Дистанция

Сон, который Кацуки так предвкушал по возвращении домой, как назло совсем не шёл. Поворочавшись пару десятков минут в поисках удобной позы, он понял, что ничего не выйдет. Кропотливо отстроенный режим питания, тренировок и сна нёсся на скоростном поезде в никуда с момента дебюта. Ему не привыкать быть сонным, как и остальным героям. Несмотря на послевоенные реформы, общество всё ещё относилось к ним, как к знаменитому живому оружию, а не как к людям. Сформированную заново геройскую комиссию, в которую преимущественно вошли лица, приближëнные к предыдущим председателям, по понятным причинам также совсем не волновало, что герой тоже человек и имеет такие же базовые потребности, как и все. Ни о каком балансе между жизнью и работой речи не шло, тем более в самом начале карьеры. Так и какой смысл заставлять себя спать, если следующее же внезапное ночное дежурство уничтожит к хуям весь график? — А пошло оно всё к чëртовой матери. Бакуго берёт в руку телефон, собираясь посмотреть, что он ещё пропустил. Он предварительно выключил уведомления, но цифры рядом с иконками приложений не прекращали расти. Кацуки кликает на первое попавшееся приложение и заходит в оповещения, листая посты, где кто-то его отметил. Сначала на глаза попадаются слитые детские фотки из того репортажа, и он с трудом заставляет себя их проигнорировать. Тяжело выносить то надменное выражение лица у сопляка, и даже имея за плечами несколько лет работы над собой, Кацуки не может удержаться от желания вернуться в прошлое и дать себе мелкому по лицу. Он никогда не должен был смотреть на Изуку с таким презрением и отвращением. Только не на него. Бакуго листает всё ниже и обнаруживает, что кто-то выложил обрывки старых записей из академии и с совместных миссий. Смешно, потому что на многих из них можно проследить, как выражение его лица смягчается. И только одно остаётся — Кацуки по-прежнему смотрит на Деку чаще, чем в камеру. Полное дерьмо, он всё это время был слишком очевидным! Оказывается, это было ещё ничего, ведь затем интернет решает нанести ультимативный удар. Кацуки на глаза попадаются отметки от аккаунтов людей, которых он знает лично! — Чëртовы предатели! — рявкает он так, что в квартире содрагаются стëкла. Мина запостила фотку из общежития, где Бакуго и Деку стоят спинами к камере и орудуют пылесосами, и подписала: «Деку и Динамит объединились в команду, чтобы побороть всю грязь». Зачем-то Кацуки открывает ветку комментариев и следом читает ответ Каминари: «лол, я помню, что они перед этим устроили драку и были под домашним арестом». Хрен поспоришь. Кацуки знает, что они с Изуку в своё время попили достаточно крови у Сотриголовы своими выходками, но чëрт возьми! Почему бы этим тупицам не посмотреть за собой вместо того, чтобы обсасывать сплетни?! Следующий комментарий под постом от сенсея, который, к удивлению Кацуки, не только оказывается пользователем этой социальной сети, но и предателем. Айзава пишет: «я всё ещё жалею, что тогда не исключил этих двух проблемных детей». Остальные комментарии Бакуго читать не собирается, как и смотреть, кто ещё мог что-то выложить. С него хватит этого дерьма, он не заслуживает этого хаоса, к чëрту всех этих сплетников. И к чëрту Деку, по милости которого всё это дерьмо начало вонять! На следующий день Кацуки принимает решение отдать все пароли от своих пустых социальных сетей менеджеру. Раз она так хочет заработать на его страданиях, то разгребать всю срань, что гражданские пишут в твиттере, на реддите и прочих информационных помойках про Динамита — отныне её проблема. Удивительно, но менеджер, и без этого заваленная работой, охотно соглашается. Бакуго, преисполненный радостью, что избавился от одной головной боли, даже не думает, что это чересчур подозрительно. Проходит всего лишь пара рутинных рабочих дней, как подписанный недавно контракт напоминает о своём существовании. Агентства отправляют Кацуки и Изуку на общую фотосессию, чтобы начать промо-кампанию для продвижения мерча, первые партии которого уже в конце марта должны были поступить в магазины. Они хотели выпустить готовый мерч всего через три недели, что вызывало сомнение в качестве выпущенных карточек и фигурок. Кацуки предвкушал получить по всратой фигурке со своим лицом от каждого из своих друзей в качестве подарка на грядущий день рождения. Они же точно посчитают, что это ахуеть как смешно! Студия находилась в двух кварталах от агентства, в котором работал Бакуго, поэтому он не стал пользоваться транспортом. Закончив с бумажной работой, он накинул капюшон гражданской одежды и спрятал лицо под медицинской маской. Все эти меры были необходимы, чтобы не привлекать лишнего внимания, ведь журналисты не прекращали попыток взять у Динамита очередной коментарий по поводу сплетней, что породили его одноклассники в твиттере пару дней назад. Заебали совсем. Бакуго шёл по улице и чувствовал, как его одолевает странная тревога. Позировать для билбордов и обложек журналов в разных образах не в новинку, но делать это вместе с Деку как-то странно. Только от мыслей о том, что они будут так близко на протяжении часа и Изуку будет вынужден ему улыбаться, у Кацуки сводит живот и потеет всё тело. Придётся держать лицо, иначе он подорвëт себя вместе с Деку и этой сраной студией, лишь бы ни одна живая душа не увидела такого позора. В гримëрке, куда направили при входе, на вешалке висят подготовленные заранее костюмы, подобранные стилистами. К каждому из них приклеен стикер с цифрой, означающей порядок надевания. Под первым номером классический чёрный костюм с такой же чёрной рубашкой и зелёным галстуком. Кацуки думает, что, возможно, тупые стилисты что-то перепутали, ведь зелёный — не его основной цвет. Но выяснять сейчас причину такого выбора времени нет. Придётся надевать, что есть. Бакуго морщится от чересчур яркого освещения в зале для фотосессии, взглядом выискивая знакомую фигуру. Вокруг мельтешат разные люди, и их много, но это не мешает безошибочно выделить среди всех этих болванов того самого. Деку стоит у противоположной от входа стены и внимательно наблюдает, как двое ассистентов устанавливают декорации. Он совсем не замечает, что Кацуки тоже здесь, а потому приходится его окликнуть: — Эй, Деку! Изуку поворачивается сразу же, они встречаются глазами. Он выглядит одновременно потрясëнным и приятно удивлëнным, когда замечает, во что Кацуки одет. — Каччан? Бакуго ускоряется, подлетая к Деку практически вплотную, и тыкает его в грудь пальцем, вместо приветствия начав диалог с претензии: — Какого хера мы одеты одинаково, Деку? Что за недоразумение?! — А по-моему, нам очень идёт, — Деку посмеивается, не обращая внимания на грубость, и Кацуки приходится сделать два шага назад, чтобы рассмотреть задрота полностью в мельчайших деталях. Костюм на нём, подобранный до миллиметра точно, сидит идеально, без единой лишней складки. В чëрном цвете Изуку выглядит более мужественно и благородно, а аккуратно завязанный оранжевый галстук прекрасно дополняет образ. И когда только задрот, имеющий проблемы и с пальцами, и с галстуками научился завязывать правильный узел? Благодаря яркому освещению кожа на лице Деку безупречно сияет, зелёные глаза тоже усиленно отражают свет, выглядя более насыщенными и глубокими. Кацуки совсем не может оторваться и перестать так пялиться на него. Задрот чертовски привлекательный, настолько, что Бакуго впервые хочет так сильно поцеловать его прямо сейчас. — Ты в порядке, Каччан? — осторожно интересуется Деку, когда пауза затягивается. Кацуки знает, что он выглядит слишком подозрительно, стоя тут и молча пожирая Изуку глазами, но он не может отделаться от назойливой мысли, что стилисты одели их так, словно они должны продвигать не собственный мерч, а рекламировать западный салон свадебной одежды. Ублюдкам повезло, что они подобрали просто костюмы, а не хаори и кимоно, иначе Кацуки точно бы пожертвовал своей карьерой, размазав каждого из них за такие жирные намёки. — Каччан? — рука Деку касается плеча, и Бакуго вынужденно встречается с ним глазами второй раз за несколько минут. Взгляд у задрота обеспокоенный, но всё же мягкий. — Здесь душновато, да? — О чём ты, блять, говоришь? — Эм, ну… просто ты покраснел, и я подумал, что тебе жарко, — оправдывается Деку, пока его рука с плеча тянется к шее, щупая кожу на предмет температуры, — ты очень горячий, Каччан, как ты себя чувствуешь? Точно нормально? Кацуки не успевает толком разозлиться, охренительно растерявшись от касания Изуку. Неловкое положение великодушно спасает подошедшая следом гримëрша. Девушка профессионально быстро припудривает им с Деку лица, чтобы убрать глянцевый блеск на коже, и толкает под прожекторы. Фотограф что-то командует им, но Бакуго вообще его не слушает. Даже если бы хотел, не смог бы. Чëртов Деку напрочь выбил из него весь дух и оставил лишь неуместное и неловкое смущение. Блять, эта фотосессия будет тем ещё испытанием! Изуку чересчур близко, периодически они касаются друг друга плечами и бëдрами, им приходится смотреть не только в камеру, но и друг на друга. Фотограф заставляет их на протяжении пяти минут держаться за руки, так как совсем не может подобрать правильный ракурс, чтобы рукопожатие выглядело более убедительным. — Блять, ещё минута, и я взорвусь, — в полголоса предупреждает Кацуки, ощущая, насколько липкие у них двоих ладони. Изуку понимающе кивает, но руку убирает только когда получает разрешение от фотографа. — Теперь подойдите вон туда, — мужчина указывает им на дальнюю декорацию, — а затем вставайте спинами к друг другу. — Да блять! — Кацуки обтирает ладони об штанины и закатывает глаза к потолку. Ну какого хрена, почему нужно так много фотографий именно с физическим контактом?! Деку, гадëныш, посмеивается, когда их спины и плечи соприкасаются. Бакуго знает, о чём задрот сейчас думает, и он надеется, что Деку не станет говорить об этом вслух. Но когда Изуку вообще вёл себя так и делал то, чего от него ожидал и хотел Кацуки? Никогда, правильно. — Каччан, кажется, я догнал тебя не только в росте, но и по ширине. — Просто заткнись! — он сжимает зубы и кулаки, но злится сам на себя вместо того, чтобы злиться на Изуку за то, что тот догнал в мышцах. Кацуки не должен испытывать от этого странное удовольствие, но знание о силе Деку и ощущение его мощного тела позади себя не в боевой обстановке делают своё дело. Когда задница Деку вжимается в собственную, Бакуго закусывает губу и отворачивает голову от камеры. Чëрт, конечно, он знал, что задрот постоянно делает упражнения на ноги, ведь они — основа его боевого стиля, но не ожидал, что вместе с ними Деку накачает и такую упругую жопу! Когда эта сраная съёмка закончится, жизнь Кацуки больше никогда не будет прежней. Он и не знал, что может так сильно кого-то хотеть трахнуть вместо того, чтобы убить. А если точнее, сначала трахнуть Деку, а потом прибить, хотя его нельзя убивать, тогда лишь трахнуть и остаётся. Только вот Кацуки не имеет на Изуку никакого права. Всё, чего он хочет, никогда не будет взаимным. Он упустил возможность стать ближе, когда Деку сам пришёл к нему в руки, оттолкнул и закрылся, ну хоть снова издеваться не начал, потому что? Побоялся, что Изуку бросит его и оставит позади. Кацуки поздравляет себя: он дважды совершил одну и ту же ошибку, о которой потом будет жалеть ещё полжизни. Фотограф просит Бакуго повернуться лицом в камеру, и ему лишь остаётся надеяться, что он выглядит убедительно надменным, а не злым и смущëнным. Следующая серия фотографий, к счастью, не требует физического контакта. Кацуки испытывает от этого облегчение. Стоять рядом с Деку гораздо проще, чем касаться его. Наконец, получив необходимое количество снимков, им дают пять минут на переодевание в следующий образ. Бакуго рад, что ему дали небольшую передышку, но этого времени недостаточно, чтобы справиться со всеми чувствами, которые Деку умудрился в нём взбудоражить. Оставалось ещё два образа прежде, чем он будет свободен, и следующий — зимний геройский костюм, в котором Кацуки ощущает себя более уверенно. Если вдруг что-то снова пойдёт не так, он сможет спрятать лицо в огромном воротнике, что, несомненно, большой плюс. Деку наверняка тоже напялит свой геройский костюм — стандартную задротскую версию. Деку вообще не менял свой костюм с момента последней войны, оставался верен дизайну и не адаптировал его под погодные условия. Бакуго смеётся, потому что, чëрт возьми, он угадал. Изуку смотрит на него с небольшой долей разочарования, и Кацуки не понимает, в чëм дело. — Твой летний костюм нравится мне больше, Каччан. Кацуки чувствует, как у него под перчатками начинают искриться ладони, и он… предвкушает, что задрот ещё ему скажет? Как же низко он пал. — Потому что теперь, когда ты потеешь всем телом, твой летний костюм куда практичнее, — тут же поясняет Изуку, почëсывая затылок, — я не имел в виду ничего такого, только не злись! — Ничего такого?! — Бакуго хватает за плащ и притягивает практически вплотную к себе, ожидая, что так будет звучать и выглядеть более угрожающим. — Деку, ты прикидываешься, что меня понимаешь, но не знаешь ни одной чëртовой вещи обо мне! — Да как ты смеешь! — теперь и Деку тоже становится серьëзным, отлично, если они сейчас подерутся, нового скандала не избежать. — Я бы мог защитить степень по каччанологии, и это подтвердит любой из наших друзей! — Ага, нашёлся тут магистр, блять! — свободной рукой Кацуки тыкает между ребëр, от чего Деку начинает толкаться. — Будь ты таким задротом, как заявляешь, ты бы знал, что я потею лучше всего в зимнем костюме! Только при большом количестве пота я могу взрывать всем телом! — Да, но уже тепло, Каччану не нужно прилагать больших усилий! Погодные условия располагают! — они сцепляются руками, но не пытаются друг другу навредить по-настоящему. — Да и какой смысл к летнему сезону выпускать промо с тобой в зимнем костюме?! — Деку, ты меня спрашиваешь?! — Джентльмены, может, вы уже прекратите? — их возню прерывает кто-то из персонала, и несколько человек на фоне разочарованно вздыхают. Блядство, эти статисты всё это время на них глядели! Наверняка кто-то из них ещё и снимал, если не все. — Извините за это… — Изуку кланяется за двоих, а затем резко возвращается в прежнее положение и выпускает из рук несколько кнутов, отбирая телефоны у всех присутствующих. — За это тоже простите, но я попрошу вас удалить записи, в противном случае вы потеряете работу, могу гарантировать. Согласно условиям контракта с нашими агентствами и вашей площадкой вы не имеете права снимать нас на личные устройства. Бакуго шокированно наблюдает, как стадо из ассистентов послушно подходит по очереди, получает свои телефоны и на глазах у Деку стирает видео. — Мда, дипломатии тебе не занимать, задрот. — Кто бы говорил, Каччан, — отзывается Деку с каким-то невероятно тупым выражением лица — он что, улыбку сдержать пытается? Изуку только что ловко спас их двоих от новой катастрофы, использовав свой задротский скилл. То, что Бакуго доверил прочитать менеджеру, Деку изучил сам и в нужный момент смог использовать. Несмотря на внешнее недовольство, Кацуки благодарен ему. — Ладно-ладно, — Кацуки вздыхает и вскидывает руки, — хорошая работа, Деку. Ты отлично запугал чëртовых работников. — Они сами нарушили контракт, — Деку пожимает плечами и достаёт телефон, переключая внимание. Кацуки бесится, но вообще-то, всё нормально. Изуку ему ни чем не обязан. — Вот, смотри, — внезапно Деку подзывает его жестом, показывая на определённую строчку на своём экране, — у меня есть сканы контракта. Вот этот пункт. — Ты серьёзно? — спрашивает Кацуки, удивляясь не фоткам договора у Деку, а тому, что он не игнорировал. — Деку, ты должен переложить такое дерьмо на своего менеджера. Всё это пиздец как грузит. — Я не могу. Фотограф слишком невовремя возвращается в зал и извиняется за долгую паузу. Кацуки ещё не успел вправить задроту мозги до конца, но ничего, он будет делать это постепенно. Фотограф сходу заставляет их положить руки на плечи друг другу, и когда Бакуго делает это, Деку неожиданно резко вздрагивает. Боковым зрением он видит, что Деку вместо того, чтобы смотреть в камеру, смотрит на него, пока огромная рука сползает ниже, поглаживая лопатки. И вот это Кацуки уже никак не может оставить без внимания. — Деку! Потрудись объяснить, куда грабли свои кладëшь?! — Динамит-сан, пожалуйста, не отвлекайтесь! — умоляет фотограф, но Бакуго не намерен его слушать. Он сильно сжимает ладонь, чувствуя, как наплечник на геройском костюме Деку трещит от резкого касания. Прожигает убийственным взглядом, но Изуку, чëрт его дери, остаётся абсолютно невозмутимым, пока его рука сползает всё ниже, задерживаясь на пояснице, чтобы затем ухватиться за бок и крепко прижать Кацуки к себе. — Каччан, ты его слышал, смотри в камеру. Деку отвечает грубым и хриплым голосом, тем самым, которым он обычно ставит на место плохих парней. Бакуго готов умереть в ту же секунду, потому что это, чëрт возьми, прекрасно срабатывает. Он, как послушная сука, отбрасывает всё своё возмущение, выпрямляет спину и смотрит прямо в камеру. Блять, и как Кацуки дожил до такого беспрекословного подчинения? Нет, как он вообще дожил до того, что смеет наслаждаться этим и желать, чтобы Деку поговорил с ним таким голосом в более интимной обстановке?! Он обязательно убьёт себя за такие мысли позже, но перед этим расправится с Изуку самым жестоким способом из возможных. Нельзя выглядеть так прекрасно и разговаривать с Кацуки таким тоном, находясь так близко! Нельзя иметь такие большие ладони, которые по какой-то причине так идеально подходят, чтобы лежать у Кацуки на талии! Нельзя столько лет сводить с ума, как бы он ни пытался дистанцироваться! Замечтально, похоже, что теперь Бакуго хочет, чтобы Деку трахнул его тоже. А заодно хочет выстрелить себе в голову зарядом гаубицы прямо сейчас. Раз двести, чтоб точно полегчало. Кацуки приходит в себя лишь после того, как Изуку убирает от него руки, потому что серия подобных фотографий была закончена. Остаётся надеяться, что на тех фото у Кацуки будет нормальное выражение лица и никто не заметит, как он был напряжëн в момент съëмки на самом деле. Их отправляют переодеваться в третий раз, но Бакуго совсем не жалеет, что фотосессия подходит к концу. Он заебался испытывать всё это дерьмо. Третий образ больше похож на дурацкий косплей из низкопробного фэнтези, в котором по какой-то причине Кацуки не додали одежды. Сначала он возмущëн, а потом в голове рождается прекрасная мысль. Это ведь может быть отличной возможностью отомстить Деку, и пусть задрот чувствует себя так же неловко, как он несколькими минутами ранее. Бакуго предвкушает удовлетворение, ожидая, что Деку будет чувствовать себя смущëнным рядом с ним и его голым торсом со шрамами, но будет вынужден держать лицо ради нормальных фотографий. Кацуки посильнее распахивает разноцветную накидку с меховым воротником, уж он позаботится, чтобы Изуку не пропустил ни один миллиметр его открытой кожи. Пусть пялится, пока Кацуки великодушно позволяет! Возвращаясь в зал, он точно не мог ожидать, что образ Изуку окажется не менее горячим, чем его собственный. Задрот как будто нарочно не застегнул свою рубашку на все пуговицы, так и притягивая взгляд к шее и ключице. Бакуго думает, что хочет убить его так же сильно, как и впиться в открытые участки кожи, оттянуть её зубами, оставить свои следы. Ассистенты вокруг всё ещё меняют декорации, а фотограф говорит с кем-то по телефону. Кацуки пользуется предоставленным временем так, как ему угодно — продолжает рассматривать Изуку, который также пялится не скрывая. На небольшое мгновение Кацуки кажется, что задрот смотрит на него с таким же восхищением и жадностью в глазах, что и он сам. Видимо, какое-то помутнение, совсем ёбу дал! — Выглядишь диким, Каччан, — заключает Деку и наконец отворачивается, а затем более тихим голосом добавляет, — но тебе это даже к лицу. — А ты выглядишь так, будто подрался с кем-то в магазине карнавальных костюмов за эти убогие шмотки! Кацуки не думал грубить изначально, но это было единственной беспроигрышной реакцией. Другой вариант поведения тоже был, но открыто заигрывать с задротом он не собирался. — А по-моему, я выгляжу круто, — Изуку посмеивается и поправляет оборванный плащ зелёного цвета, — но, конечно, не так круто, как ты. Бакуго сильно сжимает челюсть, сдерживаясь, чтобы не наорать на Деку и как следует не встряхнуть его. Что он, чëрт возьми, такое говорит и делает, и почему Кацуки никак не может это проигнорировать?! Деку же здесь только из-за контракта, так почему он ведёт себя так, будто не работает, а развлекается?! Но это даже не бесит, а интригует. Изуку отлучается, чтобы помочь работникам установить здоровенную декорацию. Кацуки не собирается помогать каким-то статистам не срывать спины, как Деку, он просто понаблюдает со стороны. Заметно, что из-под плаща у Изуку торчит такой же лиловый наплечник, сделанный под чешую, как у самого Кацуки. Очевидная отсылка на друг друга и в этих образах заставляет чувствовать себя ещё хуже. Взгляд скользит ниже, быстро пробегаясь по спине и торчащего из-под пояса меча, а затем падает на бëдра. Штаны на Деку свободные, но даже они не могут скрыть всю мощь его ног. Бакуго знает, они чертовски сильные, и последняя мысль, пришедшая ему в голову перед тем, как начинается съёмка — он хочет однажды оказаться между ног Деку, почувствовать, как сильно тот может сжать его голову своими бëдрами, пока Кацуки будет… — Динамит-сан, присядьте на корточки перед Деку-саном, — указывает фотограф, показывая пальцем на тот участок, куда должен переместиться Бакуго. — Да вы, блять, издеваетесь, — он чуть слышно бубнит себе под нос прежде, чем сделать, что попросили. Деку встаёт сзади и зачем-то опускает одну руку на голову Кацуки и треплет волосы. Фотограф не велит ему убрать руки, снимая, как есть. Бакуго еле дышит, думая, что он сейчас невероятно близко лицом к этим бëдрам, и Деку держит его за волосы, и если развернуться, то… — Отлично, а теперь, Деку-сан, достаньте меч и выставите с ним правую руку вперёд, — Кацуки уже думает возмутиться, так как не понимает, что происходит, но фотограф жестом показывает ему встать. — Динамит-сан, то же самое, только беритесь за рукоятку левой рукой. — Мы должны держать один и тот же меч? — мужчина кивает, от чего Кацуки недовольно скрипит зубами. Чëрт бы их всех побрал! Ладони Деку всегда были большими и нелепыми, и свободного места на рукоятке практически нет. Кацуки вынужденно накрывает его руку своей, стараясь не жмуриться от яркой вспышки фотоаппарата, которая уже успела заебать. Бакуго испытывает облегчение, ведь последняя съëмка заканчивается быстрее, чем две предыдущие, так как фотографий в подобных образах нужно куда меньше. Их с Деку гонят переодеваться и торопят на выход, сообщая, что уже через десять минут сюда явятся другие герои для съëмок. Меньше всего Бакуго хочет пересекаться с коллегами, а когда узнаëт, что после них с Деку сюда явятся Рэд Райот и Пинки — официальная пара и по совместительству близкие друзья, сообщения от которых Кацуки игнорировал несколько дней, он одевается и вылетает из студии с поразительной скоростью. Дома Бакуго сразу же забирается в ванну, желая хоть немного прийти в себя и переварить последние часы. Прохладная вода совсем не помогает прочистить голову, и он переключает кран. Привычная горячая вода расслабляет, но не снимает напряжение до конца. Телу Кацуки всё ещё требуется дополнительная помощь. К чëрту всё это, решает он и прекращает пялиться в одну точку, но вылезать не спешит. Бакуго даёт себе ровно пять минут, выпадая из реальности, чтобы в красках вспомнить касания и взгляды Деку, которые можно было интерпретировать как заигрывающие. В уединённой обстановке член встаёт охотнее, и он быстро дрочит, обещая себе забыть об этом сразу же, как только выйдет из ванной. Это был первый раз, когда Кацуки позволил себе дрочить на Деку открыто, не избегая его образа в собственных мыслях. Он имел дело с куда более глубоким дерьмом, чем мог бы предполагать. Дальнейшая совместная работа с задротом будет тем ещё испытанием.