Cattle

Такемичи хотел стать сильнее, потому, что он понимал свой статус… Он лишь домашний питомец, не больше, он не может стать ни рыцарем ни слугой… Ни дворецким ни учителем… Он, не может стать ни кем выше скота… Он, обязан служить всем, и обязан отдать жизнь за своего хозяина. Многие питомцы, попав в дом своего господина, могли совершить суицид уже через неделю… Ведь то, как они там живут… Это ужасно, это не считается жизнью это лишь жалкое существование, которое они обязаны влачить до самого своего конца. Однако до их смертей никому никогда не было дела, умер питомец и умер, можно легко купить нового. Умрёт новый? Можно купить ещё одного, разве это проблема? У животного не было никаких прав, он просто вечная псина, что обязана бегать, виляя хвостом по каждым приказам своего господина. Обязан… Если ты этого не делаешь, ты умираешь. Пробуешь поднять бунт? Оооо… Тогда для тебя придумали очень ужасные и болезненные пытки, после которых ты будешь умолять о смерти, о быстрой смерти… Только вот Ханагаки отличался, нет, он не был из тех кто готов всем подряд лизать зад, лишь бы остаться в живых. Он был лишь из тех, кто понимал свой статус, и его отличие в том, что он его принимал. Но принимал он его по своему, это не то когда ты смерился с мыслями о невозможности лучшей жизни, а то, когда ты лишь хочешь завести себе друзей, хороших и верных друзей. Хочешь защищать своего хозяина, не так как обязано защищать животное… А так как человек защищает человека… Так Такемичи хотел всегда, он хотел лишь завести себе друзей… Его не волновал собственный статус, ведь если его будут воспринимать и относиться так же как к любому другому человеку, то какая разница кто он на самом деле? Ведь… Настоящие друзья не должны зависеть от статуса, они зависят от того как ты к ним относишься, им ведь нужна твоя душа, а не твои деньги и связи. Именно так думал Ханагаки, он был уверен в своих мыслях, уверен в настоящей дружбе и любви, он уверен… Его статус тут не важен… Искренность не купить деньгами. *** Удары Кейске наносил один за другим, Такемичи же сразу после второго повалился на пол с разбитым носом и губой, потом немного виновато он смотрел на высокого хмурого парня, что был явно недоволен его слабостью. — Эй ты, скелет на батарейках, как ты думаешь, каким образом я вообще должен тебя чему-то научить, если то как ты еле махаешь своими кулаками, заставит любого плакать — Тон Баджи явно был острее стали, и Ханагаки чуть не умер от страха прям на месте. Кудрявый блондин сжался и задрожал. Его сверкающие голубые созерцающие глаза врезались в тёмно — карие омуты. Кейске подумал, что таких глаз у животных не бывает… Эти глаза слишком невинны, слишком светлы, и слишком чисты для этого грязного мира. Будто бы на него сейчас смотрит пятилетний ребёнок, что ещё не видел всех ужасов, и той жестокости этого мира… Когда Баджи наконец-то пришёл в себя, то лишь фыркнул что-то себе под нос. — Тренировка на сегодня окончена, завтра в это же время тут же. — С этими словами Кейске развернулся и пошагал вперёд, лишь бы больше не возвращаться к тому небесному взгляду… — Хорошо Баджи — сенсей! Тогда до завтра! Кейске не выдержал, на этих словах он резко повернул голову на зверька. Ханагаки всё так же сидел на плитке, из его носа ручьями текла кровь, от его ещё недавнего удара, так же было и с губой, однако… Этот зверёк улыбается… Оооо, эту улыбку Баджи не видел никогда, ведь нет на свете такого человека, что при всех ужасах этого мира, ещё бы не был сломлен, но не он… Не Такемичи Ханагаки… Его глаза всё так же ярко сияли и блестели, а его широкая ослепительная улыбка всё так же излучала тепло и свет. Баджи даже на мгновение подумал, что перед ним какой-то ангел спустившийся с небес, а не жалкий скот, что лишь волочит своё существование. *** Тренировка за тренировкой… Такемичи выпросил у Кейске проводить за день не одно занятие, а целых три. Не понятно почему Баджи согласился, он и сам этого не понимает до конца, то ли это из-за того что Майки пообещал тому щедрую премию если Ханагаки выиграет, то ли это из-за воспоминаний той улыбки этого мерзкого скота… Странности в поведении Такемичи, с каждым разом все больше и больше удивляли Кейске, мало того что он, даже очевидно выдыхаясь и падая от усталости, всё равно говорил что всё хорошо и он в состоянии и вполне может продолжать тренировку дальше. То это зверьё ещё и просит не поддаваться ему! Просит… Чтобы он бил его со всей силой… Но зачем? Ведь после его ударов Ханагаки еле держался в сознании, но всё равно так же улыбался, так же… Кейске это сначала удивляло, но потом стало раздражать… Он не хотел видеть этой глупой лыбы на лице питомца. Он хотел выбить из него эту улыбку, ведь она… Слишком чистая для этого мира. Удар за ударом, и вот Такемичи уже вновь падает на землю, жалобно что-то не громко ойкнув. Парнишка был уже весь в синяках и красных ссадинах, ведь эта тренировка была заключительной и старые раны ещё не успели зажить. Уроки Баджи всегда проводил так: сначала он объяснял какой-либо боевой приём, а потом повторив его ещё пару под заворожённый взгляд Ханагаки, после начинал атаковать блондина, заставляя того пользоваться этим приёмом, по пути диктуя его совершаемые ошибки. Однако часто он переусердствовал и Такемичи иногда терял сознание на пару секунд, тогда Кейске ждал, пока тот придёт в себя, и вновь начинал наносить бедному зверьку удары, от которых тот еле-еле успевал отбиваться и то не всегда… *** Ханагаки не виделся с Манджиро все эти три дня своих занятий. Ведь у Сано были дела с бумагами и политикой. А у Такемичи ярое желание скрыть все свои увечья нанесённые Баджи от своего хозяина. И вот когда тренировки закончились, шанс на их встречу возрос до небес. Такемичи вызвали помогать на кухне, мыть посуду, драить там полы и всё то дерьмо, что там размазали по стенам и мебели, из-за очень высоких требований Манджиро, которому всё было не так и не то. Лицо Такемичи было обклеено пластырями… Животным нельзя давать медикаменты если это не что-то очень уж серьёзное… Поэтому Ханагаки был очень удивлён тому, что ему дали пластыри. Но оказалось всё не так чудесно как казалось с первого взгляда… Ведь парнишка что был в мед пункте врачом, а оказывается ещё и лучшим другом его учителя, и дал тому пластыри, лишь потому что ему было жалко кудрявого зверька, что был усыпан синяками, ссадинами и царапинами. Паренька в медпункте звали Чифую Мацуно, он был довольно весёл и разговорчив, и даже ни разу не назвал Такемичи питомцем. Это дало Ханагаки надежду, что возможно когда-нибудь, они смогут стать друзьями в будущем. Парнишка аккуратно наклеивал на лицо Такемичи пластыри, весело что-то рассказывая про Кейске, попутно быстро виляя своим длинным и пушистым хвостом. Стопки белоснежных простынь и пододеяльников грозно возвышались грозя упасть прям на пол, а Ханагаки этого боялся больше всего, ведь испачкать такое количество белья, будет точно непростительно для него. И вот уже последний поворот и… БАХ! Куча белейших мягких тканей разлетаются по полу, а Такемичи падает на грубый палас ожидая худшего, он сбил кого-то с ног и… Явно хорошим теперь это не закончится… — Такемучи? — Ох нет, теперь Ханагаки был бы готов умереть, лишь бы не посмотреть вновь на обладателя этого детского холодного голоска… Его бы Ханагаки явно хотел встретить в последний раз… Причин тому было множество, однако самые значимые были сведены к тому, что Такемичи просто не хотел смотреть ему в глаза после своих неудач в бою… Эти неудачи сто процентов были известны Сано, а значит он был осведомлён о его точном проигрыше в том поединке… Ему было очень стыдно за себя и свою жалкую натуру… Потому, обычно бездонно — холодные глаза Манджиро сопровождаемые детской игривой ухмылкой, сейчас казались Ханагаки ужасно пугающими и зловещими. Ему вновь стало страшно…