Костыли

Влад сидел на кухне в полной темноте и выкуривал третью сигарету. Он приоткрыл форточку и выдыхал дым туда, чтобы утром не пришлось выслушивать нотации Светы о том, что еë воротит от дыма, что «запах твоих паганых сигарет теперь везде». Хотя... даже если бы вся комната была в дыму, она бы с ним не заговорила. Уже нет. И, кажется, больше никогда. Прошло две недели с того момента, как Егор оказался в больнице. Влад смутно помнил тот день. Помнил только то, что очнулся от звука выстрела и криков. Очнулся где-то под столом, в чужом доме, среди чужих людей, пьяный в хлам. Вывалился на улицу, чтобы посмотреть, что происходит. И увидел Егора. Своего Егора. Меленин сначала даже не узнал своего сына. Его лицо было в крови. Он ею захлëбывался. А Влад захлëбывался тихим ужасом. Дальше всë произошло быстро. Кто-то вызвал скорую, приехали врачи. А Меленин не мог заставить себя двинуться с места. Он помнил, что мужик-врач тряс его за плечи, крича Владу на ухо: «Вы отец или кто?!» Потом его чуть ли не насильно затащили в машину скорой помощи. Он всю ночь просидел в коридоре больницы. Утром приехала Света, что-то говорила, спрашивала. Слова своей жены он уже не помнил совсем. Не считал нужным помнить. На следующий день, уже дома, Влада накрыла истерика: он наматывал круги по комнате, размахивал руками, выкрикивал какой-то бессвязный бред о том, что «они все ответят! Пиздец им! Пиздец!». А Света просто замолчала. А для Меленина в этом взаимном молчании изменилось только то, что теперь он спит на диване и ежедневно принимает успокоительное. И больше ничего. Понял только, что им со Светой друг от друга ничего, оказывается, не нужно. Они, живя в одном доме, практически не пересекаются. И никто из них не хочет ничего менять. Им друг без друга, оказывается, легче. Они друг другу не нужны. Света пропадает на работе. Влад денно и нощно "сторожит" Егора в больнице, а ночью сидит на кухне. Так же, как и сейчас. Сидит в темноте, курит дешëвые сигареты и понемногу цедит остывший, приторный чай. Хотя, по факту, эту слегка подкрашенную "чайным цветом" воду — чаем назвать нельзя. И нет больше жизни. Есть только тяжесть, придавливающая к земле осознанием того, что всë летит к чертям. Уже давно полетело. А кто виноват? Егор? Разве Егор виноват в том, что он «Пере-»? Нет. Это ведь всë от того, что Влад «Недо-». И ведь Меленин всë понимает. Пришлось понять. У Егора не просто юношеский максимализм. У Егора обострëнное чувство справедливости. Гипертрофированное, доведëнное до крайности. И виноват в этом только Влад. Все попытки «погеройствовать» для Меленина всегда заканчивались одним: он извинялся, мямлил что-то, уходил в свой угол и тихонько там отсиживался. Потому что трус. И ведь все душевные порывы были вполне искреними. Но у Влада не хватало духа, чтобы принять на себя ответственность за свои слова, за своë мнение, за свои действия. Влад всегда извинялся за то, что для него важно. Извинялся, чтобы шума не было. Конечно, стоило устроить скандал, пойти в полицию с самого начала. Сразу же, как только узнал обо всëм. Но ведь проще договориться и выдвинуть счëт, ведь так?.. Чтобы шума не было. Раз уж припëрся и вызвал на дуэль, — стало быть, нужно стреляться. Но ведь проще заткнуться и напиться в компании этих самых людей, которых терпеть не можешь. Вероятно, нужно помириться с женой. Ведь нельзя игнорировать друг друга всë время. Необходимо слушать друг друга, договариваться. Но проще сидеть на кухне и курить блевотные сигареты. Надо что-то делать. Что-то менять, решиться наконец, взять себя в руки. Но проще жить по готовому, повторяющемуся каждый день сценарию. Истязать себя мыслями о собственной ничтожности. И мысли эти не новы. Они не меняются, прокручиваются из года в год в одинаковых формулировках. Для Влада больше нет ничего нового. Внутри не хватает места ни для чего полноценного. Меленин чувствует, что ему необходимо говорить. Необходимо, как воздух. Егора он тревожить болтовнёй не собирался. Со Светой не получится. Говорить больше не с кем, а надо. Поток размышлений, основывающийся на зацикленном самобичевании нужно было куда-то выливать. Сам Влад не справлялся.