Моя незаконнорожденная королева

      Маленькая Маэллира еле поспевала за широкими шагами своего отца. Она не знала куда они так торопились, и когда спросила у отца, тот быстро кинул лишь одно слова «панихида». Но девочка не до конца понимала значение этого слова и почему нужно было так торопиться, а самое главное, почему все было так серо и мрачно- высокие серые стены дворца в Уттраланде, приспущенные флаги и штандарты, тишина коридоров, снующие придворные с печальными лицами и в черных одеждах. Но больше всего ее поразила фигура сидящего возле роскошного убранства прощального помоста молодого человека, тоже всего в черном- он неотрывно смотрел внутрь гроба и что-то шептал так тихо, что, даже оказавшись рядом с ним, она не расслышала ни слова. Ее отец, подойдя к этому мужчине, выразил свои соболезнования, но тот не шелохнулся. Маэллира пристально смотрел на его лицо, скрытое ото всех длинными ровными платиновыми волосами. Ей было очень интересно посмотреть на него, почему-то он казался ей загадочным, но он не обращал ни на нее, ни на ее отца никакого внимания, продолжая смотреть внутрь гроба и что-то говорить лишь одними губами. Тогда девочка протянула руку к нему и ухватившись за край одежды, потянул его за полу роскошного черного удлинённого котарди. Тут же мужчина вздрогнул и повернул голову в ее сторону. Она замерла, испугано глядя в его красивое лицо и невероятные голубые глаза, в которых было слишком много боли и печали. А еще пустота… такая от которой становится страшно и хочется кричать. Маэллира закрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. — Прошу прощения, ваше высочество…- проговорил отце Маэллиры, король Нариман, поклонившись принцу, когда он посмотрел на него.- Она не…- но принц не дал договорить ему, показав ладонь. Король поклонился и отошел от гроба, понимая, что этот позор видели все. — Зачем ты это сделала, Лира? — Возмутился отец, когда они покинули похоронный зал. Девочка опустила голову, понимая, что сделала что-то очень плохое и теперь отец ее будет ругать и даже накажет.- Глупая, в такой момент ты все испортила…- Она подняла глаза и посмотрела на отца исподлобья. — Папочка, у него такие грустные глаза… Что с ним случилось? Почему он плачет? — Король снова посмотрел на фигуру мужчину, который продолжал также неподвижно сидеть. — Он не плачет, Лира, с чего ты взяла? — Девчушка грустно улыбнулась отцу. — Он плачет внутри… его душа плачет… — Лицо короля Наримана удивлено вытянулось. Он с минуту смотрел на свою дочь, не понимая, как такой маленький ребёнок может увидеть и понять, что творится на душе у кого-то. Нариман снова посмотрел на фигуру принца и после вспомнил какие у него были глаза- пустые, потухшие и полные слез, но только эти слёзы не выходили наружу, а копились внутри, грозясь однажды замерзнуть и превратить сердце и душу мужчины в лёд. — Четыре дня назад в родах умерла его супруга принцесса Марана.- Маэллира грустно вздохнула.- А принц ее очень сильно любил и для него это стало тяжелым ударом, ведь неделю назад погиб его отец… он заслонил принца собой, от стрелы подосланного убийцы… — Почему так много потерь пришлось на него? — Удивлено хлопая глазами, спросила девочка, поправляя золотые волосы, которые то и дело лезли в лицо из-за резких порывов холодного ветра. — Тяжкие испытания, прежде чем он взойдет на престол…- Тихо проговорил король Нариман. — Он тоже станет королем? — Нариман кивнул.- Как ты, папочка? — Да, его отец был королем, но погиб, и теперь он, сын короля, займёт престол по праву крови. И принцесса Марана подарила ему наследника принца Маликора, который после смерти своего отца по праву крови унаследует престол. — Маэллира кивнула.- А теперь молчим- последний путь принцессы, которая так и не стала королевой! — Строго проговорил Нариман и приложил палец к губами в жесте, обозначающем тишину. Лира кивнула, устремив свой взор на принца. В похоронный зал вошли одетые в черное стражник и высшие военные чины. Они выстроились в длинную шеренгу, ведущую к выходу, следом вошли женщины также облачённое во всё черное. Каждая из них несла толстую высокую свечу, лица этих женщин были скрыты глубокими капюшонами их черных одеяний. Маэллире было невероятно интересно посмотреть на лица женщин, но как она не пыталась увидеть их, ничего не выходило, да еще и отец каждую минуту одергивал ее, требуя вести себя как подобает. Женщин остановились возле гроба и по очереди поставили свечи на подставки возле огромных цветочных венков. К принцу, который все это время сидел у гроба подошёл главный жрец- его Лира запомнила, потому что он так восторженно восхищался ее глазами при их первой встрече, предлагал отцу сдать дочку на обучение в храм, чтобы сделать жрицей. Нариман вежливо отказал и, распустив свою процессию, направился вместе с дочерью выразить свои соболезнования принцу. Жрец что-то прошептал принцу, тот кивнул и встал, спускаясь с прощального помоста, где стоял гроб его жены. Принц был высокий, статный и в глазах Маэллиры какой-то волшебный, отчего она не могла отвести от него глаз. Но принц не видел никого и ничего, все вокруг ему казалось однородным, серым, шумным, раздражающим. Пекущая боль в груди, казалось, усиливалась от каждого движения и звука, страдания были нестерпимыми. Он знал лишь то, что это нужно пережить, попрощаться с женой и дальше… он не знал, что будет дальше, вернее сейчас ему казалось, что после того, как двери усыпальницы принцессы закроются, его жизнь тоже закончится несмотря на то, что он бессмертный. — Теперь они закроют ее гроб и унесут в усыпальницу принцессы, где она будет вечно спать.- Прошептал Нариман своей дочери. Девочка кивнула, все еще глядя на принца. Она будто ощущала его боль и печаль, и у нее самой на глаза навернулись слезы. Весь дальнейший процесс прощания с принцессой Мараной, Маэллира наблюдала сквозь пелену слез. Нариман поднял девочку на руки, она умостила голову на плече своего отца и тихонько плакала, нарушая тишину процессии всхлипами, которые отдавались болью в груди принца. Когда дверь в усыпальницу принцессы навсегда закрылась, принц развернулся и быстрым шагом покинул похоронный зал, не сказав никому ни слова. Гости не смели его осуждать- ему нужно было пережить это горе, ведь уже завтра он примет бразды правления Уттараландом.