Твоё, моё, наше

      Возле головы что-то щёлкнуло, и тут же узкий коридор осветился с помощью большого шара света под потолком. Он знал, что это электричество, лампочка и люстра, но знание этих слов не делало ему сейчас легче.       Драко с подозрением покосился на шар, но не стал ничего говорить. Грейнджер уже скинула свою обувь и уставилась на его новые… кажется, это называлось кеды.       — Уж извини, но обувь придётся снять. У меня не прям очень чисто, но в уличной обуви не пущу. Могу выделить тапочки, если хочешь. Они новые, — с каждым предложением она все больше сомневалась, заламывая руки.       — Давай свои тапочки, — она улыбнулась и полезла в какой-то низкий шкаф, выуживая оттуда пару зелёных тапок.       — О, как раз под цвет твоего факультета! Как знала! — он хмуро осматривал эту странную обувь, гоняя в мыслях причину его нахождения здесь. Или её отсутствие.       Она прошла вглубь квартиры, и там зажглись потолочные огни, освещая неприметное жилище Грейнджер. Небольшая гостиная с диваном, рядом совмещенная кухня, где сейчас царил странный бардак. Драко один раз натыкался на нору отцовского домовика — практически идентично с грейнджеровской кухней.       — У тебя есть домовой эльф? — вырвалось у него что-то похожее на шутку. — Эмм, конечно, нет, — Грейнджер покраснела, и он понял, что причиной этой грязи была она сама, но привычной брезгливости этот факт не вызвал. — Давай пройдём в другую комнату. Там чисто.       Драко снова пошёл за ней. Дальняя комната и правда была намного чище предыдущих, и это была её спальня. Теперь уже он собрался краснеть, так как в его идеальном мире девушка не могла пригласить в свою спальню мужчину, если он, хотя бы, не являлся членом её семьи.       — Ты всем гостям показываешь свою спальню? — Малфой стоял в дверях и не знал, куда ему деться.       — Вообще-то, нет, — выглянула она из-за дверки шкафа и смерила его придирчивым взглядом. — Ты здесь первый.       Драко вновь начал озираться по сторонам в поисках того, что может его отвлечь. Грейнджер тем временем достала из шкафа какой-то старый чемодан и вывалила его содержимое на пол.       — Как врач, я не смогу отпустить тебя в этих штанах, извини. До точки аппарации ещё нужно дойти, а ты уже, наверное, и так замёрз, — она достала из кучи тряпья обычные мужские брюки и победоносно ухмыльнулась. — Вот!       — Откуда у тебя это? — он брезгливо взирал на предложенные вещи. — Спасибо, Грейнджер, но…       — Их никто не носил! — Гермиона обиженно опустила уголки губ, что было так, до невозможности… мило. Окончание предложения она уже прошептала. — Эта одежда была про запас, пока мы искали крестражи.       Малфой почувствовал этот холодный ком, он подкатил к его горлу и встал там намертво. По видимому, такой же ком чувствовала сейчас и Грейнджер. Он в два шага приблизился к ней и дёрнул штаны на себя, отчего она пошатнулась и, практически, впечаталась в его грудь.       — Давай сюда свои штаны, — старался он говорить спокойно, но ком все равно мешал.       — Нет. Постой. А вдруг… Вдруг они ещё понадобятся? Давай я найду что-то другое, — она дернулась вниз к куче одежды и снова стала там рыскать. — Нет, это будет нужно. Нетнетнет, это нельзя, это важное…       У Драко начали подрагивать руки от происходящего. С Грейнджер было что-то не так. Она копалась с вещах и тихо приговаривала, пуская своим шёпотом мурашки ужаса по его спине. Он уже знал, как люди могут сходить с ума, он видел это собственными глазами. Мужчина осторожно опустился на колено, но она не обратила на это никакого внимания.       — Грейнджер, — он попытался сгрести всё в треклятый чемодан, но она не убирала оттуда руки. — Да блять, Гермиона… — она дернулась от звука своего имени и подняла на него обезумевшие глаза. — Гермиона.       Малфой повторял это ещё несколько раз до тех пор, пока она не отпустила чемодан и не закрыла руками раскрасневшееся лицо. Он призвал стакан с водой и попытался заставить её попить, но она все не отнимала рук от лица.       — Ты не должен здесь быть. Ты не должен этого видеть. Ты мне даже не друг, чтобы видеть мои срывы, — быстро шептала она, отчаянно прижимая руки к лицу, ногтями царапая лоб.       — Но я здесь, — он мягко отдирал её руки, в то же время страшась увидить её глаза. — Посмотри на меня. Посмотри, сука!       — Ты назвал меня сукой? — она резко отняла ладони от лица и шокировано уставилась на Малфоя. Он не хотел сквернословить, но это сработало, чему он был несказанно рад.       — Назвал… — её ладони до сих пор были в его руках, и он неосознанно начал их поглаживать.       Она опустила глаза на его действия с её руками, но не пыталась это закончить. Просто смотрела, расслабляясь напряженные пальцы.       — Придётся лишить тебя памяти о сегодняшнем вечере, Малфой.       — Можешь это сделать, но после того, как мы избавимся от этого чемодана.       Девушка напряглась всем телом и осуждающе посмотрела на него, снова сжав кулаки.       — Нет! Он…он ещё может…       — Пригодиться? — Драко сжал её ладони, чтобы она не смогла их вырвать и продолжил тихим вкрадчивым голосом. — Нет. Он больше тебе не нужен. Ты больше не будешь бегать по лесам со своими… друзьями.       — Откуда тебе знать, Малфой? — она, словно под гипнозом, смотрела ему в глаза и слушала. Он немного сильнее сжал ей руки, и она прикусила нижнюю губу. Грейнджер не сказала, что ей больно, даже не посмотрела вниз на свои руки.       — Я знаю. И ты знаешь. Мы сейчас пойдём в место, которое выберешь ты и подожжем этот чемодан и посмотрим, как пепел будет летать по воздуху. Все в духе поэзии или чего-то такого.       — И ты… Ты не отпустишь мою руку? Раз в духе поэзии...       — Не отпущу.       Он ещё сильнее сжал ладошку и услышал сорвавшийся с её губ тихий стон, тонущий в звуке хлопка аппарации.       Тягучий запах сосны ударил в ноздри – так Драко понял, что они оказались в лесу, утонувшем в темноте наступующей ночи. Мужчина наколдовал «Люмос» и стал озираться по сторонам в поисках причины его вечерней лесной прогулки. Грейнджер уже отбежала метров за двадцать от него и сидела возле поваленного сухого дерева.       Подойдя поближе, он заметил, что место выбрано Грейнджер не случайно — она тихо сидела перед маленькой колдографией, но в тусклом свете не было видно, что там.       — Здесь чья-то могила? — он присел рядом с Грейнджер, вглядываясь в колдо. — Это кот?       — Живоглот. Он погиб на войне, — больше она ничего не сказала, и он не стал спрашивать, наблюдая за тем, как вальяжно взмахивает своим хвостом этот огромный кот.       У него никогда не было домашнего животного, не считая семейного филина, но он был, скорее, отцовский. Драко вспомнил животных своих друзей, кошка была у Пэнси, но всего пару лет. После второго курса подруга сообщила, что кошка решила стать матерью троих уродских рыжиков. И даже привезла в школу колдографию.       — Какого цвета был твой кот?       — Рыжий, а что? — Малфой сдавленно хихикнул и нагнулся ближе к колдо на земле.       — Я почти уверен, что у твоего Живоглота есть парочку таких же рыжих котят. Ты показывала его Пэнси? — она непонимающе покачала головой. — Её кошка однажды привезла на лето несколько рыжих котят, а больше рыжих котов в Хогвартсе я не знаю.       — Ты шутишь, — хихикнула Грейнджер, недоверчиво окинув его взглядом своих чёрных глаз — такими они казались в неярком волшебном свете.       — Можешь спросить у Паркинсон, — мужчина поднялся с земли и протянул ей руку. — А теперь – пора.       Чемодан валялся в сугробе в том месте, куда они и аппарировали. Чёрная крышка откинулась, являя ночи свое уродливое содержимое. Малфой не хотел туда вглядываться и осознавать, что за вещи там были, но он был уверен, что Грейнджер прекрасно знала о наполнении, так как сама это собирала. Девочка-подросток собирала чемодан вещей на троих, чтобы было во что переодеться в скитаниях по лесам и полям. Это было неправильно. Это было извращенно.       — Давай вместе, — Драко взял её прохладную ладонь в свою, как и обещал.       — Зачем ты помогаешь мне? — он не посмотрел в её сторону и не ответил на вопрос, подняв палочку. Если бы он знал ответ на это…       — Инсендио!       — Инсендио.       Содержимое чемодана вспыхнуло, освещая пространство вокруг себя, и пару людей, наблюдающих за этим.       — Если будет такая возможность, то похорони и меня здесь, — зашептала она тихо, но чтобы перекрыть треск огня. — Раз уж решил помогать.       — Вряд ли я буду помогать тебе до старости. Да и представь лица твоих внуков, когда какой-то дед решит утащить тело их дражайшей бабки.       Грейнджер изумленно посмотрела ему в лицо, её тихий смешок начал перерастать во что-то более грандиозное. Через минуту она уже пыталась убрать слезы веселья с уголков своих глаз.       — Не думаю, что у меня могут быть внуки, Малфой, так что, останется отвоевать тело лишь у Гарри и Рона, если они, конечно, к тому времени ещё будут помнить о какой-то Грейнджер.       — С этим будет сложнее… — Драко внимательно сверлил её взглядом, пытаясь понять её фразу о внуках. Может она была бесплодна? Хотя для этого у неё была клиника. Лезть с уточнениями показалось ему лишним, и Малфой просто продолжал глазеть на девушку.       — Твоя жена, наверное, волнуется, — это было неожиданно, но не мог же он и в самом деле признаться Грейнджер в истинной цели его брака. И, что жене, в общем-то, похую, где он. Он так сильно стыдился этого. Ему было позорно признаться, что на протяжении нескольких лет он чувствовал сексуальное насилие на себе, и никак иначе назвать это было нельзя. Интересно, смогла бы она его понять? Он ведь понял, почему она не даёт шраму на руке заживать…       — У нас свободные отношения, — он сболтнул эту чепуху, которая была слегка похожа на правду.       — Это ещё что значит? — она покосилась на него с вопросом в глазах.       — Мы не всегда проводим свое время вместе. У Астории есть своя жизнь, как и у меня…       — Хм, то есть, теоретически, она тоже может шататься по лесу со всякими грязнокровками?       — Теоретически, может, — усмехнулся он и схватил Грейнджер за рукав, увлекая в совместную аппарацию.       Первым, что он увидел после перемещения, было сердитое лицо бывшей однокурсницы, обращенное именно к нему.       — Ещё раз так сделаешь и мне придётся тебя проклясть, — она ткнула своим пальцем Драко в грудь и встала с холодной земли. — Куда ты меня перенёс?       — Ты бы вряд ли пришла сюда по своей воле.       — Да уж… Ты прав, — девушка опасливо смотрела на величественное здание. Не дом — замок. В позапрошлый раз она вряд ли успела как следует увидеть его дом во всей своей красе. А в прошлый раз и вовсе побывала лишь в гостиной, где родила Дафна. Сад, изгородь, да и сам дом подсвечивались огоньками по всему периметру, что выглядело невероятно, особенно такой тёмной ночью.       — Ты ведь не уйдёшь?       — Как раз собиралась… — она отвернулась от света и с сожалением глянула на Драко. — Я не в состоянии. Не понимаю твою мотивацию, если честно, ты же видел мою пытку в этом доме! Если решил поиздеваться, то у тебя хорошо вышло!       — Эй, Грейнджер! — он схватил её за руку и потянул ко входу в мэнор, не обращая внимания на сопротивление. — Никто не собирается над тобой издеваться! Я был у тебя в гостях, теперь приглашаю к себе!       — Какие гости, Малфой?! — она яростно зашептала, когда они вошли в пустой холл. — Уже ночь! Я не могу расхаживать по гостям к женатым мужчинам, кем ты меня вставляешь? Это во-первых! Во-вторых, меня всю трясёт от перспективы войти туда добровольно!       — Ты не была в гостях у Поттера ночью?       — Была, но…       — У Уизли?       — Они друзья, и в их домах никто не посылал в меня «Круциатус»! — возмущалась она на протяжении всего пути.       — Ну, так я тоже друг, — Грейнджер сдавленно хохотнула, опровергая данное утверждение.       — Честно, Малфой, я не готова умирать, если ты это задумал, — понизив голос она продолжила. — И не собираюсь участвовать в ваших свободных отношениях!       — Нигде не угадала, минус десять очков, Гриффиндор.       Они подошли к огромной двери, которую Грейнджер обязана была узнать, и она оправдала его ожидания, охнув.       — Да ты издеваешься… — прошептала она и с силой прикусила щеку изнутри.       Тяжёлые двери медленно раскрывались, повинуясь требованию хозяина поместья. Под потолком и на стенах вспыхнули факелы и свечи, освещая огромное пространство. Вся стена перед вошедшими была увешана всевозможной формы палками, что вызвало у Грейнджер искреннее недоумение. Видимо, она ожидала лицезреть здесь пару пленников.       — Что за…       — Проходи вперёд, — Драко усмехнулся и подтолкнул её внутрь, закрыв дверь за ними.       — Подозреваю, что это не просто палки для растопки камина, — девушка специально подошла к этой стене, игнорируя середину зала, в частности, место под люстрой.       — Если решишься посмотреть сюда, то узнаешь, что это.       Она не хотела туда смотреть, она не хотела туда идти, она, тем более, не хотела вспоминать прошлое. Чёртов Малфой. Гермиона не шевелилась, с мнимым интересом осматривая кусок сырого дерева.       — Ну же, неужели твоё любопытство не победит? Или за столько лет твоя тяга к знаниям совсем угасла? — подначивал он, ехидно посмеиваясь за спиной.       — Прекрати, Малфой! Я не хотела сюда идти. Я не обязана быть сильной и смотреть в лицо своим страхам. Не тебя размазывали по этому проклятому полу, будто масло за завтраком в тот день.       Он хмыкнул, словно она должна была что-то прочесть в этих звуках.       — Тебя ведь не пытали здесь? — она уточнила, а потом только подумала об уместности этого вопроса. Это было слишком личное. — Извини, можешь не отвечать.       — Пол этого зала в тот день видел много крови, слюней и мочи, Грейнджер, — его голос раздался прямо у неё над ухом, заставив подпрыгнуть от неожиданности. — Возможно, поэтому мой отец стал сходить с ума. Представь, что нужно сделать, чтобы крепкий взрослый волшебник двинулся головой.       — А ты? — Гермиона чувствовала его тепло, хотя не было даже легкого касания тел. Мимолетная мысль сделать шаг назад быстро была спрятана в глубинах всех её стыдливых мыслей. — Как же ты..?       — Моя голова относительно здорова, если ты об этом. А твоя?       Уж её голова точно была не здорова настолько, насколько ей бы того хотелось. И сегодняшним вечером она это доказала самой себе и Малфою заодно. Почему-то тогда не пришло в голову, что она выдает нехилый компромат. Захотелось ударить себя по лбу от проявленного тупизма, его слова о благодарности за помощь чете Забини почему-то не приживались в подкорке мозга.       — Скажи мне прямо сейчас, Малфой, что тебе нужно? Я не понимаю. Какая-то услуга в клинике? Потому что больше у меня ничего нет…       — Да, ты угадала. Сейчас я хочу, чтобы ты повернулась и посмотрела на эту ебаную комнату! — рявкнул он, отчего она снова подпрыгнула от шока. — Прекрати лелеять свои страхи! Никто не обвинит тебя в том, что ты начнёшь жить свою жизнь! Я живу с клеймом по-страшнее твоего…       Грейнджер резко развернулась и неверяще уставилась в его злые глаза. Точь-в-точь как в школе сто лет назад. Даже появилось сильное желание вздернуть острый подбородок вверх.       — Прям живёшь, да? Не обманываешь? — Гермиона выдавила кривую саркастическую ухмылку, она не верила его словам. Как кто-то мог, действительно, жить с такой грязью, в которой их вываляла война. Она вообще смутно верила в счастье своих знакомых, считая его мнимым.       Малфой просто промолчал. Он сдвинулся вбок, открывая вид на то, что её так пугало. В самом центре зала теперь стоял большой круглый стол, притягивая на себя взгляды. Драко смотрел с гордостью, Гермиона с недоумением. Хотя, вроде бы, должен был быть страх или испуг, а может отвращение. Но ничего из этого не появилось. Она не знала, как комментировать тот факт, что Малфой решил превратить это страшное место в… Свое рабочее, хмм, место?       — Ты, видимо, тронулся головой ещё похуже меня… — он снова пропустил её слова мимо ушей, подойдя к столу и оглаживая пальцем его деревянную поверхность.       — Ну, в отличии от тебя, я хотя бы не боюсь помещений, — спустя некоторое время Малфой соизволил отреагировать.       — Думаю, найдутся такие вещи, которых ты боишься, в отличии от меня.       Он лишь пожал плечом и перевёл взгляд на плоды своей работы. Над центром стола парила спортивная метла, вызывающая такое сильное чувство гордости у Драко. Рукоятка, скорее всего, была из красного дерева, отполированного до такой степени, что она видела в нем свое удивлённое отражение. Из чего были прутья Грейнджер не поняла, так как не особо вдавалась в подробности, из чего вообще делают метлы. Она ненавидела этот волшебный транспорт всеми фибрами своей души, но отвести взгляд не могла. Эта метла была все равно что Феррари из мира магглов.       — Ты первая, кто её увидел, — Малфой сказал это будто невзначай, даже не кинув взгляд в её сторону, но она поняла, что это, обязательно, должно что-то означать. Вот только что… Хорошо бы подумать об этом завтра, но только не сейчас.       — Она сногсшибательна. Мужчина замер на несколько секунд, словно гадая, правду ли она сказала. То, что его метла, скорее всего, превзойдет все предложения на сегодняшнем рынке, он знал, но знала ли она? Она, которая на всех матчах по квиддичу только и делала, что читала, поднимая взгляд от книги лишь в момент победы её факультета. Вряд ли что-то изменилось за прошедшие годы.       — Думаешь, я вру? — она пристально вглядывалась в то, как он задумчиво покусывает уголок нижней губы. — Не думай так. Я хоть и мало, что понимаю, но Гарри с Джинни стараются меня просвещать. Его губы слегка дрогнули в мимолетной улыбке, а взгляд серых глаз сосредоточился на девушке.       Она хотела бы не чувствовать то, что потянуло свои когти из глубин её грязного нутра. Хотела бы, чтобы он не смог этого заметить и, тем более, прочитать эмоцию на её лице. Излишняя заинтересованность метлой, которую она проявила в этот момент, буквально, сдала её с потрохами.       — Что-то не так? — Драко слегка прищурился, будто читая у неё на лице. От этого ей стало стыдно, руки потянулись к карманам, в попытке скрыться от его взгляда. Если бы она могла засунуть голову в ворот кофты, то, несомненно, это бы и сделала.       — Если только со мной…       — И что с тобой?       — Послушай, ты привёл меня показать свое творение, и оно прекрасно, правда. Я не хочу сейчас говорить обо мне, — с надеждой в голосе проговорила она, не смотря ему в глаза.       Малфой молча отошёл от стола, двинул палочкой, заставив зажечься свечи возле дальней стены, где, как оказалось, стоял небольшой диван, пару кресел и низкий столик. Он сел в одно из кресел и показал рукой на пустующий диван, приглашая Грейнджер присесть, что она, хоть и с неохотой, сделала.       Все пергаменты и книги исчезли со стола, сменяясь бутылкой чего-то янтарного и двумя стаканами. При этом Малфой даже не взял в руки палочку, что натолкнуло её на мысли о магии поместья. Что, в свою очередь, снова оцарапало её мерзкую душонку плохими эмоциями и следующим за ними стыдом.       — Дом помогает колдовать? Это, наверное, невероятно сложная система, я об этом читала, — девушка не хотела пить, но протянула руку к наполнившемуся бокалу. Просто смочить горло.       — Да. Система сложная. Она строилась на протяжении многих лет. Даже столетий. С самого первого Малфоя. И теперь система посчитала меня хозяином в моем доме, — он говорил это, будто с сожалением, что было ей не совсем понятно.       — Ты не рад?       — Не знаю. Наверное, должен быть рад, но особой радости нет.       — Это потому, что у тебя это всегда было, и это стало слишком ожидаемо. Данность.       — Возможно, — Драко сделал большой глоток алкоголя, задумчиво оглядывая, как она шатает свой бокал и слушает стук льда о стенки. — Ты хотела бы такой дом?       Стук резко прекратился, а Грейнджер уперлась настороженным взглядом в его лицо. Либо он просто болтает, либо же слишком хорошо читает по лицу, что вызывало небольшую тревогу.       — Опять обо мне?       — Значит, хотела бы, только, почему-то, боишься признаться       — Вы-чистокровные, отчего-то воспринимаете все это, как должное, мне это не понятно. Видишь, я не боюсь признаваться, — девушка снова сделала глоток обжигающей горло жидкости, поморщилась и сразу глотнула ещё.       — Так ты, выходит, завидуешь? — Малфой иронически ухмыльнулся, что заставило её нервно заерзать на мягком диванчике. А то, что он полностью раскрыл так скрываемые Грейнджер грязные чувства, заставило снова приложиться к бокалу.       — Вовсе, нет!       — Да, да, да, не отрицай, Грейнджер, завидуешь Пожирателю смерти и бывшему школьному врагу, — он уже откровенно смеялся, и хотела бы она поспорить ещё, но не могла. Веселящийся мужчина завораживал своим смехом. Он был таким… Беспечным? Жизнерадостным? Красивым… Смех, конечно же, не Малфой.       Это совершенно было не похоже на Драко, которого она знала, с его саркастическими ухмылками и издевательскими фырканьями. Несуществующая ранее ямочка на левой щеке, и вовсе, стала каким-то катализатором следующих слов Гермионы.       — Да. Завидую. Завидую тому, что у таких как я, этого нет и вряд ли когда-нибудь будет. Завидую, что у бывших врагов в руках сосредоточено такое волшебство, а остальные ниже. Я - всегда ниже.       — Что? Замолчи! — она не послушала его окрик, когда он подскочил со своего места и сделал шаг к ней.       — Завидую, что ты двигаешься дальше, а я всё топчусь в своих страхах и живу, как грязное животное!       — Заткнись!       — Ну а больше всего на свете я завидую тем, кто сдох на войне!       Удар его ладони по её щеке прозвучал невероятно громко в этой тишине, могло показаться, что его слышал весь дом, но никто не спешил бежать в эту комнату. Малфой навис над ней, сжимая руку в кулак, будто собирался добить. Она молчала. Стало так стыдно за свои слова, что впору было провалиться сквозь этот вычищенный пол. Гермиона зажмурила глаза, стараясь не дать волю слезам.       По волосам прошёлся лёгкий ветерок, будто сквозняк, а затем в том месте она почувствовала его трясущуюся руку. Малфой опустился перед ней на колени, не выпуская руку из плена её волос. Вторая жгуче-горячая ладонь оказалась на её, без сомнения, красной щеке.       — Прости.       Драко слегка повернул её лицо и заправил мешающие волосы за ухо, открывая вид на плоды своего творения. Грейнджер не открывала глаза, лишь бы не встречать эту ужасную реальность с вылетевшими из неё словами. Но глаза резко открылись, стоило ей только ощутить его запах слишком близко. Запах и его дыхание на побитой щеке. Через мгновение Малфой поцеловал её щеку. Затем висок. Переносица. Крыло носа. Уголок губ.       Гермиона смотрела ему прямо в глаза и боялась моргнуть, боялась потерять это чувство. Это была уже не зависть, нет, что-то тёплое. Слеза все же покатилась по щеке, где и встретилась с его тёплыми губами.       — Мне больно, слышишь? — он замер. Не убирал свое лицо от не и, вовсе, не шевелился.       — Больше никогда…       — Не от твоей руки мне больно. Моя боль со мной с того дня, как я поняла, что я чужая для вашего мира. Мои друзья погибали за это. И Гарри выиграл, а я ни насколько не стала ближе к тому, что привело меня в восторг в одиннадцать лет. К волшебству. Все равно сотни чистокровных смотрят на меня, будто на трудолюбивого муравья у их ног. Смотрят и думают, как бы раздавить, даже несмотря на то, что я делаю им детей в лаборатории.       — Я не считаю тебя муравьём. И Блейз с Дафной, Пэнси…       — Пэнси сама стала муравьём.       — Если уж ты смогла сделать Пэнси муравьём, то может это сработает на всех нас? — Малфой подушечками больших пальцев убирал солёные капли с её щёк. — Лично я, кажется, уже немного муравей.       Гермиона слегка дернула губой, но не улыбнулась, как он ожидал. Она взяла его за запястья и крепко сдавила, поднимая заплаканный взгляд к его лицу.       — Если ты подумываешь стать муравьем, то должен запомнить кое-что. Ты больше никогда в жизни меня не ударишь, иначе я заставлю твою печень сгнить за несколько секунд, — она, наконец-то, показала ему морщинки в уголках глаз, которые появлялись из-за улыбки.       — Максимально убедительно.