Птица и Колдунья

      Инга очень любила свою партнёршу- даже готова была каждый вечер говорить Дагбаевой о том, как сильно любит ее. Она никогда не была скупа на проявления любви и теплые слова, всегда говорила о том, о чем хотела: обнимала, целовала в щёку, говорила слова любви. Юма была скупа на такие слова в ответ. Инга не требовала ответного внимания, хотя где-то в глубине души по-человечески хотелось услышать в ответ: “Я тоже тебя люблю”. Разве она так много просит? Всего четыре слова, что заставят в груди все трепетать и согреют душу.       Но Инга не просила ничего в ответ. Она всегда улыбалась и всегда была готова поддержать. Чашкой чая с пледом, например. Вытащить возлюбленную из-за ноутбука и заставить, наконец, отдохнуть. Или вытащить на улицу в солнечную (относительно Питера) погоду. Девушке было совсем несложно. Юма принимала заботу, конечно, не как данность, но отвечала она далеко не эмоционально- Юма предпочитала отвечать материальными вещами. Инга хотела не этого, но все же молчала: ну не умеет Юма проявлять любовь так, как Инга, и что в этом такого? Они ведь не обязательно должны быть точь-в-точь одинаковы, противоположности же притягиваются.       Инга всегда хотела помочь Юме. Поддержать морально, помочь отдохнуть, позаботиться. Так Ингрид воспитывала обоих внуков: любовь проявляется в поступках. Юму, возможно, воспитали по-другому, и это не ее вина.       Инга соврала бы, если бы сказала, что не была удивлена, когда Юма в момент разговора после долгой ссоры резко вскочила на ноги, подходя к стулу, на котором сидела Маяковская. Дагбаева встала, оперевшись руками о спинку кухонного стула, заглянув в глаза рыжеволосой. Инга молчала, Юма тоже, и первая не могла понять, что происходит, пока Юма не выпалила на одном выдохе, наладив зрительный контакт: -Я люблю тебя. -Вновь повисла могильная тишина. Инга была удивлена и рада слышать, наконец, эти заветные слова от возлюбленной. Маяковская смотрела восхищенными глазами в алые напротив. Юма сжала губы и отстранилась, но ее притянули обратно, прижав к себе. -Я тоже люблю тебя, Юма. -Тихо ответила Инга, уткнувшись носом в плечо брюнетки.       Больше Юма таких фраз не произносила. Но Инга и не требовала: она видела и понимала, насколько тяжело было любимой напрямую говорить о своих чувствах. Маяковская продолжала жить так, как раньше- целовала, обнимала и часто говорила Юме о том, как любит ее.       Инга и не ожидала услышать снова признание от Дагбаевой, но бабушка всегда учила не зарекаться: никогда не знаешь, что может случиться завтра. Особенно Инга не ожидала, что придется убивать. Маяковская сидела у стены квартиры, сжимая в трясущихся руках кухонный ножик. В их квартиру ворвались. Маяковская такого исхода не ожидала: Юма ничего не говорила о том, что у вальщиков могут быть такие… конкуренты.       Девушка дернулась, когда на плечо легла чужая ладонь. Инга подняла глаза и увидела перед собой Юмжит, в глазах Маяковской стояли слезы, что потекли, как только до нее дошло то, что сейчас произошло. Она убила человека. На ее руках сейчас чужая кровь. Брюнетка осторожно положила ладони на щеки Маяковской и приподняла лицо девушки. -Инга, посмотри на меня. -Достаточно громко произнесла Юма, заглядывая в радужку рыжеволосой. Та не слышала любимую. -Инга, я… -Юмжит резко замолчала, подбирая слова, прежде чем прошептать. -Инги, я очень люблю тебя. Посмотри на меня, пожалуйста… -”ведьмочка” посмотрела на любимую заплаканными глазами. -Инга, все будет хорошо… -Я его убила… -Совсем тихо ответила Маяковская, захлебываясь в слезах. Дагбаева обняла девушку, прикасаясь губами к рыжей макушке. -Все будет хорошо…       Юма не обманула- все осталось так, как было. Как будто того убийства и вовсе не было. И Инга начала забывать, ведь единственное, что навсегда осталось в памяти с того дня- это слова Дагбаевой и ее прохладные ладони, что крепко обнимали Ингу.