***
В тени леса их не видно, он знает это. Ночи нет, но их скрывают стволы деревьев и их раскидистые кроны, ветви. Чуть больше неосторожности и нерасторопности – их замечают, но они слишком много лет прячутся по углам, чтобы теперь всё испортить. Охранников много, широкоплечие мужчины обходят весь периметр, но их количество – не их преимущество. Уж он знает, что в меньшинстве удобнее, практичнее, быстрее. Вдох предвкушения срывается с его уст, когда он замечает уже знакомую им тройку на подъездной дорожке к Сириусу. – Гляди-ка, повелись, – слышится позади голос, но он всё следит за вспышкой огненных волос, обладательница которых спешит войти внутрь. – Подумай немного, Ан. Даулинг в курсе, что двадцатого числа все здесь, она бы и так сюда пошла, когда узнала бы дату, – звучит в ответ. – Но дату мы ей показали, так что они повелись, – юность слишком отчётливо заметна и в словах, и в тоне. Ему плевать, как они здесь оказываются. Ему плевать даже, что они вообще здесь. Главное – впереди, главное то, что ожидает их после всего цирка королевств и фей. Они терпят слишком много лет, и остаётся совсем немного. – Хватит, – говорит он, хрипя из-за долгого молчания. Перед глазами – рыжие волосы, скрывающиеся за высокими двойными дверьми. – Пора уходить. Спиной он уходит в чащу, утягивая за собой остальных.***
Музе кажется, они попадают в адскую временную петлю, на которой из раза в раз они оказываются в эпицентре кошмарных абсурдов. Всё, что происходит, нереально, оно – иллюзия, потому что по-настоящему такого не бывает. Люди не возвращаются из мёртвых, люди не возвращаются из других миров. Она, наверное, должна радоваться, счастливо проливать слёзы, но её парализует страх, кататонический ужас, что сжимает все её конечности в тиски, что делает ткань вечернего платья шершавой и колючей. Она не понимает, как движется по коридору, полному смутившихся и паникующих гостей. Всё, что чувствует, кроме шока, – ладони на плечах. – Чёрт, чёрт, чёрт, что за херня… – Голос Ривена пробивается сквозь толщу воды, и его слова – единственное, что она различает. С помощью его рук они маневрируют между людьми, поворачивают, ориентируются, но Муза не находит в себе сил поблагодарить его за это. Она вообще не может понять, как себя вести. – …де Сильва, чёрт бы его побрал! Что делать-то вообще?! Ты слышишь меня? Последнее скорее всего обращено к ней, но она молча переставляет ноги. Ей хочется ответить, но мысли, что спиралями закручиваются у неё в голове, мешают и мешают, затыкая. Её тошнит, когда они поднимаются по порогам на неизвестно, какой по счёту этаж. – Что со Стеллой и Скаем? – Шёпотом спрашивает она, надеясь, что будет услышана. Перед глазами проносятся картины их грёбанного танца: она смотрит на своего друга, позволяет ему кружить себя и смотреть также внимательно, потом слышит лихорадочный выдох подруги, следит за её взглядом, а затем туман. – Что? Повтори, пожалуйста, не молчи только! – Нервно тараторит Ривен. – Где Скай и Стелла? Ты видел их? – срываясь, Муза повторяет вопрос. Её пугает то, что она просто не может вспомнить, как они все вдруг потеряли друг друга во дворце. – Я видел, как Стеллу уводили родители, а Скай… Не проследил, но, думаю, где-то с Солом. Мы должны отыскать их, но они не отвечают на звонки, ни один, – отвечает он, заставляя её повернуть снова. Она не знает, куда они идут, не знает даже, в курсе ли сам Ривен, но сопротивляться не собирается. Какой смысл? Ей страшно, потому что всё не может произойти просто так. Ей страшно, потому что просто так не бывает. Она помнит письмо Блум: портал закрывается с той стороны, но открывается ли? Может, они просто знают слишком мало, может, её подруга стала сильнее, и магия её смогла вернуть её обратно, но просто так не бывает. Муза даже понимает мало, что из себя представляет Царство Тьмы, но может ли быть так легко возвратиться оттуда, если войти туда так сложно? Ей вдруг хочется плакать, потому что Мисс Даулинг кажется миражом, иллюзией, как и несколько месяцев назад, когда они потеряли её безвозвратно. Она даже не видела её тогда, но сейчас до одури страшно, что, как только она поверит в её реальность, женщина снова исчезнет. Муза скучает по ней, скучает по её строгому, но доброму взгляду, скучает по тому, что только Даулинг её всегда понимала. То, что она здесь, – дар или предзнаменование? Она с запозданием узнаёт коридор, в котором находятся их с Террой и Флоры с Аишей временные покои. Где же они? С нижних и верхних этажей раздаются нервные голоса, вопросы, непонимания, слышатся быстрые шаги и стуки каблуков. Муза, точно воздух становится густой жидкостью, с трудом качает головой, силясь прогнать наваждение, прогнать дымку и вспомнить, что ей тоже нужно поговорить с Сильвой. – Мы собирались сегодня вернуться в Алфею вместе. Я должна напомнить ему, – проговаривает она, начиная оглядываться по сторонам. Скованность постепенно сходит, шок медленно отпускает её. Когда она набирает темп ходьбы, Ривен оказывается не позади, а рядом. Его лицо сначала непонимающее. – С ним вместе? Зач..? – И в следующий момент в глазах друга вспыхивает воспоминание. – Точно! Вы же должны подписать документы на опеку. – Это не совсем опека. Просто я буду жить в Алфее под его ответственностью, – бормочет она, подхватывая подол платья. Оно мешается, замедляя её, но приходится мириться с этим. Муза замирает, ощущая нужную энергию, нужного человека. Она смотрит за угол и видит Сола. – Я понимаю, что ты хочешь разобраться и хочешь пойти со мной… – Слышит она директора, но его перебивают. – Я не хочу идти с… вами, – прерывает отца Скай. Она вглядывается в его лицо и видит лишь пустоту, абсолютную прострацию, шок, кататонию, что и она чувствовала минуту назад. Он смотрит на Сильву, посылая тому выразительный взгляд, и, даже если бы она не была феей разума, она видит всё, что в нём написано: «Мне нужно время, чтобы осознать». – Я приеду в школу вместе с остальными через три дня. Пожалуйста. – Хорошо, только… Будьте с Ривеном рядом, ладно? Я буду… – И снова Сол не договаривает, поворачиваясь в другую сторону. – А я хочу пойти с вами со всеми! Возьми меня с собой! – Беатрикс стоит по правую руку Сола, чуть ли не свисая на ней. Муза видит лишь ей затылок, выражение лица ей недоступно, но по голосу всё понятно и так. Она чувствует ладонь Рива на запястье, встречает его взгляд. Наверное, они у них идентичные, потому что чувствует она то же, что замечает в его радужках: непринятие и желание проснуться. Едва заметно кивая ему, Муза «отмирает» и начинает двигаться по коридору. На запястье больше нет ладони, но она ощущает её в миллиметре от своих костяшек, когда шагает ближе к остальным. – Зачем? Ты хоть понимаешь, что происходит? Мы их увозим, чтобы разобраться и не подвергать всех опасности, а ты будешь мешаться… – Сильва силится достучаться до Беатрикс, но получается плохо. – Потому что я хочу послушать, что они расскажут! И не каким-то там чёртовым чиновникам или как их называют, а тебе и Берри… – Ты останешься в Сириусе… – Тогда я сбегу, понял? – Выпаливает фея воздуха, подходя ближе к директору и нагло заглядывая ему прямо в глаза. Скай замечает их, но никаких знаков не подаёт. – Ты знаешь, что смогу. Все уснут, я сбегу из дворца, вырублю охранников, украду машину… – Поедешь по лесу без сопровождения, тебя выследят ведьмы и опять похитят, так? Ты сдурела? – Директор начинает злиться, выходя из себя. – Всё, уже двадцатое число, военных призывают обратно в части! Мы больше не в безопасности, и это ещё если не учитывать сегодняшние события! Ты остаёшься здесь, под присмотром… – Ты же знаешь, что она не станет сидеть, если не захочет. Мы не собираемся следить за ней, – Скай, до этого молчавший, снова говорит, обращая внимание отца на себя. Он холоден, отстранён, задумчив, но тем не менее пожимает плечами. – Пусть идёт с вами, так всем будет спокойнее. – К тому же я тоже должна пойти, – Муза наконец подаёт голос, привлекая три пары глаза в свою сторону. Она не горит желанием три дня находиться в компании одной только Беатрикс, но у них нет выбора. К тому же это очевидно: если она пойдёт, то Би точно не даст никому покоя и увяжется следом. – Чёрт, опека… – Сильва вздыхает и с трудом сдерживает стон, когда устало закрывает лицо руками. Муза чувствует, что за всеми его измождённость и тревогой как директора скрываются ещё и нечто иное. Его взгляд на Даулинг – чуть ли не единственное, что она чётко помнит из случившегося полчаса назад, и она знает, что Сол так же, как и они сами, понятия не имеет, что вообще происходит и что делать. Когда он берёт себя в руки, и выражение его лица становится каменным, он кивает им обеим. – Ладно. Переодеться не успеете, просто соберите вещи быстрее. Жду. Ей не нужно повторять дважды. Она разворачивается, спеша в покои, и последнее, что замечает, как Скай притягивает отца в объятия, а Ривен кладёт мужчине руку на плечо. Хорошо, что за два дня она так и не успевает распаковать сумку. Муза лихорадочно складывает джинсы и футболку, буквально сбрасывает косметику, что стоит в ванной комнате, в косметичку, с трудом закрывая застёжку. Терры в комнате нет, и она не может определиться, как себя чувствует. С одной стороны, она всё задаётся вопросом, где остальные девочки, но, с другой стороны, хорошо, что никто её не отвлекает. Когда она выходит в коридор, сталкивается с Беатрикс. Девушка тоже, видимо, не хочет никого задерживать (хотя, наверное, Би просто хочет узнать всё поскорее), и они, не говоря друг другу и слова, молча шагают к ожидающему их Сильве. Он разговаривает с кем-то по телефону, должно быть, с Берри, и настроение его ни на каплю не поднимается. Он всё так же хмур, как и Скай с Ривеном рядом с ним. – Вот вы где! Мы вас потеряли! – Голос Терры заставляет Музу сначала вздрогнуть, а потом, увидев подругу, облегчённо выдохнуть. Харви вместе со своими братом и отцом быстро перемещаются по коридору, профессор и Сэм приближаются к Солу, а Терра, соответственно, к ним. – Всё так быстро произошло, папа тоже ничего не понял. Вы знаете, где остальные и… ну… они? – Нет, но сейчас они должны подойти. Мы уходим в школу, – за них обеих отвечает Беатрикс, оглядываясь по сторонам. – Что, вы идёте в Алфею? Мы с вами!.. – Нет, вы остаётесь здесь, – Сильва произносит не эмоционально и яростно, но подтон, холодный и острый, напрягает её. Муза медленно поднимает взгляд на директора, между тем замечая Ривена и его кивок в сторону. Она хмурится, поворачивается и впервые за почти четыре месяца видит Блум вблизи. Сердце начинает стучать чаще, а она продолжает слушать Сола. – Из вас в школу идут только Муза и Беатрикс. Никто больше, точка. Расходитесь по комнатам, директор Берри останется с вами и проверит. Повисает тишина, потому что никто не смеет возразить или поспорить. Даже Би, не съязвив как обычно, тихо подходит ближе к Сильве. Ей, честно, первое время странно замечать, как отношения между этими двумя теплеют и становятся более расслабленными, но теперь она уже и не помнит, как было по-другому. Сталь из взгляда Сола не пропадает никуда, он всё так же напряжённо вздыхает и, в последний раз взглянув на Ская и Ривена, ступает за поворот. Муза, не зная, что делать ещё, следует за ним, ощущая Беатрикс за спиной. Никто из них не сморит на троих людей, что идут за ними. Не удержавшись, она хочет на прощание посмотреть на девочек. Перед тем, как начать спускаться по ступеням, она оборачивается и видит скрывающихся в её с Террой покоях Стеллу и Ская. Молча она надеется, что между ними ничего не поменяется. Через портал, открытый королевой, они проходят быстро, Муза даже не замечает, как величественная комната сменяется кабинетом директора Алфеи. Вместе с ними в школе оказываются Бавани и несколько её солдат, которые эту ночь будут следить за безопасностью. Перед глазами уже знакомые стол, витражи за ним, книжные полки, и она чувствует, как взгляд затуманивается слезами. Она так и не может привыкнуть, что этот кабинет принадлежит Альберту Берри, не может привыкнуть, что несколько месяцев назад принадлежал Розалинд Хейл, потому что в её голове он всегда и навечно принадлежит Фаре Даулинг. И когда Муза, неловко отдёргивая бальное платье, видит мягкую улыбку старшей феи разума, она, не задумываясь, падает в её объятия. – Мы так по вам скучали, Мисс Даулинг, – она слышит свой эмоциональный шёпот будто со стороны, и от этого плакать хочется сильнее. Знакомый запах духов почти не чувствуется, но, должно быть, ткань пальто и шарфа всё ещё хранят его. Ласковые и тёплые женские руки прижимают её к себе, грея её дрожащие оголённые плечи, и нежно поглаживают по спине. – Я по вам тоже, Муза, я тоже… Жаль, что не успела посмотреть на ваш танец, – щека женщины прижимается к её волосам, а голос кажется мягким пледом, кутающим зимним вечером. Ей про остальных людей в комнате вспоминать не хочется, только бы объятия эти длились дольше. Но остальные не забывают про неё. – А ты с Ривеном была, да? Неожиданный поворот, подруга! Всхлипнув, она в один миг отстраняется от Мисс Даулинг и обхватывает руками шею Блум. Мельком она слышит незлой смешок женщины, но полностью погружается в родное ощущение подруги рядом с собой. Наверное, Блум удивлена её тактильности, удивлена её цепким пальцам, но молчит и тихо обнимает в ответ. Рыжие волосы заполоняют всё её поле зрения, мешают, лезут в нос, в рот, в глаза, но ей всё равно, потому что это волосы Блум. – Так, девочки, спать, – Сильва напоминает о своём присутствии, и Муза не знает, ругаться ли на него за то, что прерывает такой момент, благодарить ли за возвращение обратно в реальность. Она нехотя разжимает руки, делая шаг назад, и шмыгает носом. – Но ведь..! – Беатрикс вдруг восклицает. – Мне тебя уложить? – Сол перебивает её твёрдо и даже грубо. Смотрит остро, ждёт реакции, но, когда Би сдаётся и, закатив глаза, опускает голову, он кивает. – И правильно. Всё. Муза, они будут тут около девяти, ориентируйся по времени. Спокойной ночи. Она не хочет загружать его ещё больше, не хочет делать хуже его и без того отчаянную безысходность. Они с Беатрикс медленно шагают к выходу. Тихие голоса почему-то причиняют боль. «Я рада, что ты впустил их, что позволил быть рядом,» – искренне шепчет Даулинг, но в ответ ей только дрожащее «мы сейчас это будем обсуждать, Фара?». Последнее, что она слышит, это имя той светловолосой незнакомки, что следует везде за Блум так, словно не может понять, где находится. Её зовут Дафна.***
Беатрикс не уверена, как должна вести себя. Она только узнаёт себя истинную, себя глубинную, и не может ответить с точностью на вопрос, нравится ли ей эта девушка, что смотрит на неё с зеркального отражения. Раньше всё, что она делала, было похоже на обрывочное снятие пластыря с кровоточащей раны, но теперь, точно впервые сняв с глаз чёрную повязку, она понимает, что иногда кровоточит не её рана, а чья-то чужая. Сотни мыслей пролетает в её голове за ночь, в которую она не может уснуть, но ни одна из них не помогает. Беатрикс хочет, честно хочет не терпящим возражений тоном поставить перед фактом: она сядет рядом и будет слушать Блум, будет самостоятельно анализировать эту витиеватую информацию. Она – часть всей этой истории с Астер Деллом, такая же немаленькая, как и Питерс, и имеет полное право услышать всё из первых уст. Когда Муза уходит на встречу с представителем опеки, Беа идёт следом. Сильва будет там же, и ей нужно будет поймать его и попросить о встрече с «воскресшими». И с девушкой по имени Дафна. Она ждёт, ждёт и ждёт, сидя у кабинета и сдерживая своё нетерпение. Может, лучше просто распахнуть дверь и сказать, что она сейчас же пойдёт и сама отыщет Блум в Алфее, сама прикажет рассказать всё, но она сидит и не смеет прерывать разговор. Даже не прислушивается к приглушённым голосам за стенкой, но не знает, отчего вдруг такая тактичность. А потом из-за угла раздаётся звук неторопливых, но уверенных шагов, и Беатрикс, не желая вступать с кем бы то ни было в диалог и объяснять своё здесь присутствие, проворно прячется за углом. Как назло, в тот же момент нужная ей дверь наконец открывается, и Сильва с Музой в сопровождении высокого мужчины выходят в коридор. Через секунду из-за поворота появляется та, чьи шаги ей слышались мгновение назад: рядом с вышедшими из кабинета возникает Даулинг. Лицо Сола окаменевает, Би хмурится в непонимании. – Добрый день, – бывшая директриса кивает дружелюбно незнакомому мужчине, и, получив немного удивлённый, ответный жест приветствия, говорит сдержанно: – мне нужно поговорить с директором Сильвой. Когда представитель опеки, пожав руку Солу и улыбнувшись Музе, пропадает из поля её зрения, а её новоиспечённая «соседка по Алфее» неловко прощается, пообещав прийти на поле через полтора часа, Беатрикс не знает, стоит ли выходить из укрытия. Возможно, Даулинг уже чувствует её присутствие, но, только проследив за взглядом женщины, Би понимает, что никто и малейшего внимания на неё не обращает. Не нужно быть феей разума, чтобы ощутить напряжение. Она не может связать это ощущение и тех людей, которых видит. Раньше такого не было, раньше всё было по-другому. Выражение лица Сильвы всё ещё нечто несопоставимое, нечто неясное, тогда как Даулинг смотрит на него слишком открыто, слишком… умоляюще, что ли. На самом деле, эпитет подобрать сложно, но этот взгляд, такой кроткий и сомневающийся, никак не укладывается в голове Беатрикс. Сол кивает, словно самому себе, и, не сказав и слова, медленно входит обратно в кабинет. Незакрытая дверь сама приглашает замершую в одиночестве женщину войти следом. Би понимает, что до возвращения Розалинд между ними что-то произошло. Что-то, из-за чего их когда-то слишком близкие (для двух «друзей») отношения становятся отстранёнными. Сильва чем-то задет, и даже после всего он всё ещё держится холодно, и это его – может, всего лишь внешнее – равнодушие напоминает ей о его гневе на неё и о причине, по которой этот гнев может быть вновь направлен в её сторону. Сердце неприятно съёживается. Она старается не думать об этом. Если он ведёт себя так, значит, не знает и не узнает, если она сама не расскажет. Скай может, но за все эти месяцы он не говорит. Но теперь Блум здесь, и вся правда может раскрыться. Ей всё ещё не хочется размышлять об этом. Ей страшно. Беатрикс решает, что сейчас больше крови теряет Сильва, а не она. Она видит, как он смотрит на Даулинг, как отсутствует в мире его мыслей, как не может понять, что делать дальше и как всех защитить. У него слишком много проблем, и она не станет подливать масла в огонь. Она подождёт. – Твои родители всё ещё в Сириусе? – спрашивает она Стеллу по телефону, пока сидит на крыше, в своём любимом месте, и наблюдает за Блум и странной Дафной. Они неспешно прогуливаются по двору Алфеи, а за ними, как сторожевые псы, следуют солдаты Бавани. Смешно: кому они тут нужны? – Только папа. Сама понимаешь, в королевском совете все на ушах стоят. Мы ещё не сталкивались с воскрешениями, – Стелла говорит медленно и тихо, будто не желая на самом деле обсуждать это. – Думаю, воскресла только Даулинг… – Беатрикс шепчет про себя, мысленно ставя пометку, и в следующий момент меняет тему. Если подруга не хочет об этом, будут о другом. – С ненаглядным своим говорила? На другом конце трубки слышится вздох. – Мы разберёмся, Би… – Нотки усталости и призрачной нервозности прослеживаются в голосе принцессы. Наверное, за два дня она уже успевает свыкнуться со всем. – Я и не отрицаю, просто дай знать, если он будет вести себя, как придурок. Типа вот, всё вернулось на круги своя, прощай, пиши письма… – Беатрикс, – хлёстко произносит Стелла, тут же привлекая её внимание. – Ты хочешь помочь, но в этом нет необходимости. Это наши отношения, и мы всё решим сами. С трудом, но Беа понимает. Не знает, как это, потому что такого у неё нет и никогда не было. Будет ли – неизвестно, но прямо сейчас она оставляет подругу в покое, пообещав себе просто интереса ради «докопаться» до возлюбленного Стеллы и, по совместительству, человека, который одним предложением способен разрушить то подобие мира, сложившееся между ней и Сильвой. После Бала проходит три дня, но она словно всё ещё в прошлом. Сложно свыкнуться с мыслью о новой опасности, но она умеет это делать. Нужно постараться чуть больше. Вернувшимся студентам не дают много времени на прощания: все должны покинуть Алфею до пяти часов вечера. Должно быть, если бы не новые обстоятельства, такая спешка не понадобилась бы, но сейчас Берри активно разгоняет группы подростков, поторапливая собирать вещи. – Флора и Аиша хотели остаться, но их родители слишком напуганы, – Терра, которой не нужно никуда спешить, идёт вместе с Беатрикс по двору и разглядывает взволнованных родителей и их детей. – Стелле тоже не позволили приехать. – Ожидаемо, но я не могу понять, чего все так боятся, – она останавливается, глядя Харви в глаза. На улице слишком шумно, ей приходится говорить громко, чтобы «перекрыть» голоса и другие звуки. – Мне не разрешили узнать подробности, думаю, всё не слишком критично, раз они не кричат об опасности. Сами «звёзды» тоже мало показываются, даже когда вас не было здесь. – Это мы привыкли к таким вот абсурдным событиям, другим же из-за таких новостей стало не по себе, – помахав кому-то рукой, Терра вновь смотрит на неё и серьезнеет. – Допустим, Блум нашла выход из Царства Тьмы. Допустим, нашла там эту девушку… как её зовут?.. – Дафну, – Беатрикс заполняет паузу. – Да, нашла в том мире Дафну. Всё это уже необычно, но Даулинг? Мы видели, как она растворилась в воздухе, понимаешь? На кладбище её могила, – Харви теперь стоит близко-близко, устав повышать голос. Им обеим не хочется привлекать внимание. – Плюс Роккалуче. Что, если там не стазис, а портал?.. – Полагаю, так и есть, – кто-то материализуется за её спиной, и Беатрикс вздрагивает от неожиданности. Резко поворачивает голову. Рядом с ними стоит Муза. На фоне быстро перемещающихся студентов, она выглядит так же, как и они сами: отрешённо и неправильно. Они как скалы в море, о которые разбиваются волны. Фея разума оглядывается, осматривает двор, бросает взгляд за ворота, туда, куда отправляются машины. – Мы не замечали, но в утро перед Балом мы чувствовали энергию, – девушка сосредотачивается на Терре, не оглядываясь на Беатрикс, но это не имеет значения. – Мощнее, чем в походе и после него. Я думаю, все эти головные боли и странные ощущения из-за того, что открылся портал. – Но в походе же что-то тоже случилось, – Би произносит отчётливо, силясь донести свою точку зрения. Когда обе феи смотрят на неё, она продолжает уверенно: – портал тогда не открылся, но выброс энергии произошёл. Почему? Что его выз..? Запоздало она понимает, что шума и гама, что создают суетящиеся студенты, больше нет. Двор всё ещё полон людей, но вдруг все голоса стихают, а звуки перетаскиваемых вещей пропадают. Беатрикс хмурится, поворачиваясь в разные стороны, но тишина не исчезает после этого. Она исчезает только тогда, когда на территорию Алфеи въезжает чёрная машина с иностранными номерами, которые ей неизвестны. Несколько угрожающих внедорожников останавливаются за воротами, из них выходят солдаты в форме, никак не связанной с армией Солярии. В глаза бросаются эраклионские знаки отличия. Она ощущает ладонь Терры на своём запястье. Харви отводит их на несколько футов в сторону, давая незнакомой машине проехать прямо ко входу. Ей вся эта ситуация напоминает случившееся прошлой осенью, когда на территорию школы заехал автомобиль с её отцом. Теперь он мёртв по-настоящему. Что тогда происходит? До того, как открывается дверца машины, из здания в буквальном смысле вылетает Скай. Следа той потерянности, которую Беатрикс видела в его глазах всего пару часов назад, и нет вовсе, когда парень широко улыбается, замирая перед автомобилем. А потом возникает новый силуэт, о котором она не знает ничего. Она видит мужчину, высокого и статного. Коротко остриженные волосы почти полностью седые, но меж них прослеживается чёрный цвет. На нём нет формы, никаких значков, но она понимает в то же мгновение, что мужчина – военный, эраклионский, судя по всему. Воспоминания о разговоре Сильвы и Берри, в котором они обсуждали скорое прибытие делегаций других королевств, превращаются в белый шум, когда Скай, ни секунды не медля, бросается незнакомцу в объятия. – Что за херня? – Точно со стороны, Беатрикс слышит собственный шипящий шёпот, пока наблюдает, как незнакомый военный привычным движением руки прижимает голову парня ближе и пальцами зарывается в светлые волосы. – Кто это? – Дедушка Ская, – доносится ответ, и она в полном непонимании поворачивается к абсолютно спокойной Терре. Наверное, осознав, что путает ещё больше, Харви негромко говорит снова. – Ну не… В общем, это отец дяди Сола, Кристофер Сильва. Он командующий войсками Эраклиона. – А это… мама Сола? – Голос Музы такой же протяжный, как и у самой Би. Понимая, что смотрит на Терру слишком долго и пропускает слишком много, она вновь оборачивается ко входу в школу. Должно быть, она пропускает тот момент, когда из второй задней дверцы выходит светловолосая женщина. Миссис Сильва ничего не произносит, ведёт себя непринуждённо, но даже при таком раскладе Беатрикс чувствует мощь, что исходит от неё. Она невысокого роста, но, кажется, это вовсе не влияет на её уверенность в контроле над всей ситуацией. – Да, её зовут Имоджен. Насколько мне известно, она советница короля и королевы, – слова Харви, словно какой-то плохой саундтрек, «ложатся» на плавные движения миссис Сильвы и её покровительственный поцелуй на щеке Ская. Из школы быстрым шагом появляется сначала Берри, который искренне извиняется перед гостями за то, что задержался, а потом Сильва и профессор Харви. И если отец Терры почтительно здоровается и тянется пожать руку Кристоферу, то Сол останавливает дальше всех, колючим взглядом впиваясь в своих родителей. – Думали, ты встретишь нас. – А я вот шёл и размышлял, узнает ли вас Скай. Почти год, всё-таки, вас не слышал и не видел. Беатрикс теперь не понимает, как себя вести, больше, чем три дня назад. Перед входом больше никого нет, кроме Ская, и это нервирует сильнее. – Что происходит? Нахрена они приехали? – Тревога мерзкой змеёй сжимает её сердце, когда она молниеносно добирается до парня. Ей представить даже сложно, что они собираются обсуждать и зачем Берри ведёт всех в свой кабинет. – Именно чтобы ответить на этот вопрос, я собираюсь подслушать их разговор, – получает Беа безмятежный ответ.