ехали молча. Родион достал телефон, ухмыльнулся, покрутил аппарат в руке. Набрал номер. - Это я. Присмотрите за девчонками, пока меня не будет. Там сложно всё, ну ты разберешься. – говорил кому-то Меглин. – Нет, не успел сказать, повода не было. Если что, ты знаешь, где документы, отдашь ей. Не звони, сам наберу. – Он сбросил вызов и приподнял брови. В списке, кроме двух звонков на номер Алика, был еще один вызов. Родион повторил в уме знакомый набор цифр, - Значит, Есеня звонила Бергичу. В душе всколыхнулась смесь из нежности и раздражения. Альбина помогала заплаканной Есении собирать вещи. - Слушай, ну правда, чего тебе одной с ребенком здесь делать? Мало ли кто шляется? – высоким голосом говорила Аля. – А с нами и спокойней, и веселей, и пацаны мои с Верочкой поиграют. Им что ребенок, что котенок! Хорошие ребята у нас получились, добрые! – Она взглянула на Алика, - Было непросто, но мы справились, и ты тоже справишься. – понизив голос добавила Альбина. Незачем этой измученной девочке знать, через что они прошли. Главное, все теперь позади, а ночные кошмары – от них не застрахован никто. Надо только обнять вовремя. Звонкий голос странным образом успокаивал нервы, а, может, не голос, а искреннее участие и доброта, исходящее от абсолютно чужого ей человека, но так необходимое сейчас, оказывали поистине целебное воздействие. Есеня не выдержала, и обняла Альбину. - Ну что ты, что?! – как-то сразу расчувствовалась та, обняла в ответ. Есеня опять разрыдалась, но уже не горько, а с облегчением, чувствуя поддержку. Знакомая придорожная гостиница. Номер, вроде, другой. Они же безликие все, одинаковые. Меглин стоял на балконе, прикладываясь к фляжке и закусывая сигаретой. Быков заговорил, не подходя ближе, а откуда-то из глубины номера. - Родион, ты должен понять, просто не было другого способа вытащить тебя. Ну не в наручниках же. Меглин повернулся на звук голоса, облокотился о перила. – Не понял? Договаривай. Быков помялся. – Бергич жив. В реанимации. Много крови потерял… Легкое… навылет… там сердце еще не в порядке… возраст… Меглин хрипло и раскатисто рассмеялся. – Значит, вы решили надавить на гнилое? Если бы не вышло с Бергичем, тогда что, девчонок бы забрали? – смех стал походить на рычание. В темноте балкона сверкали глаза, уже не золотисто-карие, а красновато-оранжевые. Он весь напрягся, как хищник, подготовившийся к завершающему атаку прыжку. - Да нет же, нет. Мне самому только недавно позвонили, что состояние стабилизировалось. Там уже и могила есть, с табличкой… - растеряв всю свою важность мямлил Быков. - Рядом с моей? – ехидно спросил следователь? Ответа не последовало. Родион направился к двери. - Куда ты? – всполошился Быков. Меглин протянул к нему сложенные запястья – Наручники наденешь, или как? – И, не дождавшись ответа, вышел из номера. Быков облегченно вздохнул. Он не знал и не понимал, чего можно ожидать от Родиона, особенно сейчас, когда его мозг был свободен от препаратов, а в мышцы вернулась прежняя сила. Ночь была душной, обволакивала липким, словно не оставляющая ни на секунду тревога за любимого, воздухом. Есеня только что уложила Верочку, которая, чувствуя обеспокоенное состояние мамы, никак не могла уснуть. Стеклова подозревала, что малышка скучает по Родиону, который проводил с ней довольно много времени. Она даже немного ревновала к взаимопониманию, установившемуся между ними. И если раньше у нее и возникали сомнения, то глядя на них двоих, сомнения рассеялись, как дымка. Она спустилась во двор, в беседку, где уютно устроились Альберт с Алей. Присела, закурила, попыталась улыбнуться. Улыбка вышла какой-то кривой. Впрочем, перед этими двумя можно было не притворяться. В воздухе пахло приближающейся грозой. В кармане шорт зажужжал телефон, купленный сегодня. – Странно, - мелькнула мысль – Никто, кроме Альбины и Алика не знает этого номера. В груди неприятно похолодело. Она взглянула на экран и почти рассмеялась, увидев знакомые цифры. Подняла засиявшие глаза на супругов, поймала их понимающие улыбки, и бросилась, нажимая кнопку ответа, в темноту сада. - Да! – голос сорвался на едва различимый шепот, но на противоположном конце ее услышали. - Привет, - раздался такой родной хрипловатый баритон. В интонации угадывался смех. – Как вы? - Мы скучаем. – от нахлынувшей тоски Есеня готова была разреветься опять, но изо всех сил сдерживала себя. - Я тоже, - помолчав несколько долгих секунд ответил собеседник. – Где вы? - У Альберта. Ты был прав, так лучше. - Есень… - раздалось знакомое бульканье, сменившееся щелчком зажигалки, - Бергич жив. - Твою ж… - Нотки облегчения зазвенели в голосе Стекловой, она догадалась, что о подробностях лучше не спрашивать. – Быков намеренно это сделал? - Не совсем, - уклончиво ответил Родион, - ладно, давай спать ложись, поздно уже. Боясь, что Родион отключится, Есения быстро проговорила, - Ты только береги себя, ладно? Я тебя очень жду... Мы ждем… Родион помолчал, отхлебнул из фляжки, - Послушай, только очень внимательно. – Голос был серьезней обычного, Есения напряглась, - Телефон я отключу, мне так спокойней будет. Если вдруг что, я сказал Альберту, он отдаст тебе документы. Посмотришь. У Стекловой защемило сердце. - Ты не можешь опять меня оставить! – зло крикнула она в трубку, - Как ты понять не можешь, мы связаны, Меглин, мы теперь одно целое! - Есень, заботься о Верочке, помни, что ты не одна. – как-то отрешенно-спокойно сказал Родион, - Не хотел говорить, чтоб не привязывать еще больше, но уже поздно, как я понял. Что же ты так-то с выбором ошиблась? – усмехнулся в трубку следователь, - Я тебя люблю…, - ну вот, сказал, вздохнул про себя Меглин, и нажал кнопку выключения. Пора возвращаться к Быкову, а то он с перепуга группу захвата поднимет. Есения стояла под каплями начинающего дождя и прижимала к груди телефон. – Я победила! – только счастье отдавало горечью разлуки, возможно навсегда. И за руку она его держать не будет…