Горячий придворный роман

Меня зовут Руан. Я третий сын скольт-графа Де Монсон и вчера мне исполнилось семнадцать. Я рос, как и положено юным лордам, обучаясь всему, что нужно знать и уметь любому образованному дворянину. Мне легко давались история, языки соседних королевств, я в совершенстве овладел искусством фехтования и стрельбой из лука и, признаюсь честно, с легкостью давал фору наследнику моего отца, если случалось устроить состязания в верховой езде. Будущий скольт-граф всегда злился, что уступал младшему братцу и приходил к финишу вторым, но наш отец слишком меня любил, чтобы спустить старшему сыну досадную неприязнь ко мне. Думаю, все дело в том, что я единственный из троих детей Гордона Де Монсона, который как две капли воды походил на его давно умершую жену. Отец часто звал меня в большую библиотеку замка, где, сидя у камина, читал книгу, коротая одинокий зимний вечер. — Руан, — улыбался он, благосклонно кивая мне. — Мой мальчик, входи. Выбирай, что будешь читать и устраивайся подле. И, пока я углублялся в труды путешественников, мысленно переносясь в чужедальние страны, отец искоса поглядывал на меня, любуясь моими смоляными кудрями, сбегавшими ниже плеч, голубыми глазами, что прятались под густым веером черных ресниц, и нежным, почти девичьим овалом моего лица, которого еще не касался остро заточенный нож брадобрея. Над камином висел портрет леди Ории Де Монсон, с нежностью взиравшей на своего мужа и сына. Леди держала в руках охапку желтых болотных ирисов — её самых любимых цветов. У моей матери были такие же небесно-голубые очи и черные кудри, уложенные в уже давно устаревшую, но, безусловно, изысканную прическу. Я не помнил её, но знал: отец видел во мне черты той, которую обожал и которую потерял, едва мне исполнилось три года от роду. Именно поэтому он питал ко мне особые чувства, хотя обычно дворяне искренне интересуются лишь старшим сыном, однако Ульгран Де Монсон, хоть и был прямым наследником замка и прилегавших к нему земель, не пользовался благосклонностью родителя в той степени, какой пользовался ею я. Меня обучали всему, что должен знать и уметь молодой лорд, а на мои детские проделки, за которые обоих старших братьев нещадно бы пороли розгами, смотрели сквозь пальцы, лишь умиляясь бессчетным затеям, приходившим в мою чернокудрую голову. Еще мальчишкой, сбегая с глаз учителя и слуг, я стремглав мчался в сад, чтобы под тяжелыми ветвями ивы, спускавшимися до самой земли, отыскать мою подружку — Бэт. Хорошенькая смешливая белокурая девочка была дочерью нашего садовника, и, конечно, ей льстило внимание юного лорда, а я… Мне нравилось играть с Бэтти в рыцарей, совершавших подвиги во славу прекрасных дам, роль которых доставалась, конечно, моей милой Бэт. Я читал ей вслух книги, найденные в библиотеке, и она, широко распахнув голубые глазища, внимала мне, проживая вместе со мной множество жизней из тех, что находились на затертых временем страницах. В саду нашлось множество укромных мест для наших игр: я сражался с драконами во славу своей дамы сердца, продирался сквозь колючие заросли жгучей крапивы, чтобы спасти принцессу из зачарованного замка, строил корабль из старенькой, видавшей виды лодки, чтобы вместе с леди Бэт добраться до островка посреди озера, где, наверняка, жили феи… Отец не мешал моей дружбе с хорошенькой простолюдинкой, хотя, конечно, он прекрасно понимал, что однажды его повзрослевший сын разглядит в ней нечто большее, чем чумазое личико и узкие щиколотки… Да, Бэтти стала моей первой любовью, я с радостью познавал с ней плотские удовольствия под сенью той же старой ивы, а через пару месяцев скольт-граф приказал садовнику выдать дочь замуж, чтобы та не мешала юному лорду, смущая его покой влюбленными и несчастными глазами. Я был на свадьбе Бэт и кузнеца Олара, и, признаюсь честно, испытал лишь мимолетное облегчение от разрыва с ней. Моя подружка детства была по-прежнему дивно хорошенькой и желанной, но теперь я думал совсем о другом… Как и наставлял отец, я преподнес рыдающей невесте и её мужу подарок: содержание в одну золотую монету в месяц до тех пор, пока моя Бэтти не умрет, и это должно было заставить сурового кузнеца крепко задуматься: стоит ли поколачивать юную жену за добрачную связь с младшим сыном хозяина замка Монсон, если живой и здоровой та ежемесячно станет приносить в семью целый золотой. — Будь счастлива, Бэт, — шепнул я, обнимая плачущую невесту. — Ты всегда останешься в моей памяти прекрасной леди нашего сада. — Руан, — всхлипнула та, цепляясь за мои руки. — Я понимаю, что мы не ровня… но я все равно буду тебя любить… Отец объяснял мне, что у молодого лорда может быть любовница из простолюдинок и даже не одна, однако следует вовремя остановиться, устроив судьбу девушки до тех пор, пока та или не понесет, или не возомнит о себе слишком много. Подобным образом он учил и моих братьев, но я знал, что и Ульгран, являвшийся наследником замка Монсон, и Сорго, которому пророчили блестящую воинскую карьеру, давно имеют по несколько бастардов от служанок и совершенно не переживают на сей счет. А следующей весной отец объявил о своем решении: его старший сын и наследник женится на дочери ближайшего соседа, чьи богатые охотничьи угодья граничили с нашими землями. Как раз в канун Бельтейна в наш дом прибыла леди Кассандра Де Флиньяк, чтобы обручиться с Ульграном. Мы все встречали невесту, одетые в лучшие одежды, а просторный зал, где должен проходить праздничный обед, увивали гирлянды из ароматных свежесрезанных цветов. Я сжимал в руках охапку болотных нарциссов, вдыхая их тонкий сырой аромат, и не мог оторвать взгляда от кузины леди Кассандры, вызвавшейся её сопровождать. Очаровательная леди Милисент, Мими… Она стояла позади моего высокого плечистого брата и миниатюрной пухленькой невесты, преклонивших колени перед пастором, что осенял их склоненные головы крестным знамением, обещая связать две судьбы и два рода навек. Солнечные лучи, бившие в стрельчатые окна, рассыпались по золотисто-рыжим локонам Мими, отчего над головой девушки образовалось сияние, похожее на нимб. Я любовался ею, как любовался цветами в нашем саду или картинами, что украшали овальную гостиную, не смея дышать от восхищения. — Какая прекрасная пара, не правда ли, — улыбнулась Мими, едва церемония оказалась закончена, и я осмелился предложить ей руку, чтобы сопроводить на праздничный обед. — Моя кузина прожужжала мне все уши о том, как мечтает скорее выйти замуж и стать новой скольт-графиней Де Монсон. — Я искренне счастлив за брата, миледи, — ответная улыбка вышла, как мне показалось, глупой. — Уверен, он с радостью назовет леди Кассандру законной женой. — А Вы, Руан? Вы намерены жениться? В зеленых глазах Мими плясали озорные искорки. — Разумеется, если невесту одобрит отец, — ответил я, смущаясь, будто мальчишка перед опытной обольстительницей, хотя мы были ровесники. Служанки шептались, будто леди Милисент с отцом провела целый год при дворе Его Величества, а нравы, царившие там, губительны для чистых и светлых душ. Что же, видимо, это походило на правду: Мими держалась уверенно и даже чересчур дерзко, рассматривая меня, не отводя взгляд и не пряча истинные чувства за пушистыми ресницами, как обычно делали это другие девушки благородного сословия. — А знаете, Руан, Вы невероятно красивы, — вдруг произнесла она. — Если бы Нарцисс встретил Вас, он бы не влюбился в собственное отражение, а пал бы жертвой Ваших чар. У Вас было много женщин? Милисент с удовольствием наблюдала за моей растерянностью и смущением, а я не знал, что ей ответить, ведь вести подобные разговоры с леди было недопустимо. — Не отвечайте, — рассмеялась Мими, коснувшись моей руки. — Я просто испорченная и избалованная девчонка, а Вы, Руан… Вы редкий и прекрасный цветок, которому не место в нашем захолустье. Если бы Вы знали, как я скучаю по двору, по светской жизни, по балам и прогулкам… Но увы, девушки-беты могут служить фрейлинами не больше года, так что придется мне смириться и выйти замуж… Может, именно Вы сделаете мне предложение? Моя семья достаточно богата, чтобы не искать иной выгоды, кроме родства с не менее знатным родом. Мы с Вами сможем отправиться ко двору, Руан! О, Вам понравятся фейерверки и катания на лодках по сети прудов… Милисент все щебетала и щебетала, а я любовался тем, как шевелятся её пухлые, розовые губки, как тонкой ниточкой на шее бьется пульс… Если отец одобрит союз с родом Корваньи, то я готов, нет, я желаю назвать Мими своей женой. Она красива, умна, образованна, чего еще желать? Вечером, когда невеста моего брата покинула замок и увезла с собой кузину, я спустился с крепостной стены, где долго стоял, провожая взглядом кавалькаду всадников, увозивших мою избранницу, и направился в библиотеку, прекрасно зная, что найду отца именно там: в окружении книг подле портрета своей любимой Ории Де Монсон. — Могу я Вас побеспокоить? Остановившись на пороге, я ждал приглашения войти. — Руан, сын мой, — улыбка тронула тонкие губы скольт-графа, и тот жестом велел мне приблизиться. — Садись подле меня. Ты пришел за книгой? — За благословением, отец, — я уселся на потертую шкуру медведя, взглянув на родителя снизу-вверх. — Что Вы скажете о леди Милисент? — Её род менее знатен, чем наш, но зато богат. Вы поладили? — Мне нравится эта девушка, — признался я, вспоминая хорошенькое личико Мими. — Она мне… приятна. — Как быстро ты вырос, Руан, — глубоко вздохнул отец, погладив меня по голове. — Я многое бы отдал, чтобы еще немного удержать тебя рядом… Но тебе семнадцать. В твои годы у меня уже плакал в колыбели Ульгран, а твоя мать носила под сердцем Сорго… Осенью мы сыграем свадьбу твоего брата с леди Кассандрой, а потом я встречусь с отцом Милисент, чтобы обсудить условия вашего с ней союза. Ты доволен, Руан? Конечно, я был счастлив! Я понимал: моя жизнь складывается как нельзя более удачно, ведь третьим сыновьям частенько остается лишь поступить на воинскую службу, чтобы своей верностью и доблестью во славу короны заслужить небольшое имение, к которому прилагается свой собственный скромный титул, что можно потом передать по наследству детям. Мне не придется годами жить в казармах королевской армии, ожидая возможности отличиться в боях — я женюсь на красивой и богатой наследнице, став полноправным хозяином её земель. И все же… иногда… иногда я думал, что мог бы найти применение своей верной руке и острому глазу, отправившись служить королю… Весна и лето промелькнули, как один миг. На правах невесты наследника леди Кассандра стала приезжать в замок почти каждый день и, разумеется, кузина Мими всегда была с ней. Мы гуляли по саду, обедали и ужинали, выезжали на охоту и даже устраивали крошечные балы, но я всегда находил возможность уединиться с Милисент, чтобы говорить, говорить, говорить обо всем на свете. Разумеется, ни о какой близости не могло идти и речи, ведь моя возлюбленная была леди, но я мечтал о том дне, когда священные обеты свяжут нас воедино и мы, наконец, сможем узнать друг друга в общей супружеской спальне… — Ах, Руан, — мечтательно говорила Мими, глядя в высокое летнее небо. — После свадьбы мы отправимся ко двору… Уверена, мне позавидуют не только дамы, но и всесильные альфы, когда увидят, насколько прекрасен мой муж… Обещай, что будешь хранить мне верность и не начнешь увиваться за чьей-нибудь женой! Я рассмеялся, глядя на забавную гримасу, что скорчила леди Милисент. Синий бархат её платья оттенял почти прозрачную белизну нежной девичьей кожи, а венок из васильков придавал сходство с лесной нимфой. — Неужели Его Величество поощряет подобное среди придворных? — изумился я, ведь все, что я знал о высшей знати, это то, что для них слова «долг» и «честь» являлись краеугольным камнем жизненной философии, так откуда взяться изменам?! — Вы так наивны, мой прекрасный лорд, — вздохнула Мими, передвигаясь в тень, чтобы укрыться от солнца, что пробивалось сквозь густую листву. — Его Величество — альфа, равно как и все его приближенные. Омеги — это украшение двора, супруги и возлюбленные альф. У высшего дворянства свой собственный закон и собственная мораль. Мы же с тобой, Руан, беты — низшее дворянство, которым не возбраняется завести себе любовную интрижку, но изменять открыто — это моветон. Ты бы знал, какие страсти бушуют в опочивальнях альф, когда у их омеги случается… Девушка покраснела, пытаясь подобрать слова, а для меня словно открылся совсем иной мир, к порядкам которого я не был готов. — Я никогда не встречал омег, да и альф, если честно… — О, Вы бы сразу поняли, что перед Вами альфа, — облегченно переключилась с опасной темы Мими. — У них особенная стать… и взгляд… Знаете, такой, будто им принадлежит весь мир, хотя, в целом так и есть. Они командуют и им подчиняются беспрекословно. — А омеги? — зачем-то спросил я. — О, омеги — это что-то невероятное… Они молоды и очень красивы, они истинная ценность короны, ведь только омеги производят на свет новых альф. Омег обожают, холят и лелеют, отчего они становятся капризны и взыскательны. Я состояла в свите супруга Короля и, признаюсь честно, это было утомительно. Обычно я заплетала Его Высочеству волосы, укладывая в придворные прически, но столь знатному лорду очень трудно угодить. — И Вы все же хотите вернуться во дворец? — Замужней даме позволено просто развлекаться, не прислуживая старшему дворянству, — рассмеялась Мими, вскакивая со скамейки. — Идемте, Руан! Я хочу присоединиться к Кассандре и Ульграну, они собрались ехать верхом к лесному озеру. Все в замке знают, что я лучший наездник в округе и, конечно, мне хотелось еще раз доказать это, оседлав лучшего жеребца из отцовских конюшен. Норовистый смоляной Чёрт слушался только меня, хотя и Ульгран, и Сорго поначалу пытались его укротить. Уже взлетая в седло, я заметил, как мой средний брат направил своего гнедого к Мими, восседавшей на смирной и спокойной Долли. До меня донесся обрывок разговора, вызвавшего в груди волну яростного гнева, которому, увы, нельзя было дать волю: отец запрещал нам ссориться, ведь братья всегда должны стоять горой друг за друга. — Леди Милисент, — Сорго расправил широкие плечи, стараясь казаться еще выше и массивнее: его тренированное тело всегда привлекало женщин, чем он с огромным удовольствием пользовался. — Позволите сегодня сопровождать Вас на ужин? — Благодарю, но я предпочту общество Вашего брата, — очаровательно улыбнулась девушка, смягчая отказ. — Но я могу обещать Вам один танец, милорд, если хотите. — И чем же Вас так привлекает Руан?! Он молод, наивен и… — Перестаньте оскорблять того, кто одной с Вами крови, — нахмурилась Мими. — Руан умен, храбр и очень красив. Он достойный, образованный юноша и мне приятно его общество, чего не могу сказать о Вас. Ударив кобылку шпорой, леди устремилась к выезду из замка, тем самым вынуждая всех остальных всадников последовать за нею. Мой Чёрт с легкостью обошел коня Сорго, и я успел заметить злющий взгляд, которым тот одарил меня. Не скрою, у меня мало общего с обоими братьями, ведь те пошли в отца. И Ульгран, и Сорго были крепкого, если не сказать могучего телосложения и с легкостью орудовали тяжелыми мечами, в то время как я так и не окреп, оставаясь тонкокостным и худым, если не сказать тщедушным. — Весь в мать, — улыбался отец, растрепав мои смоляные кудри. — Зато ты гибок, стремителен в бою и упрям, как тысяча чертей. Ты измотаешь любого из них, если сойдетесь в поединке. Иногда, мой мальчик, сила и мощь совершенно не главное, поверь. И сейчас, когда мы неслись через пронизанный солнечными лучами летний лес, я поклялся, что докажу всем: Руан Де Монсон, третий сын скольт-графа Гордона Де Монсона достоин уважения. Со мной будут считаться и однажды я, именно я буду решать судьбу замка Монсон, чего бы мне этого ни стоило.