Как снег на голову

      — Ты собираешься жить с Малфоем?!              Голос подруги, звучавший из камина, показался Грейнджер настолько оглушительным, что она едва сдержалась, чтобы не наложить на неё Силенцио прямо через мерцающее пламя. И хотя это противоречило всем известным магическим законам, какая-то часть сознания Гермионы была уверена, что заклинание подействовало бы. Слишком сильно она теперь ненавидела любой шум, который мог прервать и без того беспокойный сон Джеймса.              — Мерлин, ты можешь говорить тише? — Бросив ещё один тревожный взгляд в сторону спальни, девушка придвинулась ближе к камину и неловко пожала плечами. — Если он проснётся, обещаю, я найду портключ и убью тебя.              — Прости, — по голосу Уизли было ясно, что она совсем не чувствует себя виноватой. — Просто, знаешь ли, тяжело оставаться спокойной, когда слышишь нечто подобное.              — Поверь мне, я понимаю. Но чисто технически я не собираюсь жить с Малфоем, — Грейнджер невольно скривилась от этой формулировки, — просто мы оба будем жить с Джеймсом.              — И в чём, скажи мне, принципиальное различие?              — Нуу… — Гермиона не была уверена, что может правильно сформулировать ответ, хотя сама она довольно чётко ощущала разницу. — Различие в том, что мы сможем свести к минимуму любые контакты. Без ущерба для ребёнка.              Несколько секунд Джинни молчала, а после медленно выдохнула и подняла вверх ладони, словно признавая своё поражение. По крайней мере, на сегодня. Гермиона слишком хорошо её знала, чтобы поверить в полную капитуляцию.              — Ладно. Допустим. Но ты понимаешь, что, если вы убьёте друг друга, то Джеймса придётся забрать маме, а она так жаждет внуков, что он вырастет самым избалованным ребёнком на свете?              — Молли опять взялась за старое?              — Забей, — Уизли устало махнула рукой, явно не желая развивать слишком болезненную для неё тему.              И Гермиона прекрасно могла понять её. Джинни, как и она сама, не спешила заводить семью, всё свободное время посвящая карьере. Которая, стоило заметить, развивалась вполне успешно. Но вот только Молли этих стремлений не разделяла и никак не могла принять подобный образ жизни для единственной дочери. С каждым годом тема становилась лишь острее, и любой семейный праздник заканчивался в итоге долгими разговорами о пресловутом женском счастье.              — Как скажешь.              — Ну, что? — Уизли явно не терпелось как можно скорее сменить тему. — Когда назначен переезд?              — Через три дня. Мы решили, что нам нужно время, чтобы приготовиться.              На самом деле, решила это скорее Гермиона. Да и едва ли у неё был выбор. Если они хотели попробовать воспитывать Джеймса вместе, им нужно было где-то жить, а своё жилище она отмела практически сразу, давно признав его непригодным. Так что вариант с домом Гарри показался ей самым логичным. И хотя Малфой явно не горел желанием переезжать на Гриммо, он не стал возражать и лишь молча кивнул, с силой стиснув челюсти. Видимо, перспектива звать её в свою квартиру показалась ему ещё более ужасающей. И Грейнджер была с ним более чем согласна.              — Извини, что не смогу помочь. У меня не получится выбраться раньше, чем через две недели. Ты же знаешь, я и так…              — Даже не думай, — махнув рукой, перебила подругу Гермиона. Она знала, каких трудов той стоило вырваться на похороны Гарри, и даже не рассчитывала увидеть её в ближайшее время. — Да и Рон всегда может помочь.              — Ты, кстати, уже сказала ему?              — Боже, нет, — Грейнджер не нужно было объяснять, что именно имела в виду Уизли. Они обе достаточно хорошо знали Рона и понимали, что его реакция на подобную новость будет напоминать стихийное бедствие. — Я обязательно расскажу, но думаю сначала подмешать в еду немного умиротворяющего бальзама.              — Просто напоминаю тебе, что это не совсем законно.              — Знаю-знаю, но… — Закончить мысль Гермионе не дал пока ещё негромкий плач, раздавшийся из-за закрытой двери спальни. — Чёрт, мне надо идти. Я напишу тебе.              Не дожидаясь ответа, Грейнджер погасила камин и поспешила в комнату к Джеймсу. Наученная горьким опытом, она знала, что если не попытаться успокоить его сразу, то истерика может затянуться на добрых полчаса, а это было последним, чего ей хотелось после очередной бессонной ночи.              — Мама! Де мама?              Мучительный вопрос резал уже не так сильно, как в первый раз, но всё ещё отдавался в груди острой болью, заставлявший плотно сжимать обкусанные от волнения губы.              — Иди ко мне. Иди, давай.              Попытавшись изобразить на лице улыбку, Гермиона подошла ближе и взяла плачущего ребёнка на руки. Больше всего ей хотелось сейчас сесть рядом с ним и точно также зарыдать. Не сдерживать слёзы и крик, застывший где-то в районе горла и отчаянно рвавшийся наружу. Она устала. Чертовски устала и морально, и просто физически. Уже, кажется, целую вечность Грейнджер не спала больше двух часов подряд, проклиная тех, кто твердил, что с детьми после года становится легче. Как бы не так. В любом случае теперь она уже не верила в подобную чушь, даже если на самом деле ей не с чем было сравнивать. Потому что сейчас каждый её день казался просто невыносимым… Но самым страшным было не это, а растекавшееся по венам отчаяние.              Гарри не вернется. Джеймс, сколько бы не звал, никогда не увидит маму. А сама Гермиона навсегда потеряла прошлую жизнь, и всё, что ей остаётся — просто смириться. Последняя мысль, как обычно, вызвала острый прилив стыда, заставляя Грейнджер чувствовать себя бездушной тварью. Потому что это неправильно. Потому что Джеймс не виноват в крушении её планов. Потому что он больше всех нуждается сейчас в заботе и, главное, любви. А она… Она должна со всем справиться. И в этом не было ничего нового или необычного.                     ***                     Рассказать о своих планах Рону оказалось легче, чем Гермиона могла себе представить. Нет, он, само собой, отреагировал весьма бурно и едва не сорвался на крик, пытаясь убедить подругу, что она просто сошла с ума, но к этому времени Грейнджер была настолько без сил, что ей просто было уже плевать на любые возражения.              Ей нужна была помощь. Даже если её источником будет грёбанный Драко Маллфой.              К счастью, Уизли смог довольно быстро взять себя в руки. Пусть он так и не понял её решение, но, по крайней мере, признал, что едва ли имеет право вмешиваться. Тем более, что во всей этой ситуации Рон всё ещё чувствовал себя виноватым. Он слишком привык к тому, что все трудности, с которыми им приходилось сталкиваться, они преодолевали вместе, и теперь ничего не мог поделать с ощущением, что просто бросил лучшую подругу в трудную для неё минуту. Даже если сама Гермиона была в корне с ним не согласна.              Да, всё, что касалось Рона, на первый взгляд казалось проще и безопаснее, но на самом деле рисковало стать огромной ошибкой. И в этом плане с Драко всё было гораздо легче. У них не было истории в прошлом, а главное, не могло быть её в будущем. А значит, они не могли ничего сломать и в очередной раз разрушить и без того слишком хрупкий и уязвимый мир Джеймса.              Переезд был назначен на пятницу и прошёл куда легче, чем Грейнджер могла себе представить. Она смогла договориться с Андромедой, чтобы та посидела с маленьким Поттером, пока Гермиона собирает вещи, и это была главная причина, по которой девушка смогла не только не сойти с ума, но даже, впервые за долгое время, почувствовать себя почти отдохнувшей. Всё остальное же достаточно просто решалось при помощи магии и её недовольного, но зато практически безотказного друга.              — Никогда не был в этой комнате раньше, — между делом бросил Рон, возвращая очередной коробке её первоначальные размеры.              — Я тоже. Кажется, они, — Гермиона запнулась и прочистила горло, ей нужно было хотя бы несколько секунд, чтобы сдержать внезапно подступившие слёзы, — кажется, они отремонтировали её, когда Пэнси была беременна.              — Ну, в любом случае здесь довольно уютно. Да и детская находится, считай, напротив.              Неловко убрав руки в карманы брюк, Уизли пожал плечами и ещё раз окинул рассеянным взглядом небольшую, но достаточно светлую комнату. Было видно, что даже здесь Рон чувствует себя неуютно, так что он прекрасно понимал, почему Гермиона решила держаться подальше от спальни Поттеров. В этом доме и так было невыносимо много воспоминаний, и не было смысла усложнять себе и без того непростую задачу.              Потому что никакой комфорт не стоил её до конца разбитого сердца.              И, судя по всему, так рассуждала не она одна. Грейнджер ещё не видела Малфоя, но знала, что он занял гостевую комнату, находившуюся в конце коридора, и насколько она помнила, та была ещё меньше её спальни, что явно не соответствовало нормам привыкшего к роскоши засранца.              — Ты уверена? — Гермиона видела, как долго друг сдерживал терзавший его вопрос, так что даже не смогла разозлиться и практически на автомате произнесла ложь, в которую отчаянно хотела поверить.              — Да, Рон. Я уверена. А теперь хватит болтать. Через двадцать минут должна прийти Андромеда, и если мы не успеем разобрать хотя бы необходимое, то отвлечение Джеймса от всего этого, — рукой Грейнджер обвела царивший вокруг хаос, — будет исключительно твоей проблемой.              В ответ Уизли лишь иронично хмыкнул, но спорить не стал и молча продолжил доставать из коробок наспех сложенные вещи, так что к тому времени, как из гостиной раздался слишком знакомый плач, они действительно успели сделать даже больше, чем Гермиона рассчитывала. Бросив на кровать несколько только что распакованных мантий, Грейнджер поспешила к камину, где её уже ждали явно уставшая Андромеда и два ребёнка, настроение которых оставляло желать лучшего.              — Миссис Тонкс, спасибо, что помогли. Вы просто спасли меня, — забрав Джеймса на руки, Гермиона попыталась отвлечь его надетым на запястье цветастым браслетом, но фокус, сработавший утром, сейчас провалился и ребёнок лишь ещё сильнее заплакал.              — Не за что, дорогая. Надеюсь, ты успела сделать всё, что хотела.              — Ну, всё — это громко сказано, — нервно усмехнулась Грейнджер. Джеймс отчаянно пытался вырваться на свободу, и удерживать его становилось с каждой секундой сложнее, — Проходите, сейчас я успокою его и сделаю всем чаю.              — Нет-нет, мы пойдем. Обращайся, если что.              — Спасибо ещё раз за всё.              Проводив Андромеду с внуком к камину, Грейнджер не сдержала облегченного вздоха. Кажется, никогда ещё она не была так рада чему-то отказу. Женщина действительно очень сильно помогла ей, но Гермиона просто не представляла, как бы справилась, если бы гости остались ещё хотя бы ненадолго.              Словно прочитав её мысли, Рон вышел из спальни и прислонился плечом к косяку двери, но не стал проходить дальше.              — Ну что, я так понимаю, на сегодня разбор вещей окончен? Тебе помочь уложить его?              — Нет-нет. Дальше я справлюсь. Спасибо.              Очередная ложь, в которую Гермиона так сильно хотела поверить. И Рон, к счастью, не собирался спорить.              — Ну, я тогда побежал.              Рассеянно кивнув, словно пытался убедить в чём-то самого себя, Уизли прошёл к камину и замер, бросая на подругу очередной неуверенный взгляд. Он явно сомневался, что поступает правильно, но у Грейнджер не было сейчас ни времени, ни сил, чтобы разбираться с этим.              — Если Малфой… — не выдержав, всё-таки начал Рон, но Гермиона практически сразу его перебила.              — Если Малфой будет плохо себя вести, я поставлю его в угол и лишу сладкого на неделю.              — Гермиона, — Уизли плотно сжал губы и чуть склонил голову. Ему явно не нравились попытки Грейнджер изобразить совершенно неуместную беззаботность, и она всё-таки заставила себя придать голосу серьёзную интонацию.              — Рон, каким бы засранцем ни был Малфой, я уверена, что он будет меньшей из моих проблем, но если что — я обязательно скажу тебе.               Последние слова, если не убедили Рона полностью, то, по крайней мере, позволили ему хотя бы на время отодвинуть в дальний угол слишком беспокойную совесть. Наконец он ещё раз кивнул, сделал странный жест рукой и, быстро развернувшись, скрылся в ярко-зеленом пламени.              Оставшись одна, Грейнджер, не теряя времени, направилась в ванную, чтобы как можно скорее приготовить Джеймса ко сну. Она не особо верила в успех своей затеи, но хотела попробовать уложить его пораньше, чтобы успеть разобрать ещё хотя бы одну коробку до того как сон возьмёт верх над её измотанным за последние недели организмом.              Спустя полчаса, показавшихся Гермионе бесконечностью, она всё-таки смогла умыть и переодеть ребёнка, трижды пообещав при этом себе обновить запасы контрацептивного зелья. Пробыв практически весь день за пределами дома, ещё и в компании Тедди, Джеймс устал, перевозбудился и больше напоминал маленького пикси, чем малыша, смотревшего на них с развешанных повсюду фотографий.              К счастью, истерика не продлилась долго. Оказавшись в своей комнате, малыш неуверенно огляделся, а после замер, уставившись в одну точку поразительно сосредоточенным взглядом.              — Мими!              Не сразу поняв о чём идёт речь, Грейнджер устало нахмурилась, но Джеймс явно не собирался сдаваться и ещё раз махнул рукой в сторону небольшого дивана, стоявшего возле его кроватки.              — Мими!              Только подойдя ближе, Гермиона поняла, что именно привлекло внимание юного тирана. На мягкой сидушке, среди множества подушек лежал небольшой и достаточно потрёпанный медведь, к которому тут же потянулись маленькие ручки.              И очевидно в этой старой, казавшейся совершенно нелепой игрушке было что-то волшебное. Удивительная магия, которую не изучали в Хогвартсе. Но она была. И это выглядело невероятно. Обняв любимого медведя, Джеймс несколько раз глубоко вздохнул, а после свернулся клубком на кровати, закрыл глаза и практически мгновенно уснул, словно только сейчас, впервые за всё это время оказался в безопасности.               И именно в этот момент Гермиона наконец поверила, что всё делает правильно. И уже никто не смог бы переубедить её.                     

***

                    Проснулась Грейнджер, когда часы, стоявшие на невысокой прикроватной тумбочке, показывали половину девятого. Это было так странно, что она не сразу поверила собственным глазам, решив, что сознание её просто обманывает, или кто-то кто-то неправильно зачаровал циферблат. За последние дни Гермиона привыкла вставать не позднее семи утра и теперь не могла понять ни кто она, ни где находится. Проморгавшись, девушка села на кровати и беглым взглядом окинула небольшую комнату. Вокруг было непривычно тихо, а из окна лился настолько яркий свет, что, казалось, он затапливает собой всё пространство.              Значит, часы не врали.              Нахмурившись, Грейнджер опустила ноги на холодный пол и встала, чтобы как можно скорее проверить Джеймса. За всю ночь он разбудил её всего лишь один раз, поэтому она просто отказывалась верить, что ребёнок действительно всё ещё спит. И это вызывало внутри неприятное давящее чувство тревоги.              На ходу запахивая любимый домашний халат, Гермиона зашла в детскую и на мгновение замерла, совершенно не понимая, что происходит. В комнате никого не было.              — Джеймс! — дышать стало тяжело, но паника ещё не успела захватить разум полностью, когда снизу раздался детский смех, позволивший Грейнджер облегчённо выдохнуть.              Страх отступил, но внутри осталось неприятное ощущение, заставлявшее Гермиону как можно быстрее спускаться по достаточно крутой лестнице. Правда, вся прыткость испарилась, стоило ей добраться до столовой. Открывшаяся картина заставила девушку потерять дар речи.              К счастью, длилось это недоразумение недолго.              — Какого дракла здесь происходит, Малфой?              — Вообще-то я собираюсь на работу. Мне, в отличие от тебя, никто не спешит давать бессрочный отпуск, — абсолютно невозмутимо протянул Драко, ножом отрезая себе кусок идеально прожаренного бекона.              В это время вокруг продолжало разворачиваться самое настоящее шоу, главными актёрами которого были эльфы. Целых три эльфа, каждый из которых идеально исполнял свою роль в этом карнавале безумия, развлекая ребёнка, накрывая на стол или подливая горячий кофе в белоснежную чашку. И если именно так Малфой представлял свой обычный завтрак, то ей придётся очень разочаровать его.              — И почему, позволь спросить, ты решил, что меня устроит подобное? — не найдя подходящего слова, Гермиона обвела рукой комнату и упрямо вздёрнула подбородок.              — А с чего ты решила, что я буду спрашивать?              Его интонация всё ещё была совершенно нечитаемой, так что невозможно было понять, раздражает его или же всё-таки забавляет вся эта ситуация. И первый вариант казался Грейнджер куда предпочтительнее.              — С того, что ты живёшь тут не один, как минимум.              — О, поверь, я не забыл этот прискорбный факт, — небрежным движением руки, Драко подал сигнал стоявшей за его спиной эльфийке, и в ту же секунду на столе появилась тарелка покрытых шоколадной глазурью круассанов. — Но можешь не переживать. Мисти приготовила на двоих. Особенно рекомендую тосты с вялеными томатами. Они изумительны.              — Ты думаешь, это смешно?              — Более чем. Как и твои попытки диктовать мне свои нелепые условия.              — Они не нелепые! Ты превратил дом в гребаную рабовладельческую усадьбу. Тебе только кнута и сигары не хватает для полноты картины.              При упоминании кнута эльфы на мгновение замерли, уставившись на Гермиону немигающим взглядом, но практически сразу вернулись к работе. Как показалось девушке, с ещё более отчаянным усердием, чем раньше.              — Ты их пугаешь, — в голосе Малфоя проскользнула укоризненная нотка, заставившая Грейнджер вспыхнуть.              — Даже не думай выставить меня виноватой.              — А то что? Отправишь меня в угол, — Малфой насмешливо приподнял вверх одну бровь, и это короткое движение вышло настолько слизеринским, что Гермиона, сама того не замечая, плотно сжала кулаки, с головой выдавая свою нервозность, — или лишишь меня сладкого?              — Ты просто невыносим, — ей потребовалась небольшая пауза, чтобы всё-таки взять себя в руки. — И кстати, тебе не говорили, что подслушивать не хорошо?              Решив сменить тактику, Грейнджер коротко улыбнулась, но только идиот назвал бы выражение её лица дружелюбным. Грёбанный Малфой умудрялся выводить её из себя одним лишь только видом, а продолжавшие суетиться вокруг него эльфы лишь подливали масла в разгоравшееся внутри пламя.              — Кажется, что-то такое слышал. Я обязательно подумаю над этим как-нибудь позже. А пока я могу спокойно допить свой кофе?              — Нет! — Гермиона возмущённо всплеснула руками, и Джеймс в очередной раз заливисто рассмеялся. — Мы вообще-то ещё ничего не решили.              — А что мы должны решить? — судя по гневному огоньку, промелькнувшему на мгновение вглазах Драко, этот разговор начинал нервировать и его тоже. — Может быть, ты собираешься готовить мне этот гребанный завтрак?              — А у самого что, руки отвалятся?              Медленно выдохнув, Малфой поставил на стол недопитую чашку и развернулся всем корпусом к стоявшей напротив него со скрещенными на груди руками девушке.              — Грейнджер, — он говорил тихо, можно даже сказать, вкрадчиво, но что-то в его интонации заставляло вслушиваться в каждое сказанное слово. — Моя жизнь и без того напоминает сейчас долбанный хаос. И я не позволю тебе сделать её ещё хуже, отняв у меня эти проклятые завтраки.              — Нам стоит обговорить хотя бы некоторые условия, — как бы Грейнджер ни старалась, её голос звучал уже не так уверенно, хотя отступать она явно ещё не собиралась.              — И что ты предлагаешь?              Гермиона закусила губу. Вся эта ситуация вызывала у неё слишком много эмоций, но она понимала, что им в любом случае рано или поздно придётся найти компромисс. Ради Джеймса.              — Ну… Я, конечно, не понимаю, и, скорее всего, никогда не смогу понять, зачем тебе целых три эльфа, но, думаю, мы можем обсудить этот вопрос позже. — Гермиона не верила, что действительно сказала это вслух, но пути назад не было. — Сейчас главное другое. Ребёнком должны заниматься люди. Люди, понимаешь?              Ответил Драко не сразу. Кажется, в его голове сейчас тоже происходила борьба между привычным стремлением поставить Грейнджер на место и желанием не усложнять жизнь себе и ей за компанию.              — Во-первых, у меня только один эльф — Мисти, — коротким движением Малфой указал в сторону явно не молодой эльфийки, искренне заулыбавшейся, услышав своё имя. — Посси просто пришла её проведать, а Отто, — небольшая пауза заставила Гермиону нетерпеливо нахмуриться, — Отто — домовик Джеймса.              — Джеймса?              — Именно, — Драко наслаждался растерянностью Грейнджер и даже не пытался скрыть это, — и скажу сразу, он не будет слушаться ни тебя, ни меня, так что скоро ты сама захочешь, чтобы Мисти поселилась здесь. Она для него и то будет большим авторитетом, уж поверь мне.              — Но…              — Ах да, забыл сказать главное. Освободить его Джеймс сможет только после своего совершеннолетия. Так что тебе в любом случае придётся смириться.              Гермиона молчала. Закусив внутреннюю сторону щеки, она стояла посреди непривычно шумной кухни и пыталась придумать хоть какое-то решение, которое казалось бы верным во всей этой совершенно абсурдной ситуации.              — Допустим, — пытаясь собраться с мыслями, Грейнджер медленно провела пальцами левой руки по костяшкам правой, — Отто будет жить с нами. Мисти тоже. Но ты не должен сваливать на них всю работу. Особенно, что касается воспитания Джеймса. Ему нужны мы. И даже десять эльфов не смогут изменить это.              — Что-то мне подсказывает, что в пять утра, когда он проснулся, ты рассуждала бы немного иначе.              — Это другое! — вспыхнула Гермиона, но достаточно быстро взяла себя в руки. — Тем более, что я ни о чём тебя не просила.              — Ну, конечно, — Драко пренебрежительно хмыкнул, но Грейнджер решила не обращать внимание на его реакцию и, как могла спокойно, продолжила.              — Я серьёзно. Мне не нужна помощь эльфов. И, если на то пошло, я сама в состоянии встать ночью, если это нужно, или приготовить себе завтрак.              — Никто и не заставляет тебя. Если ты не хочешь — вперёд. Думаю, твоей зарплаты хватит на лишнюю порцию укрепляющего зелья.              — Да, ты прав, никто меня не заставляет. Но это не значит, что я буду терпеть рядом с собой несправедливость или пренебрежительное отношение к кому бы то ни было. Если ты хочешь, чтобы мы попытались жить мирно, тебе придётся принять это.              — Что-то ещё? — откинувшись на спинку стула, Малфой выразительно приподнял светлые брови.              — Ещё я тоже хочу выйти на работу, так что ты должен обсудить в аврорате свой график. Думаю, учитывая обстоятельства, они должны пойти тебе навстречу.              — Я подумаю, — поднявшись на ноги, Драко поправил тонкую кобуру, в которой уже лежала волшебная палочка, и звонким щелчком призвал к себе тёмно-синюю мантию. — А пока мне пора. Хорошего дня, Грейнджер.              — Тебе придётся пойти на компромисс. Даже если тебе это не нравится.              — Ты даже не представляешь, насколько, — уголок его губ на секунду приподнялся вверх, придавая лицу насмешливое выражение, которое казалось Грейнджер до ужаса неуместным, так что она едва удержалась, чтобы не отвести взгляда. — Но зато мне очень понравилось, как ты произносишь, что я прав. Постарайся делать это почаще.