Воля Огня

Первый год повествования. Октябрь. Ханаби 12 лет. Кимимару 13 лет. Наруто в своей жизни редко общался с такими, как Ханаби. На занятия она приходила в изящной новой матроске и казалась чудо, как хороша. А он изо дня в день являлся на учебу в плохо застиранном от грязи тренировочном оранжевом комбинезоне. Про Хьюгу ходили слухи, что у ее семьи богатый большой дом, правда на окраине. А у Узумаки была только квартирка в Конохе, которую ему как сироте оплачивали из бюджета. По крайней мере, ему так сказали. Наруто иногда задумывался о том, что это может быть "не совсем" правда, потому что не все сироты были обеспечены своим жильем. А у семьи Ханаби была целая улица, застроенная большими двухэтажными домами. У этой девчонки был целый мешок родственников. Наруто думал, что круто, наверное, не выпрашивать порцию рамена у учителя в обмен на то, что он станет старательнее... Родня Ханаби наверняка ведь потчует ее и раменом, и рисовыми колобками, и ухой из лосося, и всем, чем она захочет. Ее отец засунул девочку в престижный класс, устроил ее и брата в хорошее военное училище. А на зачислении Наруто увидел ее в каком-то совершенно немыслимом вечернем платье, на шее у нее поблескивал старенький медальон, а на пальце можно было разглядеть колечко. Ханаби возвращалась на улицу Хьюга. Когда она открывала дверь родного дома, ее оглушил шум перекрикивающих друг друга людей, детский визг, от которого у непривычного человека заложило бы уши, а в ноздри ударила смесь запахов от готовящегося мисо-супа в котлах, чакро-краски, пота и стиранного белья... Пробравшись в свою комнату, тихо на цыпочках она стаскивает школьную форму. Весь пол застелен футонами. В этой комнате, кроме Ханаби, живут еще несколько женщин. А что? Всему клану хочется остаться в Конохе. Когда-то в округе думали, что Ханаби - девушка с богатым приданным, потому что от матери и Хинаты ей досталось много разных вещей, но сейчас ради ее учебы пришлось что-то продать... Хана была против, только без всех необходимых принадлежностей и книг в военном училище делать ей было нечего. На церемонию поступления Хиаши приказал дочери надеть все лучшее: и вечернее платье, в котором девочка чувствовала себя не в своей тарелке, и давно вышедший из моды медальон. Ханаби переодевалась из школьного в домашнее. Нужно было успеть поесть, как-то разобраться с уроками, а потом - живо на тренировку. - Блин, - Ханаби так торопилась, что, застегивая пуговицы, резким движением оборвала одну из них. - Теперь пришивать. Мужская рубашка, доставшаяся от кузена, со временем становилась ей узка в плечах и уже коротковата. - Вот зар-раза! Под рубашкою - косой застарелый след от длинного ножа: напоминание, от которого не так просто избавиться. Ей когда-то повезло, а Хинате нет. А еще под нижним дзюбаном - мелкие ссадины, но это - ерунда, они сами проходят, даже отметин не остается. Это все из-за тренировок, на которых она никак не овладеет кайтеном, поэтому на занятиях по ниндзюцу чакра, вырываясь из тенкецу, ранит ее саму. Только отец говорит ей. что Хана обязана овладеть этим дзюцу. Мизуки считал, что очень важно, начиная путь генина, иметь успешный опыт даже в низкоранговых заданиях. Учитель думал, что его ребятам почаще надо бывать на воздухе и приучаться к труду. А на вырученные деньги он обязательно устроит своим курсантам праздник: поход в кино на хорошую, патриотическую картину. Вот и отправился весь класс Мизуки помогать фермерам. Разместили генинов в общежитии, недалеко от полей. Мизуки тоже жил рядом, в отдельной комнате, чтобы он мог следить за своими классом, а особенно, за своей командой, а смотреть за ними выходило не очень. Кимимару было совсем не интересно на полевых работах, а Ханаби не нравилось все вечера просиживать в утлой комнатке да глядеть, как догорают угли в жаровне. Искры и отблески навевали дурные воспоминания, поэтому главным было незаметно вынырнуть из комнаты. Где-то далеко сверкали огни железнодорожной станции. Они манили Хану, будоражили детскую фантазию. Ханаби паровые машины только на картинках видела и на уроках физики про них тоже рассказывали. Она однажды даже каталась на такой, когда в столицу ехала. Только у нее все мысли не о том были, поэтому Хана ничего не запомнила. Вся поездка, как в мареве прошла, хотя другие про нее целый год бы рассказывали. Но вот у ребят появился шанс посмотреть на железную дорогу вблизи. И не как пассажиры, которые вечно куда-то спешат и опаздывают, следят за багажом, а в каком-то смысле как туристка. Газовые фонари освещали станцию даже ночью. Ее было видно издалека. Так она шла на свет от фонарей до самого полустанка. "Как бабочка", - подумал Кимимару. "Красота!" - Воскликнула Хана. Она не боялась заблудиться. Дорогу всегда можно было отыскать бьякуганом. Ребят интересовали поезда. Чтобы посмотреть на настоящий паровоз, нужно было искать тот, который сейчас на запасном пути. Они увидели перед собой железного красавца, поблескивающего черным металлом в лунном свете, с мощными колесами, стук которых о рельсы напоминал Ханаби о скором отъезде после нападения на их клан фанатиков из Воли Огня. Кимимару же и вовсе не видел поездов так близко. Он разглядывал то внушительную голову состава, где помещалась кабина машиниста, приводящего в движение этого огромного монстра. Кагуя завороженно провел рукой по металлической обшивке. - Вот это да... - Только и произнес он. - Для этого стоило не спать ночь. Кимимару захотелось почувствовать себя не только машинистом, но и пассажиром, а для этого нужно было подойти к вагону, подтянуться на крепких руках и забраться на крышу. Кимимару слыхал, что некоторые ловкачи так делают, чтобы не платить за билет. Законным пассажиром он себя не представлял. Даже в мечтах. С крыши вагона открывался шикарный вид. У Кимимару от ощущения высоты захватывало дух и немного кружилась голова. Он протянул руку карабкавшейся за ним Ханаби. Ей тоже захотелось забраться на самый верх и посмотреть оттуда на всю округу. Это желание было чем-то похоже на то волнение, которое охватывало девочку, когда ей вздумывалось забраться на какое-нибудь дерево повыше. Это чувство казалось ей даже острее, потому что она в свое время все леса излазала, а на крыше настоящего паровоза еще никогда не бывала. А еще Ханаби знала, что, если бы сейчас поезд был на ходу, то ее бы давно бы стащили вниз и всыпали бы розог. У нее внезапно появилось искушение сделать то, чего точно, с точки зрения взрослых, делать было нельзя. И, конечно, она ему поддалась. Мизуки был далеко, отец еще дальше, и с ней нет больше девочки, которая бы отговаривала ее от шалостей. А Кимимару зачем-то понесло к хвосту состава. Ночную тишину разрывал стук его сандалий по металлической крыше, а затем - чьи-то шаги. Беспокойный свет ручного фонаря рассекал тьму. - Вот же, блять, шпана! Их ловишь, в полицию сдаешь, а они опять лезут! Опять приперлись болты выкручивать, долбоебы? - Кимимару и Ханаби опешили. Пригнулись. - Вы эти болты вывинчиваете, дебилы, а потом из-за вас крушения случаются! - Ругался сторож. Ребята переглянулись и решили, что их знакомство с техникой на сегодня закончено, поэтому решили по-тихому свинтить. Сторож услышал звук прыжков на землю и девичий голос: - Блин, я варадзи потеряла... Шелест в кустарниках указывал, в каком направлении скрылись беглецы. Сторож, который давно должен был уйти на пенсию, хотел бы догнать их, да куда ему угнаться за подростками, которые совсем не хотят в полицию. Потерянную сандалию он потом отыскал. - Еще сама за обувкой своей вернется. - Решил сторож. Но печалили его другие мысли. - Это что ж за дети теперь пошли! Не сперли бы ничего! - Подумал он, глядя на свою находку. Этот случай с варадзи испортил все впечатление от ночной прогулки, на которую ребята сбежали из общаги. Да к тому же Хане пришлось лгать Мизуки про то, что она потеряла сандалию еще на работах и босоногая возвращалась с полей. А затем Кимимару услышал, как она выпрашивала у учителя денег на новую обувь. Очевидно, Мизуки представил, во что превратятся ступни Ханаби, если она еще недели две будет работать босая, поэтому открыл кошелек и отдал ей несколько купюр на новые варадзи. Кимимару приходило на память все больше интересных фактов о принцессе из слепого клана: то после памятного боя с Чоджи Хана пришла не в новой кейкоги, а в том же мышиного цвета кимоно, только теперь шитом аккуратными, тонкими, еле видными швами на рукавах, которые стали заметно короче, то выпрашивала у сенсея лишнюю тарелку рамена, совсем, как Наруто, то вот теперь пыталась выцыганить у доброго наставника новую обувь, а не отправляла с соколом письмо обо всех этих неприятностях своему отцу . То, как ведет себя Ханаби в школе, на глазах у учителей и всего класса, и то, какая она на миссиях в узком кругу товарищей, было совершенно разным и казалось Кимимару лицемерием. Зато, когда Ханаби купили новую обувку, Кимимару смог поздно вечером улизнуть с девчонкой подальше от глаз Мизуки смотреть на мотыльковый рой, который вился у единственного работающего столба с фонарем. В теплую погоду мотыльки кружили около него, стремясь к свету и теплу. Сентябрьские вечера были совсем теплые, можно было не бояться застудиться и просто наблюдать за насекомыми. - У них любовь. - Глубокомысленно заметила Ханаби, решив, что мотыльки несутся на свет, чтобы составить пары. Кимимару показалось, что она даже немного им завидовала. Кагуя чувствовал, что ему нравится ходить сюда с ней по вечерам, когда теплая погода. Это красиво, когда свет падает на перехваченные в хвост каштановые волосы Ханы, и ей на поблескивающую в газовом свете фонаря макушку садится вдруг мотылек. А Ханаби вся замирает, боясь его спугнуть. И скоро поводы для зависти только прибавились. Мизуки сдержал обещание и сводил детей в кино на приключенческий фильм про войну. Кимимару старался думать, что он не на мероприятии с классом, а на совместном развлечении с друзьями по команде. Так то, что он не ливанул сразу с неинтересного для него фильма, имело хоть какой-то смысл. Кинокартина юноше не понравилась, потому что режиссер специально отводил внимание от самых страшных событий и получалось, что съемочная группа приукрашивала реальность, а художник, по мнению Кимимару, должен быть правдив. Он вспоминал тот ужас, когда весь его клан, плохой или хороший, но был мертв, а он остался один. И в этот момент ни о каких подвигах не думал и даже кунаем себе живот не вскрыл, струсил... Испугался боли. А потому Кагуя не соотносил себя с храбрыми героями фильма. Ханаби фильм тоже не был особо интересным, но, по крайней мере, он ее волновал. Кимимару научился распознавать этот верный признак по глазам Ханы, только вот, что он значит: отвращение или интерес, понять он не мог. Мизуки после фильма решил расспросить свою команду о том, что им запомнилось в фильме больше всего. А сам подумывал о том, чтобы в конце семестра всей группой написать про то, чему может научить, данный фильм, сочинение. Выяснилось, что Чоджи фильм показался тяжелым и страшным, а больше всего ему понравился тот момент, когда оголодавшие шиноби во время Первой Войны "реквизировали" у крестьян гусей, а потом зажарили их. И это было вкусно. После рассказа о впечатлениях забурчало в животе не у одного только Чоджи. Ханаби не знала, что ей отвечать. Ей нравилась идея сходить на фильм всем вместе, только тема кинокартины была уж слишком личная, поэтому она сказала: - Ну, в конце... Там в конце было... И мне понравилось. - То, как главный герой вычислил шпиона из другой страны, хотя тот много лет прикидывался его другом? - Помогал Мизуки. - Нет. - Ответила девочка, хотя проще было согласиться. - Там дальше было. Перед самыми титрами. Главный герой встречается с любимой девушкой... А дальше... - Она нервно замялась, немного покраснела. - Они поцеловались. Мизуки вздохнул. "Девушки в ее возрасте, к сожалению, больше думают о мальчишках, чем о ниндзюцу!" - Подумал он. - Что, услышала, какой у актера красивый голос, - и растаяла? - Насмешливо спросил Мизуки. - Ну да. - Отмахнулась от вопроса Ханаби. Уж лучше пусть Мизуки считает ее легкомысленной, но в душу не лезет. - Этот актер еще Дзюбея играл. Ну, в другом кино. Ой... - Прикусила язык девочка и замолчала. Мизуки строго смотрел на нее и, очевидно, требовал объяснений. - Мне тетя рассказывала. - Учитель сделал вид, что поверил. Кимимару понял, что подошла его очередь что-то говорить. Кто ему мог понравиться? Друг главного героя, который пробрался к врагам и взорвал их вместе с собою взрыв-печатями? Нет. Он так не смог. Главный герой, потому что он вычислил предателя? Но у него пока таких приключений тоже не было. Главный Злодей? Да кому вообще может понравится предатель? - Мне понравился генин с фермы. - Ребята не сразу вспомнили, о ком речь. Кагуя выбрал какого-то эпизодического персонажа. - Я ведь тоже теперь генин с фермы. И тут Мизуки понял, что его дети не умеют мечтать. Кимимару не умеет этого совсем, Хана мечтает, прямо скажем, не о том, а Чоджи - о жратве. Учитель расстроенный проводил детей до общежития и хотел было уже пойти в бар после ударной идеологической работы с подрастающим поколением, как ему тут же донесли, что Узумаки Наруто слишком воодушевился фильмом и, войдя в роль, попытался что-то "реквизировать" у местных торговцев на основании того, что он шиноби. Его, не долго думая, сдали в полицию. И Мизуки должен немедленно отправиться давать объяснение капитану и вызволять своего ученика. Он так торопился и думал только об этом лоботрясе Узумаки, что чуть не сбил с ног Кимимару, тот стал извиняться, у Кагуи посыпались из рук какие-то свитки. Все стали их собирать, а у Мизуки от неприятностей уже кружилась голова. А Наруто в это время сидел в камере для подозреваемых и ждал сенсея. А, возможно, его уже допрашивали, что для Мизуки было еще хуже: Наруто ведь только по документам тринадцать лет, а ума-то, как у пятилетнего. К Узумаки он бежал почти на шуншине, решив, что освободит бедолагу и точно напьется. - Смотри, - Кимимару показал Ханаби поблескивавшие на свету железные ключи. - Это чего? - Не поняла она. - Какая же ты... недогадливая. - Произнес Кимимару. Это - Ключ от комнаты учителя. - Жалость-то какая! - Воскликнула Хана. - Он сейчас за Узумаки гоняется, придет и будет стоять за закрытой дверью. Надо ключ на вахту отдать! - Еще чего... - Не согласился Кимимару. - У него печка в комнате своя, классная. Не то, что наша жаровня, к которой десять человек очередь, и она еще еле фурычит. А тут мы вдвоем на ней что хочешь приготовим. Продукты у нас есть. Принесем. А так мы сейчас до ночи своей очереди ждать будем. - Приходить к учителю, когда его нет не очень-то прилично. - Возразила Хана. - А выпрашивать у него деньги на обувь и врать сенсею прилично? Хана, мы полдня не ели. Неужели тебе не хочется? - В ответ спросил Кагуя. - Мы всего лишь сготовим у него наш ужин. Ханаби покраснела и потупила глаза с вспухшими венками. Кимимару знал и про сандалии, и про рамен... - Ну, хочется. - Сдалась Ханаби. - Но я не пойду. Кимимару принцессу не понимал. Они спорят и попросту тянут время. С другой стороны, нехорошо белоглазую оставлять совсем голодной. - Ну, тогда беги, покупай рыбу, только быстро, и тащи овощи. Я приготовлю и тебе принесу. Ханаби задумалась. - Нет. Я с тобой пойду. - Девочка представила, что Кимимару может не удержаться и не просто приготовить, а сожрать все, что она принесет. А за своими продуктами нужно следить самой. Ребята вернулись к комнате Мизуки со своими запасами, потом чужим ключом открыли дверь. Печка у учителя была огромная и сегодня на ней будут варить ужин только они двое, а не десять человек из группы. Не печка, а настоящая мечта. Вот про такую печь можно и сочинение написать, и выйдет куда реалистичнее, чем "моя цель - стать хокаге". Тут же в глубокие, явно не казенные, а привезенные из дома казаны, полетели овощи, забулькала в кастрюльке рыба. - Мы ему тоже что-нибудь оставим. - Предложил Кимимару. - Он придет из полиции, уставший, как собака, а мы ему горячего подадим. Он и размякнет. Однако вареные овощи расходились с голодухи на ура, а при виде дымящейся рыбы, только что вытащенной из бульона, мысли о сенсее и вовсе сами собой улетучивались. У Ханаби тает во рту кусок белой рыбы, а в комнате Мизуки как-то даже слишком тепло и уютно. - А чего ты Чоджи не позвал? - Спросила Ханаби. - Как-то не по-товарищески. - Да он здесь сожрет все. И нас с тобой тоже, если ему не хватит. - Бросил в ответ Кимимару. - Или Мизуки от страха побежит стучать. Ты вообще помнишь, что ему из сегодняшней дребедени понравилось? - Как гуся жарили. - Произнесла Ханаби. - Чужого. Кимимару кивнул головой. - Такого только посади за стол... - Задумчиво сказал он. - А тебе, правда, понравилось про поцелуй? - Произнес он, дожевывая обед. - Я вот соврал. Мне эта мура ни уму, ни сердцу. - В фильме все не так...- Сказала Хана. - Может, только то, что во время войны у крестьян гусей таскают... - Блин, опять Чоджи вспомнился. - Расстроенно произнес Кимимару. - Я учителю правду сказала. Ну, долго выбирала, что в этом кино хорошего, и вот. Но из-за Узумаки, я думаю, кино нам долго не светит... А еще из-за того, что мы не угадали, что надо Мизуки отвечать... Кимимару согласился. А потом сказал: - Хана, ну можно же не ждать кино. Можно же... типа сцену эту повторить. - Предложил он. - Чего нам на актеров смотреть да слюни глотать от зависти!? Сами можем! - Кимимару был сыт и теперь при воспоминаниях о последней сцене фильма тоже испытывал необычное томление. - Ну давай, - встряхнув волосами согласилась Ханаби. - Повторим, чтобы было, как там... Растворили окно, повеял свежий вечерний воздух. Ветер приятно теребил волосы Ханаби. Она стояла у окна. Глядела то в него, то на дверь небольшой кухни, как бы "вглубь кадра." Оттуда должен был выйти Кимимару. Кагуя нацепил себе на лоб повязку, чтоб было, как в кино. Еще думал достать для достоверности чунинский жилет Мизуки, только тот оказался совсем не по размеру, а еще тяжелым настолько, что в нем нелегко было двигаться. Жилет был повешен обратно. Ханаби ходила в кино в изящном выходном кимоно, поэтому была больше похожа на актрису, чем он. Кимимару храбро открыл кухонную дверь, тяжелой походкой прошел по комнате, затем подошел к Ханаби и обнял ее. И тут он услышал то, что было совсем не по сценарию. - Да не мни ты! Это мамино, слышишь?! Хоть чуть-чуть порвешь - убью нафиг! Сцена была испорчена, актерский запал прошел, настроение, кажется, сошло на нет. Кимимару как-то опешил, когда услышал, что фурисоде "мамино". Да бойкий герой любовник, как в кино, у него явно не получался. Затем подошел ближе, обнял ее еще раз... - Только аккуратнее, слы... Ханаби почувствовала сначала, как кожа головы касается холодной металлической повязки, а потом - легкое прикосновение губ. Ее обдает дыханием Кимимару, вкусным запахом рыбы и картошки. Кимимару отстраняется. У него поблескивают глаза, как у пьяного. Оба понимают, что эксперимент закончился, и ничего не получилось. "Снять бы с нее это жуткое платье, она ведь о нем думает, а не о поцелуе, расслабиться не может" - Подумал Кимимару. Зато потом было не так страшно. - Надо еще раз попробовать. - Сделала вывод Ханаби, которой вовсе не понравилось, как ее первый раз просто "клюнули" в губы. И они пробуют снова. У них горят щеки и уши. Ханаби, кажется, увлеклась процессом и больше не отвлекается на всякую ерунду. Кимимару чувствует, что поцелуй, мокрый и солоноватый, не утоляет томления, а наоборот разжигает его, сердце заходится от ударов. Он гладит Ханаби по спине, прижимается к ней, целует еще, угодив в уголок губ или даже ниже - в нежную, вздрагивающую от его поцелуя, девичью шею. Они не услышали поворот ключа. Не заметили шуншина, на котором, вбежал на кухню Мизуки, увидев раскрытое окно. Он думал, что через него проникли в дом грабители. - Может, оторветесь друг от друга? - Раздался голос учителя. Первого "грабителя" Мизуки узнал сразу. Вторая злоумышленница высунулась из-за плеча Кимимару и принялась поправлять сбившуюся резинку в волосах. - Вы что здесь устроили, а, уроды? - Крикнул Мизуки.

***

После того случая Мизуки охладел к команде, состоявшей из "бандитов" и стал больше интересоваться Чоджи, чем остальными своими подопечными. Другие школьники, не знавшие всей истории, думали, что для Чоджи Мизуки делает исключение, потому что он самый родовитый. А Кимимару с Ханаби поняли, что об индивидуальных занятиях с руководителем можно забыть. - Да ему просто научить нас нечему. - Предположил Кимимару. - Мизуки же не рукопашник. И это была правда. А кроме наставника детьми никто не занимался. Ханаби молчала, болтала ногами на скамейке и думала, что лучше б она не в училище пошла, а учила кайтен. Наруто после того, как в первый раз попал в полицию, тоже, очевидно, не входил в число любимчиков Мизуки. И для Узумаки это было проблемой: ему уже скоро хокаге становиться, а секретными техниками с ним никто не делится. А как хокаге без секретных техник? Значит, нужно было взять свое образование в свои руки и выкрасть свиток из секции В в библиотеке. Но ему страшно было идти на дело одному, да и подельники были нужны. Он вычислил тех студентов, у кого был зуб на Мизуки. И решил, что несправедливо обиженные сенсеем ему помогут, станут его командой по самообразованию. Он краем уха слышал разговор ребят и понял, что лучших по...мощников ему просто не найти. - Ребята, если нас учитель Мизуки только на общей тренировке проверяет, то, может, мы сами учиться начнем? - Предложил Наруто. - Мы уж один раз сами начали... - Ответил Кимимару. Возьми учебник да и читай. В чем проблема? - "Возьми учебник", тоже мне сказал! - Передразнил Наруто. - Вы же оба не об учебниках переживаете! - Произнес Наруто. - А я вам про свитки говорю! С техниками! Настоящими, даттебайо! - Закажи свиток в библиотеке, - монотонно сказал Кимимару. - Если тебе его выдадут, держи нас в курсе. - Да я не про заказ. Библиотекарша там та еще сука. Не выдаст она нам свитки с техниками никогда. - Кимимару кивнул. - Он был знаком с этой библиотекаршей, да и правила пользования книгохранением ему почитать дали. А первый пункт гласил, что библиотека платная. Этот пункт стал для Кимимару и последним. Ушел он из библиотеки и даже на прощание не поклонился. Наруто, если он захочет свитки ранга В, наверное, ожидало тоже самое. - А что, если мы туда прокрадемся и тихонечко... свиток этот свистнем? - Предложил Наруто и захихикал от сходства слов. - Ты, - сказал он Ханаби, - увидишь, какой свиток лучше брать, ты, Кимимару-кун, постоишь на стреме, а я самую опасную часть на себя возьму. - Сказал Наруто и выпятил вперед грудь. - Слышь, иди отсюда, без тебя тошно. - Сказал Кимимару. - И тебя посадят за эту херню, и нас заодно с тобою. Кимимару подумал, сколько может стоить свиток ранга В, и ему стало дурно. - Меня дома убьют... - Обреченно сказала Ханаби так, как будто бы она уже согласилась, и их уже поймали. Наруто свалил, а они так и остались сидеть на скамейке да думать, что кроме общих занятий им в Конохе теперь ловить нечего. - А идея-то хорошая! - Оживился Кимимару. - Только действовать надо быстро, пока этот дебил библиотеку обносит. - Слушай, нет. Нас из-за ключей из училища не выкинули только потому, что Мизуки не настучал, а я еще неофициально строгий выговор получила, хотя просто рядом стояла, а еще... - А еще он нами не занимается с тех пор, поэтому нас обоих убьют на миссии. - Перебил ее Кимимару. - Если идея "хорошая", как ты говоришь, то почему не пошел с Наруто? - Спросила девочка. - Мне вот отца жалко: одну дочь убили почти на его глазах, вторая из-за свитка этого дурацкого в тюрьму сядет. - Нафиг нам этот Наруто нужен. Делиться еще с ним! А потом он стырит что-нибудь не по тайдзюцу, а только для себя одного...Да и свиток никто воровать не будет! - Объяснил Кимимару. - Зачем он нужен, когда ты есть? - Я в твоих интригах не участвую. - Ответила девчонка. - Да не интрига это никакая. Мы все по-умному сделаем. И не воровство это даже. Видишь во-он того молодца на турнике? Ханаби увидела мальчика в зеленом костюме. - Он - мастер тайдзюцу, а еще у него личный учитель есть, который ему про тайные техники рассказывает. Ханаби слюну сглотнула от зависти. - И чего с того, что он - мастер? - Спросила девчонка. - Так я тоже скажу, что типа мастер. Вызову его на дружеский поединок, как равного. - Объяснил альбинос. - Он со мной в бою все коронные приемы и выдаст. А тебе даже ничего делать не надо. Ты будешь рядом стоять, типа за меня болеть. А сама во все глаза смотри да запоминай. - Он тебя изобьет. - Вздохнула Хьюга. - Да и пофигу, главное ты все его дзюцу увидишь и меня потом научишь. - Произнес парень. Рок Ли увидел, как к нему подошел юноша с белыми, похожими на седые, волосами, который вел за руку слепую девочку. Они поздоровались. - Часто здесь тренируешься? - Спросил Кимимару, хотя знал ответ и давно заприметил талантливого борца. - Я часто здесь бываю. Сенсей Гай даже однажды сказал мне, чтобы я не перенапрягался и иногда отдыхал. Кимимару был доволен. Его догадка о сенсее Гае только подтвердилась. - Только я... - Начал было Рок Ли и замялся. Слепая Девочка помогла ему сформулировать мысль: - Не слушаешься его иногда, правда? - Звонко спросила она. Рок Ли виновато опустил голову. "Какой чудесный молодой человек", - подумал Кимимару. - Знаешь, лупить грушу одному да отжиматься наверняка скучное дело. И Рок Ли с этим согласился. Вот у его наставника есть лучший друг, с которым он постоянно тренируется и соревнуется, а у него - никого. Дело для Кимимару складывалось все лучше и лучше. - Но я не слушаюсь сенсея Гая, потому что думаю, что он простит меня, когда увидит, сколького я достиг. Он поймет, что все "переработки" были не зря. Кимимару о таком понимающем учителе и мечтать не мог. Тут в дело вступила Хана. - Мне бы такого сенсея! - Воскликнула она. - А что не так с твоим сенсеем? - Спросил Ли. И Слепая Девочка сказала правду, только не всю. - Мизуки-сама совсем нами не занимается. Забросил нас, вот мы без тренировок и остались. - Ли погрустнел. - А без спаррингов мы быстро потеряем навыки и на задании может случиться... что-нибудь плохое. - Хана, прекрати. - Кимимару дернул ее за руку. Подруга подталкивала Ли к нужным мыслям, но явно перегибала палку. Однако Ли становился все мрачнее, пока не придумал: - Мы сами можем провести спарринг, раз ваш наставник не считает, что это важно. Снесей Гай наверняка будет доволен, что я помог другим ребятам поддерживать форму. У меня, как и у него, будет свой друг-соперник! Слепая девочка широко улыбнулась, хоть совсем не понимала, что это за игра такая. - Ты согласен? - Спросил Ли у Кимимару. - Я - вообще-то мастер тайдзюцу был, как и ты. - Ответил Кимимару, чтобы выглядеть не хуже жирнобрового борца. Рок Ли посчитал, что его слова похожи на правду, потому что, кроме двух мечей за спиной из странного материала типа кости, у Кимимару ничего с собой ничего не было. - Ты не возражаешь, если со мной болельщик? - Спросил Кагуя. И Ли не возражал, потому что если посмотреть на дружеский поединок пришел один человек, то увидеть его бой за звание тюнина непременно соберется целый стадион. А, значит, он не должен бояться сражаться при публике. "Только как же девочка с такими большими бельмами сможет наблюдать за поединком?" - Подумал Рок Ли, но посчитал, что задавать такой вопрос совсем невежливо. Вдруг Кимимару просто сказали за ней присматривать, и он даже на дружеский поединок пришел с "сестренкой." Ребята встали напротив друг друга. Кагуя отложил в сторону мечи, снял с себя связки с кунаями. Они сошлись, обменялись ударами, сплелись в захвате. Ханаби с помощью бьякугана видела, что каждый из соперников пытается провести бросок, да только ни у кого ничего не выходит. Лица у всех раскрасневшиеся, кимоно мокрое от пота. Ханаби и самой жарко от волнения, как будто это она дерется сейчас на импровизированном ринге. Хочется девчонке, чтобы генин именно из их команды победил, чтобы это был Кимимару-кун... А удары Кагуи как назло не проходили. Рок Ли то оказывался быстрее, то находчиво ставил блок. Как и она, Ли почему-то не использовал шуншин, но это не мешало ему не уступать в скорости альбиносу. Ханаби на какой-то момент залюбовалась красивым с ее точки зрения поединком двух юношей так, что забыла, зачем ее взяли: искать у Ли его особенные приемы, которые никто не знает. Только никаких особых дзюцу у него не было. Ханаби даже показалось, что между противниками нет особой разницы в стиле, но она знала, что это не так. В клане ее учили секретным приемам дядья и тетки да старшие двоюродные братья и сестры, а иногда - отец. А Рока Ли учил сам великий Гай. А раз так, не мог он не поделиться со своим любимчиком чем-то особенным. Хана даже точно знала, что с этим Ли что-то не так, его некоторые тенкецу выглядели так, как будто их специально разрабатывали или словно он был чем-то болен, и эти акупунктурные точки специально отворял Хьюга-массажист. В этом отношении Рок Ли становился немного похожим на парней из ее клана. Только девчонка не знала, можно ли такие вещи говорить Кимимару. Ханаби подумала, что нельзя. Хьюга изо всех сил пыталась высмотреть что-нибудь, что можно было бы рассказать Кимимару, не подставляясь самой. И вот, наконец, сам Рок Ли себя выдал. Он сделал выпад ногой, похожий на вращение, которое усилено было чакрой и выкрикнул: - Вихрь Конохи! - Ханаби скривило от избытка патриотизма так, как будто ей запихнули в рот лимон. Целиком. И заставили прожевать. И даже кусочка сахара к нему не дали. Зато она примерно поняла, что происходит с Ли во время этого движения. Оно очень похоже на частичный кайтен: удар ногой, усиленный чакрой. А потом на посоловевшего после первого пропущенного дзюцу Кимимару обрушился еще один выпад, который Рок Ли называл "динамическим ударом". Изюминка была не в силе, а в скорости. И Хана это поняла по тому, как быстро Ли отошел от применения одной техники к другой. "А Рок Ли, пожалуй, "учитель" получше, чем Мизуки". - Только она сомневалась, что в будущем они с Кимимару когда-нибудь будут применять этот "ураган Конохи", хотя бы из-за названия. Кимимару поднялся. Они обменялись с Роком Ли еще несколькими ударами, от которых по лицу мигом разошлись синяки. Затем ребята сплелись в схватке еще раз, только Кагуя слабел после стольких ударов. В голове его крутилась мысль, что он только зря согласился на этот дурацкий поединок, в котором его только сильно побили. Никаких мощных техник ему Рок Ли не показал, и Хана, наверное, тоже ничего не увидела. Даже карате их было похожее, а Рок Ли в нем просто лучше. "Надо было больше тренироваться, - мелькнула идея в голове беловолосого. - Вот и все." Кимимару признал поражение. Его отпустили. Вообще-то они должны были поклониться друг другу в знак уважения, что Ли и сделал. Но увидела поклон только Хана. Кимимару еще пару минут отходил от боя, просто лежал, раскинув руки, приходил в себя, потом поднялся, потирая ушибы и ответил Року Ли легким кивком, которого воспитанник Гая, может, даже и не заметил. К Кагуе подбежала Ханаби. Она зло посмотрела на Ли, обняла альбиноса и, поддерживая его за руки, помогла уйти с тренировочной площадки. Девочка что-то шептала ему на ухо, что бой был нечестным, потому что Кагуя не использовал мечи. - Неважно... - Тяжело дыша, ответил Кимимару и вяло махнул рукой. - Я же ему наврал, что я - мастер в тайдзюцу. Когда ребята остались одни, Кагуя спросил: - Ты видела его техники? - Ну, видела. - Нехотя ответила Ханаби. - Совсем немного. Но на то движение, которое он показывал, надо звидзец, как много чакры. Тебе-то подойдет. А я вот даже не знаю... Но я запомнила это вращение. А второй удар, которым он тебя добил... - Кимимару фыркнул. - А чего? - Не поняла Ханаби. - Драться надо было лучше, а не сейчас ворчать... - Сам знаю. - Ответил Кимимару и грязно выругался. - Но ты могла бы и поддержать... - Второй удар... - Тут Ханаби осеклась и по взгляду Кимимару поняла, что о том, как Кимимару побили, лучше все-таки сейчас не говорить. - Второй удар был попроще. - Сря все это было... Не такие эти приемы и сильные. - Разочарованно произнес Кимимару. - Как думаешь, а клиент наш ничего не заметил? - Спросила Ханаби. - А чего он мог заметить? - Ответил вопросом на вопрос Кагуя. - Я просто хороший товарищ. Вожусь с однокурсницей-кадеткой. Чего в этом такого? Таскаю за собой... Как тебя там Кабуто называет? - - Высокофункциональный слепой ребенок... - Произнесла Ханаби, пытаясь пародировать голос медика, что ей плохо удавалось из-за акцента, а затем поправила на лице не существующие очки на манер Якуши. - Ты все чувствуешь, да? - Спросил Кимимару. - Просто глазами не видишь? Ты чувствовала, как менялась вибрация воздуха, когда мы дрались и запомнила движения Рока Ли настолько, что можешь показать? - Ну да. - Ответила Хана, как будто ее спросили о чем-то само собой разумеющемся. А Кимимару только присвистнул. - И как сердце бьется, - тут она положила ладонь на вспотевшую рубашку Кимимару. - И как сердце бьется... тоже чувствую. У Кимимару глаза распахнулись от волнения, смешанного с удивлением, ведь Хана оказалась настолько тонким и талантливым сенсором, что никакое зрение ей и "не нужно". Вообще-то выяснения отношений вне спарринга были запрещены среди учеников, хотя часто встречались. В обычное время учителя бы обязательно вмешались в драку и не позволили бы Ли и Кимимару выяснять, кто из них лучше в тайдзюцу. В школе будущие сослуживцы должны становиться товарищами, а не соперниками. Только вникнуть во все эти проблемы было некому: Наруто опять забрала полиция для разбирательств. А Мизуки и другие учителя давали объяснения. Вернее, делились со стражами порядка догадками, кто научил двенадцатилетнего мальчика "продвинутой" технике ранга В и даже В+. Никто и не ожидал от двоечника такого стремления в учении. Мизуки объяснял в полиции, что этот мальчик даже клона на экзамене не мог создать, а тут пацан, еще толком ничего не знающий про эротику зачем-то превращался в грудастую девку у всех на глазах и пытался этим "смутить" учителя Ируку и почтенного учителя Эбису, которые старались все это безобразие прекратить и отвоспитать мерзавца физически прямо на улице. У Мизуки голова шла кругом от всего этого. Во что превратились его ученики? Недавний случай с Кимимару и Ханаби, которые посмотрели взрослый фильм и стали учиться целоваться друг на друге показался совсем невинным. " Может, сказать что ли им потом, что я сержусь на них меньше и не такие уж они и гады? - Подумалось Мизуки. - Но ведь они влезли ко мне в комнату!" "Виновного" в вопиющих и развратных выходках Наруто нашли быстро. В лапшичную Ичираку ходи почти все. Но взрослые знали, в чем особенность таких забегаловок: голодные посетители оставались на первом этаже и ждали, когда им принесут порцию рамена, а жаждущие совсем других удовольствий поднимались на второй, брали у хозяина ключ и занимались там разными непотребствами. Мальчик-сирота был в дружеских отношениях с Теучи-саном, хозяином этого ресторанчика быстрого питания. Купить расположение Наруто было просто: надо было иногда наливать ему чащку-другую бульона с лапшой бесплатно. Дальше учителя рассудили, что Наруто видел там, как другие юноши, придя в Ичираку, за деньги превращались вот в таких вот девиц с третьим размером груди, а потом уже в женском облике шли с клиентами наверх. Наруто мог решить, что это - хорошая техника, потому что Теучи добрый и никогда бы не потерпел у себя ничего постыдного. Из-за своих неудач в ниндзюцу Наруто наверняка захотел выучить хотя бы эту технику и потом просто показывал ее учителям, надеясь на их поддержку и одобрение. "Вот и научился..." - Вздохнул Мизуки, и ему начало казаться, что не так уж и плохо, что для своих посиделок его генины выбрали его комнату, потому что они могли бы пойти к Теучи, как этот придурок Наруто, и подсмотреть в лапшичной кое-что пострашнее, чем взрослые моменты в "Манускрипте Ниндзя", а потом решили бы это все попробовать на себе... Мизуки от таких мыслей стало плохо, как от зубной боли, только опасения становились еще больше, потому что учитель задумался о том, что "его дети" знают, что там такого... в этих лапшичных. Даже слепая Хана. - Ну, и с кем это тебя угораздило подраться? - Спросил Гай-сенсей. А Рок Ли рассказал про случай на тренировочной площадке и непонятно откуда взявшегося альбиноса с его слепой подружкой. Вот с этим парнем они и выясняли на улице, кто лучший боец. Гай нахмурился: честолюбия мальчику часто больше вредило, чем подвигало его к новым рекордам. - Я победил. - Отчитался Ли. - Хорошо. - Ответил Гай, но по тону чувствовалось, что ничего не хорошо. Гай выяснил, что Ли на слово поверил, что перед ним - чемпион тайдзюцу, а на деле набил морду какому-то зарвавшемуся подростку, и этот спарринг ничем не отличается от обычной драки. Ли весь смутился и покраснел: горькие слова Гая "украли" у него победу. - Есть такие шиноби, которые владеют сильными шпионскими задатками. - Рассказывал Гай. - Этот мальчик явно был наслышан о тебе, как о борце. - Сделал вывод Гай, а Ли кивнул. - Люди разные, Ли, и среди них есть и совсем бесчестные. Например, твой сегодняшний соперник. Такие тайно вызнают особенности других шиноби, заносят их к себе в картотеку, а потом продают эти знания тем, кому служат. Нельзя в нашем мире быть таким доверчивым. - Кимимару-сан кому-то служит, и уже меня выдал? - Пораженно переспросил Ли. - Лицо его было еще печальнее. Невелика беда - потерять победу. Рок Ли не был бы собой, если бы не думал, что у него в жизни впереди еще много побед. Но Ли почувствовал, что после такого обмана дружбы с этими ребятами уже не выйдет. Обидно, что его новые знакомые оказались подлецами. - У этого беловолосого могло быть даже особое задание... насчет тебя. - Предупредил Гай. - Все же знают, что ты - мой самый любимый и даровитый ученик! На Ли было больно смотреть: он знал, как Гай-сенсей любит его, как заботится о нем, а тут вышло, что он нечаянно подставил своего учителя. - Ли, нет способа проще узнать все, что хочешь, про шиноби, чем сойтись с ним в "тренировочном" поединке! Скажи мне, только честно... - Голос Гая дрогнул. - А технику Лотоса он тоже видел? Ли отрицательно помотал головой. - Вы велели держать вашу тайну в секрете - я так и сделал. - Гай выдохнул. - Кимимару-сан видел только "Ураган Конохи", но неужели он настолько подл, что станет воровать у меня технику ранга Д. Или эта слепая девочка... - Размышлял вслух Рок Ли. - Какая еще девочка? - Опять взволновался Гай. - Худенькая. Во-от с такими бельмами. Зачем ей мое тайдзюцу? И вряд ли она вообще "подсматривала" за мной. - Ответил юноша. - А как девочка двигалась? - Спросил Гай. - Сама или беловолосый помогал? Она была раскована или осторожна? Может, использовала трость? - Это она ему помогала. - Рассказал Ли. - Я его так отделал, что она его почти на руках уносила. Захочет ли он еще воровать техники ценой своего здоровья? - Плохо. - Нахмурился Гай. - Не нравится мне это. Сюда недавно приехал клан "дзато". Она могла быть из него. Эти шиноби слепы, но двигаются совсем, как зрячие, потому что освоили сенсорику так, что их... дефект им никак не мешает. Вот и скажи мне на милость, зачем твой Кимимару притащил "смотреть на бой" такого сенсора. Ли молчал. - Вот и я не знаю, могла ли она что-то о тебе узнать, почувствовать как-нибудь по своему или нет? Не знаю. А если смогла, тогда как она это сделала? Тоже ответа нет. Подружка его слепотой свой вовсю пользуется, ведь на такую и не подумаешь, что она - доносчица и передаст сведения о тебе своим клиентам. Я считаю, Ли, эти ребята - плохие товарищи для тебя. - Сделал вывод Гай, а Ли согласился. "Узнать бы кто командир этой шпаны..." - Задумался сенсей.