Над пропастью в отчаянии

Перед тем, как спонтанно пропасть в одном из баров Стохеса на несколько часов и нализаться там до синих соплей, Эрен непозволительно долго провёл в ванной. Опять. Словно горячая вода спасала от скорбных пут, норовящих вновь увлечь в громкую истерику. И вода действительно помогала. Эрен сравнивал неровную гладь с пенными узорами с морской пучиной, куда так хотелось войти после смерти мамы. А после прощания с ней и подавно хотелось отдаться стихии и разбиться о камни, чтобы месиво вместо мозгов смыли волны, и сердце больше не тревожило ноющей болью. Хотелось раствориться. Вода противно обжигала и закладывала уши с носом, но никак не вымывала из-под кожи противное чувство, словно вены взрывают черви. Сердце втрое громче ухало за рёбрами, вновь подводя к краю, а там, внизу, бурлила вязкая чернь, безбожно затягивая всё вокруг, пуская наружу щупальца и не оставляя шанса на спасение. И Эрен почти сдавался. Почти. Жмурился, да так, что под веками плясами тёмные звёзды, сотрясался, стискивал побелевшими от напряжения пальцами края ванны и пока ещё был на грани, не смея уступать. Не хотелось туда, вниз, где только страх и смерть, что-то держало снаружи. Но что? Марево густых мыслей не позволяло понять. А унять душевную боль становилось всё сложнее. Она рвалась через горло, поднимаясь рвотным позывом, оседала на языке желчью и отравляла. От неё кружилась голова, горячий и пряный от пены воздух вокруг лишь усиливал тревогу, что так невовремя поднялась из недр. Нужно было срочно что-то сделать, срочно, иначе утробный рёв разбил бы к ебаной матери черепную коробку изнутри. Невовремя Йегеру на глаза попалось лезвие. Оно словно манило, словно само открыло дверцу шкафчика над раковиной, сверкая серебром в приглушённом свете. Нет, оно точно дразнило. Острота тут же ощутилась на языке — Эрен прикусил его до крови, пытаясь отмахнуть непрошенную идею. Он таким никогда не баловался, как плохо бы ни было. Даже не думал о таком. Любой вред, который он получал, был непреднамеренным: то руки обожжёт, то нож соскользнёт с овощей по тонким пальцам. Делать такое самому себе казалось глупой идеей. Раньше. Сейчас в этом был, как думал Эрен, единственный выход. Он быстро покинул ванну, полную пенного кипятка, и просеменил к шкафчику. Замер, стыдливо озираясь, будто его кто-то мог уличить в столь неправильном занятии. Шумно выдохнул, поджал губы. Внутренняя истерика, всё ещё рьяно рвущаяся на свободу, кричала, что это способ унять боль. Раны, которые потом добро омоет алкоголь, затянутся куда быстрее, чем если этого не сделать. Этим лезвием Ривай обычно брил щетину и затылок с висками. Сейчас его излюбленный предмет мужского туалета хотели наглым образом вовлечь во что-то, что даже называть никак не хотелось. Тонкое лезвие сначала прижалось прям к сети синих вен под натянутой кожей, но Эрен боязливо отнял ладонь с зажатым металлом, пугаясь собственной решимости сделать непоправимый разрез вдоль. Он не делал этого, но знал, как именно это делать. Нет, нет, он так не мог. Лезвие спряталось в ручке, когда Йегер щёлкнул им и положил на краю ванны. Страшно. И плохо. Чёрт, это всё слишком, чтобы что-то сделать. Руки зарылись во влажных прядях, сжимая, оттягивая невозможно сильно. Слёзы рухнули в горячую воду, а ладонь, отпустив несчастные патлы, вновь взялась за лезвие. Пара пробных порезов на бедре. Не достаточно глубоких, чтобы причинить настоящий вред. Сознание тут же переключилось на физическую боль, позабыв о душевной. Истерика свернулась клубком червей под рёбрами, продолжая тихо и мерно прогрызать в нём дыру. Капиллярная кровь проступила мелким бисером, тут же смылась медленно остывающей водой. Царапина защипала, а кровь красиво размылась тонкой нитью. Лезвие резало легко, стоило лишь под углом его чуть сильнее вдавить в кожу, как та лопалась. Ещё один неглубокий порез, и ещё, пока бедро не покрылось вереницей тонких, раздражённых мыльной водой ран. Остатки слёз уныло сорвались с уголков глаз по щекам вниз, на острый подбородок и в воду. Под дрожащей вуалью редеющей пены красовалась испещрённая порезами нога. На втором бедре росчерка красного было не меньше. Царапины продолжали слегка кровоточить, вздулись едва, начинали неприятно чесаться. Эрен не понял, когда увлёкся. Желание отвлечься было сильнее здравого смысла, который почти одержал победу в этой борьбе. Он вновь занёс лезвие над рукой, но с наружной стороны. Страх нечаянно полоснуть вены от запястья до локтя рычал где-то в глотке, не позволяя повернуть руку тонкой кожей вверх. Лезвие слишком легко протыкало её, будто и не была она сложной тканью, а просто туго натянутой плёнкой. Теперь было почти спокойно. Душу волновали эти порезы и то, как скоро они затянутся. Царапины саднили и горели, вода делала лишь хуже. Желание поскорее избавиться от противного зуда и напиться до пустой башки вынудили тут же вынырнуть, роняя на серый кафель ванной комнаты крупные капли воды. Лезвие звонко стукнулось о борта раковины. Взгляд поплывший цепко схватился за порез на левом бедре, что был чуть глубже остальных. Он всё никак не прекращал ронять бусины крови, что размыто стекали к острому колену и ровно обводили поджарые мышцы. Завороженно глядя за ускользающей солёной каплей, Эрен коснулся ребристых следов подушечками пальцев, жмурясь. Неприятно покалывала повреждённая и ещё тёплая после ванны кожа, но было спокойно. Почему-то отвратительно спокойно. Раздеть Эрена было необходимо. Он позорно слил в собственные трусы, отсасывая Риваю каких-то жалких десять минут назад, а теперь ещё и увалился во всём этом грязном великолепии спать. Такими темпами штаны и боксёры, залитые сполна кончой, встанут колом и снимать их с Йегера придётся только с помощью пилы. Или ножниц, распустив джинсу по швам. И веяло от одежды парня не первой свежестью, хотя где только успел её загадить? Впрочем, если он бухал - судя по аромагии, тянувшейся за ним противным шлейфом - как конь, да ещё и в местных захолустных барчиках, то не удивительно. Стохес пусть и был одним из центральных городов, но на бары и трактиры его надежд совсем не было. Он что-то пьяно мычал и слизывал сквозь с сон из уголка губ остатки чужой спермы, пока Ривай тщетно пытался развести в стороны будто сведённые судорогой руки. Йегер даже будучи пьяным и сонным был жутко упёрт, никак не давался. Но Аккерман шустро сдёрнул с распластанного тела толстовку вместе с футболкой, и Эрен что-то пробубнил, обхватывая торс руками. Из приоткрытого окна неприятно бил сквозняк. Ривай, вздохнув, полностью закрыл его, задёрнув и шторы. Даже блёклый свет зимнего солнца утром может неприятно обрадовать парня. А тот всё сопел и ворочался, не помогая мужчине. Тогда Ривай, плюнув на всё, прижал пацана к кровати коленом поперёк живота, навалился разом, выбивая из спящего тела глухой выдох. Точёное движение, и грязные штаны упали вниз, оставив парня полностью нагим. Пацан вновь засопел, недовольно нахмурился и сам накрыл себя толстовкой, что смялась у подушек. Ривай ещё пару минут наблюдал за ним, скользил по вытянутой фигуре взглядом, обводя проступающий пресс, острые ключицы и покатые плечи, шею с подрагивающей артерией и скулы. Мазнул взглядом ниже, вновь по плечам и предплечьям, к невозможно тонкому запястью, украшенного неровными линиями. В темноте спальни они казались почти черными. Сощурившись, Ривай провёл рукой по ним. Ощутил, как вздутая повреждённая ткань затянулась крохотными корками. И как Эрен сквозь глубокий пьяный сон подтянул конечность к себе, спрятал под толстовкой и отвернулся. Отвернулся неудачно, ибо явил Риваю исполосованное бедро. Щёлк. Ночник у кровати озарил тёплым светом комнату, наконец позволяя в полной мере разглядеть порезы. Те шли почти вплотную друг к другу, кожа вокруг красная, тонкая, зудящая. Аккерман, не глядя, выудил из верхнего ящика прикроватной тумбочки спиртовую салфетку. Резкий запах ударил в нос, прогоняя остатки возбуждения и сна. Но глубокий сон зарывшегося в толстовку Эрена не нарушили даже прикосновения Ривая с этой салфеткой к ранам. Аккерман тихонько подул на красные полосы, прогоняя дрожь с пацанских ног. Тот крупно вздрогнул, всхрапнул, перевернулся и на абсолютном автопилоте затёк под одеяло. Риваю ничего не оставалось кроме как подтянуться и оставить мягкий поцелуй на пацанском плече. - Бестолочь, - голос лёг вибрацией на пряную кожу. Йегер сонно замычал. - Не делай эту глупость больше, не делай. Это лишь усугубляет. Но ответа Ривай не услышал. Йегер продолжал спать, мерно дыша и вздрагивая. Первым, что почувствовал Эрен, было то, как голова наливается свинцом, придавленная к подушкам и то, как залупившийся хрен неприятно царапал пододеяльник. Грёбаная пустыня во рту. Но на тумбе у кровати предусмотрительный Аккерман уже оставил два стакана с водой и каких-то пилюль. И спиртовую салфетку. Йегер сразу понял, к чему она, ведь проснулся абсолютно голым. Значит, Аккерман его раздел, значит, видел маленькие увечья, нанесённые специально. Сразу стыд взял, липкий и противный, удушающий. Былового спокойствия от них Эрен больше не ощущал. Хотелось смыть с себя эти позорные царапины, эти признаки внутренней слабости. Теперь придётся ждать, пока они сами исчезнут. Со временем, спустя много дней, но исчезнут. Как исчезнет и клубок истеричных червей под рёбрами. Вода омыла сухой язык и такое же сухое горло. Жизнь дала второй шанс. Йегер, закинув после второго стакана в себя таблетки, встал. На кровати рядом лежала мужская футболка, немного потрёпанная временем, но приятно пахнущая излюбленным риваевским одеколоном. Эрен с готовностью её нацепил, шлёпая босыми ногами по коридору. Аккермана он нашёл в гостиной, за рабочим столом. Ривай сидел чуть сгорбившись, периодически отвлекался от работы и поправлял настольную лампу, что светила куда ярче в сравнении с ночником. Неловко замявшись у входа, Эрен вдруг вспомнил. Вспомнил, теребя пальцами подол футболки и стыдясь собственного члена, бодро выглядывающего из-под неё, что буквально после возвращения бесстыдно отсосал Риваю в прихожей. Вот так, без лишних прелюдий и слов, нагло взял в рот, и сам позорно кончил, испачкав всю свою одежду. Поэтому и щеголял сейчас, отсвечивая фамильной ценностью. Аккерман отвлёкся. Обернулся и взглянул поверх.. очков? - Я не знал, что ты носишь очки... - тихо шепнул Эрен, подходя ближе. Ривай, щёлкнув ножницами, продолжил прошивать изделие. - Не всегда, - отозвался Аккерман. - Только когда работаю над маленькими изделиями. - И что шьёшь сейчас? - осмелев, Йегер подошёл к рабочему столу, замечая крохотные ошмётки кожных обрезков и ниток. - Чехол для смартфона. Эрен замер рядом с мужчиной, наблюдая. Процесс отчасти даже медитативный, плавный. Гипнотизирует. Ривай, продолжая прошивать изделие, чуть отодвинулся, приглашая парня присесть. Прям на колено. И Эрен, пунцовея и скрывая взгляд нашкодившего кота, послушно уселся поперёк мужских бедёр. Тут же вжался горячим лицом куда-то в шею, ожидая неминуемого отчёта за проступок. Но Аккерман лишь поудобнее умостил тощую задницу на ногах и продолжил шить. - Прости? Прозвучало до ужаса жалко и виновато, и Эрен вновь зажмурился, ожидая, видимо, как его прогонят ссаными тряпками. Ривай лишь отложил в сторону иглы и, сняв очки, умостил грубые ладони на голых пацанских бёдрах, не задевая алеющих царапин. - Ты же не меня порезал, - Ривай изогнул бровь, норовя взглянуть парню в глаза, но тот не давался, упершись лбом в изгиб плеча. - Ты у себя прощения попроси, Эрен. - А чего у самого себя? - хмуро отозвался кондитер, хмыкая. - Я сам это сделал, сам хотел.. - А легче не стало, да? - Эрен согласно кивнул, наконец отрываясь от мужской шеи и глядя прямо в лицо. - Это самообман, на который люди подсаживаются, лишь бы не проживать ситуацию. - Ты тоже это делал? Ривай отрицательно покачал головой. Шрамов от боевиков ему хватало сполна, на самом себе негде было уже порезы делать. Едва повисло молчание, напряжённое и густое, как кисель, обволакивающий обоих. Эрен продолжал грустно скользить взглядом по мужскому лицу, обводя худые щёки и скулы кончиками пальцев. Ривай же несильно, почти неощутимо мял пацанские бёдра, и сквозь толщу ваты в ушах доносились рваные, чуть заполошенные вздохи. - Прости, что увёз тебя домой, - Эрен вскинулся тут же, зажимая мужское лицо в плену ладоней. - Возможно, тебе и правда следовало остаться с мамой в больнице. - Нет! Ривай! - Йегер задохнулся от стыда, вспомнив, как проклинал всё, на чём свет стоит и как в порыве злости два раза чуть не выбил Аккерману челюсть. - Я тогда вспылил! Не было бы лучше, если б я пробил кулаком стену в больнице! Ривай грустно усмехнулся. - Я к своей маме в больницу не ездил, хотя возможность была. Эрен прикусил губу, почесал смущённо затылок. - И после того, как отвёз тебя в крематорий, почувствовал себя последней тварью по отношению к родной маме.. Йегер нахмурился, вдруг отстраняясь. - Погоди-погоди.. ты вообще с ней не прощался?.. даже на кладбище не ездил? Ривай вновь покачал головой. - Нет, на кладбище был. Не сразу туда поехал, но я её.. не забывал. Эрен, удивлённый откровением, вновь почесал густой затылок. - Тогда почему тварью? - Эрен снова улёгся на мужское плечо, прижимаясь ближе. - Уверен, твоя.. мама.. тебя простила. Аккерман вздохнул. Да, Куши была отходчивой женщиной и до безумия доброй. Годы жизни в том свинарнике ничуть не сломили её и не превратили в ворчливую и озлобленную бабку. Спрятав слабую улыбку, Ривай обнял парня одной рукой, а второй потянулся за чехлом. Заказы не ждут. Йегер сидел без движения ещё минут десять, прислушиваясь к тому, как толстая игла лихо проходила сквозь толстую кожу и как Ривай неслышно вздыхал, распутывая вдруг затянувшийся узелок. И пацан совсем забыл, что сидит почти голый, только футболка хозяина дома прикрывает более-менее причинные места. Румянец вспыхнул на смуглых щеках, Эрен вдруг завошкался, желая натянуть ткань так, чтобы прикрыла ещё не совсем опавший утренний стояк. Да и к чему было его скрывать, если Ривай ощущал тот рукой. - Ну вот, готово, - Ривай потянулся, насколько ему позволяло положение с парнем на коленях, и отложил готовый чехол в сторону. Эрен, пытаясь отвлечься от сумбурного потока похотливых мыслей, уставился на изделие. - Новый заказ? Ривай усмехнулся. - Очевидно, что да, бестолочь. Пацан зарделся пуще, кусая собственную руку. Отпрянул едва, опираясь спиной о стол. Мужские руки дразнили, поглаживая от острых коленок до бёдер, скрытых футболкой. - Тебе идёт, - Ривай прищурился, не без удовольствия наблюдая за цветущим румянцем на юношеском лице. Эрен закивал как болванчик, ковыряя в руках чей-то чехол. - Она безразмерная.. И не скажешь сразу, что твоя. - Ещё с юных лет осталась, - Ривай прикрыл глаза, вспоминая. - Перед кадетским училищем купил, а в армии не носил почти. Так что пользуйся. Йегер едва улыбнулся, понимая, что теперь в этой квартире есть одна его личная вещь. Точно! Квартира! Эрен вскинулся, вдруг спрыгнув с мужских коленей и, почти не совладав с всемирным тяготением, убежал в спальню, пытаясь выискать в беспорядке телефон. С силой хлопнул себя по лбу, понимая, что просрочил оплату аренды на ебучую неделю. Не то, чтобы хозяйка квартиры была злой и брюзжащей по поводу просрочек женщиной, но никому не понравится, когда тебя кормят завтраками. И денег-то особо не было.. конечно, были, но если сейчас потратить их на съём, то оставшийся месяц придётся сосать лапу и доедать последний хер без соли, а возвращаться под начало Доука не хотелось. За столько лет батрачки Йегеру нужен был отдых. Просить у Ривая? Как-то неловко.. Так и стоял Эрен у кровати, кусая губы и гипнотизируя взглядом пометку в электронном календаре, совсем не замечая, как Ривай щиплет за зад в попытке завоевать внимания и как пялится в эту же пометку. - Не думал сюда переехать? Йегер покачал головой. - Ты что, в Стохес?! - Эрен обернулся, возмущённо разводя руками. - Ты видел тут ценник на съёмное жильё?! Я за два месяца такие суммы не заработаю! - Видят старые стены, что ты непроходимый тупица, - подытожил Ривай, уже сильнее наминая йегеровскую сраку. Эрен ойкнул, но не отпрянул. - Сюда - значит, в эту квартиру, бестолочь. До Йегера смысл сказанных слов дошёл не сразу. Он всё ещё сетовал на предложение переехать в Стохес, не понимая Ривая. А потом вдруг застопорился, раскрывая огромные глаза ещё шире. Медленно повернулся к Аккерману, а тот ткнул пальцем прям в лоб. - Дошло? - Дошло.. Переехать к тебе? - Бинго, кондитер, - Ривай усмехнулся. - Ты как валенок, честно. Не дожидаясь ответа оторопевшего пацана, Ривай поправил постельное бельё, открыл зашторенное окно и форточку под потолком. По полу потянуло и Эрен, шлёпая босыми ступнями, переминался с ноги на ногу. - И тебе не в тягость?.. - Будет в тягость, если ты частенько так тупишь. Улыбка легла поверх юношеских губ. Переезд прошёл достаточно быстро. Вещей у бестолочи, на удивления Ривая, было немного. Пара коробок и точно такая же пара коробок с обувью. Йегер хотел ещё сунуть в свои вещи подержанный миксер, но Аккерман остановил вовремя. Эта рухлядь умирала, как и остальная техника в квартире, кроме пацанского ноутбука. Всё отправилось в утиль, ибо покупалось на деньги пацана, да и хозяйка всё равно рано или поздно устроила бы технике прогулку по мусоропроводу. - А чем же я готовить буду? - спросил тогда пацан, с грустью наблюдая свою технику под кучей мусора в баке. Ривай пожал плечами. - Новый куплю. На день рождения. И сидя в машине, сжимая в руках коробку с кондитерскими штуками, Эрен грустно сопел, поджимая губы. - В маминой квартире надо сделать ремонт.. - вслух начал он, глядя на улицу. - Я бы хотел забрать парочку её фотографий оттуда, если ты не против. Ривай согласился. Вещей у Карлы было точно так же мало, как и у Эрена. Было тяжело сюда заходить, ибо квартира ждала возвращения хозяйки: оставленная включённой лампа в кладовой наматывала электричество, суп на плите покрылся мхом-плесенью, источая не самый приятный запах. Йегер сначала почти заплакал, ведь ждал, что из кухни позовут к столу, но взял себя в руки. Ривай вызвался сделать уборку. Эрен кивнул, у самого не хватило бы сил на столь слаженный процесс, да и хотелось немного предаться тоске и воспоминаниям, пока перебирал вещи. Фотку из прихожей, где Карла стояла в рабочем фартуке и с охапкой цветов, Эрен сразу убрал в рюкзак. Мама так лучезарно улыбалась с фотоснимка, что оставлять её здесь никак не хотелось. В спальне Карлы фотографий было чуть побольше, но почти все они хранились в альбоме. Его Эрен тоже соберёт домой. Пока Ривай пыхтел на кухне, отмывая застывший на плите жир, Эрен аккуратно складывал вещи мамы в коробки. Делал это заботливо и осторожно, не так, как сваливал для переезда свои шмотки. А после, подписав каждую и запечатав скотчем, сунул в кладовку, наконец выключив там свет. В шкафах стало пусто, зато явно чище: Ривай тут же прошёлся влажной тряпкой по всем возможным освободившимся поверхностям, стирая пыль. Когда чистота была наведена, мусор упакован в чёрные мешки, а вещи заботливо убраны в кладовку, Эрен обвёл взглядом прихожую. Обои здесь давно просились на выброс, да и не вписывались в остальной ремонт квартиры. А вообще поменять что-то всё равно требовалось, чтобы не ощущать больше этой гнетущей атмосферы потери. - Обои переклеим, м? - Эрен отодвинул в сторону трюмо, наблюдая за тем, как отходивший край обоев потянулся за полкой, зацепившись. - И я думал.. что, ну.. можно будет сдавать эту квартиру. Как думаешь? Ривай, сидя прямо на полу, привалился к стене спиной, согласно кивая. Вообще он и сам хотел предложить Йегеру идею со сдачей в аренду, но пацан опередил. - Пофоткай сейчас квартиру, ремонт всегда успеется, а так, может, кто-то и снять захочет. Пацан закивал, накидывая куртку на плечи. Сначала стоит избавиться от мусора, а уж потом можно и над объявлением подумать. Саша налетела на Эрена с объятиями, и парень, широко улыбнувшись, закружил подругу. Николо и Жан облепили с двух сторон. В компании старых друзей стало легче, словно груз с плеч ухнул назад, отпустив наконец. - Эрен! Блин, я соскучилась! - изрекла Браус, отпрянув. Поправила свою плюшевую ушанку и отошла в сторону, ибо налетела на Йегера прям посреди тротуара. Рядом, недовольно бурча, проплыли прохожие. - Я тоже, Сашка, - Эрен улыбнулся, пожимая протянутые мужские ладони. - Оставил на бедного Николо вагон и тележку работы, вот засранец ты, - укоризненно, но весело заметил Жан, за что тут же получил тычок локтём от Саши. Кирштайн прикусил болтливый язык, вспомнил, мерин, из-за чего именно ушёл кондитер, но Эрен не обиделся. Друг точно не хотел уколоть побольнее. Йегер хохотнул, разведя руками. - Надеюсь, Николо меня не стукнет за это. Николо лишь махнул рукой, первее всех юркнув в кафе. Горячие какао и штрудель приятно согревали. Эрен с аппетитом поглощал десерт, пока Кирштайн без устали ругал Найла. - Нет, ты представляешь! Я остался тогда в ночную, помогать этому долбаёбу! - вскинув вилку кверху, Жан так разгорячился, что даже соседний столик на них обернулся. Саша вновь поддала локтём под рёбра закадычному другу. - Браун не вывозит? - заметил Йегер, изгибая густую бровь. Николо громко и недовольно зафырчал. - Не вывозит, как же! - главный кондитер отвернулся к окну. - Набухался этот ублюдок, а мы за него работай. Сашка батоны резала, я пирожки лепил, а Жан вот хлеба кидал. И мы после этого не вышли днём, так Доук разорался! Саша поддакнула, разрезая пополам чуть остывший круассан. Эрен покачал головой, доедая штрудель. - Вот твой мужик приходил! - Жан осушил чашку с зелёным чаем. - Вот ещё раз пришёл бы, чтобы на место этого выблядка поставить. Эрен непонятливо уставился на друга. - Брауна или Доука? Саша мечтательно вздохнула, хлюпая кофе. - Неплохо, если б их обоих.. - А я вот подумал.. - протянул Кирштайн. - Впервые слышу такие слова от тебя, брат, - Николо спрятал стёбную ухмылку за кружкой чая. Эрен хихикнул. - Иди ты! - Жан отмахнулся. - А что если они.. ну, того.. Хлопнул ладонью о кулак и многозначительно поиграл бровью. Саша, поперхнувшись, в который раз огрела друга и коллегу по кассе локтём. Николо прикрыл лицо руками, пытаясь развидеть то, что тут же нарисовал мозг, и лишь Эрен заливисто хохотал, согнувшись над столом. Ему вторил едва слышный хриплый смех Жана. В квартиру, вопреки ожиданиям Ривая, Эрен не ввалился, а зашёл, трезво стоя на ногах и даже улыбаясь. Стянул шапку и поставил на пол пакет, полный вкусностей. Аккерман не отличался любовью к готовке, а Эрен всё ещё неуверенно чувствовал себя на просторной кухне с островом посередине и дорогой техникой. Одна плита электрическая чего стоила, и встроенная в кухонную тумбу посудомойка. И кран в раковине, выполненный из матового чёрного металла. - В этот раз ты не в говно, удивительно, - заметил Аккерман, подбирая пакет. Эрен хмыкнул, поправляя куртку на вешалке и оборачиваясь. И попал. Потому что Ривай был лишь в домашних штанах и с голым торсом, влажно блестящем в приглушённом свете. - Мы посидели в кафе, я не пил.. - шепнул одними губами Йегер, завороженно наблюдая за капелькой, что пропала за резинкой домашних штанов. Ривай ощущал его взгляд, который ласково гладит от кубиков пресса до проглядывающегося бугра. - Рад слышать, - опёрся плечом о стену. - Хотя когда ты был в говно, то творил очень интересные вещи. Припоминаешь? Стыд залил красным лицо. Кажется, покраснели даже волосы от корней до кончиков. Эрен прикусил губу, останавливаясь напротив и в нерешительности замер. Хотелось сделать что-то грязное и развратное, но почему-то руки слишком нежно прикоснулись к мужскому телу. Пальцы прошлись вниз, пересчитав рёбра и задевая розовый шрам внизу живота. Акварельные глаза, сверкнув, вдруг совсем пригвоздили к полу, и Ривай потерялся в этих омутах. В который раз. Всегда терялся в них, ослеплённый отражённым в них светом. - Мне что-то совсем не хочется.. - Эрен отвернулся. Аккерман погладил его по щеке, задевая большим пальцем пухлую губу. - Целоваться хочу.. Аккерман приник ближе, облизывая губы. Собственные, пока что. - Так кто запрещает? И они целовались, увалившись на кровать. Правда, сначала разобрали купленные сладости и фастфуд, иначе еда норовила размокнуть от кремов и соуса, а вместе с ним и бумажные упаковки. А потом оторваться друг от друга было практически невозможно. Эрен пьянел, прижимался так открыто и доверчиво, что Ривай не мог себе позволить опустить жадные ладони ниже пояса. Йегер вновь прижался, перевернув их на спину. Точнее, Ривая на спину, а сам навалился сверху, хаотично целуя то раскрытые тонкие губы, то острый подбородок с редкой щетиной. И эта колкость была так кстати, Эрен притирался к мужской щеке, почти мурлыча от удовольствия. - Мне нужно поискать новую работу, не находишь? - тихо спросил пацан, выводя на груди Ривая непонятные узоры. - Не нахожу, - ответил Аккерман, потягиваясь. Рукой притянул Эрена к себе ближе, вдыхая приятный запах спутанных волос. - Ты о расчёске слышал? - Слышал, - буркнул. - Но работа ведь нужна. Я что, на твоей шее буду сидеть? Я так не хочу. - Отдохни пока, Эрен, - Аккерман закрутил на палец густой локон. - Говорили, когда забрать прах? Пацан грустно кивнул, сморгнул слезу. - Я хотел бы позвать Ханджи и Эрвина на кладбище, как думаешь, это не слишком? - Если ты хочешь, почему нет? Эрен улыбнулся, вновь укладываясь на мужское плечо. - Я как на краю пропасти, - тускло начал Йегер, вздыхая. - Она тёмная и глубокая.. но меня кто-то держит сзади. - Кто же? - Ты! - моментально сорвалось с губ, и Ривай удивлённо вскинул брови. Эрен вновь зарделся, ткнувшись носом в шею. - Ты, вот Ханджи с Эрвином, мои друзья.. все. - Тогда, полагаю, ты не свалишься в эту пропасть, - Аккерман взглянул прямо в глаза. - Если только в пропасть удовольствия со мной, не против? Эрен хихикнул, спрятав лицо в изгибе локтя. - Дурак, Ривай.. ты дурак!