Как снег на голову

       Как бы Грейнджер ни было тяжело это признавать, Малфой оказался прав. После смерти Пэнси по всем магическим законам Отто действительно принадлежал Джеймсу, и это грозило стать настоящей катастрофой. Упрямый и весьма своенравный эльф, который сам был больше похож на ребёнка, сеял вокруг самый настоящий хаос, пытаясь исполнить любые, даже самые абсурдные, с точки зрения любого взрослого человека, пожелания своего маленького хозяина.               И повлиять на него, к сожалению, и правда могла только Мисти. Гермиона не знала, как это работает, но если бы не эта маленькая и порой по-настоящему суровая эльфийка, то младший Поттер давно бы просто утонул во всевозможных сладостях, которые приносил ему несносный домовик, стоило им с Драко отвернуться.               Драко. С ним всё тоже было совсем не просто. Как и планировали, они оба старались всячески избегать друг друга, но это оказалось куда сложнее, чем Грейнджер могла себе представить. Каждый день они вынужденно пересекались бесчисленное количество раз, и в лучшем случае это заканчивалось язвительными комментариями, а в худшем… В худшем никто из них уже не сомневался, что рано или поздно они просто убьют друг друга.              Впрочем, переезд нёс с собой и положительные моменты. Несмотря на то что Гермиона продолжала гнуть свою линию и всячески игнорировать помощь крутившейся вокруг Мисти, по ночам эльфийка всё чаще умудрялась успокоить плачущего Джеймса ещё до того, как остальные жители дома успевали проснуться.              Правда сегодня Грейнджер повезло меньше. За окном стояла очень ветреная погода, и, даже несмотря на заглушающие чары, малыш никак не мог уснуть и слишком долго ворочался, так что в итоге она просто забрала его к себе и положила рядом. Так ночь действительно прошла спокойнее, но к утру ей казалось, что в мире магглов Джеймсу была бы обеспечена карьера футболиста — маленький дьяволёнок непрерывно пинался, не оставив ей ни малейшего шанса нормально выспаться. И, чёрт возьми, для человека, весившего меньше тридцати фунтов, у него была очень даже неплохая сила удара.              Как обычно пообещав себе, что этот раз был последним, Гермиона встала и, подхватив не до конца проснувшегося Джеймса, лениво поплелась в ванную. Повседневная рутина уже не казалась ей концом света, но по-прежнему не вызывала восторга. Хотя, возможно, это был хороший сигнал, означавший, что у неё ещё не до конца поехала крыша.              Спустя примерно полчаса Джеймс уже сидел в специально установленном на кухне стульчике и недовольно смотрел вокруг в ожидании завтрака. Терпение его едва ли можно было назвать ангельским, поэтому Грейнджер торопливо изучала холодильник в поиске подходящих продуктов. Стоявшую на столе ароматную запеканку она игнорировала специально. Ей не нужна была помощь эльфов. По крайней мере в том, с чем она могла справиться самостоятельно.              Поставив на огонь небольшую кастрюлю с молоком, Гермиона потянулась за кашей, но стоило пальцам коснуться картонной коробки, сбоку раздался слишком знакомый хлопок, заставивший девушку обернуться, плотно сжимая губы. Как она и предполагала, на небольшом столике перед Джеймсом уже стояла глубокая тарелка. Сегодня там был пломбир. Просто замечательно.              — Отто!              — Мисс хочет мороженое?              Раньше Грейнджер казалось, что домовики самые искренние и простодушные создания на свете. Теперь она поняла, что никогда ещё не ошибалась так сильно.              — Сколько раз я говорила тебе, что ты не должен давать Джеймсу сладкое?              Она была бы рада отобрать у него этот несчастный десерт, но на плите как раз начинало закипать молоко, не позволяя Грейнджер отвлечься.              — Но вы только посмотрите, как счастлив маленький хозяин!              Эльф восторженно всплеснул руками. Кажется, он действительно чувствовал себя сейчас королём этого гребного мира.              — Счастлив — не значит сыт! Ему нужно есть нормальную еду.              — Мисс обижает Отто. Это мороженое не нормальное, оно самое лучшее!              Едва не зарычав от раздражения, Гермиона отвернулась и резким движением выключила плиту, на которой собиралась готовить завтрак. Теперь это не имело уже никакого смысла. Джеймс жадно уплетал сладость, и даже если она отберёт у него эту несчастную тарелку, то всё равно не добьётся ничего, кроме истерики. Эту битву она уже проиграла, так что глупо было отрицать очевидное.              Отличное начало дня, ничего не скажешь.              — Кусна!              Улыбаясь, Джеймс попытался отправить в рот очередную порцию мороженого, но в последний момент маленькая ручка слишком наклонилась и белая холодная масса упала на его одежду. В этом не было ничего необычного или страшного, и скорее всего Грейнджер даже не обратила бы внимание, но тут в происходящее в очередной раз решил вмешаться Отто.              С озорной улыбкой домовик призвал к себе ещё одну ложку и, зачерпнув побольше пломбира, точно также опрокинул его себе на грудь, пачкая цветастую наволочку.              Джеймс заливисто рассмеялся, и это стало для неугомонного эльфа чем-то вроде спускового сигнала. Не обращая совершенно никакого внимания на возмущенные крики Гермионы, он несколько раз щёлкнул пальцами, и в столовой тут же появились ещё несколько самых разнообразными десертов от пончиков до цветных пудингов, которые на секунду зависли в воздухе, а после беспорядочно стали летать по комнате, врезаясь во всё вокруг и оставляя после себя огромные пятна.              Безумие…              Грейнджер потянулась за палочкой, но как только пальцы коснулись гладкого древка, очередной кусок шоколадного торта впечатался в её плечо, перепачкав любимую футболку. И это стало грёбанной последней каплей.              — Мисти! — злость в голосе Гермионы смешивалась с отчаянием, но она решила, что подумает о своём состоянии позже.              К счастью, пожилая эльфийка появилась достаточно быстро, и это заставило Отто замереть, а после и вовсе бесследно раствориться в воздухе. Проклятый негодник даже не думал нести ответственность за собственные поступки.              — Хозяйка хочет, чтобы Мисти навела порядок?              Грейнджер ненавидела это обращение и обычно начинала возражать, но сейчас было не лучшее время для выяснения подобных формальностей. Даже если сама она относилась к ним весьма серьёзно.              — Да, пожалуйста. Мне надо умыть Джеймса, — Гермиона взяла на руки всё ещё смеющегося ребёнка и перевела взгляд на собственную одежду, — И желательно привести себя в порядок тоже.              — Конечно. Я могу присмотреть за ним, если мисс нужно больше времени.              — Нет-нет, всё нормально, спасибо. Ты уже очень помогла мне, — пытаясь изобразить улыбку, ответила Грейнджер. На часах не было ещё и девяти утра, а она уже чувствовала себя невероятно уставшей.              — Мисти просто делает свою работу.              — Ты знаешь, что я бы без тебя не справилась. Отто бывает просто невыносимым.              Эльфийка сощурилась и перевела на Гермиону странный, словно осуждающий взгляд, но ничего не сказала. Вместо этого она развернулась и приступила к уборке, каждое своё действие сопровождая громким и достаточно неприятным звуком. Мисти явно была чем-то недовольна и даже не пыталась скрыть это.              Видимо, Грейнджер и правда слишком мало знала о домовиках и присущей им солидарности, только вот пытаться обсуждать это прямо сейчас не было смысла, и она просто отметила про себя, что впредь ей стоит быть более осторожной в своих выражениях, если она не хочет потерять столь ценного союзника.              Поднявшись на второй этаж, Гермиона умыла и переодела Джеймса, а после отпустила его на пол изучать окружающий мир. Крутая лестница в этом доме, как и остальные опасные для ребёнка предметы, была зачарована, и она спокойно могла привести себя в порядок, не боясь услышать из спальни звук падающего шкафа.              Любимая светло-голубая футболка, которую Грейнджер надела с утра, надеясь, что та сможет хотя бы немного поднять настроение, оказалась практически безнадёжно испорчена. С внушительным маслянистым пятном не справилось ни одно из известных ей заклинаний, хотя стоило признать, что подобная магия никогда не была сильной стороной Гермионы. И до появления в её жизни Джеймса она не видела в этом проблемы. Теперь же… Теперь девушка решила, что при первой же возможности обязательно расспросит Молли об основных бытовых чарах.              Отбросив грязную футболку в корзину, Грейнджер повернулась к шкафу и взяла первую попавшуюся майку. Одну из немногих, на которой не было ещё следов от еды или красок, и это уже можно было считать успехом.              Теперь, когда её одежда не напоминала больше холст художника авангардиста, можно было подумать и о кофе. Подхватив на руки Джеймса, Гермиона направилась на кухню, которую Мисти к этому времени должна была уже привести в порядок после утреннего безумия. Внутри всё буквально переворачивалось от подобных мыслей, но как бы тяжело ни было признавать — помощь старой эльфийки действительно оказалась сейчас не просто удобной, а даже необходимой. Единственным, что хоть как-то успокаивало Грейнджер, был тот факт, что ей никогда не пришлось бы прибегать к таким отвратительным, на её взгляд, мерам, если бы не вмешательство другого, куда менее милого домовика в её и без того непростые будни.              Проходя по длинному коридору мимо бывшей комнаты четы Поттеров, Гермиона как обычно хотела ускориться, но неожиданно заметила, что дверь в спальню приоткрыта и оттуда просачивается небольшая полоска света. Это было настолько непривычно и даже странно, что она невольно задержалась и заглянула внутрь.              Возле окна, напротив изящного, но довольно современного трюмо стоял Малфой. Убрав руки в карманы идеально выглаженных брюк, он смотрел на зачарованное фото, наклеенное прямо на зеркало, и не шевелился, так что со стороны могло показаться, что на него наложены обездвиживающие чары…              Грейнджер закусила губу. Она уже видела этот снимок раньше. На нём были изображены Гарри и Пэнси за месяц до свадьбы. Счастливые и безумно влюблённые они катались на коньках, смеялись и то и дело осторожно, словно украдкой, целовали друг друга.               Это была одна из самых любимых их колдографий.              Искренняя, живая, она обязательно ещё станет чем-то значимым для Джеймса. Но сейчас… Сейчас Гермиона больше всего хотела бы спрятать несчастное фото как можно дальше. Убрать в самый дальний угол, а лучше и вовсе полностью стереть из собственной памяти. И судя по немигающему взгляду Драко, не одна она испытывала нечто подобное.              Полностью погружённый в свои мысли, он не замечал никого вокруг, и это позволило рассмотреть его чуть внимательнее, чем обычно. Прочитать эмоции, которые Малфой прятал внутри настолько тщательно, что Грейнджер привыкла считать его кем-то вроде бесчувственной куклы. Но сейчас холодная маска безразличия и напускного цинизма треснула, и она увидела, что перед ней стоит живой человек. Человек, как и она, потерявший недавно друга.              Так вышло, что Гермиона никогда не задумывалась, насколько близки были Драко и Пэнси. Она знала, что они общались в школе, видела его на свадьбе Поттеров, и после Гарри неоднократно упоминал в разговоре имя слизеринца. Но всё это казалось каким-то незначительным, пустой формальностью, которую обязаны были соблюдать чистокровные волшебники.              Теперь увидев, как Малфой протянул руку вперёд и осторожно коснулся колдографии, Грейнджер поняла, что возможно она ошибалась. Что у бывшего школьного врага тоже есть сердце, и что он тоже может испытывать что-то кроме презрения, равнодушия или знакомого им всем страха.               Но осознать эту совершенно новую для себя реальность Гермиона не успела. Джеймс, устав сидеть на руках, больно дёрнул её за волосы, а после громко прокричал понятную только ему одному фразу. Всё это мгновенно заставило Драко обернуться.              — Доброе утро, — Грейнджер сглотнула. Она не сделала ничего предосудительного, но всё равно не могла отделаться от ощущения, что её поймали с поличным. Застали на месте преступления, где она оказалась невольным, но совсем нежелательным свидетелем.              Секунда. Две. Малфой смотрел на неё совершенно нечитаемым взглядом, а после резко взмахнул рукой и, так и не сказав ей ни слова, заставил дверь с шумом захлопнуться.              Да. Возможно, у него было сердце. Но он совершенно точно не собирался раскрывать его перед кем бы то ни было.              

      

***

                    Сегодня ночью Гермиона практически не спала. Она слишком долго ждала этого дня и теперь буквально изнывала от волнения. Совсем недавно они с Малфоем всё-таки смогли согласовать своё расписание, и теперь он должен был остаться дома, а ей буквально через три часа предстояло отправиться в министерство на своё рабочее место. С момента появления в их жизни Джеймса, Грейнджер не была там ни разу, и её не отпускало ощущение, что успела пройти целая вечность, и её выкинуло на обочину всего, что происходило за это время в магическом мире.              Тревога заполняла буквально каждую клетку. Как всё пройдёт? Возможно ли, что она всё забыла? Сколько времени ей понадобится, чтобы заново втянуться в рабочий процесс? А что будет происходить здесь, на Гриммо? Справится ли Драко с ребёнком или просто, как обычно, взвалит все свои обязанности на эльфов. Слишком много вопросов, и ни на один из них у Гермионы не было ответа.              Встав минимум на час раньше, чем это было необходимо, Грейнджер начала собираться. С особой тщательностью она выбирала наряд, пыталась уложить непослушные волосы и даже достала косметичку, до этого времени лежавшую в одной из коробок, до которых у неё так и не дошли руки.              Гермиона понимала, что всё это было слишком. Что впереди её ждёт самый обычный рабочий день, и никто не будет требовать от неё ничего сверхъестественного. Точно не сегодня.              Понимала… Но всё равно продолжала нервно обкусывать губы, упаковывая в рабочую сумку совершенно новый набор подаренных на прошлое рождество перьев.              В какой-то момент в голове Грейнджер даже промелькнула предательская мысль — бросить всё и остаться дома. В конце концов, она могла бы что-нибудь придумать: сослаться на здоровье или просто написать Кингсли, что у неё не получается оставить Джеймса. И всё… Не нужно было бы никуда идти, бояться или выбирать одну из висевших в шкафу мантий, которые на самом деле практически ничем не отличались друг от друга.              Это было бы так просто… Так спокойно… Но она знала, что никогда не сделает нечто подобное. Не позволит собственным страхам даже на день сбить её с пути, который Гермиона наметила себе ещё когда училась в школе… Тем более, что в жизни и без них в последнее время было слишком много препятствий.              Наконец сумка была собрана, отражение в зеркале казалось вполне сносным, и Грейнджер решила, что готова идти. Поправив последний раз рукава тёмно-синей мантии, она спустилась вниз и хотела уже направиться к камину, но, не удержавшись, свернула в сторону второй гостиной, где сейчас должны были находиться Джеймс с Малфоем.              — Ты ещё здесь? — увидев Гермиону в дверном проёме, Драко лениво приподнял брови, но сам не сдвинулся при этом с места, продолжая расслабленно сидеть на диване.              — Зашла проверить, всё ли у вас в порядке.              Быстрым, но достаточно внимательным взглядом Грейнджер окинула просторную комнату, задержавшись ненадолго на игравшем возле книжного шкафа Джеймсе, а после вернула своё внимание Малфою.              — Он захочет есть примерно через пару часов. Не дай Отто подсунуть ему сладкое, — Гермиона закусила губу, пытаясь вспомнить, не забыла ли что-то важное. — И да, самое главное, у Джеймса аллергия на орехи. Мисти знает об этом, но вдруг свершится чудо и ты решишь хоть что-то сделать без её помощи.              — А может лучше свершится чудо и ты уйдёшь уже на работу? Или ты правда думаешь, что мир рухнет, если ты не будешь всё вокруг контролировать?              — Я просто решила напомнить. Между прочим, аллергия — это не шутки и очень опасно, — скрестив на груди руки, Грейнджер упрямо наклонила голову и наградила Малфоя самым убийственным взглядом, на который была способна, что впрочем не произвело на него совершенно никакого эффекта.              — Конечно.              — И ещё, если он будет плакать, попробуй дать ему его любимого медведя, он лежит в детской. Иногда это работает.              — Да-да, я помню. Ты уже говорила это вчера за ужином. Раза три примерно.              — Знаешь, мне не пришлось бы напоминать тебе подобные вещи, если бы ты сам хотя бы иногда проводил время с Джеймсом.              — Ты хочешь сказать, я мало провожу с ним время? — во взгляде Малфоя промелькнуло что-то недоброе, но он умел на удивление быстро взять себя в руки.              — Находиться рядом — не значит проводить время. Когда ты в последний раз кормил его или, например, укладывал спать? Напомни мне пожалуйста, а то я что-то забыла. Или может быть, ты думаешь, что я приехала сюда, чтобы смотреть целыми днями, как ты раздаёшь задания эльфам?              — А ты не думала, что я мог бы делать куда больше, если бы ты не контролировала каждый мой грёбанный шаг. Ты же буквально уверена, что лучше всех знаешь, что делать, даже когда на самом деле не знаешь ни-хре-на.              — Никого я не контролирую.              — И как же, скажи мне, всё это называется?              Сарказм в голосе Малфоя смешивался с поразительным безразличием. Словно он давно сделал свои выводы касательно того, что происходило в голове у Грейнджер, и вся эта ситуация лишь подтвердила их правдивость.              — Ладно, — Гермиона проверила наручные часы, чтобы убедиться, что у неё есть ещё время, и продолжила. — Если ты так в себе уверен, я не буду больше докучать тебе бесполезными наставлениями. Но я очень надеюсь, что, когда вернусь домой, то увижу Джеймса живым и, желательно, с тем же количеством конечностей.              — Мерлин, это просто ребёнок.              Драко демонстративно закатил глаза, и Грейнджер отчаянно захотелось хорошенько встряхнуть его. Конечно, сейчас он и правда довольно много времени проводил с Джеймсом, но никогда ещё не оставался с ним один на один, поэтому едва ли действительно представлял, что это такое. В любой другой ситуации подобная наивность, скорее всего, заставила бы Гермиону злорадно ухмыльнуться, но сейчас излишняя самонадеянность не вызывала у неё ничего кроме новой волны захватывающей сознание тревоги.              — Это не так просто, как ты думаешь! Хотя иногда мне кажется, что ты не думаешь вовсе!              — А мне кажется, ты привыкла общаться с идиотами, которые и шагу не могут сделать без твоих указаний. И если это действительно так, то я искренне удивляюсь, как вы вообще умудрились выжить.              Гермиона плотно сжала зубы и буквально заставила себя медленно выдохнуть словно застрявший в лёгких воздух. Ей нужно было успокоиться… Хотя бы попытаться. Но как она ни старалась, выходило откровенно хреново. Конечно, в подобных перепалках с Малфоем не было ничего необычного, но сейчас он явно перешёл черту и просто не мог не понимать этого.              — О да, мы выжили. Извини, если это не вписывалось в твои планы.              — Что ты несёшь? — Драко едва заметно подался вперёд, и Грейнджер неосознанно скользнула взглядом по всё ещё мирно лежавшей в его кобуре волшебной палочке. Что ж по крайней мере он не собирался её калечить. Пока что.              — Ничего такого, о чём мы бы оба не знали. Или ты правда думаешь, что если я согласилась на всё это, — рукой она обвела комнату, в которой они находились, — то это значит, я забыла, на чьей ты был стороне и как «сильно» хотел нашего выживания?                     

***

             Министерство встретило Грейнджер привычным однообразным шумом, на который она в любое другое время даже не обратила бы внимание, но сейчас царившая вокруг суета заставила девушку на мгновение замереть на месте. Впервые за долгое время она была дома. Там, где она не чувствовала себя лишней или чужой. Где точно знала, что делать, и не нуждалась в чужих советах и помощи. Там, где ей действительно хотелось находиться. И хотя сомнения, тревога и даже злость после недавнего разговора с Малфоем никуда не делись, внутри стало разрастаться что-то ещё… Что-то совершенно иное. Удивительное, практически забытое в череде последних событий ощущение собственной реальности.              Словно только сейчас Грейнджер смогла наконец вспомнить, что она — это не только строчка в графе опекун или большая подушка, которую удобно пинать во сне или кусать, когда режутся зубы. Что она живой человек, и у неё тоже есть свои желания, планы и даже цели.              И в груди впервые за долгое время появилась надежда, что она ещё сможет дотянуться до них.              Наконец, сделав глубокий вдох, Гермиона стряхнула с мантии невидимые пылинки и привычным маршрутом направилась вперёд. Отдел Магического правопорядка находился на втором этаже, и чтобы добраться до него, Грейнджер всегда выбирала один и тот же лифт, который был расположен чуть в стороне от остальных и поэтому пользовался куда меньшей популярностью.              Зайдя в достаточно просторную кабинку, Грейнджер развернулась лицом ко входу и уже приготовилась к тряске, непременно сопровождавшей каждую подобную поездку, когда из-за угла показалось знакомое лицо, на котором тут же расцвела приятная и очевидно искренняя улыбка.              — Гермиона, ты вернулась!              Невысокая и чуть полноватая девушка с убранными в два забавных пучка волосами практически забежала в лифт и настолько крепко обняла Грейнджер, что та едва не подпрыгнула от неожиданности.              — Да-да, Дороти, я вернулась. — Оказавшись на свободе, Гермиона шумно втянула в лёгкие воздух и тоже улыбнулась. На самом деле, она правда была рада видеть свою не в меру шумную коллегу, пусть и оказалась немного не готова к столь восторженному приветствию. — Но если ты сломаешь мне рёбра, то мне снова придётся уйти на больничный.              — Да ладно тебе, — Дороти небрежно махнула рукой, — я, между прочим, скучала. Ты хоть представляешь, что это такое — целый день сидеть вдвоём со Спенсером в кабинете? Отвечу сразу — не представляешь. Он стал ещё более невыносимым.              — Не преувеличивай.              — Не преувеличивай? Ты серьёзно? Только за вчерашний день он трижды проверил наш кабинет на наличие прослушки. Кажется, он действительно верит, что его новый проект по запрету использования магии без справки от колдомедика может быть кому-то интересен.              Ответить Гермионе не дал безэмоциональный, но всё равно достаточно приятный женский голос, известивший девушек о том, что они прибыли на нужный им уровень.              — Знаешь, иногда мне казалось, что я скучаю даже по Спенсеру, — выйдя из лифта, продолжила разговор Грейнджер. — Он по крайней мере не кидается игрушками и ни разу не пытался укусить меня.              Лицо Дороти мгновенно изменилось, и она по-детски прикрыла рот ладонью, словно испугавшись собственного голоса.              — Мерлин, какая же я идиотка, — остановившись прямо посреди просторного коридора, девушка сокрушенно покачала головой и устремила полный сочувствия взгляд на Гермиону. — Я даже не спросила, как ты. Подштанники горного тролля! Ну, как так можно… У тебя такое, а я со своим Спенсером, это просто невозможно. И как ты только терпишь меня?              — Ничего. Я наоборот. Даже рада немного переключиться.              — И всё-таки… — закусив губу, Дороти медленно двинулась в сторону кабинетов. Она выглядела настолько подавленной, что Грейнджер невольно стало жаль её. — Как ты? Справляешься?              Грейнджер попыталась улыбнуться. Она не соврала, когда сказала, что с куда большим удовольствием обсудила бы сейчас любые проекты Спенсера, чем всё, что происходило в последнее время в её жизни. Но и проигнорировать заданный с искренним волнением вопрос было бы слишком неправильно.              — Справляюсь, пожалуй, слишком громко сказано… Но в целом… В целом, мне уже лучше, правда.              Медленно кивнув, Дороти положила руку на предплечье Гермионы и осторожно сжала пальцы. Она молчала, но в этом коротком жесте было куда больше поддержки, чем в любых словах утешения, и Грейнджер внезапно почувствовала, как ещё один невидимый ремень, давивший всё это время на грудь, расслабился, и дышать стало капельку легче.              Да, они не были подругами, тем более близкими, так что едва ли Дороти могла понять глубину образовавшейся в сердце Гермионы раны, но это было и не нужно. Само присутствие этой доброй, излучающей энергию девушки позволяло людям, окружавшим её, чувствовать себя лучше.               — Мисс Грейнджер, мисс Робинсон, вы вовремя, — скрипучий голос Спенсера прервал приятную тишину, стоило девушкам приоткрыть дверь просторного кабинета.              — Как и всегда, мистер Уайт, — изобразив дежурную улыбку, Гермиона подошла к своему столу и принялась доставать из сумки нужные ей документы, а также приготовленные с утра письменные принадлежности. — Как работа?              — Работа стабильно, — почесав кончик носа, мужчина вновь опустил взгляд в лежавшие перед ним бумаги и озадаченно нахмурился.– Кстати, об этом, мы не ожидали, что вы вернётесь так скоро.              — Ну, в таком случае, надеюсь, что это был приятный сюрприз.              — Конечно-конечно, но разве вы сможете поддерживать привычный ритм, учитывая… ваши обстоятельства.              Спенсер с особым нажимом выделил последнее слово, будто именно он руководил всем отделом, и Грейнджер едва удержалась, чтобы не закатить глаза. На самом деле, она знала, что мистер Уайт был не самым плохим человеком, но за время отсутствия успела отвыкнуть от его весьма специфической манеры общения.              — Нет, не смогу, — как можно спокойнее ответила Гермиона и подтянула к себе внушительных размеров корзину с непрочитанными письмами. — Поэтому пока мне пришлось договориться с Кингсли о более гибком графике. В конце концов большую часть проектов я легко могу вести даже из дома, так что вы можете не переживать — мои обстоятельства никак не отразятся на работе отдела.              — Да-да, разумеется. Я никогда не сомневался в вас, просто…              — Да угомонитесь вы уже, мистер Уайт, — не выдержав, перебила коллегу Дороти. — Дайте Гермионе хоть немного освоиться. Она и пяти минут ещё не находится в кабинете, а вы уже успели утомить её.              — Мисс Робинсон, попрошу немного уважения! — Чуть более тонким от возмущения голосом возразил Спенсер, и в кабинете в очередной раз разгорелся нескончаемый, но совершенно безобидный спор, который Грейнджер уже практически не слушала, переключив внимание на один из конвертов, лежавший на самом верху неприлично высокой стопки.              Работы было много. Куда больше, чем Гермиона рассчитывала, но ни количество, ни объём задач не пугали её, и даже наоборот вызывали в груди приятное предвкушение. Правда продлилось это не слишком долго. Уже спустя примерно пятнадцать минут в голову стали закрадываться предательские мысли о том, что происходило сейчас дома. Всё ли в порядке с Джеймсом? Справляется ли Малфой, и правильным ли вообще было её решение уйти сегодня на работу?              За последние дни Грейнджер успела запомнить, что Драко, как и она, не представляет своё утро без кофе. Эта, казалось бы, бесполезная деталь буквально пару минут назад всплыла у неё в голове, и девушка невольно представила, как он ставит чашку, полную горячего напитка прямо на край стола. Гермиона была почти уверена, что Малфой уже делал так раньше. Но тогда он не оставался один с ребёнком. Что будет, если Джеймс решит потянуть на себя эту чёртову кружку?              Абсурд. Грейнджер понимала это, но пугающая картинка никак не хотела покидать сознание. Воображение сыграло с ней злую шутку, и Гермиона едва сдерживала себя, чтобы не отправить домой патронуса. Проверить, что всё нормально, и напомнить Драко, чтобы он не забывал ставить дурацкую чашку подальше. Правда, она практически не сомневалась, что тогда уже через полчаса за ней бы выехали колдомедики из госпиталя Святого Мунго.              Глубокий вдох.              Закусив губу, Грейнджер заставила себя вернуть внимание письмам, но подавить волнение оказалось куда сложнее, чем она представляла. Пальцы не слушались, и, спустя пару секунд, совершенно новое перо треснуло и распалось на части.              — Всё в порядке? — озабоченно склонив голову, спросила Дороти.              — Да-да, просто немного волнуюсь, как там дома.              — Ты оставила малыша с няней?              Гермиона сглотнула. Кажется, в одном из своих коротких писем она успела рассказать Робинсон о внезапно свалившемся на неё опекунстве, но при этом явно не упомянула, что ей приходится с кем-то делить его.              — Ну, на самом деле, там всё немного сложнее.              Услышав расплывчатый ответ, Дороти нахмурилась и перевела на Грейнджер пытливый взгляд, в котором явственно читалось, что Робинсон не успокоится, пока не получит на свой вопрос что-то более вразумительное.              — Просто я не единственный опекун Джеймса, — Гермиона закусила губу и перевела настороженный взгляд на Спенсера. Мужчина сидел, полностью погрузившись в работу, и казалось, даже не слышал их разговора. Впрочем, это было неважно. Правда рано или поздно всё равно вырвалась бы наружу, так что лучше было разобраться с этим как можно скорее, — Кроме меня его воспитанием занимается близкий друг Пэнси — Драко Малфой. И именно он сегодня выполняет функцию няни.              — Оу, — лицо Дороти мгновенно скривилось, — Драко Малфой… Кажется, я с ним сталкивалась. Достаточно неприятный тип. Ходит по министерству вечно угрюмый и с ужасно высокомерным видом.              — Даже не буду пытаться спорить.              — Дамы, — Спенсер демонстративно прокашлялся, — не хотели бы вы вернуться к работе? Думаю, мы здесь сегодня собрались не затем, чтобы обсуждать чей-то высокомерный вид.              — Конечно, мистер Уайт, — едва скрывая облегчение от возможности сменить тему, Гермиона мягко улыбнулась и, взмахнув палочкой, притянула к себе толстый фолиант, в котором были собраны все принятые за последние пятьдесят лет законы. Чтобы ответить на очередное письмо, ей нужно было проверить одну дату, и она принялась осторожно перелистывать страницы, про себя прокручивая только что состоявшийся разговор. И думала о том, как скоро всё министерство узнаёт о её новом соседе.              При мысли о нём в сознании невольно стали вновь всплывать не самые радужные картины, в которых Малфой был слишком невнимателен, и Джеймс падал, давился фруктами или непременно ударялся о что-либо. Сжав пальцы, Гермиона едва не сломала ещё одно перо. Может, стоило сделать вид, что она забыла дома блокнот? Тогда у неё появился бы повод позвонить в поместье по каминной сети и словно невзначай узнать, как обстоят дела дома.              Нет. Это было бы слишком очевидно.              Придумывание коварных, но совершенно бесполезных планов прервал голос Дороти.              — Гермиона, поставь, пожалуйста, тут подпись. Документ нужно отправить Кингсли как можно скорее, — девушка улыбнулась и отлевитировала на стол Грейнджер пергамент.              — Кхм-кхм, — вообще-то, для этого есть определённый порядок, и мы тоже должны следовать разработанным инструкциям, чтобы…              — Мистер Уайт, — Дороти закатила глаза и небрежно взмахнула ладонью. — Ну, успокойтесь вы уже. Гермиона сто раз видела этот отчёт. Какой смысл мне отправлять его официальным письмом, если мы находимся в одном кабинете.              — Смысл в соблюдении очерёдности. Вы не должны пользоваться своим положением.              Грейнджер покачала головой. На секунду она представила, что было бы, если бы не она, а Спенсер получил роль начальника отдела, и от одной только этой мысли ей стало дурно. Потому, даже если она искренне считала мистера Уайта хорошим, честным и порядочным человеком, это не отменяло того факта, что он зачастую был просто невыносимым коллегой.              Очередной спор прервал неуверенный стук в дверь, после которого в кабинет осторожно заглянул незнакомый юноша, на вид не старше Гермионы.              — О, Мартин, привет. Ты принёс документы? — мгновенно переключилась Дороти, широко улыбаясь гостю.              — Да-да, конечно, можешь сразу посмотреть?              Пройдя в кабинет, юноша положил на стол перед Робинсон увесистую стопку бумаг и неловко улыбнулся.              — Всё разом? Ты издеваешься? — Дороти всплеснула руками, но в её голосе не было даже намёка на озлобленность, так что Грейнджер решила, что коллега возмущается скорее для вида.              — Нет-нет, что ты! Только вот это! — взяв два документа, лежавших на самом верху, Мартин придвинул их ближе к девушке и умоляюще посмотрел на неё, — Если я не сдам их сегодня, Ричардсон съест меня.              — Давай уже, — не обращая внимания на явно неодобрительный взгляд Спенсера, Робинсон забрала бумаги и кивнула головой в сторону соседнего стола, — и да, познакомься. Это наша прекрасная начальница — Гермиона Грейнджер.              Начальница отдела. Она едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Гермиона действительно вступила в эту должность ещё четыре месяца назад, но на деле её полномочия были настолько формальными, что каждый раз, когда она слышала нечто подобное, ей отчаянно хотелось поморщиться.              Да, на бумаге всё звучало достаточно красиво, но на практике с момента её назначения мало что изменилось, и по сути Грейнджер продолжала выполнять ту же работу, что делали Дороти или Спенсер, но отчитывалась за неё в два раза больше.              Мартин тем временем развернулся в её сторону, и Гермионе показалось, что она увидела в его глазах что-то похожее на испуг, но уже спустя буквально пару секунд поняла, что это было самое обыкновенное волнение. Слишком частая реакция, к которой она так и не смогла привыкнуть.              — О… Мисс Грейнджер. Это очень большая честь. И я так рад… Вы не представляете… Невероятно.              Вся эта ситуация грозила стать настоящей катастрофой для нервной системы Гермионы, но к счастью, Дороти довольно быстро перебила бессвязную речь коллеги.              — Если ты не оставишь этот почтительный лепет, она заколдует тебя и превратит в кролика, — для наглядности девушка подняла вверх руки, изображая длинные уши.              Не дожидаясь, пока Мартин упадёт в обморок от страха, Грейнджер протянула ему руку и как можно более искренне улыбнулась.              — Можно просто Гермиона.              — Да, конечно. Мартин. Мартин Мейсон. Меня совсем недавно взяли стажёром в отдел неправомерного использования магии. Так что я только осваиваюсь.              — Понимаю, — Гермиона доброжелательно кивнула, про себя отметив, что когда на лице юноши не был написан неприкрытый ужас, его вполне можно назвать симпатичным. — И желаю удачи. Надеюсь, тебе у нас понравится.              — О, я в этом не сомневаюсь.              Мартин ещё раз улыбнулся, и в голове у Гермионы невольно промелькнула мысль о том, как сильно она любит свою работу. Пусть министерство и напоминало порой клубок ядовитых змей, здесь по крайней мере можно было увидеть кого-то, кто не пускал бы изо рта пузыри или не ходил целыми днями с кислым самодовольным видом. И уже только поэтому она могла бы находиться здесь вечность. Без перерыва на выходные и, тем более, отпуск.