------------
В течение следующих нескольких дней до тебя доходят странные доклады. Шаги из тени, китобои, просыпающиеся в странных местах и все как один страдающие после этого сильной головной болью. Старая, проржавевшая техника на заброшенном китобойном дворе с грохотом оживает, впервые за многие годы воздух наполняется горьким запахом горящей нефти. Снаряжение Корво пропадает там, где было спрятано, его нож, арбалет и болты к нему, а ты с прохладной ясностью знаешь: ты следующий.------------
Когда он приходит за тобой, это намного хуже, чем ты себе представлял. Корво идёт, как сам Мрачный Жнец. Сплошь дым и тень, ты даже не видишь его приближения, но каждый раз, когда ты поворачиваешься спиной, пропадает еще один из твоих людей. Ни крови, ни звука, ни тела, ты просто моргаешь, а твои китобои один за другим исчезают со всех сторон. (Ты найдешь их позже, без сознания, но целыми и невредимыми, спрятанными в мусорных контейнерах и дверных проемах). Вещи начинают двигаться по твоей комнате сами по себе, и сначала ты думал, что сходишь с ума, но теперь-то знаешь. Он играет с тобой. Ты в этом уверен. Подобно кошке, играющей с мышкой, он наверняка балансирует где-то в тени, наблюдая холодными смеющимися глазами, как твоё здравомыслие трещит по швам. Думаешь, как только он устанет от своей игры, ты получишь болт в сердце, и ты даже не сможешь посмотреть ему в глаза, когда умрешь. Несмотря на это, ты отказываешься расклеиваться. Ты не начинаешь разговаривать с тенями, кричать на них, нет. Ты говоришь один раз так твердо, как только можешь (и ты слышишь дрожь в голосе, но так и должно быть): – Я знаю, что ты здесь, Корво. Он не смеется. Он не выходит из тени. Твой голос просто висит в пустом пространстве, ровный и мертвый в тишине, единственный звук, кроме твоего глупого, обреченного сердцебиения. Ты на мгновение отворачиваешься от последнего оставшегося в комнате охранника, чтобы осмотреть тени в поисках вспышки металла или развевающихся мантий, а когда поворачиваешься назад, то видишь только струйку голубого дыма и чуешь стойкий запах речного воздуха. Никаких следов мужчины. Ни драки, ни крика, ни пятна крови. Итак, ты совсем один, совсем один в своем кабинете, а Смерть наблюдает из тени, и тебе хочется плакать, и ты хочешь, чтобы сердце просто отказало, чтобы не пришлось сидеть здесь, с ним, застрявшим у тебя как кость в горле, но ты не настолько стар, чтобы сдаваться сейчас. – Просто покажи себя. Сделай так, чтобы это был, по крайней мере, честный бой. Как будто схватка в которой погибла Императрица была честной. Твой голос звучит так тихо в пустой комнате, детский голос. Ты пытаешься сесть, но стул оказывается чуть дальше от того места, где находился минуту назад, и ты тяжело приземляешься на землю, чертыхаясь. Это может быть воображение, но тебе кажется еле слышный дразнящий смех, уносимый вечерним ветром. Ты встаешь на ноги и ходишь по комнате, сердце бьется слишком быстро, чтобы стоять на месте, а когда возвращаешься к столу, то ключа уже нет, а в спинке стула – где должно было быть твоё сердце, если бы ты сидел – дрожит арбалетный болт. Недвусмысленное послание. Ты смотришь на стропила и не видишь ничего, кроме теней. Ты щуришься сильнее и думается, на мгновение, видишь мерцание голубого дыма, вспышку темных глаз. Но вот ты моргаешь и оказывается, что это всего лишь пыль, ловящая блеклый солнечный свет. Ты представляешь себе дробный стук игральных костей, тик-тик-тик вращающегося до остановки колеса рулетки. Ты был во власти самого Смерти, а он сыграл свою игру и отпустил тебя.------------
На всю оставшуюся жизнь ты клянешься, что выходишь из игры. Нет человека, которому бы так везло дважды.