Me, Myself and Deadpool

Мы кубарем скатились по крыше, и когда у меня наконец получается встать, я оборачиваюсь к месту, раньше бывшему моим университетом. — Он взорвался, — бормочу я, будучи до сих пор пораженным тем, насколько сильно мы все похерили. — Ты — Человек-Паук!! — позади меня раздается возглас Дэдпула. Я озадаченно моргаю и поворачиваюсь к нему, все ещё стоящему на коленях и, очевидно, с трудом осознающему происходящее. — Эм, ага, — внезапно мною овладевает неловкость. Я на девяносто девять процентов был уверен, что раскрою ему свою личность, но все должно было быть совсем иначе. Я стою, переминаясь с ноги на ногу, и глупо нервничаю из-за этого. Из-за того, что он все знает. Из-за нас. — Нихрена себе, — медленно произносит он, поднимаясь на ноги. Невольно на моем лице появляется улыбка. Какой же он иногда тормоз. — Ты — Человек-Паук! — он хватает меня за плечи, и я не могу сдержать смех. — Даже не говори мне, что ты не подозревал об этом, ну, хотя бы самую малость, — я сталкиваюсь с его немигающим взглядом, но спустя мгновение он прерывает зрительный контакт и осматривает меня с ног до головы так, будто видит в первый раз. Может, так оно и есть. — Я ни черта не подозревал, — выдает он, и я снова хихикаю. — О, Боже! Я даю ему еще немного времени, чтобы рассмотреть меня, и внезапно осознаю, что мысли о взрыве постепенно уходят, потому что теперь место осталось только для Уэйда. Даже зная, что потом у нас будут крупные проблемы, сейчас я совсем об этом не думаю. Теперь я понимаю — я хочу, чтобы он знал. Хочу, чтобы он знал меня, всего меня. — Погоди, так ты не влюблен в Паучка? — неожиданно спрашивает он, сбивая меня с толку. — Что? С чего ты взял? — Ты всегда так смотрел, когда я говорил о Паучке. На твоем лице появлялась эта глупенькая улыбка, которая.. — он замолкает, а затем линзы на его маске расширяются. — Не может быть. Не может быть, черт побери. — Что? — я спрашиваю и боюсь того, что он может сказать. Что он ошибется. Или, того хуже, будет прав. — Нет, это невозможно, ни за что на свете, — решает он. А я все стою перед ним, злясь, что он так и не произнес самое важное. Я хочу, чтобы он это сказал, избавив меня от необходимости делать это самостоятельно. Может, это эгоистично и трусливо, но у меня так и не хватило смелости для признание по типу «Я — Человек-Паук», и уж точно не хватит на «Я люблю тебя, идиота кусок». Потому что это Уэйд Уилсон. Он флиртовал со мной больше раз, чем я могу сосчитать, но всегда шуточно. Для него это никогда не было чем-то серьезным. Так что я выставлю себя идиотом, раз питаю какие-то надежды, и разбавлю нашу дружбу напряженностью. Ведь когда он флиртовал со мной, он шутил, верно? — Это... не невозможно, — говорю я мягким голосом. Надеюсь, он не услышал меня. Надеюсь, он услышал меня. — Ты же не... влюблен в меня, — медленно проговаривает он. И вновь. — Ты в меня влюблен? — Иисусе, ты пытаешься заставить меня сказать это? — я жалуюсь, почувствовав, как заалели щеки. Вдох, выдох. — Да, Дэдпул, ты мне нравишься. В том смысле, что... у меня есть к тебе чувства. — Воу, — выдает он. В ожидании ответа даже несколько секунд кажутся мне вечностью, а Уилсон отвечает лишь: — У тебя плохой вкус, типа, очень плохой. — Боже мой, — я разворачиваюсь, чтобы поскорее уйти. — Нет, нет, постой! Конечно, я полностью согласен на то, чтобы между нами что-то было, ты, блять, издеваешься? То есть, если ты уверен, что я тебе нравлюсь, то это круто! Что насчет ужина? Или ещё чего-нибудь, у меня есть новые видеоигры… Я уставился на него. — Пожалуйста, ты можешь просто заткнуться и поцеловать меня? Он медленно моргает и затем наконец реагирует: — Ох, черт, конечно! Я раздраженно вздыхаю, потому что все достигло апогея анти-романтичности. Но когда он приподнимает мой подбородок одной рукой, будто это что-то хрупкое, что-то невероятно ценное, мой желудок сжимается, и я сглатываю, не в силах отвести взгляд от него. Мне бы хотелось, чтобы Уэйд был без маски, но он закатал её лишь наполовину, а затем стал наклоняться вперед, чтобы и без того небольшое расстояние между нами исчезло. А после только его губы на моих, идеально сочетающие в себе мягкость и грубость, прямо как он сам; и его зубы, оттягивающие мою нижнюю губу, и его вкус, смешивающийся с моим. Всё так идеально, мы подходим друг другу как два кусочка пазла, словно наши тела были созданы, чтобы заполнить пробелы другого, и я таю в поцелуе, тянусь обхватить его плечом руками. Не знаю, сколько времени прошло, но мы все же отстраняемся, и у меня перехватывает дыхание, я счастлив и взволнован. Но это же Дэдпул, он просто обязан был открыть рот и брякнуть: — Ох, блять, твой отец никогда меня не одобрит. — Чего? — Твой Железный папочка, — объясняется он, как будто от этого не становится ещё хуже. — Ради всего святого, Пул, не называй мистера Старка так, — я немного отодвигаюсь назад, чтобы лучше видеть Уэйда. — Кроме того, он просто мой босс. — Тогда твой папочка-босс, — на это я обреченно застонал. — Что? Я всего лишь имею в виду, что не уверен, примет ли он нас. — Мне плевать, — я позволяю себе коснуться его пальцев своими. — Это мое решение, я уверен, что хочу этого, — мой взгляд блуждает по сторонам, и я не могу игнорировать остатки здания, которое мы оставили позади, и полицейские сирены. — Впрочем, он и вправду будет ругаться на нас за это. — Это точно того стоило! Может, я и не совладал со взрывом, зато ты смог овладеть мной. — Пул. — Ты заставил мое сердце сделать «бум». — Пул! — повторяю я, не в силах подавить громкий смех. — Я хочу бегать, прыгать, и. А давай спрыгнем с крыши и пролетим через весь город? — восторженно восклицает он. — Только не без костюма, — мы и так сильно рисковали, забираясь сюда. Он все понимает и хватает мою руку: — Тогда давай сбежим отсюда по лестнице? — он тянет меня к двери, выходящей на крышу, и я позволяю ему это, забавляясь. Но внезапно Уэйд останавливается и всматривается в мое лицо. — Погоди, мы встречаемся? — Лучше бы да, — я шучу и пытаюсь не обращать внимания на нервный трепет в груди. — Срань Господня, я встречаюсь с Питером! — он удивленно моргает. — Срань Господня, я встречаюсь с Человеком-Пауком! Его очаровательно идиотское поведение вызывает у меня улыбку. — Это же два моих самых любимых человека! — как бы сильно я не пытался закатить глаза на эту реплику, ничего не выходит, и я с хохотом поддаюсь его веселью. В этот раз, когда он наклоняется для поцелуя, я готов к этому. Не могу поверить, что раньше не осознавал, как же долго я ждал этого момента. И тут — все же это Дэдпул, что с него взять — он опускает руки ниже и сжимает мои ягодицы. Но теперь я не намерен врать — этого я ждал не меньше.