░П░о░д░а░р░о░к░ ░д░л░я░ ░Т░э░х░ё░н░а░

Тэхён нервно одернул рубашку из легчайшего шелка, поглаживая рукой живот, где уже жил его крохотный ребенок. Последние дни уходящей весны подарили несвойственную этому времени года жару. Тепло подняло ему настроение, и он надел легкий и сексуальный наряд. Повернувшись в профиль к стоящему в спальне напольному зеркалу, Тэхён стал внимательно осматривать свою фигуру. Высокий стройный, гибкий, как лоза, одетый в модные шелковые брюки с заниженной талией и экстравагантной рубашкой с оголенной спиной, он ничуть не изменился с тех пор, как Чонгук оставил его в Париже одного, срочно вылетев в Корею. Известие о его беременности, может, и читалось в его настороженных карих глазах, прикрытых зелеными контактными линзами, но фигура оставалась столь же совершенной. Он дополнил наряд поясом из металлических колец, перетянувшим бедра, и браслетом из тоненьких обручей. Затем нервным движением вытянул из аккуратно уложенных волос прядь волос, чтобы подчеркнуть мягкий овал лица. Упругий, пружинистый локон мелированных в различные оттенки светло-русых волос трепетал. О его волосах ходили легенды, его прически достойно представляли марку «V». Только сейчас он больше не ощущал себя Ким Тэхёном. И если для всех остальных его фамилия по-прежнему звучала как «успешный» или «счастливый», ему самому, известной модели и любовнику корейского олигарха Чон Чонгука, никакой радости в ближайшем будущем это не сулило. Он скорее опять был Ким Тэ, парнем из обычного корейского рода чья семья в свое время мигрировала из Кореи в США. Послушным сыном, воспитанным в классических традициях и получивший образование в монастыре для омег. Быть не замужем и носить под сердцем ребенка своего любовника ни популярной модели, ни воспитаннику монастыря не дозволялось. – Выглядишь прекрасно, дорогой. Тэхён оторвался от зеркала. В дверях спальни стоял Чонгук, в его потрясающей красоты голубых глазах светилось явное одобрение. На мгновение он забыл о своем состоянии, забыл обо всем, что хотел наконец-то рассказать ему. Исчезли все тревоги и опасения, осталось только осознание того, как скучал он по этому человеку долгие три недели. Он пролетел по комнате и бросился в его объятия. – Дорогой, я считал минуты до твоего возвращения! Его сильные руки судорожно сомкнулись, а тело осталось необычайно напряженным. – Мы не виделись всего лишь месяц, и ты был занят работой. С твоей загруженностью трудно так сильно по мне скучать. Его слова снова напомнили об их досадной размолвке. Как только они стали любовниками, Чонгук потребовал от Тэхёна оставить модельный бизнес, но он категорически отказался, не желая быть банальной содержанкой и заложником альфъих прихотей. Вдобавок его работа давала ему приличные доходы, а ему нужны были деньги, чтобы достойно содержать свою семью, о существовании которой Чонгуку ничего не было известно. – Ты глубоко ошибаешься. Ничто не сможет меня увлечь настолько, чтобы я не заметил твоего отсутствия. Да, он был сентиментальным и очень ранимым. Куда девалась его загадочная холодность, таинственный имидж профессиональной модели, который и привлек к нему в свое время Чонгука? Чонгук старался не терять самообладания, что в обществе Тэ осуществить было чрезвычайно трудно. Тем более что сейчас перед ним стоял Тэ, которого он еще никогда не видел. Беззащитный, ранимый, любящий, нежный. Для него это было немного странно. Они стали любовниками год тому назад, и, хотя Тэ с таким великодушием делил с ним постель, отдавая в его власть свое изумительное тело и щедро награждая его плотскими удовольствиями, сердце Тэ ему не принадлежало. Равно как и часть его личной жизни, события которой он тщательно от Чона скрывал. Их отношения были довольно современны и свободны от взаимных обязательств. Долгосрочные планы никогда не обсуждались, и своим поведением Тэ показывал, что и не ждет от своего партнера никаких обещаний. Он прижимался к нему всем телом, обвивая его своими руками, призывая ответить ласками. – Ты хотел, наверное, сказать, что тебе не хватало меня в постели? Я прав? Он был уверен, что это единственное место, где его отсутствие бывает замечено. – Мне не хватало тебя, Чонгук. Без особой радости я готовил себе еду, зная, что ты не разделишь со мной ужин. Без удовольствия смотрел чемпионат Франции по теннису, не слыша твоих комментариев. Он улыбался с таким колдовским обаянием, что, казалось, мог запросто менять по своему желанию его судьбу. – У меня есть новости, которыми я обязан с тобой поделиться. От непривычной серьезности, звучавшей в его голосе, Тэ замер. – Милый, а не могут они подождать? – Мы должны поговорить именно сейчас. Говорить Тэхёну не хотелось. Он был совершенно не готов разделить с ним свои новости. Он покорил его с первого дня знакомства. Он отдал ему свое сердце, свое тело, свою верность. Он был предан ему не хуже любой жены или мужа. С одной только разницей: мужем ему он не приходился. И как он воспримет известие о том, что он беремен, Тэхён не знал. Страх, а не любовь заставил его плотнее прижаться к нему. – Нет. – Тэ поцеловал его в подбородок. – Никаких разговоров. – Сначала будет это. – Тэ, нет. – Да, Чонгук. Он с упреком смотрел на Тэ, но не сопротивлялся, когда он стал раздевать его. – Поговорить можем и позже. Мы так давно не были вместе. Сейчас ему нужно было получить подтверждение тому, что они две половины, составляющие единое целое. Только после этого он сможет рассказать ему о ребенке, которого носит под сердцем, и открыть куда более ужасную тайну – кем он на самом деле является. Он обхватил руками Тэ за талию и приподнял, так что их губы оказались на одном уровне. – Боже милостивый, помоги мне. Перед тобой невозможно устоять. В его голосе звучали гнев и досада, причину которых Тэ не понимал. Но времени разобраться в этом не было, его жаркие губы уже домогались поцелуя. Тэхён нервно распутывала узел его галстука, а он быстро расстегнул два крючка, которые удерживали незамысловатую конструкцию рубашки Тэ, затем помог ему справиться с пуговицами собственной сорочки. Одежда бесшумно падала на ворсистый ковер, но ничто не могло отвлечь его от обольстительных губ Тэхёна. Чонгук прижал его к себе, и их обнаженные, пышущие вожделением тела, буквально заискрились. Из его груди вырвался тихий стон: – Нам не следует этого делать. Подсознательно Тэхён не оставил эту фразу незамеченной, она вызвала в нем смутные подозрения, но крепкие объятия Чонгука, в которых Тэхёну становилось трудно дышать, с такой же очевидностью говорили о взаимности… Прошли считанные секунды, а они уже лежали на кровати, освободившись от остатков одежды и сплетясь телами. Жадные, трепещущие руки наслаждались интимностью прикосновений, губы выказывали необузданную страсть пылкими поцелуями. К вершинам блаженства они поднимались вместе с таким исступлением и быстротой, каких никогда ранее не было. А когда небо озарилось звездами и наступило благодатное забвение, их стоны слились в единую мелодию любви. Когда все было позади, Тэхён положил руку Чонгуку на грудь. – Такие мощные удары, – прошептал Тэ. – Такое сердце может быть только у сильного альфы. – Интересно, думал он, новость, которой он скоро поделится с ним, направит всю эту энергию на его поддержку или истребление? Тело Чонгука напряглось, словно он опасался того, что произойдет далее. Он перекатился с боку на бок и быстро вскочил с кровати. – Надо принять душ. Тэхён завороженно смотрел на возвышающуюся над ним мужественную и сексуальную фигуру. – Я с тобой. Он отрицательно покачал головой. – Оставайся здесь. Я скоро вернусь. Сердце слегка защемило от отказа в такой незначительной прихоти омеги, но он мило улыбнулся в ответ и согласно кивнул. – Хорошо. Будь по-твоему. – Он еще раз малодушно воспользовался предоставленной ему отсрочкой, чтобы на неопределенное время отложить серьезную беседу. Минут через пятнадцать Чонгук вышел из ванной комнаты при полном параде, одетый, как всегда, изысканно, со свойственной ему элегантностью и шиком. Темные волосы были еще влажными. Выбор очередного делового костюма вместо по-домашнему удобной одежды насторожил Тэхёна. – У тебя намечена встреча? Строгие, словно высеченные из камня, черты его прекрасного лица хранили удивительное бесстрастие. – Тэ, мне надо тебе кое-что сказать. Тэ сел на кровати, прикрывая обнаженное тело простыней. – Что именно? – Я женюсь. Внутри у него все внезапно оборвалось. Нет. Этого просто не может быть. – Женишься? Пальцы его сжимались в кулаки, физическое напряжение стало таким сильным, что его невозможно было больше не замечать. – Да. Тэ не мог в это поверить. Это, должно быть, шутка, простой розыгрыш. – Если в твоем понимании так должно звучать предложение руки и сердца, то тебе придется еще многому поучиться. Его чувственные губы сложились в подобие гримасы. – Не будь смешным. – Смешным? – Ты деловая омега и все время, пока мы встречались, доказывал мне, что карьера тебе дороже всего. Омега с твоими профессиональными амбициями не сможет стать настоящей женой или мужем наследника империи Чон. Тэ охватила волна дрожи, холодок пробирал до самых костей. – Что ты хочешь этим сказать? – Я женюсь. И вполне естественно, наши отношения должны прекратиться. – Болезненная бледность его лица никак не уменьшила боли, пронзившей сердце Тэхёна. – Ты уверял меня, что наши отношения уникальны. Говорил, что я могу полностью тебе доверять. Клялся, что никогда не изменишь мне с другим. – Он вскочил с кровати с ощущением, будто его изваляли в грязи. Любовь, которой он так щедро с ним делился, была испачкана и вычеркнута из жизни за ненужностью в один миг. Чонгук тяжело вздохнул, пригладив черные, с шелковистым отливом волосы. – Я не изменял тебе с другими омегами. – Тогда на ком же ты женишься? – Ты вряд ли ее знаешь. – Вне всяких сомнений! – Тэ готов был убить его взглядом, ему хотелось кричать. Но больше всего он боялся расплакаться у него на глазах. Чон снова тяжело вздохнул. – Ее зовут Ли Таён. Кореянка. Его соперница была кореянкой, возможно кроткой и послушной, достаточно воспитанной, чтобы стать хорошей и надежной женой толстосуму. – Когда ты успел с ней познакомиться? – Хоть боль и расчленяла тело Тэхёна на куски, сильнее от такого рода подробностей он уже стать не могли. – Я знаю ее с детства. Она дочь давнего друга нашей семьи. – Ты знаком с ней практически всю свою жизнь, и тебя вдруг осенило, что ты ее любишь? Циничный смех вырвался в ответ. – Любовь здесь ни при чем. Он произнес слово «любовь», словно это было вульгарным ругательством. Никто из них никогда не заводил разговоров о любви, но Тэхён обожал Чонгука всеми фибрами своей души и надеялся, что он ответит ему тем же. Пусть его чувства будут не такими сильными, но на взаимность в некоторых аспектах отношений он рассчитывал. Это могло быть надежным основанием для женитьбы и создания семьи. А теперь оказалось, что их отношения привели его Тэхёна к беременности, а его партнера не волновали ни его состояние, ни чувства. – Если ты не любишь эту омегу, то зачем женишься? – Пришло время обзавестись семьей. Тэ нервно сглатывал, борясь с подступающим к горлу комом. – Ты говоришь так, словно это давно входило в твои планы. – Ты прав. Кровь прилила к голове, щеки запылали. Он чувствовал, как лицо заливает румянец, а слабость парализует все тело. Тэхёна качнуло в сторону. Чонгук что-то быстро произнес по-корейски, скорее всего выругался, и вовремя поддержал его. – Дорогой, с тобой все в порядке? И он еще спрашивает? После того, как объявил, что собирается жениться на другой омеге? Получается, что весь последний год он использовал Тэхёна в качестве своего временного любовника, предмета для плотских развлечений. Однако чувство вины все усиливалось. Он не собирался сегодня заниматься с ним любовью, но от его сдержанности не осталось и следа, стоило ему взглянуть на Тэ. Несмотря на всю его эффектную загадочность, Тэ никогда не был агрессивным в любви. Он был нежным и отзывчивым, самым уступчивым и покорным омегой из всех, каких он только знал. Он редко выступал инициатором их любовных играх, а когда и провоцировал его на занятия любовью, то делал это очень деликатно. Но сегодня он соблазнял его довольно настойчиво, коварством сокрушив оборону и завладев им с натиском посягнувшего на чужую территорию врага. После такого страстного приема ему было куда сложнее открыть Тэ все обстоятельства предстоящей женитьбы. Он с силой оттолкнулся от стены и направился к лифту. Честный и окончательный разрыв всяческих отношений был единственным выходом из создавшегося положения. Томительное ожидание, каждый последующий час которого все больше уверял Тэхёна в том, что альфа, которого он самозабвенно любил, отец его будущего ребенка, обязательно вернется, затянулось. И спустя тридцать шесть часов после ухода Чонгука он набрал номер его мобильного телефона. Чон занимался с ним любовью. Тэ отчетливо понимал, что в его планы это не входило, но он пошел на это. Чонгук никогда не делил постель с Таён. Он сам признался, что не любит свою будущую жену, и, что не менее важно, в течение прошедшего года она ему не нужна была так, как Тэхён. Но он не вернулся, не оставив Тэ никакого другого выбора, как только набрать его номер телефона. Тэ был в ярости и от того вел себя безрассудно. Чонгук причинил ему боль, сильнее которой не доводилось еще испытывать. Но он беременн его ребенком и обязан сказать ему об этом. Известие должно дойти до него раньше, чем он совершит роковую ошибку и вступит в законный брак с другой омегой. Тэхён отгонял мрачные мысли и наотрез отказывался рассматривать тот вариант, когда известие о будущем отцовстве не изменит планов Чонгука. Трубку сняли после третьего гудка. – Чонгук слушает. – Это Тэ. Ответа не последовало. Повисла напряженная тишина. – Нам надо поговорить. – Мне нечего тебе больше сказать. – Ты ошибаешься. У меня есть новость, которой я должен с тобой поделиться. – Может быть, не надо устраивать долгих проводов и обмениваться соболезнованиями? Тэхён резко втянул воздух, но сдержал желание закричать. – Боюсь, что придется. Ты в некотором долгу передо мной. Наконец-то он услышал нечто похожее на вздох. – Хорошо. Встретимся «У Рене» за ужином. – Я бы предпочёл поговорить в домашней обстановке. – Нет. Тэ стиснул зубы, но спорить не стал. – Хорошо. В ресторане так в ресторане. Чонгук отключил телефон и повернулся к огромному окну своего лондонского офиса. Буквально через несколько часов после ухода от Тэ он вылетел в Лондон. Оставаться во Франции было неразумно. Силы воли могло не хватить на окончательный разрыв с Тэ. Его тело не подчинялось разуму. Но жизнь деда висела на волоске, и Чонгук не мог допустить, чтобы одержимость омегой помешала ему исполнить свой долг. Чонгук стал его первым мужчиной, но с такой чувственной натурой Тэ не грозила перспектива надолго остаться в одиночестве. Иногда его посещали мысли, что он не единственный любовник Тэ. Он часто вылетал за рубеж, и совсем не по долгу службы, но всегда отказывался обсуждать цели своих поездок с Чонгуком. Он убедил себя в том, что Тэ его обманывал. В его присутствии он не флиртовал и не строила глазок посторонним альфам. В интимной обстановке он всегда был с ним страстным. Но ему так и не удалось избавиться от подозрений, что Тэ не всецело принадлежала ему одному. И если тело его было во власти Чонгука, то чувства он оставлял при себе. Это и убедило его в том, что их разрыв будет воспринят Тэ со свойственной ему таинственной бесстрастностью. Так обычно он реагировал на его служебные командировки или его профессиональные турне, которые разлучали их многократно. Исключением был только врезавшийся в память срывающийся голос, которым Тэ ответил ему, когда он в последний раз позвонил ему из Кореи сообщить, что задерживается на неопределенно долгое время. А что, если Тэ убедил себя в том, что любит его? От одной этой мысли его пробрала дрожь. Любовь была всего лишь благовидным предлогом или оправданием, придуманным и используемым омегами, чтобы завуалировать свою похоть. Предположим, что его мать любила отца. Но ей удавалось одновременно любить и своего тренера по теннису, а потом мужа своей деловой партнерши. Это в конечном итоге завело ее в такие дебри, что она сбежала от отца с итальянцем, инструктором по горным лыжам. Мать являла собой превосходный пример вероломства, предательства, бесконечных измен, совершенных во имя любви. Чонгук предпочитал откровенное удовлетворение взаимных сексуальных потребностей торжественным и сентиментальным заверениям в любви. Но Тэ понадобилось встретиться еще раз. Его мощный кулак опустился на подоконник. И согласился он только потому, что был перед Тэ в долгу. Он полностью права, утверждая это. Они прожили вместе целый год, Тэ пожертвовал ради него своей невинностью. Он ничего не требовал от Чона взамен, но, воспитанный в патриархальной корейской семье, он рано усвоил понятия долга и чести. Он был в неоплатном долгу перед Тэ. Жестокий, бессердечный разрыв отношений вряд ли мог быть адекватной компенсацией за роль его любовника. Он даже ничего не подарил ему на прощание. Тэ, безусловно, заслуживал большего. Он целый год была его омегой. Чонгуку следует позаботиться о его материальной стабильности и в будущем. Оставалось надеяться на то, что во время встречи его самоконтроль окажется на более высоком уровне, чем два дня тому назад. – Отпусти меня. Убери свои руки, – с ненавистью отчеканил Тэ. С оскорбленным видом он послушно опустил руки. С каким удовольствием Тэ наградил бы его хлесткой и увесистой пощечиной, ладонь просто чесалась от соблазна. Но он сдержался и осмотрительно отошёл на шаг назад. Тэхён смотрел ему прямо в лицо, ставшее самым желанным и любимым за четырнадцать месяцев их знакомства. – Я поставлю вопрос иначе. Ты всегда хотел вступить в законный брак с другой омегой? Глаза цвета индиго прищурились. Он не любил повторяться. – Да. – И несмотря на это, ты соблазнил меня и уложил в постель? Не намереваясь развивать наши отношения, довольствуясь только их сексуальным содержанием, ты тем самым сделал из меня банальную потаскуху. Чонгук зарычал в ответ, как зверь, которого ранили. – Ты мой любовник. Никто из тебя ничего не делал. – Бывший, слава богу, любовник. Он заскрежетал от злости зубами. – Бывший любовник. – Почему… – И снова гнев сдавил горло. Сил не хватало вымолвить то, что требовалось. Но он взял себя в руки и продолжил: – Почему ты только что занимался со мной любовью? Я хотел сказать «сексом», конечно. Чонгук резко отвернулся от Тэхёна. – Я не смог сдержаться. Тэ поверил его словам. Со дня их первой встречи он также не мог совладать с собой. В свои двадцать два года он все еще был девственником. Но его непорочность не стала неприступным барьером для них обоих. Чонгук был просто шокирован его целомудрием и безгрешностью, что, впрочем, не помешало ему сделать Тэ своим любовником. Тэхён влюбился в Чонгука и после двух месяцев обороны наконец-то сдался. Роман был фантастическим. Он потрясающе ухаживал, окружал Тэ заботой, холил и лелеял, и в определенные моменты ему даже казалось, что он искренне любит Тэ. – Я не верю, что ты хочешь бросить меня. – Наше время истекло, – сказал он, будто это что-то объясняло. – Ему на смену подошло более удачное, чтобы жениться на омеге, осуществив свои давние планы, – сказал он скорее для себя самого, чтобы раз и навсегда четко сформулировать то, что произошло. – Да. Совершенно неожиданно Тэхён смутился, чувствуя дикий стыд и брезгливость. Он так неосмотрительно отдавал свое тело альфе, который все это время мечтал о браке с другой! Тэхён быстро развернулся и, со скоростью помчавшись в ванную, схватил махровый халат. А когда, одевшись, снова вернулся в спальню, Чонгука уже не было. Ему стало ясно, что он не просто исчез из спальни, он навсегда исчез из его жизни, оставив его в полном одиночестве. Тэхён стоял посередине гостиной и впитывал эту звенящую пустоту, постепенно осознавая всю горечь состояния брошенной омеги. Стоять так было невыносимо, и он медленно опустился на колени. Голова бессильно поникла, к горлу снова подступал ком, грозивший вырваться наружу рыданиями. Слезы не заставили себя ждать: едко-соленые, обжигающие кожу капли потекли по щекам и шее, смачивая лацканы толстого турецкого банного халата. Выбежав из квартиры, Чонгук прислонился к стене вестибюля, не в состоянии сделать ни шагу. Уход стоил ему неимоверных усилий. Но если бы он не решился сбежать, когда Тэхён ушёл в ванную, то навсегда бы остался с ним. Даже сейчас соблазн вернуться и броситься в его объятия, оправдываясь, умоляя простить, убеждая, что это была роковая ошибка, был слишком велик. Но это не было ошибкой. Если он не женится на Ли Таён, его дед, которого он любил больше своей жизни, умрет. Дед ясно поставил перед ним ультиматум и категорически отказался идти на уступки. Чонгук со злостью ударил кулаком о ладонь. Зачем только Тэ понадобилось намекать на возможность их женитьбы? Он никогда не хотела обременять их отношения никакими обязательствами. Тэ принадлежал к совершенно иному типу омег. Если бы он мечтал о браке, то хоть раз за все время их отношений нашёл бы способ показать ему, что его работа постепенно отходит на второй план, уступая почетное первое и основное место ему. Но этого не случилось.