История эксцентричного иностранца

***

Утро 31 мая 1951 года, Япония, город Киото.  В этот раз мне удалось намного легче пробраться на поезд, благодаря большому количеству пассажиров. Пускай всё прошло гладко, но чувства лёгкой тревоги отказывается покидать разум. Ощущение, будто меня всегда могут найти местные блюстители закона и порядка. Как бы ни старался, слиться с местным населением этой страны было невозможно, слишком уж я бледен и светл. Расу скрыть не так просто, особенно в моей ситуации, особенно без денежных средств и нужных ресурсов. Тут прекрасно подойдёт сравнение с белой вороной, коей я всегда являлся. Слишком заметен в толпе, привлекаю много ненужного внимания. Даже сейчас, пока мне приходится это записывать, на меня смотрит молодая японская девушка, та, что сидит на соседней койке, довольно пристально наблюдает. К сожалению, попасть в вагон без «соседа» было проблематично, народу много и в каждом вагоне были минимум два человека. Я поднял голову, отрываясь от своих записей, и вопросительно глянул на неё, немного надменно произнеся: — 人をそんな風に見るのは無知だ。 Она тут же ойкнула, издавая высокий писклявый звук, который словно острый нож прошёлся по моим ушам. В этот момент мне удалось лучше её рассмотреть. Приятная и ухоженная молодая девушка лет двадцати пяти с уложенными чёрными волосами в простую незамудрённую причёску. На ней было также белое платье, полностью закрывавшее все участки кожи, кроме разве что запястий, они скрывались под кружевными перчатками.  — П-прошу прощения, не думала, что вы знаете наш язык, — сказала она, кланяясь в знак раскаяния. Я лишь вздохнул. Эта их невероятная вежливость очень сильно раздражала и, если говорить откровенно, немного смущала. Приклонять голову перед всеми подряд за малейший проступок, для меня это очень глупо. Смысл этого жеста теряется, становясь чем-то обыденным в глазах других.  — Поднимите голову, вам не нужно делать этого. Простого «извините» было бы вполне достаточно, — сказал я, вновь возвращаясь к своим записям. — К-как же… У нас принято так делать… — неловко тараторила она, пока я резко не перебил. — Я об этом прекрасно осведомлен, не первый день в этой стране, — слегка раздражённо ответил ей. Может это и грубо, но мне не хочется слушать оправдания, которые приходилось слышать бесчисленное количество раз от всех встречных людей. «У нас другая культура», — будто это многое меняет, мы — люди, и хоть что-то у нас должно быть общее.  Девушка неловко помяла руками подол платья, думая, стоит ли продолжать со мной разговаривать. В её глазах я видел интерес к своей персоне, не каждый ведь  день выпадает шанс встретить человека, столь непохожего на всех, кого видел до этого. Понадобилась целая минута раздумий и несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем она всё-таки решилась.  — Простите, но могу ли я узнать, как вас зовут? — спросила девушка, накрывая руками свои порозовевшие от стыда щёки. Я лишь усмехнулся и, приподняв голову, как последняя знать, ответил самым нахальным голосом на свете: — Моё имя Жозефер де Вайз~  Когда она услышала это, её лицо вновь покраснело с новой силой, делая похожей на сочный спелый помидор. Явно не привыкла к такой манере речи, будто перед ней сидел не обычный путник, а высоко поставленная особа голубых кровей. Это действительно прозвучало надменно и даже можно сказать нагло, но что поделать, мне слишком нравится шокировать людей. Их эмоции подпитывают моё самолюбие, и остановиться я просто не могу, да и не хочу.  — У вас прекрасное имя, Жозефер-сан, — сказала девушка, отходя от небольшого шока. — Оно так красиво звучит… — Жаль, что я не разделяю вашего мнения, — грубо перебил её я, не принимая этот комплимент. Это имя, которым наградил меня отец, было скорее проклятием, от которого не избавиться. До того как меня познакомили с родителем, я носил простое имя Жозеф, без каких-то излишков. У меня даже фамилии не было. И сколько бы лет я не пытался, но избавиться от собственного имени было невозможно. Оно как клеймо, останется со мной до конца жизни. И это действительно прискорбно, ведь из-за подобной мелочи жить полноценно я не мог.  — Уверена, однажды вы сможете принять это имя, ведь приняв его, вы примите и себя как человека, — произнесла девушка, искренне пытаясь меня убедить. — Вы правда так думаете? — скорее насмешливо, нежели серьёзно спросил я, не воспринимая её слова в серьёз. — Всё приходит со временем, говорю по своему опыту. С самого детства не могла принять свою внешность, слишком необычной она казалась для остальных из деревни. Все те слова настолько часто звучали из уст моих знакомых и близких, что я стала воспринимать это как истину. Быть такой как все, мне не представлялось возможности, и это очень огорчало… — Тебе это и не нужно. Быть как все, это значит не выделяться, дословно значение быть обделённой, не иметь ничего уникального. Если бы Ричард Тревитик был таким, как и окружающие его люди, ездили бы мы сейчас на поезде? Нет. Стал бы Абу Али Ибн Сина великим врачом, если в своё время молчал о своих идеях и экспериментах? Конечно же нет, — вновь перебил девушку я, не в силах выслушивать её слова.  Всего на секунду она опешила, но поняв смысл того, что я пытался донести, улыбнулась и сказала: — Приятно слышать, что вы понимаете. Только в следующий раз проговорите это для себя. Пускай и будет тяжело, но думаю однажды, вы встретите того, кто сможет перевернуть вашу жизнь и изменить мнение о самом себе. — Звучит скорее как сказка для детей, ведь такому человеку нужно невероятное терпение и невероятная настойчивость, чтобы хоть немного повлиять на меня, — скорее со смехом ответил я, думая о не реальности её слов. — Постарайся быть искренним, и люди к тебе потянутся, а уж кто останется с собой, лишь время покажет, — спокойно произнесла девушка, словно давая мне напутствие. Возможно, я бы получил больше советов от неё, если бы нас не прервали внезапно ворвавшиеся люди в униформе. Один и них указал пальцем на меня и крикнул: — Это он! Они зашли в наше купе и окружили меня. Их лица хоть и были серьёзными, но с них также не сходили победоносные ухмылки. Тот, что наверняка был старший по званию, судя по униформе, достал сложенный лист из небольшого кармана штанов и развернул его. Улыбка стала ещё шире и наглее, мне совершенно не нравилось, как он смотрел на меня в этот момент. Я для него явно был желанной добычей, за которую его ещё и щедро вознаградят. — Поверить не могу, мы действительно поймали одного из самых неуловимых преступников, — восхищённо произнёс младший по званию.  Сказать, что меня удивили его слова, так это ничего не сказать. Когда это я получил такой статус? Я ведь не сделал ничего плохого, да, иногда мог пробраться в чужой дом, чтобы переночевать. Мог своровать что-то, дабы не умереть с голоду или скуки. В этот раз вообще без билета попал на поезд… И из-за таких мелочей я — преступник? Звучит скорее как оскорбление того, кто просто хочет выжить в этом жестоком и прогнившем насквозь мире. — Ну так и не верь~ — ехидно сказал я, ухмыльнувшись. Одним ловким движением чемодан оказывается в моих руках, и я быстро достаю небольшой мешочек с самым опасным оружием на свете. Я высыпал немного содержимого на руку и вдохнув поглубже со всей силы дунул тем самым, позволяя порошку попасть в лица городовых. Это был молотый перец одного из самых жгучих сортов, «Птичий глаз» называется. Мало того, что его есть невозможно, как только он попадает на открытые участки кожи, можно почувствовать слабую боль. А если это попадёт в глаза, то считай, ты ослеп на пару часов. С одной стороны жестокий поступок, с другой же они бы точно не пощадили меня и увели в участок. Так что простите, но вы, ребята, сами виноваты. Как только перец попал на слизистую глаза, японские городовые вскрикнули и стали активно тереть обожжённые места, делая себе лишь хуже. Я не стал терять времени и ловко проскочил между ними, да так, что они даже этого не поняли. Со всей этой заварушкой из моей головы совсем вылетело то, что за всем этим беспределом наблюдала дама. Та по-прежнему сидела на том же месте с испуганным лицом. Когда она перевела взгляд на меня, в её глазах буквально читался страх, недоверие и… презрение. И я не удивлён, такое происходит далеко не в первый раз. Дай людям хоть какой-то повод и тут же поменяют своё мнение, не разбираясь в ситуации. Посмотрев в сторону девушки в последний раз, я вежливо поклонился на прощание и ушёл из купе.  Люди явно не понимали, почему молодой юноша так резво бежит с тяжёлым чемоданом куда-то в конец поезда. На самом деле мне не хотелось снова бегать, но выбора особо и не было, эти придурки в униформе всем работникам разболтали о «преступнике», проникшим сюда. Прямо сейчас за мной гнался вроде как кочегар или помощник машиниста, судя по одежде, что была в пятнах от угля, и проводник, который совсем недавно улыбался мне и желал приятной поездки. В какой момент мне это просто надоело, да и сам поезд не казался таким бесконечным. Я забежал в первое попавшееся купе, шокируя людей, находившихся там, и вскочил на небольшой столик. Повезло, что окно было открыто, это стало буквально моим спасением. Я аккуратно поставил одну из ног на нижнюю часть рамы, собираясь глянуть, где примерно ехал поезд. Тут же прибежали работники этого состава и испуганно крикнули: — Парень, ты с ума сошёл?! Но я лишь ехидно улыбнулся, буквально насмехаясь над ними. Может, это действительно безумная идея, вот только выбора у меня больше не было. Я никогда и никому не позволю управлять собой. Моя жизнь принадлежит лишь мне! С этими мыслями я делаю резкий прыжок, чтобы отскочить как можно дальше от рельс, по которым шёл поезд. Там как раз были какие-то поля, слава кому угодно, не рисовые, есть возможность приземлиться не на голую землю и не в воду. Что есть силы, я кидаю чемодан в сторону, дабы не пострадать ещё больше, как окажусь на своих двоих  поищу его позже. Странное это чувство свободного полёта, ветер дует прямо в шею, а ноги больше не чувствуют опоры. По всему телу проносится волна мурашек, в такие моменты адреналин буквально бьёт в голову, заставляя всего на секунду забыть об опасности.  — Ха-ха! С моих губ слетел небольшой смешок, в нём сочеталось, казалось бы, несочетаймое радость, тревога, восторг, страх и лёгкое прогрессирующее безумие. Возможно, я мог смеяться и дольше, но земля оказалась слишком близко. Первое, что почувствовал при приземлении, была дикая боль, пришедшая при столкновении твёрдой поверхности и моей спины. Обычный человек точно бы умер от такой серьёзной травмы, вот только я не в первый сталкиваюсь с подобными ситуациями.  Со мной ничего не случится, даже кровоточащие раны мне не помеха. Каждый раз, падая, я вновь встаю на ноги, и неважно как, остановить меня не сможет никто. Возможно, однажды это обернётся мне боком, и в один день тело перестанет двигаться… Но несмотря ни на что, я смогу найти выход и смогу найти то, что ищу все эти годы. Нечто неуловимое и ранее изведанное лишь в далёком прошлом.