Подчинение

На кухне приятно пахло беконом и колбасками. Почему-то Гарри решил, что это хороший знак. — Садись за стол. Хотя знаешь, нет, сбегай в круглосуточный за банкой фасоли и помидорами — будет у нас полный английский завтрак. — Завтрак на ужин? — Завтрак на ужин. Видишь, я сегодня превзошел самого себя! Гарри хихикнул, поддаваясь отцовскому хорошему настроению. Джеймс редко иронизировал над собой и так же редко всерьез брался за готовку. Но сегодня то ли вдохновение на него нашло, то ли необходимость наконец избавиться от всего, что осталось в холодильнике. В магазин Гарри сбегал и ему даже оставили сдачу за труды. На старой сковороде как раз подрумянивались бекон, яйца и мелкие картофелины, которые уже больше двух недель сиротливо валялись на дне ящика. Тосты не сгорели и вообще вечер пока шел на удивление мирно. Поэтому залив кипятком чайные пакетики он понемногу начал подбираться к вопросу. — А помнишь ты как-то говорил мне, что у Сириуса раньше была собака? Откусив кусочек тоста Джеймс хмыкнул. — Была. Здоровая такая, лохматая, на него чем-то похожа. Он это чудище Беллой обозвал, в честь кузины. Может и зря — она потом подцепила бешенство и разодрала Ремусу лицо. Пришлось пристрелить. М-да. Гарри повозил вилкой, размазывая желток по фасоли. Хотел о приятном напомнить, а оно вон как, оказывается. — Хотя на оригинал она до того была мало похожа, — продолжал предаваться воспоминаниям отец. — Мы с Лили ее даже на передержку брали пару раз, когда Сириус и Муни с квартиры на квартиру кочевали. Двух вчерашних школьников без гроша в кармане и так не везде примут, а чтоб ещё с собакой. Уже лучше. Теперь главное момент не упустить. — Так значит, если заранее сделать прививку от бешенства… — Ты хочешь собаку, Гарри? Ну вот. А он считал, что сумеет подвести к теме тонко и красиво. Уставившись на остатки яиц он негромко пробормотал: — Птицу. — Птицу? Он боялся, что отец разозлится, но тот выглядел скорее удивлённым. Пока все не так плохо. Осторожно, тщательно взвешивая каждое слово, он пересказал историю про совёнка, не жалея красок описывая беспомощность и безобидности своей находки. Незаметно они доели. Не прерывая рассказа, Гарри собрал тарелки и принялся мыть посуду, краем глаза все поглядывая на отца. Тот дослушал, не перебивая, и вынес краткий и решительный вердикт: — Нет. Гарри мгновенно сник, но всё-таки попытался: — Почему — нет? — Потому что у меня нет ни времени, ни средств, ни желания заниматься ещё и совой. Это будет сложно, дорого и заберет много сил и нервов. Что делать с собакой я по крайней мере знаю, но сова… — Я мог бы… — Нет, Гарри. Тон Джеймса не оставлял никаких надежд на пересмотр этого решения, но Гарри упорно гнул своё. — Раньше ты говорил, что я недостаточно взрослый. — Так и есть. — Но мне уже не семь! Столько лет прошло. У Гермионы же есть кот, почему я не могу… — Ты правда не понимаешь? — Гарри покачал головой. — Единственная разница между тобой в семь лет и сейчас — это масса тела. Так что если мы заведем собаку, да, на поводке она тебя не унесёт. Мальчик был так ошеломлён, что даже не обиделся. Что это вообще должно значить?! — А тут речь даже не о собаке, а о хищной дикой птице. Ты не сумеешь о ней позаботится, Гарри. Ты о себе ещё не способен позаботиться. От возмущения Гарри уронил в раковину сковородку и жирная вода выплеснулась ему на тапочки. — Я могу о себе позаботиться! — Да, как недавно? Краска мгновенно бросилась в лицо. А потом кишки скрутило от паники: может, отец уже знает и про «Тайную комнату»? — Даже если говорить о более простых вещах: кто сегодня готовил ужин? — Ты… — нет, вроде не узнал. — Вот именно. Взрослые и самостоятельные дети обычно понимают, как родители выматываются на работе и начинают хоть что-то делать сами. Но от тебя не дождешься даже хотя бы уборки в своей комнате. Про то, чтобы убраться где-то ещё или приготовить к моему приходу нормальной еды ты даже не задумывался. Гарри ощутил, как у него пылают уши. И всё-таки… — Ну, я думал, ты меня научишь… — Ты меня вообще слушал?! Вечно все пропускаешь мимо ушей, тебя же ничего кроме самого себя не интересует! У меня нет времени, Гарри! Я работаю, иду домой, сплю и опять работаю! И если бы ты хотел мне помочь, то давно бы сам научился что-то делать. — Я делаю… — Заливаешь готовый суп кипятком? Браво, это труды, заслуживающие уважения. Своей сове ты тоже предложишь лапшу быстрого приготовления? Тогда лучше не мучай ее и сразу сверни шею — так она хотя бы не будет страдать долго. Посуда закончилась и отвлекаться было больше не на что. Но повернуться к отцу лицом у Гарри не хватало выдержки. Ему и так казалось, что он сейчас сгорит от стыда и презрения к себе. И всё-таки червячок сомнения и даже какое-то возмущение его подтачивали — Джеймс ведь сам… — Мы можем вернуться к этому разговору, когда ты научишься не думать только о себе. Тебе нужно начать ценить время и силы других, Гарри, прежде чем хотя бы пытаться брать кого-то на свое попечение. Гермиона в отличие от тебя это прекрасно понимает, поэтому и успевает в учебе, и помогает родителям и может позаботится о коте. А ты… Мне кажется, Сириус в этом возрасте имел большое ответственности. Старший Поттер встал, давая понять, что разговор окончен. Выплеснул остывший чай в раковину, бросил туда кружку вместе с чайным пакетиком и тяжёлым шагом двинулся наверх. Через полминуты Гарри услышал, как хлопнула дверь кабинета. Снова открыв воду, Гарри принялся за остатки посуды. От горечи и злости на самого себя было тошно. Подумать только, он решил, что справиться с заботой о домашнем животном! Отец прав, он ведь действительно много работает и устает. И постоянно рискует жизнью! А родной сын даже не может найти полчаса в день, чтобы привести дом в порядок или сообразить ужин. Каждому усталому человеку ведь хочется, чтоб дома готовились к его возвращению. Только вот что с птенцом теперь делать? Хагрид говорил, ему нужна живая еда. Если он хочет быть взрослым и ответственным, нужно придумать, где ее добывать. Иначе несчастное существо, которому не повезло нарваться именно на Гарри, действительно сдохнет с голоду. * * * — Он сказал нет? — Конечно. От досады Гарри почти швырнул влажную от пота спортивную одежду в сумку. Обычно тренировки приносили ему приятную усталость и чувство удовлетворения, но сегодня осталась только злость и нежелание двигаться по крайней мере до завтра. Рон поплелся следом, натянув свитер прямо на футболку. — Мои тоже отказались. Мама сказала, что у нас дома и так не продохнуть. Гермиону они встретили на выходе из раздевалок. Ее волосы после душа пушились сильнее обычного и она то и дело пыталась их пригладить. Как обычно, она поняла все ещё до того, как им пришлось раскрыть рты. — Не разрешили, да? Они оба понуро кивнули. Гермиона печально поджала губы. Хотя вся затея с птенцом ее не радовала, видеть своих друзей в таком подавленном состоянии ей нравилось ещё меньше. — Я спрашивала в нашем зоомагазине, когда брала Глотику паштет. Можно заказать из Лондона саранчу. Но это время, и нужно брать сразу большую партию, двести грамм никто не повезёт. Ещё раз оглядев их хмурые лица, она безрадостно предложила: — У нас есть минут двадцать. Пойдем его проведаем. Уизли взбодрился: — Идем! У меня как раз есть кое-что. Мыши в банке копошились, бестолково скребясь о прозрачные стенки. Коричневато-серые, почти круглые, как пушистые шарики для пинг-понга, с тонкими шнурками грязных хвостов, они носились по контейнеру, пытаясь выбраться в комнату. — Откуда они у тебя? — недоуменно протянул Гарри. — Фред и Джордж наловили. У нас в саду полно этой мелюзги, зимой некоторые в дом залазят греться. Я даже попытался это в аргумент превратить, что сова мышей ловить будет. Гермиона хихикнула: — Только сначала несколько месяцев ты ей половишь. Рон вспыхнул. Потом скуксился и пробормотал что-то вроде: «Мама тоже так сказала». Хагрид подхватил своей огромной лапищей коробку и повертел так и этак. — Мыши это хорошо. Ему такое и надо, чтоб с шерстью и с косточками. Хотите посмотреть, как он жевать будет? Любопытство пересилило, хотя зрелище обещало быть отвратительным. Друзья столпились вокруг коробки, где ютился совёнок. С воскресенья импровизированный домик выглядел более обжитым — в углу стояла мисочка с водой, а на дне появилась страница местной газеты, на которой под грудками помета ещё угадывался мэр Фадж. Гарри только заметив «обновления» предложил поменять газету, но Хагрид пожаловался, что свежий номер «Пророка» появится только завтра. А рвать Таймс с теперь уже вечно молодой и прекрасный принцессой Уэльской на первой странице рука как-то не поднималась. Мышь они усадили прямо Фаджу на голову. Та замерла ненадолго, аккурат между залысинами, осматриваясь. Совёнок таращился на нее из своего угла, время от времени тихонько попискивая. Через минуту-другую мышь осмелела. Спустилась мэру на нос, снова замерла на пару секунд и поползла вниз, прямо к безвольному подбородку, бычьей шее и галстуку с дорогой булавкой. Мохнатая птица продолжала наблюдать, кажется, совершенно не воспринимая новую соседку как источник пищи. — Ребят, нам пора, — напомнила Гермиона. — Литература через семь минут, и Флитвик не обрадуется, если мы опоздаем. Даже из-за милой совы. Что правда, то правда. С сожалением они оторвались от коробки и стали натягивать ботинки. Стоял мороз и отчасти они уже пожалели, что сунулись на улицу в непросохшей форме и наскоро застегнутых куртках. — Идите-идите, — махнул им Хагрид. — Всё-таки раздирание мыша зрелище не для вас. К обеду мышь все ещё был жив и бодро жевал фаджову макушку. Совёнок устроился уже в другом углу и, кажется, дремал. Как-то неожиданно к Гарри пришло понимание, что ещё год-два назад это зрелище бы показалось ему милым, но сейчас вызывало только нарастающее беспокойство. — Он не ест? Хагрид, только закончивший разгребать снег с дорожек, громко топнул, отряхивая задубевшие сапоги, закрыл за ними дверь и принялся скидывать тяжеленную шубу. Снег с него сыпался, как с огромной срубленной ёлки. — Не ест. Не научился, наверное, мамка небось, ещё кормила. Слишком мелким из гнезда вывалился. На столе в коробке остальные мыши бодро грызли несколько кружков морковки и, кажется, вареное яйцо. Ребята расселись за столом, безрадостно глядя на мышиную трапезу. На душе было тошно. — Я его покормил курятиной, — продолжал Хагрид, ставя на плиту потемневший от времени чайник. — Но долго на одной курице — это не дело. Гермиона кивнула: — Я почитала немного про сов. Держать их это целое приключение. Мало того, что особый корм нужен — мыши, крысы, цыплята — так ещё много места, чтоб она могла летать. Хотя бы с предмета на предмет по комнате. И хоть иногда выпускать на улицу. Опять же перья по всему дому, запах, какашки… — Так он же летать не умеет, — невпопад вставил Рон. — Ну может научится со временем. Из гнезда же как-то выбрался… — Если сам выбрался, — тихо буркнул Гарри. — Пока он выглядит неплохо… — Только надолго ли? — стояла на своем Грейнджер. — Давайте его отнесем обратно пока не поздно. — Он же с травмой. — Ну, может благодаря родителям научится и так жить? Они снова посмотрели на птенца, напоминающего огромный комок пыли. Почему в фильмах все так просто и всегда понятно, что делать с животиной? И сидят они где придется, и едят что дают, и выздоравливают. Ну что ж, ему очередной раз пришлось убедиться, что в жизни отнюдь не все так же, как в кино. Бездействие может быть убийственным, он знал это не по наслышке. Но что опаснее в данной ситуации: пытаться помогать дальше или вернуть дикое животное в дикие же условия? Так и не приняв окончательного решения они разошлись. Чай помог ненадолго согреться, но почти тут же мимолётное тепло улетучилось. Рон пообещал связаться с Чарли и узнать, где тот брал личинок и червяков для своих ящериц; может, там будут и мыши. Гермиона — ещё почитать о содержании. Сам Гарри долго прикидывал, чем он может внести вклад, но по всему выходило, что он для совы самый бесполезный. Погруженный в невесёлые мысли он наблюдал из окна автобуса, как день постепенно скатывается в сумерки. И даже не заметил на парковке знакомый черный «Мерседес».