Зенит звезд//Zenith of stars

Когда утром они покинули территорию клана Годжо, вcё было тихо.Точно так же, когда они возвращаются вечером , тоже тихо, но как только они проходят через ворота, к ним приближается служанка. Молодая девушка вежливо кланяется и передает простое сообщение: - Дайсаку-сама желает видеть вас, Кансуке-сама. Има-саму тоже вызвали. Има-сан,уходя, явно нервничает, хотя и пытается это скрыть. С другой стороны, Кансуке-сан не показывает никаких признаков беспокойства по поводу импровизированного вызова. Но, возможно, он был готов к такому повороту событий, учитывая то, чего он пытался добиться, передавая Шики приглашение от клана Камо. Будет ли он наказан за то, что пытался сделать? или, за это, его похвалят? Шики не знает. Она не знает, может ли она положиться на клан Годжо. Так что... - Кансуке-сан. Это первый раз, когда Шики обращается к этому человеку напрямую. Он останавливается на полпути, затем поворачивается к ней лицом. Как и большинство людей, он не надолго выдерживает её взгляд. Но удивительно, как он до сих пор может так приятно ей улыбаться, как будто в этом нету нечего плохого. А возможно, по его мнению, так и есть. Возможно, с точки зрения Кансуке-сана, он всего лишь пытался помочь госпоже Камо Мацухимэ, и это было все, что имело значение. Но даже так... - Ах, Шики. Могу ли я чем-нибудь вам помочь? - Нет. - отвечает она. "Помощи" этого человека с нее достаточно, думает она. - ...Кансуке-сан. Второго раза не будет. - Боюсь, я не понимаю, что ты имеешь в виду. - ласково говорит он, приседая, чтобы быть на одном уровне с ней. Как будто она ребенок, который ничего не понимает. Мужчина даже улыбается ей с мягким выражением лица. - А теперь, если вы меня извините, Дайсаку-сама вызывает меня, и мне действительно пора уйти... Шики игнорирует его оправдания. Вместо этого она просто протягивает руку.Одним пальцем она молча проводит по красной линии, проходящей по его лицу, пересекающей яремную вену и заканчивающейся прямо на груди. Она не врезается в него. Не режет. Конечно, задумывается об этом на мгновение, но не действует импульсивно. Вместо этого Шики просто надавила кончиком пальца, легко, как перышко, и очень нежно. Кансуке-сан замирает от ее прикосновения, и на этот раз, когда он снова смотрит на нее, в его глазах появляется осознание. Что-то похожее на откровенную панику. - Второго раза не будет. - тихо, совершенно спокойно повторяет Шики. - Вы понимаете меня? - ...Д-да, миледи. Шики не верит, что клан Годжо защитит её. Достаточно плохо, что её различили с Кенто-оджичан и отдали под опеку Има-сан. Её чуть не передали клану Камо? Это было бы всего лишь обмен одной клетки на другую - за исключением того, что она сомневается, что клетка клана Камо для неё будет проверять Сатору-оничан или какие-либо визиты Кенто-оджичана. Она не верит, что клан Годжо защитит её. Поэтому ей придется принять меры, чтобы защитить себя. ...Шики, возможно, и не просила о способности видеть смертельные красные линии, куда бы она ни посмотрела, но она обнаруживает, что не прочь использовать эту нообретенную способность, чтобы защитить себя, даже если она предназначена только для изгнания проклятий. Она переборщила, угрожая таким образом Кансуке-сану? Если она перестанет думать об этом...это не будет означать, что он действительно пытался её убить или что-то в этом роде. Он просто пытался продать её клану Камо, как если бы она была объектом или даже меньше, и его усилии в конечном итоге оказалась безуспешными. С другой стороны, способности Шики буквально позволяли ей видеть смерть вещей. Так что намеренно угрожать Кансуке-сану собственной смертью за то, что он сделал, это...это... ...Непропорционально с точки зрения ответа. Неподходящие?Неприличное? Но как еще Шики сможет заставить такого взрослого мужчину, как Кансуке-сан, слушать её и относиться к ней серьезно? Как она может заставить его остановиться?...Как она может помешать другим поступать так, как Кансуке-сан сегодня, в будущем? Шики не знает. Все, что она знает, это то, что в её руках нет карт, которыми она могла бы ползоваться - у Шики есть только глаза. Эти проклятые глаза, в которые так вложен клан Годжо. Для клана Годжо единственная ценность Шики - это эти проклятые голубые глаза. ...Ей интересно, сколько стоит Кансуке-сан. Делает ли это её плохим человеком? Расстроился бы на неё Кенто-оджичан, если бы узнал, что её разум наполнен такими мыслями?...Это вполне возможно. Разочаровались бы в ней её родители, если они были еще живы? Шики не знает. Она не хочет знать. (Потому что в глубине души она уже знает ответ.)

***

- Шики! Маленькая девочка не совсем вздрагивает, но это близко к тому. Как бы она не ждала этого момента сквозь дымку последних нескольких дней, она все еще не может сдержать рефлекторный приступ страха и стыда, который поднимается в её груди, когда она слышит его голос. -...Кенто-оджичан. - шепчет она, медленно опуская крепко сжатый в руках деревянный тренировочный меч. Шики скучает по нему. Она хочет его увидеть. Она не хочет, чтобы он был здесь. Она хочет его обнять. Она не хочет, чтобы он прикасался к ней. Она хочет... Тёплые руки нежно обнимают её за плечи, и Кенто-оджичан осторожно заключает ее в нежные объятия. По какой-то причине именно это становится последней каплей для Шики. Она позволяет своему деревянному мечу с грохотом удариться о половицы, совершенно забыв про него, а вместо этого её пальцы впиваются в темную ткань школьной формы молодого человека. Маленькая девочка быстро моргает, и в этот момент глаза слезятся, что крайне неудобно. Почему она плачет? Она не должна быть такой.У Шики нет причин плакать , ни тогда, когда она не пострадала, ни когда с ней вообще что-то случилось, в конце концов. И все же, в этот момент, когда её дядя падает на колени и обнимает её...почему-то в ее глазах необъяснимо жжет. Как будто эмоциональное воздействие всего, что произошло за последние несколько дней, наконец-то дошло до неё, поразив все сразу. (Но тем не менее, слезы не притупляют зловещие сияние вездесущих красных линий, которые она видит. Весь мир по-прежнему покрыт алыми линиями, предвещающими смерть.) На мгновение руки Кенто-оджичана обвились вокруг нее, как будто желая убедиться, что Шики стоит здесь живая и здоровая. Затем он обвиняюще разворачивается. - Ты сказал, что она будет в безопасности! - И она все еще здесь, не так ли? - Голос Сатору-оничана звучит сбоку, невозмутимо. - В конце концов все сложилось очень хорошо. - Годжо - Разочарованно рычит Кенто-оджичан. - Это не то, что ты...Ты сказал, что в клане Годжо, она будет в безопасности! Её кузен вздыхает, оставляя веселый вид. - ...Да,я это сделал. Будьте уверены, я поговорю по этому поводу с некоторыми членами моего клана. Тьфу. Челюсть Кенто-оджичана сжимается. - Ей всего шесть. Как они могли...? - Как они могли попытаться навязать ей помолвку, когда она еще ребенок? - Сатору-оничан пожимает плечами. - К сожалению, большая часть магического мира отстала. Некоторые браки по расчету заключаются в столь же молодом возрасте. Четыре или пять? -...Браки по расчету, правда? В наши дни? - Что я могу сказать Старые маги любят свои традиционные брачные союзы. - Седоволосый подросток одаривает их резкой, лишенной юмора улыбкой. - Хотя надо было знать, что найдутся недальновидные идиоты, которые пойдут напролом и попытаются делать глупости в одиночку. Больше этого не повторится. Это уверенное заявление, произнесенное с такой уверенностью, что Шики хочется в него поверить. Она действительно так делает. Но когда она стояла посреди территории клана Камо, лицом к лицу с Камо Мацухимэ-сама, и стояла на месте, даже когда глаза пожилой женщины горели холодной яростью за нанесенное ею оскорбление... Когда дела дойдет до этого, только ты сможешь защитить себя. ...На этот раз это была почти помолвка против ее воли. Что будет дальше? Убийства, о которых Шики неоднократно предупреждали? Маленькая девочка прикусывает язык. - Я ... я все еще не понимаю. - бормочет себе под нос её дядя. - Има согласилась на это? Я знаю что у неё никогда не было особенно хороших отношений с нашей семьёй, но Шики - её племянница. Как она могла просто...? - Има-сан была вынуждена это сделать. - Тихо говорить Шики. Это не столько оправдание, сколько чистая правда о том, почему женщина осталась в стороне без боя. Сатору-оничан цокает языком. - Похоже, нам стоит подумать о том, чтобы найти для Шики нового опекуна. Ха, и Тобиуме тоже так гордятся собой в последнее время! Кенто-оджичан хмурится. - Тобиуме? - Э? Ты не знаешь? - Нет. - Кенто-оджичан на мгновение колеблется, на мгновение скользнув взглядом по Шики - Мой...Мой зять не любил говорить нам о своей семье. Он никогда не был особенно откровенен в этой теме, мы знали только, что он был членом ответвленной семьи клана Годжо. - Хм. - Задумчиво хмыкает Сатору-оничан. - Ладно, я полагаю, это достаточно справедливо. Итак, в клане Годжо есть несколько линий: линия Тобиуме - это ветвь семьи вашего зятя, к которой технический принадлежит Шики по рождению. На самом деле они были на грани полного аннулирования своего статуса одной из названных линий, пока здесь не появилась Шики. - пока Шики...? - Блондин-подросток издает звук понимание - Ах, да. Её глаза, я так понимаю? - Дин дин! Попал в точку! - невесело усмехается Сатору-оничан. - Тобиуме прожили несколько поколений, не видя ни одного талантливого мага. Вы могли бы подумать, что это будет означать, что они будут знать, что нужно хорошо заботиться об одном ребенке с потенциалом, который у них есть, верно? При этом на лице Кенто-оджичана появилось недовольные выражение. - Я надеюсь, что Има будет заботиться о Шики, потому что она её племянница, а не из-за политики твоего клана. - На самом деле, личшим сценарием было бы и то, и другое. Лучше всего убедиться, что у неё есть причины быть доброй к Шики в качестве страховки, да? - Сатору-оничан машет рукой. - Годжо Има в настоящие время является главой Тобиуме. Было бы, конечно, хорошо, если бы она заботилась о ребенке, потому что любит её, но давайте будем реалистами... - Годжо! - Все в порядке, Кенто-оджичан. Он прав. - Просто говорит Шики, осторожно потягивая темный манжет рукава Кенто-оджичана. Это... трогательно, что её дядя сразу же попытался пересечь слова Сатору-оничана, как только понял, к чему они клонят, пытаясь защитить её чувства. Но это не имело большого значения. В конце концов, Шики прекрасно знала об отношении Имы-сан к ней. - Я прекрасно знаю, почему Има-сан забрала меня из больницы. Из-за моих глаз, да? Если бы у меня не было этих глаз, она бы не взглянула в мою сторону. Я знала это с самого начала. Голос у неё мягкий, слова тихие. Несмотря на это, в глазах её дяди все еще есть что-то явная боль, когда он смотрит на нее сверху вниз. -...Так быть не должно. - говорит он, и он прав. Этого не должно быть. (Шики должна быть мертва.) - со мной все в порядке, Кенто-оджичан. - улыбается Шики. Или пытается, по крайней мере, торопливо вытирая еще слезящиеся глаза. - Я... Мне жаль, что я плакала. Это не..это было даже не страшно. Все это время я ни разу не подвергалась опасности. Но я все еще...Я просто... Её язык завязывается узлами. Почему она плачет? - Тебе не обязательно извиняться. - тихо вздыхает Кенто-оджичан. - Во всяком случае, мне следует извиниться. Я знаю, что тебе было тяжело все это время. ...Тяжело ли ей было? С тех пор, как Шики переехала жить в клан Годжо, она заботилась обо всех своих нуждах. Еда, одежда, образование...даже если образование предполагает обучение владению мечом и использованию проклятой энергии. Но это потому, что клан Годжо обучает колдунов, и однажды Шики станет таким же колдуном, как Кенто-оджичан. И поэтому клан Годжо тренирует её. Заботится о ней. Шики не на что жаловаться, и все же... И все же, что за чувство в ее груди? Что-то тугое, извивающееся. Ощущение безопасности, обиженности, хотя Шики не из-за чего по настоящему расстраиваться. В конце концов, с ней все в порядке, не так ли? И Годжо Кансуке больше не стал бы делать что-то подобное. Она предупреждала его... ...Она предупреждала его, угрожая убить. - Шики? - Мне очень жаль. - Автоматически, рефлекторно шепчет она. - Прости, я не...Я не была...Мне просто нужно было, чтобы Кансуке-сан меня выслушал. Кенто-оджичан, кажется, сбит с толку ее внезапной бессвязностью. Сатору-оничан, с другой стороны, кажется, точно понимает, что она пытается сформировать, и просто кивает, прежде чем задать один-единственный вопрос. - Если ли тело, которое нам нужно спрятать? - Стоп, что? - Кенто-оджичан встревоженно выпрямляется. - Нет! - Шики вздрагивает и быстро качает головой. - Я не использовала свою технику, чтобы кого-то убить! - Что? ...На самом деле, погодите, нет, это не так. Она использовала свою технику, чтобы убить кошачье проклятие, в клане Камо, не так ли? Нет-нет, проклятия за людей не считаются! Технически она еще никого не убила! - Ой? Я вижу это колебание? - Сатору-ониичан щелкает пальцами - Не волнуйся, я обещаю, что все в порядке, если ты это сделала! Твой любимый кузен позаботится о том, чтобы это сочли несчастным случаем... - Подожди минутку, - выдавливает Кенто-оджичан. - При чем тут убийство? Разве ты не говорил, что ей ничего не угрожает?! - Этого не было! Никакой опасности не было! - Шики пытается обьяснить. - Это было просто проклятие... Ее дядя бросается на кузена с грозным выражением лица. - Она изгнала проклятие? Сатору-оничан обезоруживающе улыбается в ответ. - Годжо, ты абсолютный... - Кенто-оджичан, все в порядке! Это было слабое проклятие, оно выглядело очень большим. - Шики тянет его за рукав, пытаясь вернуть к себе внимание дяди, чтобы она могла закончить объяснение. - Это не первый, кого я убиваю! На более сильных обычно оказывается сильное давление, а этот совсем не такой... Блондин-подросток поднимает руку в знак остановки и по какой-то причине выглядит все более растерянным. - Шики. Ты хочешь сказать, что клан Годжо уже заставлял тебя изгонять проклятия? Маленькая девочка моргает. Это вопрос с подвохом? -...Да? - Шики колеблется. - Кенто-оджичан, разве... разве не для этого предназначены мои глаза? Кенто-оджичан спокойно кивает. Затем он поворачивается к Сатору-оничану. - И когда ты собирался мне это сказать? Ее кузен моргает в замешательстве. - Ты слишком остро реагируешь, Нанами. Да, клан просил ее уничтожать проклятия, но это было больше ради определения специфики и ограничений ее техники. Проверка ее глаз. Пока что кажется, что у нее нет проблем с распознаванием строк на проклятиях вплоть до второго уровня. У нас до сих пор еще не было возможности протестировать первый или особый уровень. Шучу, шучу! Боже, убери это страшное выражение со своего лица. Если бы взглядом могли убивать, Сатору-оничан уже был бы в трех метрах под землей. - Это не шутка, Годжо. Не важно, что у нее есть какое-то редкое глазное проклятие, ей все равно всего шесть! Я не стал сопротивляться, потому что ты сказал, что твой клан позаботится о Шики. Но не прошло и месяца, а она уже убивала проклятие и чуть не продалась замуж по расчету. Как ты можешь ожидать, что меня все это устроит?! Кенто-оджичан звучит...Нехарактерно сердито, и это заставляет Шики чувствовать себя смутно неловко. Неспокойно. Она не привыкла видеть своего спокойного, уравновешенного дядюшку таким. Она тоже не совсем понимает его гнев, хотя понимает достаточно, что понять, что, к счастью, он направлен не на нее. К счастью похоже, Сатору-оничан знает, как справиться с ситуацией. - Хорошо, во-первых. - Ее седоволосый кузен поднимает палец. - Как я уже упоминал раньше. Подвергнуть ее проклятиям разного уровня было разумным испытанием, чтобы определить, влияет ли степень проклятия на ее технику или нет. Это было сделано в контролируемой среде, при этом присутствовали другие колдуны клана, чтобы в случае неудачи убить рассматриваемое проклятие. Поверь мне, клан не собирается рисковать новой глазной техникой. Ни в коем случае ей не угрожала реальная опасность. Сатору-оничан на мгновение замолкает. - Да, иногда в рамках обучения клан заставляет сражаться с проклятиями, но обычно это происходит гораздо позже. Шики не должна была сражаться и изгонять свое первое проклятие, по крайней мере, до несколько месяцев тренировок...Хотя сейчас это может измениться, поскольку она только что убила проклятие полууровня третьего в одиночку, без единой царапины. После этих слов Кенто-оджичан быстро взглянул на нее широко раскрытыми глазами. - Ты...Ты изгнала третьего уровня? Шики неопределенно пожимает плечами. Она не знала, какого уровня была то проклятие, когда убила ее. Хотя это звучит правильно. Сатору-оничан поднимает второй палец и продолжает. - Во-вторых. Нанами-кун, мой обожаемый маленький кохай. Даже если ты будешь сопротивляться, ты все равно не сможешь получить опеку над Шики от клана Годжо. Я думаю, мы все знаем, почему это маловероятно. Но... Беспорядка с кланом Камо определенно не должно было случиться. Этому нет оправданий. Этого не должно было случиться, и уж точно не повторится. Руки Кенто-оджичана сжались в кулаки с побелевшими костяшками пальцев. Обеспокоенная, Шики тянется, чтобы взять одну из его рук, тщательно избегая при этом яркого свечения жутких красных линий. Что-то в лице Кенто-оджичана смягчается от ее прикосновения, хотя в его глазах не скрывается разочарование. - Я...Я знаю, что я ничего не могу сделать. - опустил голову подросток. - Черт возьми, я просто... - Язык! - Сатору-оничан громко напоминает ему. Кенто-оджичан резко выдыхает и поднимает руку, чтобы ущипнуть себя за переносицу. - Мои извинения. Это...Сводит с ума, зная, что с Шики происходят подобные вещи, и я ничего не могу с этим поделать. Я... - Верно, и здесь на помощь приходит твой любимый сэмпай! - Ее двоюродный брат лениво потягивается, как кошка. - Итак, я думаю, что в дальнейшем нам придется сделать более очевидным, что связываться с Шики здесь будет плохой идеей, да? Хочешь начать с того, чтобы спрятать тело Кансуке? - Тела, которого можно было бы спрятать, нету. - отвечает Шики после неестественной паузы, наконец осознав, что это за поддразнивание кузена. - Я бы не стала сокращать реплики Кансуке-сана за то, что он сделал, это не...Я бы этого не сделала. - Ну, приятно это слышать. Но ты ведь что-то сделала с Кансуке, верно? - Сатору-оничан подпирает рукой подбородок. - Давай, рассказывай. Я знаю, что большинство членов моего клана думают, что старый Дайсаку страшен, но он не такой уж и страшный. Я слышал, что Кансуке буквально не выходил из дома с тех пор, как вернулся из клана Камо и получил наказание за то, что сделал. Хочешь объяснить? Шики беспокойно ерзает, изо всех сил стараясь не смотреть на Кенто-оджичана. - Я...Я сказала Кансуке-сану, что второго раза не будет. - И...? -И...Я... - Почему слова сейчас сами собой крутятся у нее на языке? У Шики, конечно, не было проблем с тем, чтобы пойти дальше и угрожать Кансуке-сану, не так ли? Так почему же так трудно произнести эти слова в данный момент? - Я надавила на его линии. Только немного! И я его вовсе не резала, мне просто...Мне нужно было убедиться, что он слушает. - Ха. - Сатору-оничан наклоняет голову. - Нет, просто восхищаюсь самообладанием Шики. Тоже хорошая новость. Вероятно, было бы немного сложнее убедить старейшин сотрудничать с нами, если бы нам пришлось делать это после похорон. - Эй...Годжо. Что ты имеешь виду. Ах, это верно. Это верно. Кенто-оджичан до сих пор не знает...Шики никогда не рассказывала ему о конкретных деталях своей техники. Ее глаз. Красные линий символизируют смерть. Она боялась последствий такого поступка, и хотя на днях она смогла обсудить все с Сатору-оничаном, у нее еще не было возможности обсудить эту тему с Кенто-оджичаном. И теперь Кенто-оджичан смотрел на нее с выражением легкой тревоги, но под ним скрывалась беспокойство, и Шики... - Моя техника, - говорить она запинаясь. Слова Сатору-оничана проносились в ее сознании. Нанами не из тех людей, которые отвернутся от тебя или будут относиться к тебе по-другому только из-за чего-то вроде опасной техники. - Это не...Это не совсем то, что говорят старейшины. Линии не похожи на твою технику Соотношений, Кенто-оджичан. Они... Скажи это...Просто скажи это! - Они олицетворяют смерть, - наконец удается Шики закончить. Несмотря на то, что она тихо признала это в своем уме, каким-то образом, произнеся это вслух, все кажется более...реальным. Это, мягко говоря, довольно устрашающе. - это не просто появление слабости, которую можно физически ударить или сломать. Все, что разрезано по линиям...умирает. Начало и конец, открытие и закрытие. Несмотря на внешний вид, линии на самом деле не отражают недостатки и несовершенства объекта, вопреки тому, что заявляли старейшины клана. Красные линии - это нечто большее, Шики это знает. Смерть, выраженная алыми линиями. - Смерть...? - тихий вдох. Кенто-оджичан нерешительно протягивает к ней руку, руку аккуратно разделенную пополам алой линией, и все, что может сделать Шики - это сохранять спокойствие, пока ее дядя...снова обнимает ее? Почему? -...Кенто-оджичан? - осторожно спрашивает Шики, сбитая с толку. Ее похлопали по плечу, прежде чем Кенто-оджичан снова поворачивается к Сатору-оничану. - Ты уверен в этом? - Ну, даже если это не совсем то, что представляет собой ее техника, она все равно достаточно близка к тому, чтобы конечный результат ее техники, по сути, был тем же самым. - отвечает ее кузен, слегка постукивая по краю своих темных солнцезащитных очков для акцента. Да, его Шесть Глаз достаточно остры, чтобы замечать детали, которые другие легко упускают из вида. - На первый взгляд они могут выглядеть одинаково, но на самом деле это совершенно другой зверь по сравнению с твоей Техникой Соотношений, Нанами-кун. Кенто-оджичан кивает. Затем его внимание возвращается к Шики. - Больно? Больно? Шики останавливается, пораженная. Это...Это первый раз, когда ей задают такой вопрос относительно ее техники. Первая забота Кенто-оджичан не "Каковы ограничения ее способностей" или "Как нам минимумировать ее боевую эффективность". "Больно?" - спрашивает Кенто-оджичан, и Шики охватывает внезапное желание снова заплакать. Она конечно этого не делает. Плач означает, что что-то не так, и... и все в порядке, поэтому Шики отчаянно трет глаза и решительно пытается не всхлипнуть. Кенто-оджичану уже есть о чем беспокоиться, между учебой и надвигающимся давлением со стороны клана Годжо. Последнее, что ему нужно. - это еще и беспокоиться о Шики, помимо всего этого. - Это не больно. - говорит она ему. Ее голос слегка дрожит, но Шики откашливается и пытается сдержать слова. Это не ложь, нет. Да, иногда у нее слегка болит голова от вида всех линий, и ей трудно сосредоточиться, но это вообще пустяки. Дыши. Успокойся. Ты же не хочешь, чтобы Кенто-оджичан волновался, верно? - Это хорошо. - тихо говорить Кенто-оджичан. - Я...Я даже не могу себе представить, какого это - постоянно видеть что-то подобное. И ты сказала, что так же видишь их повсюду? Шики молча кивает. Ее дядя тяжело вздыхает. На мгновение Шики задается вопросом, будет ли он похож на ее наставников, которые попеременно проповедуют ей, что вся жизнь драгоценна, и говорят ей использовать свою технику, чтобы убить все проклятия. Она задается вопросом, скажет ли он ей, что-то, что она сделала с Годжо Кансуке, было неправильным. Если он собирается... - Обещаешь мне, что будешь осторожна? Ой. О, это... Кенто-оджичан слегка криво улыбнулся ей, как будто уже догадался об общем направлении мыслей Шики. - У тебя доброе сердце, Шики. Просто...Имей в виду, что твоя техника не из тех, о которых можно сожалеть, так что... Будь осторожна, пожалуйста. Обещай мне это, хорошо? Шики какое-то время молчит. - в тот день, после возвращения из клана Камо. Я могла бы убить Кансуке-сана. - Да. - терпеливо отвечает ее дядя. Устойчивый, спокойный, и без следов какого-либо осуждения. - Но ты этого не сделала, не так ли? - Нет, я этого не делала. - Маленькая девочка делает паузу. - На самом деле я не собиралась обрезать его линии. Но...Я тогда подумала об этом. И...не только Кансуке-сан. Я думала об этом и по другим причинам. Предметы, люди. Не только проклятия. Это...плохо, не так ли? - О, я не знаю, - весело комментирует Сатору-оничан со стороны. - Совершенно уверен, что Нанами сам собирает убить Кансуке... - Годжо, ты не понимаешь - Кенто-оджичан бросает раздраженный взгляд на старшего подростка. Сатору-оничан безобидно поднимает руки в явном жесте капитуляции, все еще улыбаясь. Блондин-подросток качает головой, затем поворачивается к маленькой девочке, смотрящей на него. - Шики. Иметь такие мысли - это одно;воздействовать на них - это другое. Что ты сама можешь распознать, правильно или неправильно ты используешь свою технику... запомни это чувство. Маленькая девочка молча кивает. - Но, - спокойно продолжает Кенто-оджичан, нотка чего-то гораздо более серьезного в ритме его следующих слов. - Если...Если когда-нибудь наступит день, когда ты окажешься в ужасной ситуации, будь то или другой человек...Шики. Пообещай мне, что ты выживешь. Пообещай мне, что будешь осторожна. Обещай мне, что ты будешь жить. По всем правилам Шики должна быть мертва, как и ее родители. Она должна быть мертва. Но Кенто-оджичан обнимает ее, говорит, чтобы она была осторожна и жила, и ...Правда, Шики может дать ему только один ответ. - Обещаю, Кенто-оджичан, - тихо говорить она. Техника Шики по своей сути - это способность убивать. Убивать все, что она видит. Нет середины, нет промежуточного положения. Все, что разрезано по светящимся красным линиям, умирает. Ее техника позволяет легко убивать, но что-то глубоко внутри нее все еще понимает, что убийство на самом деле не должно быть таким легким, как оно есть. Это осознание идет вразрез с ее растущими инстинктами, но даже несмотря на это, что это все сбивает с толку, Шики также знает, что это не то, в чем она может пойти на компромисс. Кенто-оджичан только что сказал то же самое. А Шики...Шики не хочет его разочаровывать. Так что... - Я обещаю.