Никакой морали

      На полу гостиной в беспорядке валялось как пальто гостя, так и хозяина квартиры. Тропа из разбросанной одежды вела к дивану, стоящему в центре комнаты. Их пиджаки, галстуки и жилет Сехона, соответствующий тону его костюма, образовывали длинную и узкую дорожку.       – Адвокат Кан, подождите, я падаю!       Юншин, которого практически тащили за собой все время поцелуя, запнулся о свои ноги и покачнулся. Из-за этого они не смогли дойти до места назначения – дивана – и упали на журнальный столик.       Сехон был невероятен – он умел превращать все опасности в возможности. Обхватив Юншина за талию, он легко поднял его, после чего усадил на свои крепкие бедра. Неловко покачнувшись, младший адвокат встал на колени над ногами Сехона и, упершись руками в его широкие плечи, предоставил тому доступ к своим губам. Страстный поцелуй длился невероятно долго, казалось, он никогда не прекратится, словно их тела с самого начала были единым целым.       – Да! М-м-м! Ах! – вздохи то и дело срывались с губ Юншина.       Их языки яростно сплелись. Тело Юншина периодически невольно содрогалось из-за той жадности, с которой Сехон впивался в его губы. Ловкий и влажный язык исследовал рот молодого человека, доводя того до мучительного исступления. Юншину даже стало немного стыдно за те похотливые стоны, которые срывались с его губ.       С момента первого поцелуя с Сехоном Юншин чувствовал неловкость и смущение при интимном контакте со старшим. Эти ощущения никуда не делись и сегодня. Однако на какое-то время забыть о них удалось благодаря плавным и умелым движениям Сехона. Пока старший адвокат снова и снова прикасался к нему, тревожные мысли, казалось, унесло теплой приятной волной, оставляя в голове Юншина только образ Кан Сехона.       Старший адвокат, с наслаждением поглощающий мир внутри рта Юншина, без устали исследовал молодого человека своим языком. В этот момент он казался совершенно другим человеком, нежели во время работы. Он посасывал и нежно прикусывал язык Юншина, аккуратно проводил языком по его ровным зубам и нежным деснам. Младший адвокат почти поверил, что его рот принадлежит Сехону.       – М-м, ха, я не могу дышать, – простонал Юншин.       – Неужели это предел возможностей твоих легких? Открой рот шире, – приказал Сехон.       Юншин ощущал, как воздух их легких медленно исчезает. Встревоженный, он обвил руками шею Сехона. Старший адвокат наконец отстранился и посмотрел на младшего, уголки его глаз покраснели. Взгляд был необычайно соблазнительным, и Юншин инстинктивно понял, что Сехон его искушает.       Возбуждение, словно ветер, окутало его, и Юншин не смог закрыть рот. Он задыхался, пытаясь перевести дыхание. Но ему все же удалось задать вопрос:       – А что с конфетой?       Ответ прозвучал глубоким севшим голосом.       – Она растаяла. Ты все проглотил.       Сехон провел пальцами по влажному подбородку Юншина, и, словно помечая его губы как свои, прижал большим пальцем их нежную кожу. Это прикосновение было столь же возбуждающим, как и тепло его рта. Они уже избавились от половины одежды, и частично обнаженное тело Юншина дрожало от соприкосновения с прохладным воздухом. Поняв это, Сехон опустил свои большие руки, и расположил их так, что соски Юншина, скрытые тканью рубашки, оказались между его пальцами.       – Ха-а! Ах! – отреагировал тот.       Сехон провел кончиками пальцев по рубашке, давая Юншину привыкнуть к мягкой стимуляции, после чего сильнее сжал пальцы, заставляя того вздрогнуть, как от удара электрическим током. Контрастность прикосновений поразила юношу, и он закусил губу в попытках подавить стоны, рвущиеся наружу.       Раньше Юншин и подумать не мог, что хоть когда-нибудь захочет чего-то подобного. И все же, вот он здесь, размышляет об этом: он хотел, чтобы Сехон прикоснулся к его обнаженной коже куда более грубо, чем сейчас.       – Нг-х, старший адвокат. Мне это не нравится, – взмолился Юншин.       – Скажи мне четко, что ты хочешь. Ты и в суде собираешься так себя вести? «Судья, мне это не нравится».       – Нет..., пожалуйста, ох!       Пока Юншин отчаянно цеплялся за него, Сехон, казалось, прочитал его мысли. Длинные пальцы старшего адвоката медленно двигались, поглаживая чувствительные соски младшего и подталкивая того к краю. Бедра Юншина дрожали. Конечно же, эта дрожь распространилась и на всю нижнюю часть его тела, заставляя его подрагивать.       Юншин хотел принять более удобную позу, чтобы насладиться этой чувственной атмосферой, но старший адвокат продолжал крепко фиксировать его в таком неловком положении, не позволяя этого сделать. Желая нормально сесть, Юншин провел пальцами по волосам Сехона, взъерошив их, и слегка потянул. Он осыпал поцелуями щеки и скулы старшего адвоката.       Когда их глаза снова встретились, пронзительный взгляд Сехона подсказал Юншину, что тот не был так расслаблен, как казалось по его поведению. Осознание этого вызвало у младшего адвоката облегчение.       – Я хочу прикоснуться к вашей коже, старший адвокат.       Набравшись смелости, Юншин взял руку Сехона и завел ее себе под рубашку. Стиснув зубы, тот практически сорвал ее с младшего. Он впился в сосок Юншина, яростно царапая его зубами.       – Хнг-х! А-а-ах! М-м-м! – не смог сдержать стон удовольствия Юншин.       Сехон немилосердно покусывал один сосок, одновременно с этим, умело поглаживая второй, нежно царапая его своими ухоженными ногтями. От вида слюны, стекающей по его груди, Юншин застонал и откинул голову назад. Громкие вздохи выдавали его чрезмерное возбуждение, отчего прикосновения Сехона стали еще более интенсивными и уверенными.       – До Юншин, подними бедра, – приказал Сехон, и тот послушно приподнял их и посмотрел вниз.       Не в силах больше совладать с собой, он зарылся губами в волосы Сехона и провел по ним большими пальцами. В ответ Сехон ласкал каждый сантиметр его тела. Старший адвокат царапнул выступающие под кожей очертания ребер младшего, стимулируя новые ощущения. Пылающее тело Юншина задрожало.       – Ха-а! Щекотно. Так странно.       – Как жаль. Я собираюсь сделать нечто еще более странное, – ответил Сехон, не обращая внимания на то, что только что довелось пережить Юншину, и снова поцеловал губы молодого человека. Как и в первый раз, он обхватил Юншина обеими руками за талию и притянул к себе.       Младший адвокат издал еще один стон:       – Ах!       Нижние части их тел тесно прижались друг к другу. В точке соприкосновения они, несомненно, ощущали твердость другого. Сехон направил свой вставший член в промежность Юншина, обтянутую тканью брюк. Он вбивался в юношу, раскачивая того вверх и вниз, несколько раз даже достаточно сильно, чтобы раздались громкие хлопающие звуки.       Возбужденные нижние части двух мужчин притягивались друг к другу, словно магнитом. Стоны и вздохи срывались с губ Юншина. Он удивился сам себе, ведь чуть не закричал, но при этом высвобождать свое тело из рук Кан Сехона ему совершенно не хотелось. Набирая темп, Сехон, на котором скакал Юншин, тяжело задышал. Он откинулся назад, касаясь спиной дивана. При этом юноша тоже упал вперед.       Пока они оба переводили дыхание, Юншин первым нарушил молчание.       – Мне очень жаль, старший адвокат. Кажется, у меня встал…       Посмотрев вниз, Сехон прищурился. Он провел пальцами по лицу Юншину. Тот, не ожидав этого, смущенно сглотнул. На этот раз они отстранились друг от друга. Юншин отчаянно схватился за рубашку старшего, опасаясь, что тот может просто уйти после того, как так сильно его возбудил. Но, к удивлению, Сехон успокоил его, нежно поцеловав в лоб. Вместо того чтобы уйти, он помог Юншину и снова сел на диван.       После это Сехон притянул Юншина к себе, вынуждая того приподняться и упереться коленями в край дивана. Благодаря этим действиям, пах младшего адвоката оказался прямо перед лицом Сехона. Поняв это, Юншин покраснел от смущения. Он представлял, что будет дальше, и прекрасно понимал, что его фантазии вскоре станут реальностью.       – Что вы собираетесь делать? – спросил он.       – Сними это с себя, – попросил его Сехон.       – Для обеспечения безопасности камера наблюдения установлена над входной дверью. Вы должны знать, потому что у вас в доме такая же. Мне все еще нужно снять это с себя? – произнес Юншин.       Быстро соображающий Сехон не мог не понять, отчего вдруг Юншин упомянул камеру. Старший адвокат всегда оставлял себе путь к отступлению, лазейку в уликах, но в этой ситуации он не смог бы схитрить. Он по собственному желанию вторгся в жилище Юншина и в данный момент целовал его. Если все то время, что они до этого проводили вместе, было нужно, чтобы присмотреться друг к другу, то теперь его действия означали начало более серьезных отношений.       Как и ожидалось, Сехон прекрасно осознавал последствия своих действий. Он указал подбородком на трусы Юншина:       – Сними их.       Неохотно и с осторожностью Юншин расстегнул пуговицу на брюках, потянул вниз молнию и расстегнул ширинку. Из-под резинки показавшегося нижнего белья стала видна головка эрегированного члена. Сехон, сидевший в первом ряду, мог прекрасно все рассмотреть. Густо покраснев, Юншин в нерешительности задержал руку над трусами. Сехон нежно провел пальцами от основания до головки члена младшего и подбодрил его:       – Покажи мне больше. Или ты решил продемонстрировать мне нижнее белье?       Юншин зажмурился и стянул с себя трусы. Его эрегированный пенис робко обнажился. Глаза Сехона скользили по каждому уголку его интимных мест: от яичек до члена. Затем он наклонился вперед и прижался губами к курчавым волосам на лобке. От неожиданности Юншин дернулся, и Сехон придержал его, скользнув рукой под ягодицы и за спину, не давая опрокинуться.       Но на этом он и не подумал заканчивать. Старший адвокат одной рукой взял твердый от возбуждения член и обхватил головку губами.       – Ах! П-погодите, нгх, старший адвокат, ах!       В панике позвал его Юншин, но Сехон продолжал погружать член глубже в рот и лишь что-то невнятно пробормотал. Юншин не смог разобрать, что именно тот произнес, так как, отвечая, Сехон продолжал держать во рту головку его члена, чувствительная кожа которой, соприкасалась с зубами и языком. Резко вскрикнув, младший адвокат обессилено рухнул вперед, едва успев в последний момент вцепиться в крепкую спину мужчины, безжалостно сминая безупречно отглаженную рубашку.       – Нет, м-м-м, н-нет, – заскулил Юншин.       Возможно, причиной стал слово «нет», но Сехон стал ласкать член еще интенсивнее. Он протолкнул его глубоко в горло, прежде чем выпустить, подводя Юншина к грани. Сехон обхватил рукой яички младшего, стараясь возбудить его еще сильнее. Когда головка члена протиснулась сквозь узкие стенки горла, Юншин ощутил, как в глубине живота зарождается желание разрядки.       Рот Юншина приоткрылся, но ничего вразумительного не вырвалось. Он лишь крепче сжал рубашку Сехона. На его руках проступили вены. Тем не менее, Сехон своим ртом толкал Юншина к самому краю. Пошлые хлюпающие звуки сопровождали повторяющиеся толчки вглубь горла старшего.       – Нгх, остановитесь, стойте!       Бедра Юншина задрожали. Его захлестнуло садистское желание со всего размаху яростно всадить свой член в рот Сехона. Не в силах больше терпеть, он схватил Сехона за волосы и потянул его голову назад. Член с набухшими венами дернулся в воздухе, вырываясь из тесной пещеры. Румянец разлился по лицу, шее и ушам Юншина. Поспешно расстегнув ширинку на брюках Сехона, он увидел, как старший адвокат повторяет его движения. Их руки несколько раз соприкоснулись, и каждый раз по ним разливалось электричество. Хаотично обмениваясь поцелуями, он теснее прижались друг к другу.       После бесчисленных столкновений, Юншин, наконец, проник рукой внутрь белья Сехона, вытаскивая его член наружу. Он был больше, длиннее и тверже, чем у Юншина, поэтому обхватить его одной рукой оказалось трудно. Когда нежная кожа рук младшего адвоката коснулась члена Сехона, тот зарычал и выругался себе под нос:       – Ха… черт!       Сехон, ласкающий Юншина с притворной непринужденностью, тоже был на пределе. Внезапно он схватил Юншина, толкнул его на диван и втиснулся между его ног. Затем, стягивая с того штаны, раздвинул их еще шире. Зрение Юншина затуманилось, поэтому он моргнул несколько раз, пытаясь как можно лучше рассмотреть Сехона с этой стороны.       – Старший адвокат, я… думаю, я близок к финишу.       – Получается, сам повеселился и все, да? Жди. Мне предстоит еще долгий путь.       Сехон надавил большим пальцем на уретру, не давая Юншину кончить. Давление оказалось сильнее, чем ожидалось, и младший адвокат задохнулся, не имея возможности дойти до пика. Возбужденный член Сехона потерся о молочно-белую внутреннюю поверхность бедра Юншина. Прежде чем приподнять его, старший адвокат крепко обхватил скрещенные лодыжки. Он подхватил стройные ноги Юншина и перекинул их через свое широкое и крепкое плечо, а после несколько раз легонько поцеловал в выступающую косточку. Сехон поместил свой член между бедрами младшего адвоката и начал энергично и сильно толкаться.       Толстый член Сехона коснулся нежной кожи промежности, двигаясь по яичкам и члену. Этого было достаточно, чтобы перед глазами Юншина появились звезды:       – Нгх! Ах! Ах!       Возросшая интенсивность толчков заставила Юншина покачивать бедрами, подстраиваясь под темп партнера. Кровь устремилась в уже и без того твердый пенис, заставляя его сильнее сжать бедра. Сехон заметил это и начал массировать набухший член, чтобы тому было легче кончить. Все это время он не переставал двигаться вперед и назад между ног Юншина. Младший адвокат извивался, чувствуя непреодолимое желание кончить. Он вздрогнул, говоря Сехону своим телом, что жаждет объятий. Когда рациональное мышление покинуло его, он представил, как Сехон толкается так, как ему хочется и заливает всю промежность своей горячей спермой.       Неожиданно старший адвокат отпустил ноги Юншина и усадил того, удобно прижав к себе. А затем обхватил оба члена рукой.       – М-м-м. нгх, хнх... Старший адвокат, ах, как хорошо. Теперь я могу кончить? – осторожно спросил Юншин, его подбородок дрожал.       Юншин был сбит с толку откровенностью событий, но объятия Сехона успокаивали его. Как всегда, у него появилась уверенность в том, что Сехон сделает все, что он захочет. В ответ на мольбу молодого человека, Сехон собрал губами, проступившие в какой-то момент слезы, и хриплым голосом спросил:       – Почему ты продолжаешь плакать?       – Потому что я счастлив. Это слезы радости...       – Ты можешь делать все, что захочешь, просто так, – промурлыкал Сехон.       – Ах! Ах! М-м-м… – застонал в ответ Юншин.       Сехон тоже почти достиг пика. Он незамедлительно погрузился в глубокий поцелуй, заглушая стоны Юншина. Проскользнув языком в глубину рта, провел им по стенкам, словно пытаясь забрать весь жар изо рта младшего. Одновременно с этим он начал умело гладить оба члена одной рукой. Они терлись друг о друга с такой силой, что от них исходил лихорадочный жар.       Сехон подвел их обоих к самой грани. Плоский живот Юншина временами сокращался. Сейчас, как никогда раньше, он особенно остро ощутил нестерпимую потребность в разрядке. Предэякулят обильно выделялся из головок их членов, стекая полупрозрачными каплями по стволам. Сехон продолжал гладить их чрезмерно чувствительную кожу, доводя до предела, пока они оба почти одновременно не кончили.       – А-а-а-а-х! – вскрикнул Юншин.       Сехон прорычал:       – Блять, аргх!       Сперма брызнула на живот Юншина и потекла вниз. Липкие капли попали на тонкую ткань рубашки и брюк Сехона.       Юншин, тяжело дыша, наклонился вперед и уткнулся в плечо старшего. Тот прижал его к себе и погладил по спине. Сехон аккуратно придерживал дрожащего Юншина, когда они откинулись на спинку дивана. Младший адвокат практически полностью лежал на Сехоне, прижимаясь к его стройному телу, и тяжело выдыхал в изгиб между крепким плечом и шеей партнера. Они были настолько близки, что чувствовали каждый вдох, каждое движение груди друг друга.       Там, где соприкасались живот Юншина и рубашка Сехона, а также лежали их члены, было липко.       Юншин, пряча лицо от смущения, прошептал:       – Я верну рубашку, после того, как отстираю ее.       – Сможешь очистить?       – Конечно, смогу...       – Нет, своим ртом.       Юншин не был так наивен, чтобы не понять, на что намекает Сехон. После некоторого раздумья он медленно приподнял свое измученное тело. Он хотел попробовать обслужить старшего после того, как Сехон отсосал у него. Казалось, ничто не может его остановить, ведь Сехон даже «накрыл для него стол». Но когда он собирался протянуть руку и взять член, который стал мягким после семяизвержения, Сехон оттолкнул ее. Вместо этого он притянул молодого человека назад в свои объятия.       Юншин прильнул к Сехону, а его ухо оказалось прижатым к колотящемуся сердцу. От того, как сильно стучало сердце старшего, Юншин почувствовал себя неловко.       – Почему вы остановили меня, когда я был готов сделать это? Вы передумали? – спросил Юншин.       – На сегодня остановимся на этом, – ответил Сехон.       – Ничего страшного, даже если вы не будете использовать презерватив.       – Меня это не устраивает. Я пришел сюда под влиянием импульса, и еще не до конца разобрался.       Возможно, Сехон все еще взвешивал шансы.       Судя по тому, что он пока не объяснился перед Юншином, внутренний конфликт все еще не был разрешен. Если Сехон не мог точно сказать Юншину, о чем он думает, то он хотел бы, чтобы Сехон, по крайней мере, ясно дал понять, что он вообще над чем-то размышляет. Но, похоже, тот не собирался ничего объяснять.       Юншин, чья грудь была слегка приподнята, обменялся взглядами с Сехоном. Красные уголки его все еще пылающих страстью глаз, произвели неизгладимое впечатление на младшего адвоката.       – Так вот как вы выглядите после оргазма. Эротично, – констатировал факт Юншин.       – Тебе нравится мое лицо? – спросил Сехон.       – Оно идеально. Мне нравятся пропорции ваших черт. Думаю, оно любому понравится.       Незначительные движения Юншина во время разговора вновь возбудили Сехона. Младший адвокат чувствовал, как член мужчины подрагивает. Он был в восторге, но ему пока было непривычно осознавать тот факт, что это он был объектом вожделения старшего. Ошеломленный юноша прикрыл рот, и Сехон сел.       Немного сбитый с толку Юншин снова схватил Сехона за рубашку.       – Почему вы встаете? Я хочу побыть так еще немного.       Но старший адвокат вытер салфетками остатки семени и бесцеремонно протянул Юншину нижнее белье. Затем он оделся сам и ответил:       – Мне нужно идти. Разве тебе больше нечем заняться? Как ты уже знаешь, я довольно строгий начальник. Будет лучше, если ты хорошенько постараешься.       – Не могли бы вы перенести крайний срок... на полдень? – спросил Юншин.       – Я никогда не переносил сроки для сотрудников. Как тебе такой аргумент? – сказал Сехон.       Обдумав полученный ответ, Юншин заявил:       – Но я отличаюсь от других сотрудников.       – Чем же?       – Ну... – Юншин запнулся.       Сехон уже встал и поднял свой жилет. Он взглянул вниз на Юншина, который лениво сидел на диване. Обнаженный торс юноши, должно быть, волновал Сехона, поскольку он натянул расстегнутую и обернутую вокруг талии Юншина рубашку ему на плечи. Тот опустил взгляд на ткань, прикрывшую его верхнюю половину тела, а затем перевел взгляд на старшего адвоката.       Юншин хотел сказать, что он был другим, поскольку являлся любовником Сехона или потому что они начали встречаться. Было множество вещей, которые он хотел бы и мог бы сказать, но он не был уверен, стоит ли. Лучшее, что он мог сделать, это повторить снова.       – Я – другой.       Сехон не мог опровергнуть данное утверждение, поэтому слегка нахмурил брови. Он аккуратно приподнял голову Юншина за подбородок, чтобы посмотреть на него, и быстро поцеловал в губы. Глаза юноши закрылись и, когда мягкие губы старшего адвоката отстранились, открылись вновь.       – Это ответ? – спросил Юншин.       – Я думаю. Стоит ли мне позволить использовать меня или нет.       – Вы даже не хотите проявить ко мне особое отношение в таких мелочах, как продление срока. Почему вы продолжаете говорить, что я вас использую?.. Вы, правда, собираетесь вот так просто уйти? Не можете остаться на ночь? Я буду работать, а вы можете спать на моей кровати.       – С чего бы это? Не вижу повода, поэтому дай мне вескую причину.       – Меня расстраивать, что после секса вы столь невозмутимы.       Сехон взглянув на наручные часы, прикинул оставшееся время, и покачал головой.       – Ты предлагаешь мне бездельничать, пока ты работаешь? У меня тоже есть дела. И мне хотелось бы поскорее привести себя в порядок.       «Но здесь тоже есть ванные комнаты. Целых три», – хотел сказать Юншин, но, видя как Сехон сопротивляется, несмотря на его просьбы, к горлу младшего адвоката подступил ком, не давая тому произнести ни слова. Ему казалось, что он единственный, кто хочет быть вместе, отчего ему стало немного обидно.       Заметив плотно сжатые губы и слегка порозовевшие щеки Юншина, Сехон, наблюдающий за его реакцией, спросил:       – Тебя это расстраивает?       – Немного. Я что, просто способ утолить вашу сексуальную неудовлетворенность? Раз вы уходите сразу после того, как кончили, – пожаловался Юншин.       – Ты кончил на мою одежду, разве мы не квиты?       – Неважно. Идите уже. Вы сказали, что у вас есть дела. Я знаю, что работа – единственная важная вещь в вашей жизни.       Сехон смотрел на Юншина с очень сложным выражением лица.       Юншин не знал, о чем думал Сехон, но старший адвокат снова наклонился вперед. И вместо короткого поцелуя, которым он раньше одарил Юншина, он позволил себе более глубокий и ласковый. Он целовал щеки, губы, каждое веко и лоб, двигаясь по часовой стрелке, оставляя свой аромат на лице Юншина, и под конец прислонил спинку своего носа друг к его. Затем Сехон сказал нежным голосом, ради которого он явно постарался:       – Просто я думаю, что не смогу работать, если останусь здесь дольше. Я ухожу, пока мой разум ясен.       Юншин улыбнулся, чувствуя себя намного лучше. Затем он осторожно взял Сехона за руку. Ему всегда нравилось ощущать прикосновения сильных рук старшего. Сехон поднес его руку к своим губам, прижался ими к шелковистой коже, а затем отстранился.       – Включи «чувство разочарования» в исковое заявление и отправь его мне.       – Почему именно исковое заявление?       – У тебя есть что-то, что ты от меня хочешь. Изложи это в исковом заявлении и отправь. Конечно, тебе придется учитывать текущий рынок, чтобы я мог компенсировать твои убытки. Если ты собираешься меня обчистить, я отказываюсь. А сейчас я ухожу.       Пока Юншин сидел, лишившись дара речи, озадаченный этим замечанием, на лице Сехона промелькнуло многозначительное выражение. Затем он просто повернулся к младшему адвокату спиной. Юншину показалось, что спина старшего адвоката будто светится, как и вчера. Он недоумевал, почему. Его сердце болело, от того что он видел спину, а не лицо. Он протянул руку, но было уже слишком поздно. Сехон, подхватив свое пальто, направился к входной двери.       Юншин нерешительно открыл рот в попытке удержать Сехона словами, но дверь открылась и захлопнулась, сопровождаемая громким звуковым сигналом. Сехон ушел. На полу гостиной осталась наполовину стертая тропа из одежды Юншина.       Проследовав взглядом по этим следам, он обнаружил растрепанного себя. Скинув рубашку, которую Сехон натянул ему на плечи, он собирался подняться, чтобы принять душ, как вдруг обнаружил на своем животе оставшиеся частички другого человека. Его лицо моментально вспыхнуло.       Он вытер следы салфеткой, а затем принялся размышлять над словами, которые напоследок сказал ему Сехон.       – Исковое заявление... – пробормотал он себе под нос.       Младший адвокат уставился на дверь, отделяющую жилое пространство от фойе, и его брови нахмурились.       «Почему он продолжает это говорить? Неужели его так беспокоит, что я на него полагаюсь?» – подумал Юншин.       Он задавался вопросом, почему Сехон рассматривает эти отношения, как какую-то сделку. Он даже назначил им цену, решив, что Юншин его использует, и предложил обмен эмоциями и поступками. Юншин старался держаться, поскольку они еще не полностью обменялись своими чувствами, и он искренне желал, чтобы их романтические отношения развивались дальше. Юншин думал, что Сехону может быть неловко выражать свои чувства, но сам решил поступать точно также.       Однако загадочные слова старшего адвоката не давали ему покоя. В них было слишком много сомнительных моментов, чтобы говорить о том, что это просто из-за непривычки Сехона к романтическим отношениям. Его партнером был Кан Сехон – опытный человек, прошедший через огонь и воду. Было бы логичнее, если бы старший адвокат подошел к Юншину более умело и хитро. Не имело значения, насколько малознакомой для него была романтика, но такая защитная реакция казалась Юншину очень странной. Не похоже, чтобы Сехон собирался играть с ним. Было очевидно, что он относился к нему не так как к другим. Юншин чувствовал, что старший адвокат хотел скрыть свою привязанность к нему, но она все равно становилась очевидна. Он не мог определить, насколько сильными были чувства Сехона, но был уверен, что нравится ему.       «Так это и есть его стиль любви? Должен ли я ему соответствовать?» – Юншин наклонил голову и, вспомнив странные обидные замечания Сехона, цокнул языком. – «Раз уж он сказал написать исковое заявление, неужели он думает, что я этого не сделаю?»       Юншин, глубоко вдохнув, сжал рубашку в руке, и отправиться в спальню.       

***

      В мультиплексе недалеко от компании собрались юристы «Догук» и другие вовлеченные лица. Все они выделили время, чтобы посетить закрытый показ, организованный консультативным комитетом, с которым на безвозмездной основе советовались создатели фильма «Принципы».       Руководил съемками известный кинорежиссер, завоевавший несколько наград на различных международных кинофестивалях. Кроме того, известная кинозвезда, Шин Уйгун, снялся в фильме без какого-либо гонорара, что вызвало большой резонанс. И это неизбежно привело к тому, что пресса и публика проявили живой интерес к фильму.       Изначально это должен был быть очередной волонтерский проект в сезон праздников, организованный ассоциацией фирмы, но, в силу указанных причин, исполнительный директор «Догук» объявил новостным изданиям, что будет присутствовать на показе. В итоге это превратилось в крупное мероприятие, где собрались многие партнеры и коллеги.       В переполненном зале Юншин огляделся в поисках Сехона. Он уже собирался сесть на крайнее место в последнем ряду, когда услышал знакомый голос возле черного входа.       – Адвокат До?       Он обернулся и увидел Михи. С ней был и Сехон. В момент их появления другие юристы повернулись, чтобы поприветствовать их, и Юншин поступил также. Однако в глубине его души возникла коварная мысль: «Неужели они приехали на одной машине? И были там только вдвоем».       – Здравствуйте, старший адвокат Сон. Вы пришли с адвокатом Каном? – спросил Юншин.       – Да. В стране, где не производится ни капли бензина, нет смысла тратить его впустую. Я приехала на машине Сехона, – ответила Михи.       – О... Неужели? – переспросил он, не сводя глаз с подтянутого тела Сехона, пока тот спускался к первым рядам, где разместились все партнеры фирмы.       Сехон холодно общался с коллегами, но при этом ни разу не взглянул в сторону Юншина, словно тот был невидим для него. Михи заметила, что младший адвокат полностью поглощен разглядыванием первого рядом, и попыталась вернуть его внимание к себе, задав вопрос:       – Почему ты здесь один? Этот ряд – дополнительные места, зарезервированные для офис-менеджеров и прочих сотрудников.       – О, я тут, поскольку у меня меньше опыта по сравнению с остальной командой, – ответил Юншин.       Михи покачала головой, взглянув на место Юншина. Такое обращение с ним не имело смысла.       – Раз уж тебя назначили в команду, то ты должен сидеть на первых рядах. Отдел корпоративного права всегда на лидирующих позициях по валовой прибыли. Тебя, случайно, не обижают другие юристы или прочий персонал?       По правде говоря, Юншин знал, что его игнорируют, считают изгоем и обращаются с ним как с адвокатом на общественных началах, поскольку он оказался в компании благодаря своей богатой семье. Однако, в широком смысле слова, его действительно взяли в «Догук» благодаря блату, так что открыто жаловаться на это он не мог.       Более того, он находился под непосредственным присмотром Сехона, и юристы-партнеры, в каком-то смысле, считали его полезным. Потому было неизбежно, что другие помощники недолюбливали его. Юншин неловко усмехнулся и ответил:       – Думаю, будет лучше, если я останусь немного дальше от старших коллег. Спасибо, что подумали об этом, но сегодня я присяду здесь. Вам стоит занять свое место. Все ждут.       Юншин тайком бросил взгляд, демонстрирующий, что ему неудобно говорить с ней столь открыто в присутствии других коллег. Михи, эксперт в общении с людьми, сразу уловила это и взглянула на него в ответ.       – О Боже, я не заметила. Ладно, раз уж здесь много внимательных глаз, давай поступим, как ты хочешь. Но если ты пожелаешь обсудить что-нибудь со мной, я всегда готова, – она ободряюще похлопала его по плечу и села рядом с Сехоном.       Когда место рядом с ним было занято, старший адвокат наконец повернулся, и посмотрел в сторону Юншина. Разумеется, их взгляды встретились. В этот момент младший адвокат почувствовал, как внутри поднимается волна гнева, и отвел глаза.       «Кто-то однажды сказал, что не хочет, чтобы на его вещах оставались чужие отпечатки, и посоветовал мне ничего не трогать в его машине?» – подумал он.       Конечно, это было давно, и Сехон больше так не обращался с Юншином. Но в момент, когда он осознал, что существует разница в отношении к нему и к адвокату Сон, он расстроился сильнее, чем ожидал. Лицо Юншина немного помрачнело.       Он знал, что у Михи и Сехона за плечами долгая история отношений, и что они довольно-таки близки. Он не знал деталей, но слышал рассказы секретаря Така. Михи воспользовалась семейным фондом своей матери для поддержки Сехона, когда тот был моложе. Он никогда не забывал о ее помощи, поэтому и решил присоединиться к «Догук». Исходя из этого, Юншин мог предположить, что они были особенными друг для друга, и ему бы хотелось узнать подробности этих отношений.       Когда они впервые обедали вместе, Сехон попытался выяснить у него, спал ли он с Михи. Возможно, это был обычный вопрос с целью выяснить, что на самом деле произошло между Михи и Юншином. Но если взглянуть с другой стороны, этот вопрос был совершенно необоснованным. Юншин не мог проигнорировать вероятность того, что это могло быть важным намеком.       «У них когда-то были отношения?» – подумал он.       Как только он начал открывать свое сердце Сехону, его тот час стали беспокоить разные мелочи. Юншин проворчал что-то себе под нос и опустил глаза, беспричинно растирая ладони. В этот момент люди, стоящие рядом с лестницей, начали перешептываться, и он почувствовал, что кто-то вплотную подошел к нему.       Ряд, в котором он сидел, находился в углу зала, и имел всего четыре места. Юншин со всех сторон был окружен пустыми креслами. Он ожидал, что никто другой к нему не подсядет, и собирался проигнорировать подошедшего человека, но вздрогнул, ощутив знакомый аромат, защекотавший ему нос. Когда он повернул голову, рядом стоял человек, о котором он только что думал – Кан Сехон.       Юншин пристально посмотрел на юриста-партнера. Сехон нахмурился, выглядя немного разочарованным реакцией Юншина:       – Перестань глазеть и подвинься.       – Ой, да, извините, – Юншин в недоумении поджал ноги.       Сехон сел слева от него. Центральное место в первом ряду, рядом с адвокатом Сон, которое и предназначалось для Сехона, пустовало. Когда тот пересел в дальний ряд, Юншин почувствовал, как всеобщее внимание устремилось на него. Хотя люди и не могли открыто пялиться на них, интерес, витавший в воздухе, был достаточно неприятным.       Ощущая неловкость, Юншин потер ладонью свою шею, затем наклонился к Сехону и тихо прошептал:       – Зачем вы пришли? Все остальные из-за вас смотрят сюда.       – Мне уйти? – вызывающе спросил Сехон.       – Вам обязательно так говорить?       – Поздно, я уже сказал.       Подстегнутый ответом Сехона, Юншин не хотел отступать. С самого начала он чувствовал, как Сехон странным образом пробуждает в нем дух соперничества:       – Так зачем вы пришли сюда? Из-за меня?       Сехон, наконец взглянувший на младшего адвоката, выглядел невозмутимым. Казалось, он уже пришел к какому-то ответу, но раздумывал, стоит ли говорить об этом Юншину. В конце концов, он принял решение и, вздохнув, ответил:       – Начнем с того, что сегодня я не должен был приходить сюда. Но я нашел время, чтобы увидеться с тобой, поэтому было бы абсолютно бессмысленным, если бы ты сидел так далеко. Почему ты спрашиваешь о чем-то настолько очевидном? Я не понимаю.       «Потому что в отношениях нормально проходить через эти ситуации, обсуждать их и задавать такие вопросы», – хотел сказать ему Юншин, но оказался от этой мысли. Вместо этого он спросил то, на что сильнее всего хотел услышать ответ:       – Тогда почему сначала вы проигнорировали меня и спустились вниз?       – Я, в отличие от тебя, не развлекаться сюда пришел. Все присутствующие здесь – занятые люди, руководителей отделов нелегко собрать вместе. Я подошел к ним, потому что мне было о чем поговорить, – ответил Сехон.       – Вы пришли сюда увидеться со мной, хотя у вас были и другие дела? Почему?       – А как ты думаешь? Я хотел увидеться с тобой, хоть и ненадолго. Ты и дальше собираешься продолжать задавать глупые вопросы?       – Не все так умны, как вы.       – Ты спрашиваешь, хотя и знаешь ответ, выглядишь встревоженным. Что-то случилось?       Юншин задумался, как объяснить Сехону свои переживания.       Что-то случилось, но не с ним. Юншин хотел узнать о событиях, которые могли случиться с Кан Сехоном. Он и Михи выглядели так, словно хорошо знали друг друга, даже слишком хорошо. Разве не могло что-то вспыхнуть между ними, как между мужчиной и женщиной? После некоторых раздумий, Юншин больше не смог сдерживаться и выплеснул свое любопытство. Его шепчущий голос стал чуточку громче. Осознав это, конец предложения он слегка приглушил:       – У вас когда-нибудь были отношения со старшим адвокатом Сон?       Услышав это, Сехон недоуменно хмыкнул. После чего спросил в ответ:       – У тебя что-то болит?       – От вашего ответа зависит, будет ли болеть мое сердце.       Хотя у Сехона и Михи была разница в возрасте, но Сехон, если на что-то решался, то был склонен доводить начатое до конца, так что такие отношения вполне были возможны. Раньше Сехон почти в шутку спросил, не отверг ли он однажды сестру Юншина, а теперь у них завязались тайные отношения. Сехон не был похож на человека, у которого были строгие границы в плане свиданий, но и геем он не казался.       Юншин подумал, что, несмотря на привередливость к внешним данным, Сехон, похоже, из тех, кто игнорировал факторы, которые нельзя изменить, такие как возраст или пол, если сам человек ему нравился и соответствовал его стандартам.       – Что сегодня с тобой такое? – недоумевая, спросил Сехон.       – Сначала ответьте мне.       – Нет, никогда. Теперь, когда я ответил, твоя очередь. Ты ревнуешь?       – Да. Мне не нравится, когда вы двое находитесь наедине.       Из всех других людей Юншин беспокоился именно из-за Михи, потому что она знала Сехона лучше всех. Искренне ответив, он заметил, как глаза старшего адвоката сузились. Наступило короткое молчание. Должно быть, Сехон не ожидал, что Юншин столь хладнокровно признает этот, и на мгновение потерял дар речи.       Пока он пристально смотрел на Юншина, в голове Сехона проносился калейдоскоп мыслей и чувств. Он ничего не говорил, но младший адвокат мог уловить их смысл. Сехон выглядел так, будто наблюдал за непокорным ребенком и, казалось, внутренне набирался какой-то решимости. Глядя на него, Юншин почувствовал себя немного неловко из-за своих жалоб и первым сменил тему. Он вспомнил о календаре, который однажды увидел на столе Сехона, и спросил:       – Что вы делаете завтра? Если вы не против, мы могли бы...       Но еще до того, как он успел закончить, Сехон отвернулся к экрану и резко ответил:       – Мне нужно посетить одно место, так что я взял один день отпуска. Мы увидимся только в новом году.       Места в зале постепенно заполнялись. Вокруг стало темнее, а на экране появились рекламные ролики. Юншин, погрузившись в глубокую задумчивость посреди темноты, пристально всматривался в профиль Сехона: «Мы не давали друг другу никаких обещаний, но почему-то я думал, что он останется со мной?»       Завтра было 31 декабря. Решившись на отчаянный шаг, Юншин взял отгул на полдня. Это было впервые с тех пор, как он пришел в фирму.       Утром он собирался прочитать лекцию в школе неподалеку, чтобы вместо Кан Сехона получить часы волонтерства. Поскольку сейчас были зимние каникулы, небольшую специальную лекцию могли посетить только те школьники, которым она действительно была интересна. После этого, во второй половине дня, он думал встретиться с Сехоном, чтобы вместе отметить новый год.       В последнем дне уходящего года не было ничего нового, он обрушивается на мир ежегодно, но Юншин отчего-то не хотел в такой день погрязнуть в работе. Сестра сказала, что везет детей на горнолыжный курорт, так что у Юншина появлялся довольно хороший предлог. Если он скажет, что чувствует себя одиноко, ему казалось, что Сехон останется с ним.       Несмотря на то, что Сехон не говорил ему об этом, Юншин уже знал от секретаря Так, что в этот день мужчина всегда берет отгул. Естественно, Юншин думал, что они в конце концов проведут время вместе. Он полагал, что будет единственным человек, с которым Сехон захотел бы быть в такой день.       Но он ошибся.       «Что за дела у него?» – Юншин не решался спросить, хотя и чувствовал легкое недоумение. Со стороны Сехон выглядел таким непреклонным, что младший адвокат не мог заставить себя спросить, что за событие будет завтра и не мог бы он остаться с Юншином. Он уставился на Сехона, а затем собирался отвернуться, чтобы скрыть, заливший лицо, румянец, но к его облегчению, в этот момент в зале наступила полная темнота.       Когда все вокруг стало чернее ночи, Сехон протянул руку к Юншину. Он крепко сжал его мягкие щеки и украдкой сорвал поцелуй с губ. Все произошло так быстро, что к тому времени, когда экран засветился, Сехон уже вернулся к себе в кресло, выпрямил спину и продолжил смотреть вперед.       Сехон едва касался Юншина, дразняще притрагиваясь кончиками пальцев, и тот не мог сдержать шквал эмоций, вызванный этими ощущениями. Скрыв возникшее на лице беспокойство, Юншин протянул руку вниз под подлокотник. А затем обхватил правую ладонь соседа, ощущая изгибы вен, и провел большим пальцем по аккуратным ногтям. Вместо того чтобы оттолкнуть, Сехон в ответ стиснул пальцы Юншина. Младший адвокат слегка прикусил губу, его щека дернулась, пока он пытался опустить уголки губ. А когда он уже собирался прислониться к плечу мужчины, тот взглянул на Юншина сверху вниз.       Их глаза встретились, и Сехон, признавая поражение, широко улыбнулся.       Юншин застыл на месте не в силах пошевелить ни единым мускулом.       «Он действительно сводит меня с ума».       Яростное желание схватить Сехона захлестнуло его. Сердце Юншина, было готово разорваться от счастья.