------------
В тот день он тоже выглядел усталым. В чёрных глазах плескалось что-то виноватое, рваная щетина на подбородке, но он поймал и закружил тебя, когда выходил из лодки, нашёл время для смеха и игры в прятки. Да, он всегда тебя ловит- Он всегда так делает, пока... Пока твое детство не разбивается о речные камни, пока твоя мама не умирает, а Корво не тянется к тебе со слезами на глазах и криком, который никогда не вырывается из его горла. Потом тебя уносят мужчины с грубыми руками и в китобойных масках, запирают в комнате, где сильно пахнет потом и тошнотворно сладкими духами. На то чтобы всё это осознать, требуется прискорбно много времени. (Много позже узнаешь, что это место называется Золотая Кошка. Ты смотришь на грязные окна, до отвратного слизких посетителей. «Золотая ли?» – мелькает мысль.------------
Реальность бьёт тебя наотмашь уже через несколько дней после пленения. Ты заперта, здесь, в темной комнате с грязными окнами, в месте, где пахнет канализацией и розовой водой, пылью на роскошной мебели. Ты заперта здесь с людьми, которым на тебя наплевать, любимая мама мертва, а ты вероятно никогда больше не увидишь Корво. Это немного похоже на жжение в ранке от попавшего туда лимонного сока и очень похоже на то, как будто ты потерялась в бескрайнем синем море. Ты стараешься давить выползающую панику, и у тебя скручивает желудок, и ты изо всех сил стараешься не плакать. Но ты тонешь в мыслях как в бездушной синеве, и потому следует ожидать немного соленой воды.------------
Ты много плачешь первые нескольких недель. После того, как ты полностью оцениваешь расклад ситуации, но до того, как начинаешь пытаться сбежать. Твоя соседка по комнате, она же «няня», она же надзиратель – женщина, которая днем носит ночную рубашку, ее лицо вульгарно раскрашено с макияжем и бледно без него. Она гладит тебя по спине, когда ты плачешь, но всегда скривившись. Она тебе не мама, и от этого совсем не легче.------------
Но слёзы прекращаются. Тебе нужно засунуть себя-плаксу глубоко-глубоко внутрь, запереть на замок и постарться быть храброй. Ты проглатываешь кислый ком в горле и делаешь все возможное, чтобы быть сильной. Держишь осанку прямо, поднимаешь подбородок и разговариваешь с этими ужасными близнецами Пендлетонами – пытаешься набраться смелости в этом маленьком бунте. Только делать так проще, когда люди, с которыми ты разговариваешь, – это те, кто тебя вырастил, и худшее, что они сделают, – вздохнут и поправят. Пендлтоны бьют тебя, когда ты отвечаешь, и их глаза не добрые, и они не смеются позже вместе с тобой. Близнецы даже не называют тебе своих имен, но ты думаешь, что все равно не хотела бы знать. У них бешеные глаза и грубые, злые руки, и они слишком легко бьют тебя и даже не выглядят виноватыми. Просто хмуро переглядываются, стискивая зубы – так делала мама при оформлении некоторых документов. От воспоминаний плакать хочется еще больше, но ты всегда ждешь, пока они выйдут из комнаты.------------
Первые несколько месяцев ты думаешь – по крайней мере, надеешься, – что Корво придет за тобой. Ты представляешь, как он врывается сюда с мечом наголо, в своём длинном форменном пальто, с зачёсанными назад волосами и свежим запахом лосьона для бритья. В образе, в котором Корво всегда представал на пирах, всегда на шаг позади мамы. Тебе снится, как он разбивает единственное грязное окошко в твоей комнате и уносит тебя из этого места. Это всегда вызывает тоску по дому, но помогает отогнать тьму этого места, безнадежность, которая грозит задушить тебя. Позже ты удивишься, как долго тогда не переставала надеяться.------------
Но то, как они говорят о Корво… Рисуют его монстром, убийцей. По радио из соседней комнаты золотоголосые ведущие скорбят: «Ужас!», «Собственный телохранитель Императрицы!», «Какое хладнокровное исполнение!» – а когда ты возражаешь на эту очевидную ложь, надзиратели снова тебя бьют. Тебя называют глупой маленькой девочкой. «Она даже не осознает, что произошло», – усмехается один из близнецов, а другой говорит: «Похоже, Китобои были не слишком учтивы с Наследницей – может, пока несли сюда ударили её головой о что-нибудь». Их смех сдирает кожу не хуже гравия.------------
Через какое-то время в голове всё путается. Из глубины мыслей пищит противный голосок: «Может быть Корво и вправду тот монстр, о котором все говорят»?------------
Спустя несколько недель ты обнаруживаешь, что перестала надеяться на спасение.------------
Дни перетекают в месяцы, и становится ясно, что за тобой никто не придёт. Итак, ты начинаешь пытаться сбежать самостоятельно. Это почти как игра в прятки, только никто больше не дает тебе выиграть, а когда тебя находят, нет ни нежной улыбки, ни теплого смеха. (Ты помнишь смех Корво. Но то, что о нем говорят, превратило улыбку родного человека в полный яда, игольчатых зубов оскал и плоские голодные глаза монстра).------------
После третьей (почти удавшейся!) попытки сбежать, они запирают дверь в твою комнату и не дают тебе есть. Потому что: «Это послужит тебе уроком, дрянная девчонка». Размалёванная женщина грустно улыбается и качает головой. «Думаю, такое плохое поведение просто заложено в семье. Твой папаша Корво, должно быть, пустил в твои вены дурную кровь». – Она утешающе похлопывает тебя по плечу, но от этого у тебя мурашки по коже. Тогда ты чувствуешь себя виноватой, хотя почти уверена, что не сделала ничего плохого. Ты думаешь – Корво на самом деле твой отец или нет? Но сейчас все так запуталось в голове, и от мысли об этом у тебя болит живот.------------
Однажды дверь распахивается, и в коридоре стоит монстр. Он бесшумно приближается к тебе, и тебе хочется закричать, когда он приседает, чтобы посмотреть в глаза. Но вместо этого ты сжимаешь кулаки и подтягиваешь коленки, чтобы они не тряслись, и не отводишь взгляда, как бы ни хотелось обратного. Его маска – лицо? – ужасна, проволочная ухмылка скелета и мертвые стеклянные глаза, но ты не сжимаешься. Но вот маска снимается, под ней оказывается Корво, а ты так давно отринула все мысли, что он придёт… Он протягивает тебе руку и ты разражаешься слезами. Ты не совсем уверена, почему.