Смерть после жизни

      Ощущение облегчения наконец накрыло ее, когда закрылась дверь, изолируя Фурину от внешнего мира. Она села на небольшую кровать и прикрыла глаза, позволяя усталости окутать тело. Беспокойное сердце билось быстрее, а от мыслей о миссии, которая все еще казалась необычайно страшной и таинственной, девушка не находила себе места. Впервые за долгое время ей удалось завалиться на мягкий матрас, но ощущения комфорта из-за тяжелой психологической нагрузки, которая преследовала ее, не было. В мыслях разыгрывалась внутренняя борьба между желанием доказать свою силу и опасением перед неведомым. Сон никак не приходил. Вместо этого в голове крутились образы прошлого, темные воспоминания о том, что она пережила в течение года, проведенного в одиночной камере. Однако через некоторое время, лежа в неудобной позе, она все же погрузилась в глубокий сон, прижимая к себе подушку.       Несколько часов спустя, когда солнце начало заходить за горизонт, Фурина проснулась и почувствовала, как внутренняя тревога по-прежнему нагнетает. Даже отдых не мог унять ее ужаса перед предстоящей миссией. В голове продолжали крутиться мрачные мысли и сценарии худшего исхода, она видела разрушение и хаос вокруг себя, каждая деталь ее воображения словно оживала. Страх охватил уставшее тело, словно сжавшиеся вокруг шеи ледяные пальцы, и не позволял ей глубоко вдохнуть.       Изображение, которое возникло перед ее глазами, становилось все более живым. Фурина видела, как бьется головой о белую стену, пытаясь выбить из себя все эти негативные мысли, но получала лишь острую боль. Удары раздавались эхом в тишине комнаты, как мрачный ритм в ее собственной песне отчаяния. Она представляла себе каждую составляющую этого мучительно жестокого акта. Каждый удар, каждая капля крови, каждая царапина на ее лице — это было местью, местью вопиющему и темному, уничтожающему ее изнутри. Она боролась с мыслями, полными гнева и отчаяния, но они проникали в нее, словно гнилые корни, поглощающие ее сущность. И в ответ Фурина наносила удары, с каждым разом сильнее и безудержнее.       Кровь капала на пол, оставляла алые следы на безжизненной белизне стены. Каждая капля была символом внутренней боли, горечи и безысходности. С каждым мгновением борьбы Фурина чувствовала, как кожа на лбу разрывается, а в висках начинает пульсировать, как руки и ноги становятся слабее, но она не отступала. Это был ее путь — способ найти освобождение от темных демонов, пожирающих ее кусок за куском. Ненасытное чудовище, что сидело внутри, ликовало.       Тьма беспощадно поглощала весь свет, оставляя за собой лишь отпечаток бездны. Мертвый туман окутывал все, останавливая воздух и утопая в бесконечности горящих глаз зла. Животные стоны и оглушительные звуки ударов раздавались в маленькой комнате, производя злобное эхо, распространяющееся внутри всех смертных, как мучительные крики безнадежности. В казарме царила жизнь и движение, но Фурина слышала лишь истошные крики в своей голове, видела кровавые ручейки, стекавшие по стене, и целую красную лужу на полу. Она находилась в плену своих собственных мыслей, которые захлестывали разум и не давали покоя. Болезненные воспоминания, сомнения и страхи все разом накатывали на нее, и попытки выбить их из своей головы, пусть даже за счет физической боли, не увенчались успехом. Казалось, что мозг раздувался и раздувался — и вскоре череп бы лопнул от давления. Каждый удар усиливал терзания, и Фурина глядела на кровавую массу не в силах прервать безумные действия.       Внезапно все тело пронзила невыносимая боль, даже под черепом загудело, когда окровавленные руки схватились за голову. Послышался омерзительный хруст кости, леденящий душу. Расколотый череп обнажил мешанину из серой и красной гущи, заливая содержимым когда-то белый пол. Фурина упала на колени и с силой дергала за волосы, давясь слюнями и кровью при крике. От неимоверной боли девушка завыла, стиснув зубы, да так крепко, что даже челюсти свело. Но внезапно источник страдания изменился — она почувствовала, как мощная энергия пронизывает тело, заполняя каждую клетку неведомой силой, поднявшуюся из глубин ее существа. Голубые глаза начали мерцать фиолетовым, и этот свет медленно разливался по комнате. Фурина больше не слышала собственных воплей, лишь слабое потрескивание странной магии и окружающее ее сияние.       Она медленно повернула голову, чтобы оглянуться, и осознала, что все, что происходило с ней до этого момента — саморазрушение и брызги крови повсюду — было всего лишь обманом ее сознания, отражением внутренних битв и страхов. Иллюзия развеялась. Комната была чиста, ни единой раны не осталось на теле Фурины. Свечение обволакивало ее, а чуждая мощная сила продолжала нарастать.       Ужасающая энергия начала поднимать девушку в воздух, подобно марионетке на невидимых нитях, тянула ее выше, все сильнее и сильнее, словно пытаясь вырвать из реальности. Она несла в себе не только мощь, но и опасность. Фурина боялась потерять контроль над собой, стать пешкой в игре этой силы и потерять себя окончательно. Упорные усилия сопротивляться оказались тщетными. Сердце бешено колотилось от страха, а мысли кружились в хаосе.       Фиолетовое мерцание становилось все ярче и ослепительнее, заставляя Фурину закрыть глаза от его интенсивности. Она почувствовала, как тело начало вибрировать в такт с этой силой, словно музыкальный инструмент, исполняющий неизвестную мелодию. Боль, которую она испытывала, стала все более невыносимой, проникая в каждую частичку тела и вызывая непреодолимую тревогу. Фурина была внутри вихря энергии, борясь с этой мощью, но та не поддавалась ее воле. Кости неимоверно ныли, а мышцы напрягались до предела, во рту ощущался металлический привкус.       Время в тот момент словно остановилось, пока вдруг сила не ослабла, и девушка медленно опустилась на пол, вздохнув с облегчением, когда свечение полностью исчезло, освободив ее от его удушающего влияния. Дыхание было тяжелым и неравномерным, а глаза, когда она наконец смогла их открыть, забегали по комнате в поисках опоры. Царила полная тишина, словно мир замер и никто не смел издать ни звука, будто все вокруг замерзло в этом тлеющем фиолетовом свете, что поглотил все вокруг. Тот момент превратился в вечность, пока Фурина пыталась прийти в себя и осмыслить произошедшее; постаралась подняться, но ноги, не державшие бессильное тело, подкосились, и она рухнула на пол.       Послышался отдаленный стук, а затем скрип. Сердце Фурины забилось быстрее, и она приподнялась на локте, чтобы разглядеть источник этого звука. В дверном проеме стоял обеспокоенный солдат, слова которого долгое время не удавалось разобрать. В мгновение ока он оказался рядом, протягивая руку, чтобы помочь ей встать.       — Мисс, да мертвеца краше в гроб кладут!       Слабость до сих пор охватывала ее, но Фурине не хотелось показывать свою уязвимость. Солдат поддержал ее, когда та покачнулась, помогая встать на ноги.       Она не задавала вопросов, а он не копал глубже в поисках ответов. Понимала, что солдат знает больше о причинах ее приступов, но молчала. Его проницательный взгляд скользил по ее лицу, будто читая каждую мысль, каждое желание, каждую тревогу, которые она пыталась сдерживать. Его глаза были глубокими и загадочными, и Фурина не могла отвести от них взгляд, боясь, что если отвернется, то потеряет связь с самой собой. Этот незнакомец словно обладал ключом к ее тайнам, к самому глубокому ядру, либо был проводником к нему. И она не смела задавать вопросы, опасаясь, что ответы разрушат хрупкий баланс ее существования.       — Четвертый Предвестник ждет Вас.        Медленно и осторожно двигаясь вперед, Фурина опиралась на плечо своего спутника. Дорога к месту встречи казалась ей чересчур долгой и изнурительной, но солдат не скупился на слова поддержки и ободрения. Он рассказывал истории о силе внутри каждого человека, о способности преодолеть трудности и найти свое истинное предназначение, а также говорил о самой Арлекино, с которой предстояло встретиться. Но говорил о ней с таким обожанием, что его глубочайшее благоговение приносило Фурине лишь отвращение. От злости возникло ощущение, как внутри нее вновь возрождалась сила, словно медленно разгорающийся огонь. Солдат заметил, что выражение ее лица изменилось, и на мгновение остановился.       — Вы почувствовали это, не так ли? — спросил он с некоторым изумлением в голосе.       Фурина лишь кивнула, не в силах найти слова, чтобы описать это странное состояние. Проходя через длинные коридоры и поднимаясь по извилистой лестнице, она наконец почувствовала, как внутренняя буря начинает утихать. Устав от пустых разговоров, девушка решила перевести тему, расспросив солдата о подготовке к какому-то празднику: улицы Снежной были украшены, на елях светились гирлянды из тысяч крохотных лампочек, а из домов доносилась музыка. Даже в казарме царило особое настроение.       — Ах, мисс, разве Вы не знаете? — удивленно воскликнул он, остановившись посреди лестницы. — Все готовятся к Фестивалю ледяного очага. Это одно из самых волшебных событий! Во время его празднования люди собираются в Доме очага и ждут подарков от Царицы. В этот день морозное небо озаряется фейерверками, запускаемыми в ночной тишине. Дети радостно катаются на санках по ледяным горкам, а взрослые весело танцуют и поют песни. Люди обмениваются подарками, наряжают ели и устраивают праздничные ужины с близкими и друзьями. Это время, когда прощаются с прошлым и с радостью встречают будущее. Жаль, что Вы не увидите его своими глазами.       Фурина воображала себя на этом празднике, смеющейся и радующейся вместе со своими — в прошлом — друзьями. Это был прекрасный способ отвлечься от проблем и насладиться моментом фантазий. Прекрасный, но в то же время ненавистный ей способ. Сердце сдавило тисками от чувства невосполнимой утраты. Она прижала ладони к груди, пытаясь справиться с внезапной горечью потери. Все те долгие дни и ночи, проведенные в мрачной темноте, без утешения и надежды, стали невыносимым бременем на ее плечах. Воспоминания о страданиях проникали в мысли, словно раскаленные иглы, пронизывающие ее сердце. Непросто вспоминать о боли и одиночестве, но это оставалось неотъемлемой частью ее жизни, которую невозможно было забыть. В глубине искалеченной души поселился осколок тоски, отказывающийся покинуть ее.       — Не теряйте надежду, мисс. В жизни бывают трудные времена, но всегда найдется свет в темноте. Мы все переживаем испытания, но это делает нас только сильнее.       Продолжив свой путь, она пробормотала слова благодарности солдату, который, видно, ощутил ее скрытые эмоции, но ограничился лишь кивком головы. Проводив ее, он скрылся за поворотом, а Фурина замерла перед массивной дверью, стараясь успокоить дрожащие руки. Она нервно сглотнула и тихо постучала.       — Входи, — раздался изнутри женский голос.       Фурина медленно шагнула внутрь, глядя на Слугу, ожидавшую ее у окна. Кабинет был погружен в полумрак, единственный источник света — тускло мерцающая свеча на столе и слабый свет, проникающий сквозь плотные шторы. Бледное лицо женщины было скрыто под темным капюшоном.       — Что со мной происходит?! — возглас прерывисто и истерично пронзил тишину, становясь все громче, пока не перешел в крик. — Что эта проклятая сила со мной творит?!       — Ты пришла, Фурина… — прошептала Арлекино, ее голос звучал хрипло и низко. — Ты ищешь ответы, но будь осторожна, они могут быть опасными.       Бывший Архонт молча окинула глазами Предвестника, чувствуя, как ее тяжелый взгляд проникает сквозь кожу и до самых костей. По нахмуренным бровям и напряженно сжатым губам было видно, что спрашивать что-либо у Арлекино — пустая затея. Холодная волна прошлась по позвоночнику. Ответы, которые она искала, не придут от Слуги. Захочет — когда-то расскажет сама, а нет — хлеще плети обожжет грубым словом.       — Скоро нам придется отправиться в путь, но прежде давай прогуляемся по городу. Увы, в этом году мы вынуждены пропустить Фестиваль ледяного очага. — Арлекино подняла руку, призывая девушку следовать за ней, и вместе они направились к выходу из казармы.       Подготовка к Фестивалю уже была в самом разгаре. Вокруг царило праздничное оживление солдат и жителей города. Фурина с интересом наблюдала, как люди суетились, строя ледяные сооружения и украшая их ослепительными огнями. Слуга повела ее к центральной площади, где разворачивалась основная часть подготовки. Огромные ледяные скульптуры возвышались вокруг, огненные факелы сияли, словно звезды на небе. Все казалось таким волшебным и прекрасным, но сердце Фурины все еще сжималось от неведомого страха. Она сморщила нос из-за соплей, пытаясь незаметно вытереть их рукавом своей потертой куртки. Ветер пронизывал до костей, и девушка быстро замерзала, но не могла оторвать глаз от этого зрелища. Арлекино стояла рядом, молча наблюдая за ней с непроницаемым выражением.       — Я полагаю, тут проводят конкурс самой оригинальной скульптуры изо льда. Может быть, у меня есть шанс выиграть? Я могу сделать одну такую… ну, допустим, снежного монстра с тремя головами и ледяными шипами. Что скажете, Слуга? — девушка усмехнулась, понимая, что ее шутка была совершенно нелепой и неуместной из-за царившего между ними напряжения.       Лицо Арлекино озарила слабая тень улыбки.       — Знаешь, иногда праздники помогают забыть о том, что терзает изнутри. В этой мирской суете мы можем найти некий покой, хотя бы на время. Но истина всегда остается там, где мы ее оставили. — Предвестник произнесла эти слова тихим, но проникновенным тоном.       На удивление, слегка успокоенная ее присутствием рядом Фурина наслаждалась духом праздника, витавшем в воздухе. Девушка сильнее затянула воротник куртки и попыталась согреться в этом ледяном вихре.       — Как прошла твоя тренировка?       — Вы действительно считаете меня настолько неопытной? Я не впервые держала в руках меч! — как капризный ребенок, раздраженно произнесла Фурина, демонстративно уперев руки в бока.       — Мне напомнить, сколько времени ты пробыла взаперти? Чтобы достичь непревзойденного мастерства владения мечом, нужно стараться не один год и оттачивать навыки постоянно. Сейчас ты не выглядишь как опасный противник.       Фурина не могла не согласиться с ней. Нахлынули воспоминания, как раньше у нее уходило множество часов на обучение — она никогда не допускала ошибок, стремясь достичь совершенства в каждом движении, в каждом ударе меча. Но все ее усилия казались ничтожными перед мастерством, которого могли достичь другие, особенно после ее большой паузы в обучении и постоянной борьбы за выживание. Это действительно сильно сказалась на ее уверенности и мастерстве: ощущение, как руки дрожат от нерешительности, а мысли запутываются в клубках сомнений, не покидало Фурину в течение всей тренировки.       Внезапно фурор размышлений прервался, когда они достигли огромной ели, наряженной яркими игрушками и гирляндами в преддверии праздника. Огни сверкали на ветвях, создавая волшебную картину. Дети с восторгом продолжали украшать ель, звонко смеялись и радостно бегали вокруг нее.       Фурина рассматривала их с искренней улыбкой на лице, забывая на время о темной судьбе и тяжелых испытаниях, которые предстояло пройти. Весь груз тяжелых мыслей отступил, но на его место вдруг пришел шок: самый спокойный из компании ребенок обвел девушку взглядом и, ткнув в ее сторону пальцем, громко расхохотался.       — Вы видели это? Безобразие! Даже дети корчатся от смеха! Да я выгляжу как бесформенный мешок. — зло воскликнула Фурина, надуваясь как красный воздушный шарик — еще совсем чуть-чуть и лопнет от возмущения.       — Фурина, ты и есть самый настоящий мешок, обтянутый кожей. С костями, мясом и кровью.       — Ох, Архонты, какая мерзость, — скорчилась девушка, всем своим видом выражая раздражение. — Я имела в виду свою одежду. Хочется хоть иногда выглядеть более презентабельно.       — Внешность — это всего лишь обертка, а истинная красота находится внутри.       — Знаете ли, Слуга, мне бы не хотелось, чтобы Вам открылся мой богатый «внутренний мир». Стоит держать свои внутренности подальше от Вас. И Дотторе.       Предвестник разинула рот, оказавшись несколько ошарашенной ее словами, но, что было неожиданно для обеих, после небольшой паузы рассмеялась. На этот раз ее смех не пугал, как обычно, а завораживал, заставив затаить дыхание.       Арлекино воспользовалась моментом и, не давая времени на возражения, быстро сделала шаг вперед и протянула руку к одному из мальчиков, весело крутившемуся возле коробки с игрушками. Он с улыбкой принял приглашение и взял ее за руку. Дети начали водить хоровод вокруг ели, с ликованием встречая и других в своей игре. Фурина, сначала смущенная, но затем поддавшаяся общему настроению, не смогла устоять перед таким непринужденным восторгом и присоединилась к ним, смеясь и радуясь вместе. Наконец теплая улыбка коснулась ее губ впервые за долгое время.       Один из детей, с веселым блеском в глазах и озорной улыбкой, прервал хоровод и предложил девушке спор: кто расскажет самую забавную шутку про Снежную, тот получит особый приз — самую большую игрушку с елки и звание «Король Шуток». Фурина, чувствуя прилив азарта, согласилась на вызов. Мальчик нахмурился, задумавшись, а затем начал:       — Почему Снежная всегда занята?       Все умолкли и с нетерпением ждали ответа, но мальчишка замолчал, нарочито продолжая хитро улыбаться.       — Потому что она всегда снежится! — задыхаясь от смеха, закончил он, неожиданно схватившись за живот.       Внезапно все дети разразились смехом, и Фурина не смогла удержаться — детская непосредственность приводила в умиление. Она задумалась на мгновение, а затем, с улыбкой на лице произнесла:       — В Тейвате климат стал теплее. Снежную переименовали в Лужную.       Фурина надеялась, что это вызовет лишь улыбки и смех, но она не ожидала такого восторженного отклика: дети смеялись до слез, а мальчик, предложивший спор, признал ее победу. В тот момент, когда девушка радовалась победе и принимала приз, заметила взор Арлекино и то, как она сдерживает смешок.       — Король Шуток, настало время. Пора отправляться. — нечитаемый взгляд черных глаз устремился вдаль.       Фурина замерла. Лучезарная улыбка угасла.