Загадочная история Учихи Обито

      Когда я встретил Тоби впервые, я не обратил на него внимания. Меня еще даже не успели оформить и проводить в палату, а он уже протягивал свою ладонь чуть ли не мне под нос.       — Привет, я Тоби.       Я только смерил ее равнодушным взглядом, пытаясь сконцентрироваться на галочках на бланке, которые нужно было перечеркнуть своей подписью. Его рука была еще одним делом, на которое попросту не хватало ресурсов.       — Привет, я Тоби.       Он, казалось, без конца повторял это, пока я расписывался, шел по коридору, когда мне показали мою палату. Тоби следовал за мной до самой двери, пытаясь заглянуть в лицо, и исчез, только когда эта дверь закрылась.       Я оказался в тишине двухместной палаты. Обе кровати были застелены зелеными покрывалами, тумбочки стояли пустые, равно как шкаф и небольшой стол. Я молча сел на кровать справа, сжимая в руках ремень спортивной сумки, и поглядел в окно, на распустившийся за ним каштан. На похожий на шишку цветок нежно-кремового цвета. Слегка шелестящие на ветру листья. На обычную жизнь, которая для меня могла оборваться три дня назад. Правда, я сам до сих пор не понимал, рад я своему спасению или нет.       Сумка отправилась под кровать, а я, не разуваясь, свернулся калачиком сверху, не снимая покрывала, пахшего пылью. Слушал шаги и голоса в коридоре, стук клювиков и лапок о карниз, шелест листьев, собственное дыхание и сердцебиение. А ведь если бы я не написал, если бы он не решил проверить меня, то… Я дернулся и перевернулся на другой бок, уставившись на соседнюю кровать.       Горло все еще немного болело после насильной промывки, а сгибы локтей — от капельниц. В голове же гулким эхом раз за разом раздавалось «Ты жив, как же хорошо, что ты жив». Я бы должен был быть ему благодарен, только вот от одного воспоминания о его перепуганном лице я был готов выблевать все те таблетки самостоятельно, без помощи резиновой трубки. Слишком активно он пытался втиснуться в мою жизнь. Слишком настойчиво старался вернуться. А теперь он оказался единственным человеком, который у меня остался. Какая же ирония. Преисполненный раздражением, я и не заметил, как проковырял в покрывале маленькую дырку ногтем. Пожалуй, стоило несколько раз подышать квадратом, чтобы успокоиться. На всякий случай перед входом в больницу я выключил телефон, который сейчас наверняка разрывался бы от сотни сообщений с вопросами «Как дела?» и «Не нужно ли что-нибудь?». Теперь же со мной были лишь тишина и одиночество. Практически полное одиночество.       Спустя, казалось, вечность дверь с коротким стуком открылась, цокот каблуков прервал мою медитацию, воздух наполнил терпкий запах духов. Смесь фиалки, пачули и ландышей. Этот нафталиновый запах «Шанель №5». Безразлично я оглядел обтянутые бежево-коричневым нейлоном худые ноги перед собой, когда их обладательница наконец заговорила.       — Доктор Сенджу сможет принять тебя в два часа, пока что сходи на обед. Если будет что-то нужно, попроси медсестру на стойке, дальше по коридору.       Услышав в ответ нечленораздельное мычание, она вышла с тем же цокотом. Я перевернулся на спину и поглядел в заделанный плиткой потолок. Через каждые два квадрата были вставлены решетки, сквозь них просвечивали лампы, в третьей, шестой и восьмой их не хватало. Вздохнув, я снова отвернулся к стене. Есть не хотелось. Но как будто бы было надо. Конечно, теперь мне не приходилось идти к холодильнику, включать микроволновку или плиту, еда была готова сразу, но все равно нужно делать слишком много лишних телодвижений.       Я практически задремал, когда скрип кровати разбудил меня и заставил вздрогнуть. И вместе с ним — боль в желудке. Я поморщился и развернулся, чтобы поглядеть на соседа, но это был Тоби. Черно-бело-зеленое пятно, которое наконец попало в фокус. Он протягивал мне яблоко.       — Вот, забрал из столовой. Обед уже закончился, а ты не пришел, — сказал он, чуть ли не тыча этим яблоком мне в нос. Пахло приятно, и желудок сразу же закрутило, но я лишь снова отвернулся. Только Тоби, видимо, сдаваться не собирался.       Кровать возле ног прогнулась, и теперь я уже подпрыгнул.       — Что тебе нужно? — чуть осипшим голосом возмутился я.       — Возьми яблоко. Ты пропустил обед, и…       — Да не хочу я! — От резкого удара по руке яблоко выпало и откатилось в сторону. Тоби неотрывно следил, как оно закатывается под вторую кровать.       — Ладно. — Он хмыкнул. — Но здесь тебе придется научиться придерживаться некоторых правил, чтобы выжить. И ты, кстати, не сказал, как тебя зовут.       — Ты не спрашивал. — Я снова лег и сложил руки за головой, уставившись в потолок.       — Хорошо. Как тебя зовут? Меня Тоби.       Ни за что бы не догадался.       — Какаши.       — Какаши… — Он повторил мое имя, будто пробуя пасту с ложки, медленно и растянуто. — И за что ты здесь? — Он привалился к стене, едва не придавив задницей мои ноги.       — Какая разница? — Я подвинул их, уперевшись коленями в стену.       — Ну, с таким настроем ты друзей не заведешь.       — Я и не собираюсь.       — О, да брось! — Тоби широко улыбнулся и с силой хлопнул меня по колену, так, что оно заныло, а я поморщился. — Они всем нужны. Даже здесь. Особенно здесь. — Он оглянул палату и зеленоватые мятные стены. — Ты еще не ходил к Цунаде?       — К кому?       — Цунаде. Врачу. Спросит, как дела, таблетки выпишет. И сразу жизнь красками заиграет.       Я вздохнул. Последние антидепрессанты, которые мне выписали, почти довели меня до ручки. Возможно, Сенджу окажется лучше Сарутоби, но надежд у меня практически не осталось. Я не мог отделаться от чувства, что мне уже ничего не поможет.       Осталось дождаться двух.       — А сколько время? — спросил я, приподнимаясь на локтях.       — Не знаю, но обед должен был закончиться в половину второго. Я там до самого конца досидел, — ответил Тоби, и я с трудом сел, выдернув обе ноги из маленького треугольника между стеной и им.       — Куда идти? — снова спросил я, опуская ноги на пол и чуть морщась от пробегающих от ступней вверх неприятных ежиков.       — Пошли, я провожу, — бодро отозвался Тоби, подскакивая, и уверенно направился к двери. Было бы лучше, если бы он просто задал направление, но его было не остановить. Да я и не сильно пытался.       Пока мы шли по коридору психиатрической больницы, Тоби тыкал пальцами в двери, проводя мне своеобразную экскурсию, хотя я даже не просил. Он много чего делал без моего желания. Но сопротивляться не было ни сил, ни резона.       — Вот тут у нас Нагато. — Он ткнул пальцем в дверь палаты через две от моей. — У него клиническая депрессия и ПТСР — родителей на глазах раздавило грузовиком, когда они шли за ним в школу, представляешь? Там Конан. — Он указал на дверь напротив. — Маниакально-депрессивный психоз. Всю палату оригами уделала. О, а вот там…       — Мне неинтересно, — наконец устало оборвал его я. Пройдя мимо двери, я заметил сидящую за столом девушку с голубыми волосами. — Правда, наплевать. Я хочу решить свои проблемы и уйти отсюда.       — Тебе с ними месяц жить, и ты даже их имен не знаешь. — Тоби ухмыльнулся, но махать руками и строить из себя гида перестал.       — За месяц и узнаю. Возможно.       — А ты не самый доброжелательный парень. Ладно. — Он остановился, подперев стену плечом, и скрестил руки на груди. — Тебе сюда. И… встретимся еще. Какаши. — Окинув меня взглядом снизу вверх, насколько хватало обзора с полуметра, Тоби наконец исчез.       Набрав в грудь воздуха и попытавшись стереть упадническое выражение с лица, я коротко постучал два раза. Не дождавшись ответа, повернул ручку и толкнул дверь, оказавшись в полутемном от бордовых штор и коричневой мебели кабинете.       Доктор Сенджу сидела за столом в зеленом кардигане, ярко контрастирующим с обстановкой. Я сделал шаг вперед на коричнево-красный ковер, скрадывающий шаги, и тихо поздоровался.       — А, привет. — Доктор Сенджу подняла голову и отложила ручку, которой что-то писала в огромной тетрадке. Поправила очки, чтобы не бликовали от лампы, и выпрямилась, сложив ладони в замок на столе. — Какаши Хатаке?       Я кивнул.       — Присаживайся.       Рядом с окном, заставленным цикламенами и геранями, стояло удобное, мягкое кресло, однако доктор Сенджу из-за стола вставать на спешила. Она сдвинулась ближе к центру и молча посмотрела на стоящий у противоположного края стола повернутый полубоком стул. Я сел на него и сложил руки на коленях.       — Я получила от твоего врача твою карту. — Она достала из ящика тетрадь, раскрыла ее на третьей странице и тихо пробормотала под нос «клиническая депрессия», «попытка суицида». — Тебе давали довольно сильные препараты, странно, что не помогло.       Я только пожал плечами. Откуда же мне было знать, что могло пойти не так?       — Хорошо. Попробуем новые. В шесть вечера сможешь забрать первую дозу на посту медсестер. — Доктор Сенджу с громким шелестом перелистнула несколько страниц и начала быстро что-то писать — снизу вверх и простым почерком не разобрать, а от врачебного можно и вовсе окосеть. — Сегодня у тебя график свободный, но с завтрашнего дня будешь ходить на групповую терапию. Три раза в неделю, по понедельникам, средам и пятницам. Также… — Она отложила ручку и быстро застучала пальцами по клавиатуре. — Твое индивидуальное расписание. — Щелкнув мышкой, она протянула руку к принтеру, дожидаясь, когда из него выедет теплый лист. — И встречи со мной два раза в неделю, после обеда. Вторник и четверг. — Она протянула мне лист. — Если буду срочно нужна, приходи в любой день с восьми до шести.       — А если это будет выходной? — Я, не глядя, сложил лист пополам.       — Здесь всегда есть дежурный врач. И медсестры.       — Хорошо. — Я кивнул.       — Хочешь мне о чем-нибудь рассказать? — Доктор Сенджу снова сцепила пальцы в замок и пристально посмотрела на меня. — Как ты себя чувствуешь сегодня?       — Нормально. Ну… — Я замялся и сжал лист сильнее, сминая его по краям. — В целом. Я пока еще привыкаю к этому месту.       — Понимаю. Ты раньше ведь не лежал в больницах?       — Только с ангиной. В шесть лет. И пару дней назад. Но это… немного другое.       — Верно, — согласилась она, все так же рассматривая меня в упор.       На полминуты повисла пауза. Я разглядывал проступающие, но нечеткие буквы с обратной стороны листа, считая в голове, сколько раз щелкнула секундная стрелка, пока Сенджу испытующе буравила меня взглядом.       — Хорошо, — наконец произнесла она громко. — На сегодня можешь идти, я еще получше изучу твою историю болезни. Если будут вопросы, обращайся. Ко мне, пока я здесь, или к персоналу.       — А тут есть… библиотека? Или вроде того, — вдруг выпалил я, и она слегка приподняла брови.       — Да, на втором этаже. Рядом с арт-классом.       — Хорошо. А… — Я запнулся. — А у меня будет сосед?       — А нужен? — Она дважды щелкнула мышкой, отвернувшись к монитору. — Тебя в какую палату поместили? Двенадцать?       Я утвердительно промычал.       — Нет, пока никого не собирались. Но если хочешь, отправим.       — Не надо. Я просто… спросил. Мало ли. Тогда я… — Я указал головой в сторону двери.       — Да, конечно. Если больше нет ничего, о чем мне нужно знать.       — Вроде нет. — Поднявшись со стула, я сделал два шага к двери и остановился. — Хотя, я хотел спросить. — Развернувшись полубоком, я заметил, как Сенджу выпрямилась. — А за что сюда попал Тоби?       — Тоби? — спросила она удивленно. — Ты уже успел с ним познакомиться? Знаешь, я не вправе разглашать такие вещи. Если захочешь, можешь спросить у него сам. Правда… ему не очень нравится об этом распространяться.       — Конечно. — Я кивнул, отводя взгляд на стеллаж с книгами. — Просто он выглядит как человек, у которого будто бы нет проблем.       — Если бы не было, его бы сюда не отправили. — Сенджу коротко улыбнулась.       — Ну да, — помедлив, отозвался я. — Верно. Тогда я пойду. Всего… доброго.       Когда дверь за мной закрылась, я развернул мятый лист и бегло оглядел его. Арт-класс, групповые сессии, индивидуальные, прогулки, спорт, физиотерапия… Эта больница больше походила на курорт, если исключить тот малюсенький факт, что большая часть людей была на грани помешательства. Как, впрочем, и я.       Свернув лист в несколько раз, я запихал его в карман джинсов и направился к себе. До ужина оставалось еще три с половиной часа, а под кроватью валялось яблоко. Если помыть и сдернуть кожуру, есть можно. Правда, нож бы мне никто не дал, а просить медсестер чистить для меня яблоко мне казалось унизительным. Я снова прошел мимо палат, на которые успел указать Тоби, на незапертые двери Конан и Нагато, расположившихся почти друг напротив друга, но, поймав мрачный исподлобья взгляд последнего, ускорил шаг. На середине коридора, напротив поста медсестер за стеклянной дверью была лестница, и я задумчиво поглядел на нее. «Покидать отделение самостоятельно запрещено» огромными буквами говорило объявление на стекле, и я оглянулся. Никого рядом, ни справа, ни слева, быть может, мне повезет просочиться незамеченным. Я сделал шаг, как вдруг на плечо легла чужая рука.       — Куда?       Дернувшись, я медленно повернулся и столкнулся взглядом с грузным, похожим на огра громадным медбратом.       — В библио…       — О, вот ты где! — раздался голос Тоби, и я, воспользовавшись замешательством, высвободил плечо из огромной лапы. — Как результат?       — Нормально, — ответил я, одергивая рукав рубашки, смятый в хватке. — Хотел сходить почитать.       — О, и я тоже, — бодро сказал он. — Мы скоро придем. — Он приятно улыбнулся смерившему его подозрительным взглядом медбрату и толкнул меня к двери. Тот что-то буркнул, но вернулся на пост.       — А я думал, нам нельзя выходить, — задумчиво произнес я, и Тоби фыркнул, скача по ступеням.       — Если правильно договариваться, можно все. И тебе стоит этому научиться. Но пока ты со мной — проблем не будет.       Тоби снова стал путеводной звездой, а затертый маленький герб Слизерина на его худи — маяком. Мы спустились на еще один пролет, Тоби перепрыгнул три ступеньки вниз, резво свернул налево и, слегка пружиня, зашагал по коридору. Я плелся следом, оглядывая серые стены и слушая наши шаги, отдававшиеся глухим гулом от линолеума. Толкнув дверь, Тоби впустил меня вперед, и я оказался внутри небольшой, уютной, бордовой библиотеки.       Обитель моя.       Тишина и покой, как раз то самое место, где лучше всего слышны мысли. Да, об этом я как-то не подумал. Даже книгами их не всегда получается выключить.       — И что предпочитаешь? — Тоби подошел так близко, что я ощущал его тепло спиной и поспешил отойти в сторону, к стеллажам с классикой. — О, Дюма?       — Нет, Верн. — Я взял с полки старую, с желтыми плотными страницами «20 тысяч лье» и раскрыл на первой главе. Нет, не то. Вернул книгу на полку и отправился дальше.       — Надо было «Гранта» брать, — заметил Тоби, проводя пальцами по краям стеллажей.       — Я уже читал, — ровно ответил я. Кинг? Тупые концовки. Ремарк? Ох, спасибо, я уже нарыдался. О. Я замер, глядя на имя на корешке.       — «Билли Миллиган»? — Тоби фыркнул и уселся на стол, забираясь ногами на скамейку рядом. — Возьми лучше «Элджернона».       — Тоже читал. А что, Миллиган плох? — Я бросил на него скептический взгляд и устроился за соседним столом. Тоби почесал нос.       — Как сказать. — Он сложил руки на коленях. — Не самое интересное, что я видел.       — Зато документально. Хотя с трудом верится, что это правда. — Я положил книгу на стол и, раскрыв, начал читать благодарности от автора, подперев голову рукой. Тоби, выждав тридцать секунд, пересел ко мне. — В смысле множество личностей. Разве такое бывает?       — Она тебе сказала, да? — спросил он, цедя каждое слово, и я поднял глаза, не меняя позы.       — Что сказала?       — Что… — Он запнулся и хмыкнул, тут же складывая руки на столе. — Не сказала?       — Не понимаю, о чем ты. — Я вернулся к книге. Однако совершенно не вникал в написанное — буквы отчаянно отказывались складываться в слова, и я перелистнул через страницу, открыв предисловие. Может, здесь мне повезет больше.       Я уже несколько месяцев не мог нормально читать из-за проблем с концентрацией, это делали за меня и вслух. Но не Тоби же об этом просить, в самом деле.       — Ладно. — Обдумывание ответа заняло у него целую минуту, за которую я пытался раздробить на более понятные части «диссоциативное расстройство личности». Ну вот и кому надо было давать болезням такие сложные названия? — А за что ты здесь? — спросил он, отчего я дернулся. Молча подвинул книгу ближе и скрестил ноги под столом, упираясь в страницы всем видом. — Не очень-то вежливо.       — А мне это обсуждать не хочется, — сказал я тихо, бессильно наблюдая за решившими окончательно взбеситься буквами.       «Позвони мне, если будет что-то нужно».       Да, Ирука, пожалуйста, почитай мне, мне не справиться. Насколько нужно быть жалким, чтобы опуститься до такого? Нет уж, дурацкие буквы, я с вами разделаюсь своими силами, вот увидите.       — Самовыпил? — Голос Тоби прозвучал спокойно, но так четко, что внутренности сковало, а я застыл, не дыша. И тут же накрыл чистое запястье рукой, сжав его под столом. — Тут много таких, не переживай.       — Мне все равно, — ответил я тихо. — Но с чего ты вообще это взял?       — Заглянул в твою карту. Ой! — Он вскинул руки и широко улыбнулся, когда я уставился на него округлившимися глазами. — Извини, я не специально. То есть, конечно, да, но без злого умысла.       Я захлопнул книгу и выпрямился. Ах, как красиво бы имя Дэниела Киза смотрелось на его лбу, прямо вровень с черной, криво стриженной челкой. Жаль, что оно напечатано, а не выгравировано на обложке. Очень жаль.       — Чего ты до меня докопался? — Я пытался, изо всех сил пытался быть серьезным. А голос все равно дрожал, как у пятиклашки перед задирой, который вот-вот вытрясет из него деньги на завтрак.       — Ты показался мне интересным. Не похожим на остальных. — Тоби равнодушно пожал плечами. — Но если это такая болезненная тема, то можешь не говорить. Я и так понял, — добавил он с кривой ухмылкой.       Интересно, если я все-таки ему врежу, меня быстро выкинут отсюда? Или просто погрозят пальцем и лишат походов в арт-класс? Я бы смог смириться с таким наказанием.       — Молодец. — Я сгреб книгу и поднялся. Тоби поравнялся со мной. Надеяться, что он уйдет или оставит меня в покое, было глупо, я уже практически смирился.       — Нам нельзя брать книги с собой, — заметил он, и я растерянно поглядел на обложку, прятавшую историю, ставшую в один миг заветным сокровищем, с которым приходилось несправедливо расставаться. — Если хочешь читать, то придется здесь.       Сколько же дурацких правил в этой больнице?       Нехотя я вернул книгу на полку, прошел мимо охранника, чуть сгорбившись, а Тоби все время следовал за мной. Кажется, на ближайший месяц у меня появилась компания против моей воли.       — Эй, пойдем. — Он коснулся моей руки, и я дернулся, оглядываясь на него. И сразу заметил край пачки сигарет, которую он, смятую до неприличия, прятал в кармане спортивок.       — Не знал, что тут можно курить, — недоверчиво сказал я, но он уже утянул меня в туалет. Закрыв дверь, но не заперев, он протянул мне выуженную из пачки и изрядно потрепанную жизнью сигарету, но я покачал головой. Тоби равнодушно хмыкнул и запрыгнул на подоконник, открыв форточку.       — Можно, если тебя не поймают, — произнес он и, поднеся зажигалку к сигарете, закурил. — А если давать половину санитарам, тогда они волшебным образом слепнут, — ухмыльнулся он. — Ладно, говори. Кто она?       — Что? — Я недоуменно вскинул бровь. — Какая еще она?       — Которая тебя откачала. — Устроившись удобнее, Тоби свесил ногу вниз, упираясь пяткой в радиатор, вторую оставил на подоконнике и выдохнул дым в форточку. — Если бы ты хотел откинуться, ты бы сделал это так, чтобы никто не узнал. Но ведь узнали же. Так кто?       — Это был мой… друг, — нехотя ответил я и отошел назад: хоть дым и не долетал до меня, запах все равно добирался. Противный и едкий, а мой организм не по… Хотя, что уж.       — Ага. Друг. — Тоби хмыкнул. — Красивый? — Он сделал новую затяжку, искоса разглядывая меня.       — Какая разница? — фыркнул я, отворачиваясь и обхватывая себя руками.       — Интересно. — Он пожал плечами. — Все-таки не каждому так доверишься. А ты еще и покраснел, когда мы про него заговорили. Значит, что-то наклевывается.       — Скорее не может закончиться, — поправил я его еле слышно, но кафель на стенах решил сыграть злую шутку.       — Ага, так ты его отшил?! — победно вскрикнул Тоби, а я поморщился от гулко разлетевшегося по туалету возгласа. — Вот это да. Даже интересно, что же там за парень такой.       — А ты сам? — Я наконец повернулся, уставившись на него чуть исподлобья. — Что здесь забыл? Вроде особо депрессивным не выглядишь.       — У меня не депрессия. Я агрессивный немного. Пил в баре, а там один умник влез, ну и, слово за слово, я разбил ему голову. А его другу сломал нос, — ответил Тоби. Просто, словно рассказывал о походе в магазин, при этом скалясь в акульей улыбке. И тут же прыснул, заметив, как вытянулось мое лицо, а сам я вжался в дверь. — Да брось, я тебе ничего не сделаю. Но если кто наедет, ты скажи. — Он выдохнул последнюю струйку дыма от почти истлевшей сигареты и потушил ее об оконную раму. На ней остался черный полукруг, а вместе с ним — запах жженого пластика.       — Как будто тебе позволят устроить тут потасовку. — Я отшатнулся, когда он подошел к раковине и открыл воду во весь напор, и тут же поймал его взгляд в отражении.       — Ну, мало ли. Тупиц каких-то отогнать, бывших парней. — Тоби подмигнул мне, смочив руки, и наконец позволил выйти из прокуренного туалета. Санитары на посту нашего отделения получили бы Оскар за то, как живо делали вид, будто мы не провоняли табаком с ног до головы. — Ладно, у меня еще дела, увидимся за ужином. — Он коротко и мягко стукнул меня кулаком в плечо, вновь оглядел и, оставив возле двери палаты с номером двенадцать, ушел, все так же пружиня и тихо насвистывая. Я только глядел ему вслед, пока он не исчез за углом коридора, не беря до конца в толк, почему я не смог его послать. Просто сказать нет. Вряд ли он бы понял с первого раза, но с десятого, может быть, до него бы дошло.       Однако я все-таки этого не сделал.       В моей палате было все так же пусто, я медленно дошел до окна и остановился, вновь разглядывая пушистые шишки каштанов с нежно-розовой сердцевиной. Тишина и покой, снова, наконец-то. Я опустился на кровать, не отрывая взгляд от покачивающихся цветов, и сложил руки, прижав ладони друг к другу коленями. И только спустя секунды осознал, как сильно они тряслись бы, не зажми я их. Снова это лицо, от воспоминаний о котором хотелось кричать.       «Позвони мне, если будет что-то нужно». В его голосе, взгляде карих глаз, в нем самом так и читалось отчаянное «пожалуйста», он умолял меня просить его о помощи, требовал быть нужным. Мне нужным. С одной стороны, меня уже тошнило от его доброты и верности мне, с другой… без него меня и правда бы тут не было.       Если честно, я не пытался. Если серьезно, это была случайность. Я просто выпил слишком много снотворного, чтобы успокоиться. Хмыкнув, я проводил взглядом улетевшего с подоконника воробья. Но если быть до конца откровенным...       Пожалуй, Тоби был прав. Я хотел, чтобы меня спасли, от отчаяния или смерти, повезло, что спасителем оказался он. Другой идиот бы запаниковал, возможно, все бы так хорошо не закончилось. Но для Ируки обстоятельства сложились наилучшим образом, он теперь наверняка телефон из виду не выпускал. И ждал, ждал, когда я наконец в слезах и соплях попрошу его приехать. И приедет же. С горой вещей, моих любимых закусок, книг, будет держать за руку, выслушивать все причитания… Я поежился и вздрогнул, прогоняя наваждение. От любви я шагнул к презрению всего за несколько месяцев, а ведь три года назад я думал, что никогда его не отпущу. Отлично жизнь умеет сбросить розовые очки с носа. Думаю о миленьком личике, красивых глазах, сладком запахе, мягком голосе, щекочущих во время поцелуев и ласк кожу волосах и хочется в подушку кричать и яростно рвать ее зубами, только бы забыть и больше никогда не вспоминать. Он делал меня слабым. Делал нуждающимся, привязанным, а я таким быть не хотел. И не буду. Никогда не буду, и тебе, Ирука, придется с этим смириться.       К ужину я наконец взял себя в руки. Переоделся в аккуратно выглаженную мою любимую черную футболку с мультяшной сиба-ину, со слегка потертым принтом. В такие же приведенные в порядок спортивки, постиранные со смягчителем для белья, чтобы мне было удобнее. Не читая, спрятал записку поглубже в сумку — я и так знал, что там, на лишнее убийственное сердечко возле его имени мне смотреть не хотелось. Выбросил яблоко в урну и, наконец, впервые с самого утра, оглядел себя в зеркале. Да, в моих мешках под глазами можно спрятать тонну таких яблок. Надеюсь, новые таблетки подействуют быстро.       В коридоре, по сравнению с тем, что я видел днем, творился ажиотаж — все толпились возле стойки медсестер, чтобы получить свои лекарства. Там я увидел Тоби. Прислонившись к стене, он играл с брелоком для ключей, висевшем на указательном пальце, и ждал. Ждал меня, судя по тому, как улыбка скривила его лицо, когда наши взгляды встретились. Я бегло оглядел висевший за ним стационарный телефон, но сразу же вернулся к медсестре, которая выставляла на стойку стаканчики с таблетками. Конечно, я бы мог позвонить, я знал, что меня ждут, но… Встав в очередь, я едва заметно качнул головой, прикрыв на долю секунды глаза.       Спасибо, прости, но как-нибудь в другой раз. Эту главу моей жизни, дорогой Ирука, я должен пройти самостоятельно.