Зенит звезд//Zenith of stars

      Шики зевает.       — Проснулась? — где-то над ней звучит знакомый голос, лениво растягивая слова. Это…       — Сатору-оничан? — маленькая девочка сонно моргает, протирая глаза…       Чего ей, вероятно, не следовало делать, учитывая её травмы и плачевное состояние пальцев. Шики тут же останавливается, когда ей приходит в голову эта мысль, но… как ни удивительно, боли нет. Что не может быть правильным. Она знает, что ей причинили боль во время борьбы с пользователем проклятия.       Но в этот момент, когда Шики смотрит на свои руки, смущённая явным отсутствием боли, всё … нормально. Кожа на её руке совершенно гладкая, без пятен, никаких синяков или царапин нет.       Как будто она вообще никогда не была ранена.       Теперь, когда она полностью проснулась и действительно внимательна, дело касается не только её руки. Все её порезы, синяки и царапины чудесным образом зажили, как будто она никогда не участвовала в драке.       Почти.       — Чувствуешь себя лучше? — Сатору-оничан поправляет хватку, и Шики понимает, что её кузен всё ещё несёт её на руках. — Ранее мы заходили в школу и попросили Сёко взглянуть на тебя, но ты всё время была без сознание.       — Ой.       Значит, это действительно был не просто лихорадочный сон. Что ж, это объясняет, почему Шики не одета в кимоно с цветочным принтом, которое она помнит, надевала этим утром. В этот момент обычное ощущение простой белой футболки и шорт каким-то странным образом давит на её кожу.       Всё это было на самом деле. Шики действительно подверглась нападению пользователя проклятия. Исао-сан был убит. Как и молодой водитель, которому не повезло оказаться не в том месте и не в то время.       Мысленным взором Шики всё ещё видит красно-чёрную кровь, растекающуюся по асфальту.       — Сёко сказала, что ты, возможно, немного уставшая, — пристально смотрит на неё кузен. — Хочешь ещё вздремнуть или что-то в этом роде?       Уставшая? Конечно, она всё ещё чувствует себя немного уставшей, но это… странно.       Да, в её теле чувствуется отчётливая сохраняющаяся болезненность, своего рода усталость, с которой Шики знакома, учитывая её собственный опыт перенапряжения во время физических тренировок. Но более того, есть ещё и чувство… ментальной усталости, как ни странно. Она не совсем уверена, как это сказать.       Но Шики не имеет никакого смысла так думать. Она спала, не так ли? Так что нет никаких причин, по которым она всё ещё была бы морально утомлена даже сейчас, когда она проснулась.       Странно.       — Со мной всё в порядке, — наконец решает маленькая девочка, тщательно скрывая, не говоря ни слова, своё внутреннее замешательство. — Могу ли я узнать, что сейчас происходит?       — Ничего, о чнм тебе придётся беспокоиться, — отвечает на её вопрос другой голос. Шики поворачивается и совиным взглядом моргает на Гето-сана, который сейчас что-то печатает на своём телефоне. Подросток поднимает взгляд, когда понимает, что девушка смотрит в его сторону, и коротко улыбается.       — Правда, тебе не о чём беспокоиться, — повторяет он, подчеркивая слова. — У нас с Сатору прямо сейчас задание телохранителя, и мы решили взять тебя с собой, потому что… потому что мы не могли никуда тебя высадить в такой короткий срок. Извини, если это немного неудобно, но мы… обязательно обеспечим тебе безопасность.       Шики медленно кивает в ответ на объяснение. Она думала, что Сатору-оничан может немедленно снова выдать её своему клану после того, как вытащит из-под обломков машины, но… приятно иметь возможность побыть вместе со своим кузеном ещё немного. Ещё немного, и она снова окажется запертой, как птица в клетке. Учитывая недавний инцидент, Шики не удивится, если её движения будут ограничены еще больше, чем они уже были.       — Спасибо, — это всё, что она говорит. — Прошу прощения за неудобства. Тогда я буду под вашей опекой.       Лицо Гето-сана слегка дёргается, выражение его лица на мгновение потемнело, как будто он вспомнил о чём-то не совсем приятном. Шики не понимает… что-то не так с тем, что она только что сказала?       Наверное, нет, учитывая, что выражение его лица быстро выравнивается, когда он замечает её замешательство. Гето-сан даже протянул руку и погладил её по голове, так что… скорее всего, можно с уверенностью сказать, что на самом деле он был расстроен не из-за Шики, пусть и ненадолго? Но тогда почему он так отреагировал?       — Тебе не нужно говорить спасибо или извиняться за что-то подобное, — говорит ей старший мальчик, что абсолютно ничего не проясняет.       — Да, мне, наверное, следовало организовать вмешательство раньше, — Сатору-оничан противно тычет её в щеку костлявым пальцем. — Ты действительно слишком долго зависала среди старейшин, Шики. Был ли я когда-нибудь таким впечатлительным, когда был в твоём возрасте?       Гето-сан цокает языком.       — Это наверняка многое о тебе теперь объяснило бы, не так ли?       — Ха? — Сатору-оничан с негодованием обращается к своему другу. — Ты что, пытаешься затеять драку?       — Я бы никогда, — невозмутимо говорит Гето-сан. — Знаешь, я вообще-то давно собирался упомянуть об этом, но тебе действительно стоит постараться быть более внимательным к тому, что ты говоришь, Сатору. Ты слишком груб. Тебе следует подумать…       Слова молодого человека прерываются отчетливым грохотом. Вздрогнув, все трое смотрят вверх, в сторону источника неожиданного взрыва.       Дым клубами поднимается со стороны высокого здания — явный признак того, что что-то пошло не так.       — Это то место, где живёт девушка, которую нам поручили защищать, не так ли? — Сатору-оничан вытягивает шею назад, чтобы посмотреть выше. — Разве это наша вина, если она уже мертва?       Гето-сан пристально смотрит на своего друга, но Сатору-оничан совершенно не раскаивается в своем отношении. — Я поднимусь посмотреть. Ты можешь позаботиться обо всём здесь внизу?       — Да, да, давай. Я понял, — Сатору-оничан лениво отмахивается от друга. Шики с немалым интересом наблюдает за тем, как Гето-сан формирует печать, как проклятая энергия скапливается под кончиками его пальцев, и внезапно вызывает проклятого духа, казалось бы, из ниоткуда.       Это не первый раз, когда она видит проклятых духов — Шики видела больше, чем положено, за время своего пребывания в клане Годжо — но она впервые видит, как кто-то выхватывает их из воздуха вот так. И он к тому же приручен, если судить по тому, как проклятый дух в стиле скатов-манта послушно несёт Гето-сана на своей спине.       — Перестань выглядеть такой впечатлённой, — ворчит её кузен, когда Гето-сан направляется к месту взрыва. — Это просто манипуляция проклятым духом. Что в этом такого интересного? Безграничный в сто раз круче!       Шики на мгновение обдумывает слова.       — Можешь ли ты летать с Безграничностью?       — Конечно, могу!       Реакция Сатору-оничана столь же мгновенная, сколь и крайне возмущённая.       — Хорошо, — кивает девочка. — Тогда я думаю, что «Безграничность» — это тоже круто.       — Что ты имеешь в виду под словами «тоже»? — седовласый подросток отстраняется и бросает на неё явно обиженный взгляд. — Разве ты не должна быть твердо на моей стороне? Разве я не твой любимый Тору-нии?       — Тору-нии сейчас просто глуп, — Шики протягивает руку и похлопывает кузена по щеке. — Ты собираешься его убить?       — Нет, ни в коем случае, — он небрежно пожимает плечами. — Сугуру может иногда действует мне на нервы, но он мой друг.       — Не Гето-сан, — раздражённо качает головой девушка. — Я про того человека, который сейчас бросает в тебя ножи, Сатору-ниичан.       — Ой, моя милая маленькая кузина беспокоится за меня? — в голосе старшего мальчика звучат нотки восторга и ни капли беспокойства. Но учитывая, что внезапный натиск ножей, мчащихся к ним, застыл в воздухе в нескольких дюймах от них, становится ясно, что его уверенность не напрасна.       Шики заглядывает через плечо кузена, чтобы рассмотреть ножи. Они довольно маленькие, и похоже, что ей не составит труда справиться с ними, даже с её детскими руками и ростом. Шики специально обучают пользоваться более длинными лезвиями, и она предполагает, что, вероятно, не составит большого труда освоить ещё и работу с ножом. И… самое главное, ножи легко спрятать и легко носить с собой. Если бы у Шики были ножи, когда на неё напали раньше, тогда, возможно…       Её мысли прерывает звук медленных хлопков.       — Удивительно, — говорит новый голос. Человек, который только что швырнул в них ножи.       Он странно одет. К его костюму прикреплена накидка и тёмная маска, закрывающая всю нижнюю половину лица. Его шляпа тоже выглядит немного странно и нелепо и украшена резкой темной буквой «Q» прямо посередине.       — Ты Годжо Сатору, не так ли? — продолжает мужчина, спокойный и невозмутимый, несмотря на то, что его ножи так легко остановились. — Ты знаменит. Я слышал, что ты сильный, так почему бы тебе не показать мне, если…       Незнакомец обрывает себя на полуслове, его глаза слегка расширяются, когда они падают на Шики.       — Это… это, по слухам, ребёнок Годжо с новыми проклятыми глазами? — в голосе мужчины чувствуется явное удивление, когда его внимание внезапно переключается на неё. Шики сопротивляется желанию нахмуриться, реагируя на оценку мужчины отворачиванием головы. Ей не нравится, как он на неё смотрит. — Как неожиданно. Признаюсь, сходство, конечно… сверхъестественное.       — Держи свои глаза при себе, — говорит Сатору-ониичан, — пока я не решил, что тебе будет лучше с ними, вынутыми из твоей головы.       Мужчина поднимает обе руки в безобидном жесте притворной капитуляции.       — Мне плохо, мне плохо. Уверяю вас, что я ничего не имел в виду под своим любопытством. Хотя не каждый день удаётся взглянуть на такое глазное проклятие, да?       Её кузен наклоняет голову и улыбается, невесело. — Ври побольше, думаешь, я куплюсь на это?       — Не очень приятно это говорить, — тянет странный мужчина, даже не удосужившись придумать какие-либо более неубедительные оправдания для себя, и принимает боевую стойку, его намерения ясны.       Сатору-оничан не беспокоится ни о чём, кроме как зацепить пальцем оправу своих солнцезащитных очков, чтобы опустить шторы, кристально-голубые глаза опасно сверкают в свете.       — Вот как это будет работать, — говорит он пользователю проклятия. — У тебя есть единственный шанс, потому что у моей очаровательной маленькой кузины был ужасный день, и я не хочу устраивать беспорядок перед ней. Плачь и извиняйся сейчас, и, возможно, я не убью тебя.       — Ты, щенок.!       — Можно мне его ножи? — спрашивает Шики. Сатору-ониичан мычит.       — Конечно, можно. Они ему больше не понадобятся, не так ли?       Вероятно, именно то, как они его полностью игнорируют, в конечном итоге разжигает ярость этого человека. Но, несмотря на подпитывающую его ярость, он всё ещё не может сравниться с Сатору-оничаном. В один момент мужчина бросается к ним, а в следующий момент невидимая сила сбивает его с ног и бросает на ближайшее дерево.       Это зрелище слишком знакомо Шики, которая не может не вспомнить, как Сатору-оничан однажды вальсировал и начал швырять Киёхиру-сенсея повсюду в его собственном доме.       Односторонняя «борьба», которая за этим последовала, почти смехотворно коротка.       По сравнению с пользователем куклы, с которым Шики так упорно боролась… вообще-то, забудь об этом. Шики не может точно сказать, как этот пользователь проклятия мог бы сравниться с ней в прямом бою, ножи, которые он метнул вначале, были всем, что она видела о его мастерстве. Затем Сатору-оничан начал тщательно избивал пожилого мужчину, не сдвинувшись ни на дюйм с того места, где он стоял. Безграничности было более чем достаточно, чтобы сокрушить пользователя проклятия, не оставив места для какого-либо сопротивления.       Шики думает, что с этой точки зрения она немного лучше понимает, почему старейшины клана с таким почтением относятся к Безграничности и Шестью Глазам Сатору-оничана.       Ожидается ли от неё и в будущем такого уровня власти?       Беспомощность и бессилие ни в коей мере не приятные чувства. Но хорошо иметь чёткую цель, и Шики знает, что она должна стать сильнее. Ей необходимо. У неё нет другого выбора, судя по тому, как идут дела.       — Иди сюда, — легкомысленно говорит Сатору-оничан, возясь с телефоном. Шики отмечает небрежное безразличие своего кузена после избиения опасного пользователя проклятия, замечает полную уверенность, с которой он стоит над поверженным телом своего противника. Только Годжо Сатору-сама является Достойным. — Давай сфотографируемся, чтобы Сугуру знал, что здесь всё в порядке!       Шики и близко не приближается к уровню силы своего кузена. Она не знает, реалистично ли ожидать от себя этого в будущем, учитывая, сколько ей пришлось бороться с одним пользователем проклятия в одиночку ранее. Но Сатору-оничан, похоже, думает, что у неё есть потенциал, как и клан Годжо. Всё, что Шики сейчас может сделать, это усердно работать, чтобы когда-нибудь оправдать эти ожидания.       Тогда, может быть…       — Улыбнись, Шики!       В телефоне Сатору-оничана раздаётся тихий щелчок затвора камеры.

***

      Аманай Рико.       Это имя девушки, которую Сатору-оничану и Гето-сану поручили защищать на время этой миссии. Она «Звёздный Плазменный Сосуд», и через несколько дней планируется «слияние» с Тенген-сама. Тенген-сама, древний маг с проклятой техникой бессмертия, который служит фундаментальной опорой общества магов, поскольку именно он поддерживал все сложные барьеры между обеими магическими школами.       Шики… действительно не знает, как к этому относиться. То есть, к слиянию. Или, может быть, немного правильнее было бы сказать, что у неё нет определённого мнения по этому поводу, и это… наверное, плохой знак. Потому что Шики достаточно проницательна, чтобы сделать вывод из данного ей краткого объяснения, что слияние — это, по сути, смерть для Аманай-сан, а смерть, как правило, не является чем-то, что кто-то охотно приветствовал бы с распростёртыми объятиями.       Живой я тебе полезнее, ты этого не понимаешь?       В её ушах звучит голос пользовательницы куклы, но Шики полностью его игнорирует. Шики, возможно, ещё предстоит точно определить, что она чувствует по поводу всей этой катастрофы, но к этому моменту она знает достаточно о своей природе, чтобы признаться себе, что она не сожалеет о том, что сделала. Она не сожалеет об этом. И было невероятно легко схватить нож и позволить ему упасть, даже зная, что именно она делает.       Мм… она действительно ужасный человек, не так ли?       Аманай Рико не ужасный человек. Она очень… яркая. Энергичная? Возбуждённая и энергичная настолько, что Шики чувствует себя немного уставшей, просто глядя на неё, и если судить по сутулости плеч Сатору-оничана, то её кузен, вероятно, чувствует то же самое по этому поводу.       — Слушайте, простаки, Тенген-сама — это я, а я — Тенген-сама! — страстно заявила Аманай-сан, сияя тёмными глазами. Она вскидывает голову, закидывая косу за плечо. — Вы считаете слияние и смерть одним и тем же, но вы все глубоко заблуждаетесь! Благодаря слиянию я стану Тенген-сама… и Тенген-сама тоже станет мной! Моя воля, мой дух, моё сердце, всё продолжит жить после слияния…       Шики смотрит в сторону, пока старшая девочка продолжает бессвязно говорить. Сатору-оничан и Гето-сан вместе что-то сравнивают в своих телефонах, давно не обращая внимание на речь Аманай-сан. Шики внезапно чувствует себя очень уставшей.       — …кто-нибудь из вас, меня всё ещё слушает?!       — Очевидно, нет, — тянет Сатору-оничан, наконец, отрываясь от телефона. — Боже, ты всё время так говоришь? У тебя вообще есть друзья?       — Я прекрасно общаюсь в школе! — выкрикивает девушка в ответ, не упуская ни секунды. Затем вздрагивает, как будто только что осознала что-то. — Школа! Боже мой, Курои, который час?!       Шики осторожно тянет кузина за рукав, а Аманай-сан в шквале болтовни поворачивается к своей смотрительнице, слегка растерянная и чувствуя, что за последние несколько секунд она каким-то образом упустила большую часть контекста, хотя и стояла здесь всё это время. — Сатору-оничан, на неё только что напали пользователи проклятий, не так ли? … Неужели, она действительно, всё ещё должна ходить в школу?       — Видишь? Даже шестилетний ребёнок более разумен, — раздраженно бормочет себе под нос её кузен, а затем повышает голос. — Ой, я бы правда не советовал…       — Чепуха! Ещё только полдень, я всё ещё успею!       И с этими словами Аманай-сан выбегает из комнаты, оставляя за собой звенящую тишину.       — Какого черта? — Сатору-ониичан яростно указал на дверь, из которой только что выбежала девушка. — Невероятно. Ты это видел?! Эта девушка понимает, что делает?       Как оказалось, идёт в школу. Шики на мгновение задумалась, не шутила ли девушка, но… очевидно, нет.       Сатору-оничан в какой-то момент даже звонит своему учителю, вероятно, чтобы попросить разрешения просто отвезти Аманай Рико обратно в школу магов, где она будет гораздо лучше защищена от любых угроз. Но нет, очевидно, таинственный Тенген-сама оставил очень конкретные инструкции относительно ухода за Аманай-сан во время их охраны.       — Пожалуйста, выполняйте просьбы Аманай.       Сатору-оничану было не очень приятно это слышать: — Тц, они все с ней мягки. Разве не очевидно, что так гораздо опаснее?       — Не веди себя так, Сатору, — Гето-сан более вдумчив в своём подходе. — После слияния она застрянет ниже школы магов вместе с Тенген-сама, чтобы сформировать школьные барьеры. Я знаю, что раньше она говорила о том, что «будет одним и тем же с Тенген-сама», но… правда дело в том, что она больше никогда не сможет увидеть подобные вещи. Друзья, семья, всё, что ей дорого…       — Да, да, я знаю, — вздыхает Сатору-оничан.       — Так что пусть она развлекается, — твёрдо говорит темноволосый мальчик. — Наша миссия так проста.       Шики слегка сдвинула ноги с того места, где она сидела на коренастом проклятом духе, похожем на гусеницу. Гето-сан вызвал его, чтобы она была рядом с ними, и чтобы руки Сатору-оничана могли быть свободны, пока они вдвоём осматривали школу Аманаи-сан.       — Вы хороший человек, Гето-сан, — понимает из его слов маленькая девочка.       Темноволосый подросток удивлённо моргает.       — Ну, я не думаю, что подхожу под это описание.       — Да, правильно думаешь.       — Сатору, неужели, тебя убьёт то, что ты хотя бы раз промолчишь…       — Я благодарна, — вмешивается домработница Аманаи-сан сбоку, глубоко кланяясь. Курои — так назвала её энергичная девушка. — Искренне благодарю вас за то, что вы позволили Рико проводить больше времени со своими друзьями. У моей госпожи нет родственников, вся её семья попала в инцидент, когда она была моложе… С тех пор я была её единственным опекуном.       — Значит, это делает вас её семьей, верно?       — Да, — отвечает Курои-сан с отчётливо влажным блеском в глазах.       Очевидно, что Курои-сан заботится об Аманаи-сан. Шики задаётся вопросом, похоже ли это на то, как Кенто-оджичан заботится о ней. Но Кенто-оджичан такой хороший в том смысле, что Шики начинает понимать, что на самом деле это не так, и это… это…       Шики внезапно вырывается из своих мыслей, когда проклятие-гусеница, на которой она сидит, внезапно дружески толкает её руку. Это не мило — проклятия по своей сути рождены из страха и злобы, что редко бывает милым — но всё же есть что-то странно милое в этих неуклюжих движениях. Необычное время для этого также создаёт впечатление, будто пухлое проклятие интуитивно почувствовало какое-то беспокойство в её эмоциях и беспокоилось за неё.       Конечно, она знает, что это всего лишь её воображение. Подобные низкоуровневые проклятия больше ориентированы на их собственные разрушительные импульсы, чем на человеческие эмоции, даже если они приручены и контролируются мощной проклятой техникой.       Подожди, проклятая техника?       Шики инстинктивно смотрит на Гето-сана. Старший мальчик не предлагает ей ничего, кроме лёгкой улыбки, но этого достаточно, чтобы подтвердить подозрения Шики.       Гето-сан действительно хороший человек, думает она. Не как Сатору-оничан. Сатору-оничан, вероятно, надулся бы и пожаловался, если бы узнал о её мыслях, но Шики не будет тратить время на то, чтобы питать какие-либо иллюзии по этому поводу.       Конечно, ей нравится её двоюродный брат. Шики нравится, как он заботится о ней, как он берет её на руки и так легко носит на руках. Как он тыкает, дурачится и дразнит её, как будто глаза Шики не навсегда окрасились в жуткий, нечеловеческий синий цвет. Ей нравится, что он обладает проклятой техникой, которая никогда не позволит Шики порезать или причинить ему вред, случайно или каким-либо другим образом.       Но, несмотря на всё это, Сатору-оничан нехороший. Не нужно было смотреть дальше его обычного взаимодействия со старейшинами клана, чтобы увидеть убедительное доказательство этого. Шики задаётся вопросом, станет ли этот конкретный аспект его характера ещё одной точкой сходства, которую они в конечном итоге разделят между собой. Кен-джичан, вероятно, был бы недоволен…       — Сатору, у нас проблема, — внезапно говорит Гето-сан. — Два моих проклятия-наблюдения в школе только что были изгнаны. Нам нужно немедленно добраться до Аманаи.       — Понял, — Сатору-оничан кивает и вздыхает. — Думаю, тогда нам придётся заняться этим прямо сейчас. Я возьму с собой Шики, ты же берешь Курои и…       — Мы не знаем, сколько нападавших, — качает головой Гето-сан. — Лучше всего держать руки свободными, особенно, если тебе придётся также следить за Аманай. Вместо этого мне было бы лучше оставить несколько моих более сильных проклятых духов для защиты.       Её кузен на мгновение замирает: — А если этого будет недостаточно?       — Будет, — это ровный и уверенный ответ. На мгновение они смотрят друг на друга, и в мгновение ока между ними проносится какой-то невысказанный разговор.       С другой стороны, Курои-сан быстро вскочила на ноги.       — Я пойду с вами! Пожалуйста, если моя леди в опасности, то мне нужно…       — Мёртвый груз, за ​​которым нам следует следить?       — Сатору!       — Что? Ты тоже об этом думал!       — Я могу позаботиться о себе, — лицо Курои-сан принимает решительное выражение. — Если что-то случится с миледи, я никогда не смогу… пожалуйста.       Мальчики ещё раз переглянулись, и на этот раз уже более смиренно.       — Будь по-твоему, — ворчит Сатору-оничан. Затем протягивает руку и ерошит Шики по волосам. — Веди себя хорошо и оставайся с проклятиями Сугуру, ладно? Мы вернёмся прежде, чем ты это заметишь.       — Курой-сан, мы не будем мешать тебе войти в школу самой, но я бы хотел попросить тебя остаться с Шики, — говорит Гето-сан женщине. Проклятая энергия набухает в воздухе, когда он тянется к гусенице-заклятию, на которой сидит Шики, и делает… что-то. — Я не хочу, чтобы она осталась одна. И пока вы находитесь не слишком далеко друг от друга, я так же смогу защитить вас своей проклятой техникой.       К тому моменту, как он отдёргивает руку, пухлый проклятый дух не выглядит по-другому, но внешность может быть обманчивой.       Шики моргает, и весь мир снова превращается в жуткие линии. Линии, сосредоточенные на проклятии гусеницы, почему-то кажутся… плотнее. Нет, это не совсем правильное определение. Это больше похоже на то, что внутри проклятия теперь есть несколько наборов разорванных линий в дополнение к уже существующим на нём красным линиям.       Несколько линий для нескольких проклятий, догадывается Шики.       После этого Сатору-ониичан и Гето-сан быстро уходят, устремляясь вперед, а Курои-сан и Шики остаются догонять их самостоятельно. Как ни странно, Шики это не особенно беспокоит. Потому ли, что она знает, что они не оставили её совсем беззащитной? Потому ли, что она знает, что беспокоиться бесполезно? Потому что в данный момент она ничего не может поделать со своей ситуацией?       Она не совсем уверена, что эти мысли говорят о ней, и вместо этого решает отвлечься, рассеянно поглаживая гусеницу-проклятие, пока она весело прыгает за Курои-сан.       — Мои извинения, Годжо-сан, — наконец, говорит ей женщина, когда они вместе входят на территорию школы Аманаи. Сатору-оничана и Гето-сана нигде не видно. — Я не могла бы просто сидеть на месте, если бы у меня была возможность что-то сделать для моей дамы!       — Я понимаю, — ну не совсем. Но если отношения между Курои-сан и Аманаи-сан чем-то похожи на те, что у Шики с её Оджи-саном… Шики знает, что значит беспокоиться о члене семьи, хотеть быть рядом с ним.       Даже если к лучшему, что их держат отдельно.       — Не нужно извиняться передо мной за это, Курои-сан, — спокойно говорит она. — И я бы предпочла «Шики», пожалуйста. «Годжо-сан» — мой двоюродный брат.       — Ах… конечно, — Курои-сан на мгновение колебается, бросая быстрый взгляд в сторону Шики, которую маленькая девочка не может понять. — Я… спасибо, Шики-сан.       Маленькая девочка медленно моргает и ничего не говорит, уклончиво мыча в ответ.       Шики не очень удивляется, когда вскоре они натыкаются на другого пользователя проклятия. Но на этот раз это… мужчина с бумажным пакетом на голове?       У неё начинает складываться впечатление, что все пользователи проклятий в какой-то степени эксцентричны; ей ещё предстоит увидеть какие-либо убедительные доказательства, говорящие об обратном.       — Вы от Q? Или от Ассоциации Сосуда Времени? — темноволосая Курои-сан спрашивает, выступив вперёд так, что это по совпадению закрывает Шики от линии обзора мастера проклятий. При всем её облачении как у горничной и вооруженности шваброй, есть нечто бесспорно опасное в ауре женщины, когда она расправляет плечи и готовится встретить врага лицом к лицу. — Вероятно, от Ассоциации Сосуда Времени. В конце концов, те, кто связаны с Q, склонны носить довольно странную одежду.       Подождите, разве ношение бумажного пакета на голове не считается «странной одеждой»? Шики запуталась. Но Курои-сан не ошибается, потому что, если не считать бумажного пакета на голове, пользователь проклятия на самом деле просто одет в обычную уличную одежду. На этом, наверное, всё.       А затем мужчина полностью тает, когда метла Курои-сан попадает ему прямо между ног. Например, его тело буквально превращается в какую-то странную иловую субстанцию, а затем рассыпается в ничто, оставляя после себя лишь бестелесный голос, эхом разносящийся в пустом воздухе.       — Тридцать миллионов… тридцать миллионов…       — Тридцать миллионов? — Курои-сан хмурится.       — Кто-то назначил награду в тридцать миллионов за Аманаи, — мрачно произнес Гето-сан, когда он внезапно подошёл к ним сзади, заставив Курои-сан подпрыгнуть от удивления. Шики тоже была бы поражена, если бы гусеничное проклятие не направилось в сторону своего хозяина за несколько мгновений до того, как он появился. Гето-сан быстро извиняется, прежде чем продолжить. — Сатору только что подобрал Аманай. Мы собираемся вернуться в школу магов, там будет легче защитить её с помощью барьеров. И ещё, этот пользователь проклятия только что…?       — Это не техника телепортации, — говорит Шики. Линии пользователя проклятия не исчезли, указывая на телепортацию — во всяком случае, линии на его теле увеличились, когда он рассыпался в пыль, что тогда вызвало вопрос, было ли то, что они видели, вообще его настоящим телом. — Шикигами, может быть? Или техника двойного тела?       От этих теорий глаза Курои-сан расширились от паники.       — Гето-сан, пожалуйста, идите вперёд! Кто знает, что может случиться с такой проклятой техникой?       — Хорошо, я пойду, — на короткое время Гето-сан останавливается рядом с Шики и похлопывает её по плечу. — Держитесь вместе, Сатору и я встретимся с вами, ребята, перед школой.       Возникает вспышка проклятой энергии, когда Гето-сан вызывает птичье проклятие, подпрыгивает в воздух и снова быстро исчезает из поля зрения.       Курои-сан медленно, долго и дрожаще выдыхает.       Шики тупо смотрит на женщину несколько секунд, прежде чем что-то, наконец, сложилось в её голове. Однако, несмотря на это, немного сложно найти правильные слова, чтобы сказать Курои-сан. — Сатору-оничан и Гето-сан сильны. С Аманаи-сан всё будет в порядке.       — Неужели, я настолько предсказуема? — Курои-сан неуверенно рассмеялась. — Мне очень жаль, я не должна была так себя вести. Я… я им доверяю. Я знаю, что они сильные, у них особый, уровень ради всего святого, но я всё равно…       — Но вы всё равно волнуетесь, несмотря ни на что, — Шики кивает. Затем, поразмыслив, добавляет несколько слов. — Аманаи-сан повезло с вами, Курои-сан.       — Как мило с вашей стороны так говорить, — мягко с улыбкой отвечает женщина. — Моя госпожа — милая, прекрасная девушка. Я только желаю… я только желаю ей быть счастливой.       Искреннее желание, желать только добра тому, кто вам дорог.       — Как вы думаете, Аманаи-сан будет рада слиянию?       Это не самый хороший вопрос, который можно задать тому, кто искренне заботиться об Аманаи-сан, конечно, это не так. Но Шики лишь с опозданием понимает это после того, как слова уже сорвались с её уст. К счастью, Курои-сан, похоже, не обиделась, хотя её улыбка приобрела явно более меланхоличный оттенок.       — Я поддержу путь, по которому решила пойти моя леди.       Это определённо не ответ, если она когда-либо его слышала. Но Шики понимает, что требовать ответа было бы жестоко, и поэтому хранит молчание.       И тишина после короткого затишья в их разговоре — единственная причина, по которой Шики слышит слабый звук чего-то, движущегося в воздухе.       Это всего лишь легкий шепот свиста ветра, достаточно мягкий, чтобы в нём не было ничего необычного. Но учитывая прошедший у неё день, учитывая, что Шики в настоящее время знает, что несколько пользователей проклятий активно нацелены на Аманай-сан из-за назначенной за неё награды…       Голова девушки резко поднимается в тот момент, когда она слышит звук слабого движения в воздухе, и паранойя оказывается её спасением.       Позади Курои-сан стоит мужчина. Темноволосый и с кремневыми глазами. Высокий, со шрамами и мускулистым телом. Трудно представить, чтобы человек такого размера двигался так бесшумно, но это правда, что никто из них не заметил, как этот человек подошёл к ним сзади. Даже проклятие-гусеницы, на котором ездила Шики, призванного защитить её и Курои-сан от любых угроз, с которыми они не смогут справиться.       — Курой-сан, береги…       Предупреждение Шики приходит слишком поздно. Прежде чем она произнесла первое слово, мужчина уже нанёс удар, как змея; Курои-сан тут же падает на землю без сознания.       Шики тут же откидывается назад, скатываясь с визжащего гусеничного проклятия Гето-сан и нанося удар ногой. Это скорее отчаянная попытка удержать пользователя проклятия подальше, чем атака, которая действительно имеет хоть какую-то надежду нанести какой-либо ущерб. Раздаётся тошнотворный хлюпающий звук и нечеловеческий, пронзительный визг, когда нога мужчины безжалостно топчет гусеницу-заклятие. Голова проклятого духа мгновенно разбивается в грязные пурпурные брызги.       Это не сулило ей ничего хорошего.       — Какого чёрта здесь делает ребенок? — мужчина поднимает бровь, хотя ясно, что он не ждёт реального ответа. Его движения ничуть не замедляются, когда он приближается к Шики — только для того, чтобы резко развернуться назад, когда волна проклятий вырывается из тела гусеницы-проклятия. Предохранитель, который Гето-сан встроил в проклятие. Но даже несмотря на то, что тело мужчины буквально ошеломлено и полностью подчинено натиску проклятий, по позвоночнику Шики пробежал внезапный холодок.       Она вкладывает в руки один из своих новых ножей.       И не прошло и минуты, как мужчина выходит из атаки совершенно невредимым, хотя и слегка окровавленным. Ни одна кровь не принадлежит ему. Смесь необычных цветов, окрашивающая его одежду, определённо не является цветом человеческой крови.       Шики едва успевает поднять нож, чтобы защититься, как мужчина разбивает его голым кулаком. Проходит некоторое время, прежде чем Шики осознаёт, что только что произошло. Прежде чем она осознаёт это, даже несмотря на то, что она пыталась повернуть лезвие так, чтобы оно порезало его, если он нападёт на неё напрямую, пользователь проклятия просто изменил угол своего удара так, чтобы он вместо этого попадал в плоскую часть лезвия, в последнюю секунду ломая его вместо того, чтобы быть порезанным им.       Она даже не видела, как он двигался, а это означало, что этот пользователь проклятия был даже быстрее, чем Киёхира-сенсей. Намного, намного быстрее. Без сомнения, он был опасен, гораздо более опасен, чем пользовательница куклы, которая, по крайней мере, намеревалась сохранить Шики жизнь.       Она молча вытаскивает из рукава ещё один нож. Признать, что её превзошли одно; сдаться без боя — другое.       — О, ты не так пользуешься ножом, — смеётся мужчина над ней низким и насмешливым смехом, скаля зубы в острой ухмылке, — Маленькое благословенное дитя.       Шики видит линии мужчины. Они прямо здесь, разбросаны по всему телу. Малиново-яркий и острый.       Но способность видеть линии ничего не значит, когда её ножи не могут достать до него, а также когда следующий нож, который Шики вкладывает в свою руку, в мгновение ока украден из её пальцев. Не тогда, когда украденный клинок легко вращается над его ладонью, он ложится в его руки и…       А затем он выбрасывает руку и режет ей глаза ножом.       Реакция Шики полностью инстинктивная; отшатнулась, закрыла глаза, бессильно подняла руки, потому что лезвие приближалось к её лицу. Но это бесполезно, она знает, что это бесполезно, и это…       Это не больно.        Не больно?       — Тц, — мужчина раздражённо цокает языком. — Думаю, мне следовало ожидать чего-то подобного.       Сердце колотится в груди, Шики заставляет себя открыть глаза.       Перед глазами сверкнул водоворот линий. Похоже, что-то есть… что-то есть на ней сверху? Прикрывает её, судя по всему? Что бы это ни было, это определённо спасло её глаза от ослепления — и, вероятно, её жизнь тоже.       Шики осторожно отстраняется, взглянув вверх и замечая, что пользователь проклятия действительно отступил на небольшое расстояние. Одна рука лениво вращает нож, который он отобрал у неё, а другая лежит на спине Курои-сан, находящейся без сознания. Его взгляд сосредоточен на ней, нет, на чем-то над ней.       Шики поднимает глаза, и её дыхание сбивается от удивления.       Длинные тёмные волосы, алая одежда цвета огня. Странная фигура, парящая над ней — та, которая наверняка не было здесь секунду назад — наклоняется, чтобы в ответ посмотреть на Шики, и девушка наконец узнает, что это такое: проклятый дух. Четыре глаза одновременно моргают на неё, но это далеко не самое нервирующее зрелище, которое Шики видела раньше, когда дело доходит до проклятий.       Даже проклятия особого уровня.       Шики узнает его по свиткам. Воплощение Тамамо-но-маэ.       — Ох, — выдыхает она с внезапным пониманием. Вот почему её кузен и его друг казались столь равнодушными, как и то, что они позволили Шики пойти отдельно от них с Курои-сан.       Дело было не только в проклятии-гусенице и других проклятиях, которые они наложили на неё в качестве меры предосторожности в своё отсутствие. Гето-сан также оставил после себя проклятие особого уровня, чтобы защитить её.