Дистанция

— Только успели опомниться от событий прошлой недели, как в геройском обществе назревает новый скандал. Ходят слухи, что… Кацуки яростно щëлкает пультом, затыкая репортёра с раздражающим голосом. — Сраные журналисты, скорее бы вы все передохли, — отложив пульт, он устало потирает виски, а его взгляд падает на экран телефона. Чат банды продолжает взрываться сообщениями со вчерашнего вечера. Уведомления сыпятся, и Бакуго совсем не успевает прочитать текст ни одного из них. Он блокирует телефон к чертям собачьим, наливает себе кофе и возвращается за стол. Телефон по-прежнему вибрирует каждую секунду, и Кацуки борется с собой, чтобы не взорвать устройство и не вышвырнуть его в окно. К чёрту это, он сейчас не в состоянии позволить себе новый. Начинающему герою, несмотря на забитый график, куда входят не только патрули и задания, но и в том числе гражданские мероприятия, работа приносит мало денег. Кацуки не может позволить себе покупать новые телефоны так часто — нет, не то, что бы он постоянно взрывал их, скорее из-за специфики работы техника быстро выходила из строя. Герои повально теряли свои телефоны, коммуникаторы и прочее поддерживающее оборудование, когда выдавалось спасать людей из-под завалов или ставить на место очередного выскочку-злодея. Уведомления не прекращаются, и Бакуго чувствует, как у него дёргается глаз. — Да блять. Отставив кружку с кофе, он открывает чат, чтобы выключить уведомления насовсем. Мина прислала ссылку на какую-то статью, и, судя по всему, именно её содержимое вызвало у банды бурное обсуждение. Что ж, это могло быть чем угодно, в том числе и тем, о чём Кацуки совсем не хотел думать. Но вероятность какого-то бедствия не была нулевой, поэтому он кликнул на ссылку, бросая взгляд на желтушно-пафосный заголовок: «Молодые дебютанты из U.А встречаются? Какие тайны скрывают Деку и Динамит?» — Блять, это что за херня?! — телефон с грохотом падает на деревянный стол экраном вниз. Кацуки плевать, если дисплей повредится, он в ярости. — Какого чëрта?! Я и Деку?! Деку?! Журналисты умели раздуть сенсацию из ничего, они писали полный абсурд про героев даже тогда, когда Кацуки ещё был студентом. Он научился игнорировать эти инфоповоды, сплетни и прочую херню, сосредотачиваясь на более важных вещах. Различные слухи о личной жизни героев от жёлтой прессы не были новым явлением. Но за всё время никто ни разу не писал ничего такого о Кацуки и Изуку. Никто и заикнуться не мог о том, что их геройская работа могла быть чем-то большим. И Кацуки совсем не давал повода кому-то подумать, что у него могло быть что-то к Деку. Может, когда-то и было, но он раздавил влюблëнность пальцем, оставив уродливую кляксу у себя внутри как напоминание, что отныне он ничего не испортит. Иногда его чувства спонтанно пробуждались, пытаясь превратиться в беспорядок, но он всегда держал их под контролем на публике. Бакуго носил это в себе последние пару лет, даже пытался знакомиться с разными людьми, назначал свидания, но не приходил, а также угрожал людям, которые сами подходили знакомиться. Он быстро понял, что из этого ничего не выйдет лишь потому, что не видел никого, кто мог бы сравниться с Деку. Другими словами, личная жизнь Кацуки была полным дерьмом, о котором редко писали в прессе. О возможных интрижках Деку почему-то писали гораздо больше. И чëрта с два Кацуки признается, что читал каждое слово! — Нахрен это всё. Бакуго встаёт из-за стола и подходит к раковине, отворачивая кран с холодной водой. Засунув искрящиеся ладони под струю, он глубоко вздыхает и пытается успокоиться. Ничего не получается. — Чëртов задрот и тут поднасрал, — он стонет в потолок, предварительно запрокинув голову, а заодно вспоминает вчерашний день. Вечером они с Деку разошлись после небольшого совместного задания. Выследив злодея и передав его полиции, Кацуки побрёл домой, а Деку, насколько ему известно, отправился в студию на интервью. Там не было ничего необычного — Изуку нужно было записать пару ответов для новостного выпуска, заранее согласованных. Агентство задрота чрезвычайно душило его контрактом, заставляя участвовать в новостях раз в неделю в рамках активного продвижения начинающего героя. Кацуки точно ни за что не признается, что смотрел каждое интервью, кроме вчерашнего. И на это у него были причины. Закрыв кран, Бакуго вернулся за стол, собираясь допить остывший кофе. Перед патрулём у него оставалось ещё немного времени, хотелось спокойствия перед долгим рабочим днём, но он не мог избавиться от навязчивых мыслей, ебущих голову. Они с Деку часто работали вместе друг с другом и общими одноклассниками, но вне работы почти не общались и пересекались редко. Кацуки решил, что так будет лучше, им не о чем говорить, у них больше не было ничего личного, после выпуска из академии они принадлежали обществу. Он знал, что Изуку со всем присущим ему жертвенным мышлением думает именно так, и пытался заставить себя мыслить так же. Кацуки вспоминает, как вчера вернулся домой в восемь вечера и готовил ужин, пока его не отвлекло уведомление. Киришима в личном чате прислал ему двухминутное видео. «Бакубро, зацени, тут Мидория в прямом эфире только что говорил о тебе!» Чëрт бы его побрал! Это точно не было тем, что Кацуки хотел смотреть! Он надеялся, что включит запись и за ужином посмотрит, как Деку буднично отчитывается очередному говноголовому журналисту о том, сколько ещё благотворительных мероприятий он посетит в этом месяце. Не то чтобы Кацуки это волновало, ему просто нравилось смотреть, как Изуку ведёт себя под камерами. Несмотря на кучу тренингов по отработке интервью ещё с давних времён, Деку кажется неуверенным и стушевавшимся в такие моменты, и это возвращает Бакуго в те времена, когда они только находились на старте. Когда не было всего того дерьма, через которое они прошли, не было суперзлодеев и гражданской войны, а были лишь амбициозные сопляки, только поступившие в школу своей мечты. Под камерами он мог видеть в Деку мальчишку с горящими глазами, а не уставшего мужчину с впалым от вечного недосыпа лицом, каким Изуку был на заданиях. Так что такого мог наплести журналистам Деку, чего Кацуки не знал? У них была общая профессия и частые совместные миссии, отличная статистика для новичков, ноль сбежавших от правосудия преступников с момента дебюта. Зная каждый приём друг друга, каждую повадку, они просто не оставляли злодеям шанса. Идеальная командная работа и ничего лишнего, всё так, как и должно было быть. Живот резко свело судорогой, и ужин Бакуго полетел в помойку. Вопрос «нахрена Киришима смотрел задротское интервью, да ещё и прислать с такой подписью посмел» зависает в воздухе. Кацуки тошнит, и он перестаёт слышать что-либо, кроме бешеного ритма собственного сердца. Слишком душно, нечем дышать. Он садится на пол и пытается успокоиться, не веря, что потерял контроль из-за такой херни. Утром в новостях вовсю обсасывают произошедшее, журналисты клепают дерьмовые статьи, друзья строчат множество сообщений, а Кацуки так и не знает, что там ляпнул Деку, и совсем не хочет оценивать масштаб бедствия. В первый раз за последние полгода Бакуго идёт на работу, как на праздник, потому что там есть возможность дистанцироваться от информационного шума хотя бы на время. В гражданской одежде, скрываясь от назойливых репортëров чуть ли не по кустам, Кацуки добирается до офиса своего агентства. Он заходит в конгресс-холл и затылком чувствует взгляды. Стажёры и коллеги шепчутся, стараясь не пересекаться с ним глазами, когда он к ним поворачивается. Бакуго делает максимально отстранённое лицо, ему плевать, что эти статисты там о нём пиздят. — Динамит-сан, какого чëрта ты проигнорил все мои сообщения? Кацуки вздыхает и закатывает глаза. Его менеджер несётся к нему из противоположной части помещения, грозно гремя каблуками и размахивая толстой папкой. Чëртова стерва, давно бы уволил её за то, что она так с ним разговаривает, но эта женщина слишком хорошо делает свою работу. — Не смей говорить мне, что понятия не имеешь, что произошло! — папка угрожающе маячит у Кацуки прямо перед носом. — По глазам вижу, что собираешься! Иногда она напоминала Кацуки мать. Такая же властная светловолосая женщина в возрасте с железной хваткой. Он усмехается, собираясь отвернуться и направиться в раздевалку, но менеджер хватает его за плечо: — Бакуго, ты что, оглох? — шепчет она, злобно сверкая глазами, — всё агентство стоит на ушах, ты должен был час назад дать прессе комментарий! Ах, вот оно что. Кацуки скидывает с себя её руку и резко бросает: — Да отъебитесь все от меня! Его выходка заставляет присутствующих в помещении людей громко галдеть, но у Кацуки есть дела поважнее, чем затыкать им всем рты. Закинув руки в карманы штанов, он удаляется в раздевалку, краем уха улавливая, как менеджер говорит сама себе, что ей нужна новая работа. Он не переживает по этому поводу, потому что знает, что она никуда не денется. Раздевалка пуста, что не может не радовать. Бакуго меньше всего хотел сейчас пересекаться с кем-то из своих коллег ещё и здесь. Упав на скамейку, он первым делом достаёт телефон. Пролистав дюжину непрочитанных чатов, Кацуки находит сообщение от Киришимы. Там есть ещё что-то, помимо видео, но он старательно игнорирует слезливые эмодзи и подпись: «а я и не знал, что два моих друга так долго скрывали от меня свою интрижку». — Ну-ну, Дерьмоволосый, не ной. Никакой интрижки у нас с Деку нет и быть не могло. Бакуго открывает видео, из которого узнаёт — какие-то статисты слили в прессу несколько фотографий со времён начальной школы, на которых был как он, так и Деку. — Деку-сан, нам всем известно, что вы и Динамит-сан выпустились из академии в один год. Но если эти фотографии настоящие, то, получается, вы были знакомы гораздо раньше? — О, ну… я знаю Каччана, ой… простите, Динамита, с момента, когда только начал осознавать себя и запоминать что-то, — камера переключается на крупный план, и Кацуки видит блеск восхищения в глазах Деку. Обычно задрот смотрел так только на Всемогущего, или когда говорил про него, но Бакуго не видел у повзрослевшего Деку такого выражения лица, если речь шла о нём. — Это и правда приличный срок. Ладони сильно потеют, и Бакуго выпускает телефон из рук на колени от греха подальше. Сердце почему-то начинает биться быстрее, но он не может заставить себя выключить видео. — Так вы друзья детства? Деку-сан, это потрясающе, вам повезло иметь самый надёжный и крепкий вид дружбы! — восхищается журналист, пока Деку смущëнно улыбается и потирает затылок. Кацуки и сам непроизвольно улыбается, наблюдая за ним, пока лицо Изуку резко не меняется на привычное сдержанное и холодное. — Всё не совсем так, — вздыхает он тяжело, — иногда люди, знакомые с детства, держатся друг от друга подальше вне общей работы, потому что им так проще, но не потому, что они на самом деле этого хотят. Репортёр кивает скорее из вежливости, а не потому, что он согласен или понимает, о чëм идёт речь. В отличие от него Бакуго прекрасно понимает, и от этого ещё хуже. — Но Каччан не плохой человек, — лицо Деку снова принимает мечтательное выражение. Журналист же выглядит озадаченным и удивлённым, но слушает восхищённый задротсткий пиздëж не перебивая. — Он потрясающий, самоотверженный и целеустремлённый. Я благодарен ему, что он вдохновил меня и продолжает это делать и по сей день. — Деку-сан, подробнее, пожалуйста, — Изуку опять показывают крупным планом. Заметно, что он явно смущëн и сбит с толку своими же словами, но при этом упорно пытается держать невозмутимое лицо. С надутыми и румяными щеками Деку больше похож на забавного хомяка, чем на серьёзного профессионального героя. С ладоней слетают первые искры, из-за чего Бакуго упирается ими в холодную металлическую скамейку, на которой сидит. Хочется заземлиться и успокоиться, как и орать в ярости одновременно, ведь интонация, с которой Деку произносил всё это, чертовски драматичная, пока его лицо напротив слишком восхищённое. Не удивительно, что мудаки-журналисты разглядели в этом что-то романтическое, напечатав всё то дерьмо, что Кацуки уже увидел и ещё не успел увидеть. Изуку отказывается отвечать на последующие вопросы, отмазываясь, что ему пора идти. Кацуки задумывается, а были ли вообще эти вопросы согласованы? И если да, то какого хера Деку вчера не предупредил, что будет трепаться о нём?! — Тц, какой же ты идиот, — поверхность скамейки под ладонями всë-таки плавится, но уже всё равно. Он дëргается, и мобильный телефон с колен плавно съезжает на пол, что скорее всего точно оставит на экране трещину. Под рёбрами больно колет от того, как Деку ёмко обозначил их отношения одним предложением, а затем вывалил наружу всю эту сопливую лужу из восхищения и бог знает чего ещё. На что такой как Кацуки вообще мог вдохновить Изуку, если наоборот это Изуку всегда вдохновлял всех вокруг, и Кацуки в том числе? — Чëртов лживый задрот решил попиариться? — шёпотом предполагает Бакуго, а затем внезапно вспоминает кое-что важное. Сразу после войны он начал замечать, что Изуку всегда наблюдает за ним в общей компании и держится рядом. Кацуки старался не заострять на этом внимание, пока на пробежке не увидел задротскую голову, пытающуюся слиться с деревом. После такого молчать дальше было преступлением. Выдернув Изуку из его укрытия за руку, Кацуки прокричал ему в лицо, что тот может ходить рядом без этих стрëмных сталкерских замашек, они оба это переросли. Деку смотрел на него этими зелёными и очень печальными глазами, теребил пальцы, оттягивал воротник футболки, сильно потел, пока признавался, что очень переживает после всего случившегося. Кацуки понимал его, потому что переживал не меньше. Он испытал минутную слабость, когда Деку захлюпал носом и бросил «забудь, Каччан» так, будто хотел, чтобы Кацуки думал, что его слова ничего не значат. Притянув к себе Изуку, он обнял его, не в состоянии по-другому выразить, что он тоже переживает. Деку вцепился в спину, заставляя позвонки хрустеть, его большая голова оказалась у Кацуки на плече. Они были так близко, он чувствовал дыхание Изуку и тепло его тела. Это заставило Бакуго запаниковать по-настоящему, и он быстро отодвинул от себя задрота, пренебрежительно бросая что-то вроде: «Я жив, ты тоже, мы победили, хорош разводить сопли». Больше они никогда не были настолько близки. Кацуки считал, так будет лучше, потому что если он перестанет молчать и вывалит вообще всё, их отношения с Изуку сильно изменятся. Будущее Деку уже было предопределено, он встал на путь преемника Всемогущего, где не было места романтическим отношениям с другом детства. Кацуки был уверен, что сразу после выпускного Изуку оставит его позади, принося себя в жертву ради спокойствия в обществе. Последние два с половиной года лишь сильнее убедили в правоте тех рассуждений, ведь Деку совсем не стремился сокращать расстояние между ними. Чëртов Деку умудрился всковырнуть дерьмо, которое Кацуки так старался выбросить из головы всё это время. Как вообще этот задрот посмел восхищëнно пиздеть о Кацуки, да ещё и с каким-то престарелым болваном на ТВ, а не с глазу на глаз?! Мог ли Изуку правда быть искренним? И что он будет делать, если ответ «да»? — Блять, — Бакуго сдаётся, позволяя себе впервые за долгое время превратиться в соплю. — Какого хрена всё так сложно?! Спустя несколько секунд он беззвучно задыхается на скамейке, подтянув к себе колени, и совершенно не помнит, что вообще-то пришёл сюда, чтобы переодеться и отправиться на патрулирование. Кацуки также совсем не замечает, в какой момент его лицо становится влажным от слëз. — Бакуго, ты переоделся? — громкий стук в дверь возвращает в сознание. — Я только что говорила с председателем комиссии. Я выбила тебе два выходных, на сегодня и завтра ты свободен. Как отдохнëшь, ты должен будешь наверстать пропущенное и дать комментарий для СМИ. Я заранее всё согласую и пришлю тебе на личную почту, ты меня понял? Вытерев проклятые слëзы рукой, Кацуки поднимает телефон с пола, глубоко вздыхает, отмечая маленькую трещину в углу экрана, и выходит из раздевалки с таким видом, будто он только что не переживал один из самых крупных срывов за последнее время. Менеджер смотрит на его опухшее и красное лицо понимающим и сочувственным, но слегка недовольным взглядом, вопросов лишних, к счастью, не задаёт. — Я не просил об этом. Мне не нужны выходные, — упрямится он, скрестив руки на груди и задрав голову. — Я подумала, что у тебя что-то случилось, потому что обычно ты более ответственный. Принимай мою заботу с благодарностью. Никто другой не стал бы с тобой так нянчиться! — Я сам могу о себе позаботиться, тебе не стоило в это лезть! — Бакуго отмахивается рукой и старается звучать менее благодарно чем на самом деле чувствует, — Повышенный процент за этот месяц. Так уж и быть. Он вырубает свой телефон, собираясь провести этот день и следующий в полной информационной изоляции и в молитвах, чтобы его чрезвычайно переживающие друзья не пришли проведать. И чтобы придурок Деку ничего не наговорил за это время, иначе Кацуки абсолютно точно отправится в Тартар. К удивлению выходные и правда проходят спокойно и быстро, домашние дела и чтение разной манги помогают разгрузить голову. Вернувшись в агентство после перерыва, Кацуки сухо зачитывает комментарий, предварительно написанный менеджером. Он подтверждает, что сказанное Деку — правда, отрицает, что у них могут быть какие-то романтические отношения, просит журналистов ответственнее относиться к своей работе и не заниматься домыслами, а в конце с ужасом для себя анонсирует новый совместный с задротом мерч. — Срочное дело! — кричит он, подлетая к менеджеру и утаскивая её от кучки репортëров. — Что. За. Херня?! — женщина смотрит на Бакуго с недоумением, и ему приходится пояснить. — Я не подписывался на совместный с Деку мерч! Откуда это взялось? — На фоне случившегося ваши рейтинги очень выросли, люди в твиттере буквально сходят с ума из-за вас двоих, — она достаёт телефон и открывает приложение, — смотри на хэштег, ты и Деку на втором месте в рейтинге по стране. Вчера мы договорились с пиарщиками из агентства Деку, сегодня они приедут на подписание контракта. Ты тоже должен там быть, придёшь после патруля. — Чего?! — у Кацуки сжимаются кулаки, и он кричит, уже не сдерживаясь. — Разве это не тот документ, который можно подписать электронно? Обязательно на рожу эту смотреть? — Что ты капризничаешь, как маленький мальчик, — отмахивается женщина, — это обязательно. Ты не можешь отказаться, потому что мы подписали с тобой договор. — Не помню, чтобы я продавал душу дьяволу! — Динамит, веди себя прилично, иначе я буду вынуждена убедить геройскую комиссию отозвать твою лицензию на неопределённый срок. Кацуки матерится так громко, что, наверное, его слышат даже на этажах выше. Менеджер никак не комментирует это, возвращаясь к своим делам. Прооравшись, Кацуки успокаивается и тоже идёт работать. Хорошо, что сегодня он патрулирует с Половинчатым, который не такой болтливый, как Киришима, или, чëрт возьми, Мина. Тодороки сделает свою обычную морду кирпичом, и следующие восемь часов для Бакуго пройдут охуенно спокойно и тихо. — Бакуго, я вчера общался с Мидорией, и он наотрез отказался объяснить мне, что у вас произошло. Вы, парни, были так близки, я всегда это замечал, так почему? — похоже, что именно сегодня Тодороки растерял всю свою молчаливость, либо его укусила Ашидо, а может, и причудой какой по дороге бабахнуло, иначе не объяснить. Кацуки даже завис на пару секунд, слушая его с открытым ртом. — Я думал, вы видитесь и после работы. Да и то, как вы слаженно работаете, само по себе… — Заткнись! Даже не смей строить какие-то бредовые теории, ублюдок! — Бакуго бесцеремонно перебивает напарника. — Будь добр, заткнись нахер, пока я не засунул тебя в мусорный бак. — Но я переживаю за Мидорию, — Тодороки спокойно игнорирует все оскорбления и угрозы, — на нём вчера буквально лица не было. Я не видел, чтобы он улыбался после того интервью. — Да завали, Тодороки! Срал я на этого задрота! — кричит Кацуки, но Шото лишь закатывает глаза и качает головой, прекрасно зная, что ему лгут. Оставшиеся часы патрулирования проходят относительно спокойно. Лишь изредка к ним двоим подходят фанаты и просят сделать общую фотку. Бакуго сегодня чертовски щедрый, а потому даже не пытается заменить гремлинское выражение лица на более сдержанное. Тодороки, как и обычно, выглядит отстранённым, словно ему некомфортно рядом с фанатами. Кацуки знает, что это нормально, и улыбаться этот кретин будет только друзьям, но ему даже жаль фанатов, когда он подсчитывает, сколько разочарованных лиц он увидел за последнее несколько часов. Разумеется, Тодороки весь патруль бросал заискивающие взгляды, но терпеливо молчал до самого конца. Кацуки было плевать, как на него смотрит Половинчатый придурок, ведь у него собственное дерьмо в голове, раскопать которое – более приоритетная задача, чем ублажать неуместное любопытство. Раз Шото так переживает за Деку, пусть сам вытрясывает из него ответы, а заодно и с Кацуки ими поделится! Бакуго ни за что не признается, но он и правда очень волнуется по возвращении в агентство. Сердце буквально готово растерзать грудную клетку, когда он входит в кабинет и видит Деку во всём геройском обмундировании, с этим нелепо огромным жëлтым плащом, немного потрëпанного и сонного. Видимо, его тоже задержали после патруля ради сраного договора. С противоположной стороны длинного стола сидят трое незнакомых людей, видимо, двое пиарщиков и юрист Деку, а рядом с ними пиарщик и юрист из агентства Бакуго. Они впятером зачитывают контракт и вполголоса обсуждают какие-то пункты. Задрот же просто рассматривает крепления на своих перчатках, совсем не замечая, что в комнате появился кто-то ещё. — Деку, — Кацуки не отказывает себе в удовольствии сесть на соседний от задрота стул и проследить, как тот дëргается от неожиданности. — Каччан! Я рад тебя видеть, — с немного неловким выражением лица Изуку протягивает правую руку, и Кацуки нехотя пожимает её. — Мы на работе, чëрт возьми. Используй моё геройское имя, ты знаешь его. — Ха-ха, верно, прости, Динамит. — Великий взрывной убийственный бог Динамит. Когда ты уже запомнишь, а, глупый Деку? — Такой дотошный, — Изуку отворачивается и смеётся в кулак, — я… эм, прости, но мне правда тяжело называть тебя как-то иначе! — О, да, — фыркает Бакуго, откидываясь на спинку стула, — ты с трёх лет каччанишь мне в лицо. И как я только мог подумать, что ты вырос, а, задрот? — Ладно, раз тебе не нравится, я бы мог называть тебя Ба… Кацуки тут же лупит руками по столу, заставляя клерков синхронно повернуться и шикнуть. Он вскидывает руки и наклоняется к Изуку, произнося как можно тише: — Можешь каччанить сколько угодно. Бакуго возвращается на место, закидывает руки за голову и боковым зрением наблюдает за реакцией. Деку отчего-то выглядит растерянным. Он понятия не имеет, куда деть свои руки, хватаясь то за стул, то за стол, то за свои колени. Кацуки усмехается и поворачивает голову, сопровождая каждое действие Изуку внимательным взглядом, со стороны, наверное, кажется, что он пытается освоить пирокинез. Наконец, с юридическими тонкостями было покончено, и можно приступать к ознакомлению с контрактом. Деку вот уже полчаса дотошно читает свой договор, заставляя Бакуго злиться, потому что у него это заняло меньше времени. Какого хрена он должен здесь торчать, когда давным-давно мог бы спать дома, и это было бы куда лучше, чем возможность рассматривать Деку вживую и с такого близкого расстояния. Изуку хмурится, отмечает что-то у себя в голове, задумчиво постукивает пальцем по подбородку, а местами срывается на тихий, но жуткий бубнëж. Вроде и бесит, но в то же время Кацуки не может перестать наблюдать за ним. — Чëртов Деку, нельзя читать такой скучный и официальный договор с таким вдумчивым лицом, — шепчет он себе под нос, но Изуку слышит и поворачивается. — Каччан, я просто хочу убедиться, что всё справедливо. Они встречаются глазами, и в этот раз взгляд Деку пустой, будто он мëртв внутри, отчего появляются подозрения: может, Изуку правда не хочет находиться здесь, и всё это — такая ловкая пиар стратегия? Что-то он выглядит недостаточно счастливым рядом с тем, кем готов бессовестно восхищаться на центральном телевидении. Кацуки раздражëнно отворачивается, предпочитая дальше разглядывать стену и нелепую картину на ней, а не этого задрота. Поразительно, но Деку дочитывает оставшиеся страницы быстро, без лишнего бубнежа. А затем так же быстро возвращает документы своему юристу и уходит. Бакуго дëргается, когда в дверном проëме мелькает край плаща, но останавливает себя и не спешит догонять. По изначальному плану после официальной части он собирался заставить Деку объяснить ту выходку на ТВ, но задавать вопросы теперь, когда Кацуки видел пустой взгляд, не было никакого смысла. Изуку плевать, он здесь только потому, что его агентство хочет заработать побольше бабла. И раз ему наплевать, то и Кацуки подстроится! Бакуго готов отщипнуть от своего сна ещё немного времени, лишь бы случайно не пересечься с Деку где-нибудь внизу или на улице у агентства. Он выжидает с десяток минут прежде, чем покинуть опустевший к этому времени офис.