Наваждение

Даже под пытками Бун не смог бы сказать, как они оказались в постели. Просто мир мигает короткими вспышками, вот Прем прижимает его к стене, вот уже он сам вжимает Према в стену, вот они прижимаются друг к другу теснее, и Прем снова и снова выцеловывает (внезапно) невыносимо чувствительное место у основания его шеи, заставляя издавать совершенно невозможные звуки... А вот Бун уже на спине, хватается слабеющими руками за спину Према, пытается притянуть его ближе, сам выгибается почти до хруста в пояснице. Решение подумать обо всем после однозначно самое лучшее из принятых Буном. Удивительное и раскрывающее новые горизонты. Сейчас он уже сам не знает, почему так долго останавливал себя, впрочем, и думать об этом не хочет. Он хочет Према, больше Према, и тянется расстегнуть брюки, пусть дрожащие руки слушаются не так уж хорошо. – Нетерпеливый – смеется Прем, отводит руки Буна тому за голову, и на долю секунды Буна прошибает еще более острым желанием, заставляющим застонать уж совсем непотребно. Бун честно пытается собрать разбегающиеся мысли хоть в какое-то подобие слов, но тут Прем, продолжая удерживать запястья, наклоняется к самому уху и жарко шепчет: – Может быть… Может быть мне тебя связать, а? Тебе же это понравится, правда, Пи? Даже если ты захочешь, не сможешь сопротивляться и никуда от меня не сбежишь, не спрячешься… Бун и рад бы ответить, но он не может, все слова куда-то разбежались, и он снова может только всхлипывать, и мелко-мелко кивать. И даже не получается ненавидеть Према, который невыносимо серьезно шепчет: – Словами, Пи. Даже рассердиться не получается. Если бы Прем хотя бы отпустил его руки, мыслить получилось бы яснее, но Бун живет тяжелую жизнь. Спустя несколько ударов сердца Буну удается сформулировать почти внятное: – Прем.. пожж-жалуйста.. Я хочу все, только не мучай, сейчас я не ммогу.. я не смогу… Прем прерывает его новым жадным поцелуем, вылизывает его рот так, будто собирается забрать таким образом душу, а потом с явным сожалением отпускает запястья Буна. – В следующий раз, детка. И Буна прошибает до самого нутра снова, и он этого небрежного «детка», и от самой концепции того, что следующий раз – будет. И (возможно) потом и потом. И видимо, прошибает его на отлично, потому что в следующий раз он фиксирует происходящее, когда Прем уже раздет, и стаскивает с него штаны, и сбивчиво, почти неразборчиво бормочет, выцеловывая хитрые узоры на правом бедре: – Знаешь, я ведь с ума по тебе схожу с того самого первого прослушивания. Думал отпустит, думал, подождать может и все пройдет, но ведь вижу же, что и ты тоже, только прячешься зачем-то… – Секс на работе. Еще ничем. Хорошим. Не зак..кканчивается это ничем.. Ах!. Прем прикусывает нежную кожу на внутренней стороне бедра, и легкими мазками двигается туда, где желание сильнее всего. – А нам и не надо, чтоб заканчивалось, правда, Пи? У меня на тебя, знаешь ли… Планы! После этого Бун заканчивается как личность и мыслящее существо совершенно, потому что Прем накрывает его член губами, забирая в рот сразу до середины, крепко удерживая бедро с одной стороны, не позволяя двинуться, и, будто этого мало, другой рукой скользит к ягодицам. Он просто жаждет больше, всего и сразу, и Прем каким-то совершенно волшебным образом считывает его желание, забирает член в рот еще глубже, и уверенными пальцами начинает ритмично надавливать на вход. Бун не уверен, что происходит после этого, он пытается выгибаться, пытается толкнуться и вперед, и назад, и хочет-хочет-хочет, но не может почти ничего, даже глаза открыть – невыполнимая задача. Все, на что его хватает, это попытаться заглушить жадные, отчаянные звуки, вырывающиеся у него из самой сути.. И то Бун не уверен, что у него это получается. Полное и бесповоротное падение, после которого уже не важно, что будет дальше. Когда его накрывает оргазмом, удовольствие разливается по венам, сильное и сладкое, он чувствует себя неожиданно цельным и правильным. Будто это та точка, к которой он шел все это время, даже не осознавая того. Когда сознание немного проясняется, Бун снова начинает ощущать окружающий мир. Слышит тяжелое дыхание Према. Видит совершенно прекрасную и развратную картину, как Прем нависает над ним, стоя на коленях, и быстрыми, резкими движениями гладит свой член. Взгляд у Према тяжелый, он слегка постанывает на выдохе, облизывает разбитые губы. – Можно? Бун, можно мне? Как будто не своим голосом Бун хрипит: – Да, можно. И смотрит, во все глаза смотрит, как Прем кусает губы, как он начинает двигать рукой резче, слегка подкручивая движение в конце, как он отмечает белыми брызгами бедра, живет и грудь Буна. Если бы Бун только что не пережил один из самых ярких оргазмов за свою жизнь.. Но его член все равно заинтересованно дергается. А Прем тем временем собирает часть белых брызг пальцами и подносит к губам Буна. И смотрит таким голодным и темным взглядом, что все что может Бун, это послушно открыть рот, и послушно же облизать. – В следующий раз я все-таки тебя свяжу, Пи. Бун выдерживает темный взгляд и пошло, широко облизывается. – Вяжи-вяжи… Туман в голове начинает рассеиваться, приходит какая-то новая ясность и яркость. Он все еще не уверен, как это сработает, но сейчас он может поверить в то, что это может сработать. Не может не поверить. И если раньше он не встречал исключений из правил… Возможно, он готов поставить на попытку им стать. Возможно, даже поставить все.