Горячий придворный роман

Спускаться во двор замка, где прошла вся моя жизнь, зная, что вот-вот я покину его каменные стены навсегда, было странно. Прижимая к груди небольшую седельную сумку, я замер на пороге, глядя на солдат, собравшихся под королевским штандартом. Сейчас меня окружат чужаки, чтобы увезти куда-то далеко, а ведь я когда-то мечтал о путешествиях, но вообще не думал… не хотел, чтобы все случилось именно так. Герцог Лебран, уже оседлавший своего массивного гнедого жеребца, о чем-то беседовал с подошедшим к нему медикусом, а я не мог сдвинуться с места, понимая: Чёрта мне забрать не дадут. Подле коня Его Высочества стояла смирная выносливая кобыла, но куда ей до моего норовистого и быстроногого красавца?! Впервые я почувствовал, как противно защипало в носу от подступивших слез. Неужели я больше никогда не вскочу на своего любимца, не приду к нему на конюшню, сжимая в ладони хрусткое яблоко, не поглажу бархатную морду, шепча ласковые слова? — Руан, подойдите, — приказал альфа, не сомневаясь, что я послушаюсь. Неужели теперь это — моя жизнь?! Неужели теперь я обречен беспрекословно исполнять прихоти надменного вельможи, изо всех сил борясь с собой, чтобы не сойти с ума от тоски и одиночества? — Что случилось? — цепкий взгляд альфы тут же отметил мои покрасневшие глаза, хотя я старался держаться и не подавать виду, насколько измучен и подавлен. — Я не могу бросить друга… поймите, мне больно даже думать об этом… — Что за друг? — чуть нахмурился герцог Лебран. — Руан, кто он? — Это конь юного лорда, — ответил за меня месье Гийом. — Руан вырастил его, и Чёрт признает только хозяина и более никого. — Прекрасный жеребец, — кивнул головой альфа, явно вспоминая мгновение, когда я вылетел навстречу королевскому отряду. — Но сомневаюсь, что он подходит омеге. Я выбрал Руану другую лошадь. — Мне важен Чёрт… Голос звучал так тихо, что я и сам засомневался, произнес ли я это вслух. — Позвольте ему, Ваше Высочество, — медикус чуть поджал губы, желая произвести впечатление на явного хозяина положения. — Вся жизнь вашего супруга в одно мгновение перевернулась с ног на голову, так пусть у него останется хотя бы одно напоминание о доме. Я говорю это, как врач… Лишенный счастья омега быстро зачахнет, станет хуже переносить течку и… — Я понял, — прервал врача альфа. — Хорошо, пусть оседлают для Руана его коня. Но! Если я увижу, что этот жеребец опасен для моего супруга, то он останется в конюшнях исключительно в качестве питомца Руана. И никаких поездок верхом. Вы меня поняли? — Благодарю, — невольная улыбка сама появилась на губах, как только до меня дошло, что Чёрт отправляется со мной. — Спасибо, Ваше Высочество, Вы очень добры! Герцог Лебран смерил меня пристальным янтарным взглядом, однако, не удостоил ответа, вновь обернувшись к месье Гийому. — Мне нужно, чтобы Вы провели расследование и выяснили, как вышло, что в семье поместных дворян родились омеги: сначала прадед Руана, а затем и он сам. Возьмите двух моих солдат и пользуйтесь всем, что потребуется, но отыщите ответ. Наверное, это правильно: нельзя, чтобы кто-то еще из рода Де Монсон попал в то же положение, что и я. Если бы меня воспитывали, как и положено, то я бы не стоял сейчас здесь — испуганный, дрожащий и смущенный. Если бы меня воспитали, как омегу, я был бы счастлив получить такого знатного мужа, как герцог Ален Лебран. Слуги вынесли из замка сундучок с подвенечным нарядом, который так и остался лежать без дела, пока я стоял у алтаря в простой охотничьей куртке и с вызывающе торчавшими в разные стороны вихрами. — Мне нужно было взять свою одежду? — Нет, — чуть улыбнулся альфа. — У Вас, Руан, будут новые наряды, соответствующие статусу моего супруга. — Такие же, как этот? — не сдержав презрения, я глянул в сторону сундучка. — В том числе, — улыбка мужчины стала шире и у меня перехватило дыхание от того, насколько Его Высочество был хорош собой. — И много чего другого, чтобы нравиться мне. Вы же хотите нравиться мне, Руан? От смущения я не знал, куда деваться, поэтому огромным облегчением было услышать, как по мощеному двору цокают копыта оседланного и готового к дальней дороге Чёрта. Проститься со мной сбежались все крестьяне, помнившие меня еще мальчишкой. Я узнал в толпе, много знакомых лиц, в том числе заметил и явно раздобревшую Бэтти. Молодая женщина жалась к мужу, сложив обе руки на округлившемся животе, а крепкий, плечистый кузнец обнимал жену, оберегая зародившееся во чреве Бэт дитя от толчеи и давки. Мне показалось, что этих двоих теперь связывает нечто большее, чем просто обеты… Это я понял по тому, как Бэт доверчиво склонила голову на плечо мужчины, а тот прижал супругу к себе, касаясь щекой её белого кружевного чепца. Неужели такое возможно? Неужели я тоже однажды сумею смириться… Нет! Это просто немыслимо! Мне хотелось скрыться, спрятаться, убежать прочь, чтобы никто не видел моего позора, но крестьяне пришли не посмеяться над несчастным Руаном Де Монсон — толпа взорвалась ликующими криками, стоило мне и герцогу миновать подвесной мост и очутиться на дороге, ведущей прочь от замка. Под копыта лошадей полетели цветы, зазвучали приветственные выкрики, которыми обычно встречают новобрачных. Ах, если бы я мог провалиться сквозь землю, чтобы не видеть этих улыбок и взметнувшихся вверх рук… — Улыбнитесь в ответ, Руан, — Его Высочество подъехал ближе, отчего Чёрт явно занервничал, но я смог успокоить его, слегка похлопав по шее. — Зачем? — Затем, что Вы их сюзерен, — наставительно произнес альфа, махнув собравшейся толпе. — И они искренне желают Вам счастья. Расправив плечи, я изобразил некое подобие улыбки, но, кажется, моя скованность никого не смутила, ведь молодому, только что отданному замуж омеге полагается быть смущенным, равно как и любой другой невесте. Постепенно голоса затихли вдали и вскоре мы въехали под сень деревьев. Замок Де Монсон скрылся из вида за поворотом, и я остался наедине с тем, кто отныне стал для меня высшей властью и законом. Солдаты ехали позади, держась на некотором отдалении, а мы с Его Высочеством возглавляли отряд, начавший двигаться в сторону столицы — Авалорна, в котором я никогда не бывал. Герцог Лебран молчал, искоса поглядывая на меня и, кажется, делал какие-то свои выводы, отчего я заметно нервничал, и эта взвинченность постепенно передалась и Чёрту: норовистый жеребец начал выказывать заметное беспокойство и мне приходилось прикладывать все больше усилий, чтобы сдерживать его прыть. Боже, если только альфа решит, что Чёрт мне не подходит… — Вы боитесь меня, Руан? Исподволь я отметил, что Его Высочество превосходный наездник, а его боевой конь вышколен настолько, что слушается малейшего прикосновения, чем не мог похвастаться даже мой Чёрт. А еще мне было непонятно, как ответить на этот простой, казалось бы, вопрос. Боюсь ли я своего нежеланного мужа? Нет, страха не было точно, скорее разумная осторожность человека, по недоразумению оказавшегося запертым в одной клетке с опасным хищником. Да, альфа был опасен… Исходивший от его кожи запах был опасен: запах власти, могущества и чего-то манящего, чему я никак не осмеливался дать названия, но этот аромат неизменно заставлял меня поворачиваться в сторону Его Высочества, чтобы раз за разом поражаться его мужской красоте. Длинные золотистые волосы альфы, собранные в низкий хвост, слегка растрепались от скачки, но эта небрежность лишь подчеркивала аристократическую правильность его черт. Я вновь отметил рельеф его выступающих скул, властно сжатые губы и широкие брови, чуть изогнутые на самом конце. Если бы я смотрел на портрет герцога Лебрана, я бы не смог отвести взгляда от полотна, но альфа был живой, настоящий и, кажется, бояться мне было нужно самого себя, а точнее, моей реакции на Его Высочество… — Нет, — ответ сорвался с губ тихим, жалостливым вздохом. — Я боюсь своего будущего. — Почему? Снова вопрос и снова мне пришлось мучительно подбирать слова, чтобы, оступившись, не сорваться в пропасть, которой я так страшусь. — Я не омега, поймите… Широкая бровь насмешливо изогнулась, однако герцог промолчал, давая мне возможность объясниться. — Вы правы, физически я таков, но вся моя жизнь была другой… Меня не готовили к этой роли, я не знаю ничего, что положено знать и уметь омеге, я не хочу близости между нами в том смысле, в каком она должна случиться между супругами. Вы меня понимаете? — Понимаю, — кивнул Его Высочество. — И позвольте Вас успокоить: скоро Вам, Руан, станет понятно, что Вы не просто этого хотите, а желаете так, что не можете сдержаться, когда я рядом. Как думаете, почему омег выдают за альф после первой же течки? — Не знаю, милорд… — Меня зовут Ален, — напомнил герцог. — Значит, Вам предстоит много удивительных открытий, Руан. Я познакомлю Вас со всеми чувственными удовольствиями, которые возможны между омегой и искушенным в любви альфой. Горячая волна сладостной дрожи пронеслась по спине, растекаясь внизу живота тревожным и безмерно приятным предвкушением. Не узнавая самого себя, я сердито тряхнул головой, отгоняя прочь недостойные видения. Нет, я не позволю себе стать таким же, как остальные омеги… я не стану всем этим наслаждаться, мне и помыслить о подобном мерзко, однако… Боже, мои губы еще помнили первый и единственный поцелуй перед алтарем, и сейчас, бросая быстрые взгляды на альфу, я гадал: если герцог Ален Лебран поцелует меня вновь, испытаю ли я то же смятение, что и тогда? — У Вас было много любовников? Проклятье, кто, кто тянул меня за язык, чтобы спрашивать такое?! Краска стыда залила щеки густым румянцем в ответ на громкий смех Его Высочества. Клянусь, я почти сорвался в галоп, но сильная рука альфы перехватила поводья, пока второй рукой герцог вытирал выступившие на глазах слезы. — Достаточно, чтобы угодить Вам в постели, Руан, — наконец, выдохнул он. — Поверьте, Вы будете просить меня не останавливаться. — Никогда! В ответ на мою ярость Его Высочество вновь расхохотался, наслаждаясь моим смущением и излишним любопытством. До сумерек мы ехали в молчании, а когда солнце скрылось за вершинами деревьев, альфа скомандовал отряду остановиться на ночлег. Я никогда не видел, чтобы кто-то с такой скоростью организовывал место для привала, хотя раньше мы с братьями частенько затевали ночевки в лесу, но мастерство и быстрота, с которой все это произвели солдаты, поражала. — Могу я чем-то помочь? — спешившись, я приблизился к Его Высочеству. — Чем же? — с легкой улыбкой уточнил герцог. — Могу настрелять дичи на ужин… — Прекрасно, но не сегодня, — покачал головой мой муж. — Идемте, спустимся к ручью: Вы сможете умыться, пока солдаты пополнят запасы воды во флягах. — Я, правда, неплох в охоте и… — Руан, — альфа обернулся ко мне, смерив янтарным взглядом. — Вы покажете себя в королевской охоте, перед всем двором, а сейчас Вы просто сделаете так, как я велю. Идемте. К ручью сбегала утоптанная тропинка, а значит, мы не первые, кто останавливается здесь на ночлег. Высокие зеленые папоротники расступились, и я увидел небольшую заводь, отгороженную несколькими покрытыми мхом валунами. Солдаты, уже набравшие воду в котелок, поспешили вверх по откосу, оставляя нас с Его Высочеством одних. Где-то в ветвях деревьев пересвистывались соловьи, заливисто и на все голоса расхваливая теплый погожий вечер. Я стоял, глядя в глаза герцогу и не понимая, как начать при нем умываться. Поняв, что от меня толку не будет, Ален Лебран стянул с рук перчатки и бросил их на ствол поваленного дерева, снял превосходно скроенное пальто для верховой езды, слегка запылившееся за день в седле, развязал шейный платок и, оставшись в одной жилетке и рубашке, склонился к воде, зачерпывая хрустальную влагу обеими ладонями. — Я думал, аристократы, вроде Вас, путешествуют верхом, а не в экипаже… — Я военный, Руан, и вполне обхожусь минимумом комфорта, а для Вас у меня найдется и постель, и даже одеяло. С трудом отведя взгляд от капель, что стекали под распахнутый ворот рубахи, я тоже принялся снимать перчатки. Не понимаю, что заставляло меня так пристально рассматривать Его Высочество, ведь одно я решил точно: просто так я ни за что не сдамся. В голенище сапога я припрятал верный кинжал и был готов пустить его в ход, если только альфа попытается… — Ваша очередь, — пригласил меня герцог, закончив умывание. — И, наверное, мне, действительно, стоило взять экипаж, но в пылу ссоры с королем я несколько забылся. — Вы ссоритесь с государем?! — от изумления у меня пропала вся стыдливость и я, широко распахнув глаза, пожирал взглядом своего мужа. — И Вы до сих пор на свободе?! — Когда король — твой единокровный брат, это дает ряд преимуществ, — хмыкнул Его Высочество. — Умывайтесь, Руан, скоро совсем стемнеет. И действительно, под сводами деревьев постепенно сгущались сумерки. Пока я наслаждался чистой, свежей водой, смывая пыль лица и шеи, альфа терпеливо дожидался, не делая попыток поторопить. Наконец, я обернулся к мужчине, готовый возвращаться в лагерь и внезапно очутился в сильных объятиях, от которых сердце забилось где-то в горле, а ноги почти отказались меня держать. — Руан, — голос альфы звучал тихо, почти нежно, а большой палец скользнул по щеке, спустился ниже, касаясь губ. — Руан Де Корд… Теперь это Ваше имя. И снова он меня целовал. Сначала я даже не понял, что происходит, когда герцог склонился ко мне и его длинные пшеничные локоны приятно защекотали мое лицо. В этот раз Его Высочество коснулся меня нежно, словно боясь испугать, а затем меня окутал тот самый сладостный, волнующий аромат, слегка разбавленный бархатным нотками восхитительно мужского парфюма, о котором рассказывала Мими. Девушка говорила, что во дворце у каждого вельможи существует собственный, собранный только для него букет запахов, и лишь королевский парфюмер знает секретный состав каждого драгоценного флакона. Его Высочество предпочитал низкие, тягучие нотки сандала и сладкий, смолистый аромат ладана, идеально дополнявший природный запах альфы… Я не сразу понял, что тихие стоны, раздававшиеся в темноте, это мой отклик на ласку Его Высочества… К собственному стыду, я дрожал, тянулся навстречу, ощущая, как внизу живота разливается тягучая истома, как становятся тесны бриджи и как мужская рука стискивает мои ягодицы, прижимая сильнее и сильнее к горячему, сильному телу возбужденного самца. — Нет, — я отшатнулся, отталкивая мужа, изо всех сил упираясь ладонями в его грудь. — Нет! Не хочу! — Успокойтесь, — бархатно рассмеялся Его Высочество, глядя на мой испуг. — Сейчас Вы поняли, что хотите этого больше всего на свете, Руан, и именно поэтому Вы напуганы. Не бойтесь, я не возьму Вас в лесу, это было бы недостойно и грубо. И перестаньте тянуться к своему кинжалу: поверьте, если бы я хотел Вас разоружить, я бы сделал это уже давно. Если Вам надежнее с оружием, оставьте его при себе. Подъем в лагерь в кромешной тьме оказался непростым испытанием, но стоило мне оступиться, как на помощь тут же пришла сильная рука альфы, не давшая мне позорно упасть. Ужинали мы, сидя у пылавшего костра и разделяя трапезу с солдатами. Кто-то из отряда настрелял лесных голубей, а во фляжках нашлось весьма вкусное и ароматное вино. Я понял, что засыпаю, когда голова начала клониться на плечо сидящего рядом герцога и тот вдруг без усилий подхватил меня на руки, чтобы уложить на невесть откуда взявшийся в лесу тонкий, но такой удобный матрас. — Походные удобства армии, — усмехнулся он, встретив мой недоуменный взгляд. — Спите, Руан, завтра с рассветом отправляемся дальше. Я надеюсь, ночевать будем уже в моем замке. — А стража? — спросил я, борясь с подступающим сном. — Разбудите, когда придет моя очередь стеречь. — Господи, Вы омега, юноша, — шепот Его Светлости стал чувственным и протяжным. — Вы под моей охраной и под охраной моих солдат. Спите спокойно, я буду рядом. Последнее, что я помню, это тяжесть пальто альфы, укутавшая меня с головы до ног чудесным, волнующим запахом, в который было так приятно окунуться. А затем наступила темнота.