***
Новый день оставляет желать лучшего, несмотря на вчерашнее прекрасное завершение вечера, в котором любовь вспыхнула с новой силой и нескончаемой нежностью, оставаясь горячими поцелуями на обнаженных телах, новыми трепетными откровениями и привычными, но не менее ценными признаниями. На вешалке в спальне теперь висит новый, тот самый бежевый костюм, что так понравился супруге вчера, и Рыков его всё-таки купил уже после её ухода, а на полочке своего череда или же свою маленькую владельцу ждёт плюшевый оленёнок, которого с интересом и умилением прошедшим днём рассматривала Арефьева, пока муж разогревал ужин. Как же тепло щемит сердце. Есть в этом что-то родное и самое близкое, пронизывающее до глубины души. На часах 8:00. За окном светит яркое весеннее солнце. Ольга, не находя себе место, мельтешит по большой комнате из угла в угол с самого раннего утра, в ожидании звонка от Марины Леонидовны и новостей от комиссии из министерства, на которой решается вопрос о её дальнейшей работе. Пытается успокоиться, но получается из рук вон плохо. Глубокий выдох, несколько шагов, глубокий вдох ещё несколько шагов. На кухонном столе покоится мобильный телефон, баночка с различными витаминами, не до конца съеденный завтрак, размазанный вилкой по тарелке, и чашка ароматно пахнущего мятного чая, приготовленного мужем. Кусок в горло уже не лезет. Зато в голову лезут дурные мысли. Останавливается напротив окна, вдыхает свежий воздух, заглядывая за занавеску, цепляет взглядом детскую площадку, на которой несмотря на ранее время резвятся дети, качаясь на качелях, и скатываясь с горок. Уголки губ автоматически ползут вверх, а потом и собственная дочка даёт о себе знать отчётливыми движениями. — Да, солнце… — с особой нежностью протягивает брюнетка, мягко опуская ладонь на живот, — кажется, твоя мама всё-таки останется без работы… — шепотом, задумчиво, грустно ухмыльнувшись. — но, ничего, справимся как-нибудь, правда? Ну, или папе придётся работать за двоих — смеётся. Может, действительно пора посвятить себя семье? — проскакивает в голове. Никакая работа сейчас не нуждается в Ольге так сильно, как собственная малышка. И теперь так будет всегда, сколько бы времени не прошло. И Оля это прекрасно понимает. Сначала по коридору раздаются тихие, приближающиеся шаги, сопровождающиеся поскрипыванием пола и родным силуэтом, затем брюнетка прикрывает глаза, машинально расслабляясь, когда на хрупкие плечи по привычке опускаются массивные мужские руки. Вдыхает приятный аромат геля для душа, которым так сильно тянет сейчас от мужа, появившегося из ванной комнаты, несколько минут ранее, наблюдавшего за любимой со стороны. — Олечка, хватит уже ходить туда — обратно. От этого ничего не изменится. — в полголоса, приобнимая, опуская руки ниже, проводя ладонями по предплечьям. — Всё будет нормально, вот увидишь. — приободряюще, когда руки смыкаются уже на животе, запахивая её атласный халат, всё-таки несмотря на теплую погоду, из приоткрытого окна проникает весьма прохладный ветер. Заболеть ещё не хватало. На щеке остаётся след от его горячих губ, и обжигающее дыхание в районе шеи — иди лучше позавтракай нормально, не съела практически ничего— кивает на тарелку с едой. Он поддерживает как может, делает вид, что всё в порядке, но у самого кошки скребут на душе. Аверина изменить что-либо не в силах, придется надеяться на чудо, а оно же действительно происходит? Чудеса же случаются? Сам немного ёжится, пряча лицо в темных кудрях, ощущая как и она покрывается маленькими мурашками. Мысленно уже подбирает слова, чтобы удар от потери работы при худшем варианте не был столь сильным. — Рыков, тебе легко говорить, не тебя же увольняют… — нервно, закатывает глаза, и, кажется, всё-таки немного успокоившись, накрывает своими ладонями его, во время вспомнив, что лишние нервы сейчас ни к чему, откидывает голову назад, касаясь мужского плеча. — Никто тебя не уволит. — почему-то сомнения в их 'победе' быстро рассеиваются, ведь если справедливость существует, то она должна восторжествовать именно сегодня — Без тебя вся подстанция развалится. — уверенно говорит, чуть сильнее приобняв. — Вспомни, как все окрысились, когда тебя не было. — выдерживает паузу, внимательно наблюдая за эмоциями на её лице, Ольга лишь ухмыляется, опуская голову вниз, едва покачивая из стороны в сторону — Мне до сих пор страшно вспоминать утренние собрания Сан Саныча, его проверки машин с бейджиками и каллиграфическим заполнением карт на полном ходу скорой. Да что там страшно вспоминать, мне всё это до сих пор в кошмарах снится. И это я ещё молчу про туалетную бумагу — усмехается, вспоминая далеко не самые лучшие времена, заставив хоть на мгновение, но улыбнуться супругу. — Поэтому, ближайшее время, когда тебе придется оставить ненадолго работу, будет декретный отпуск — улыбается шире, переплетая их пальцы на животе в замок. — Посмотрим… — весьма сурово, спустя минуту выбирается из его объятий и аккуратно присаживается за стол, поднося к губам чашку с горячим напитком, делает несколько глотков, наслаждаясь приятным послевкусием. — А если ты дальше продолжить болтать, то опоздаешь на смену, Паш. — едва возмущённо, берет в руки телефон и поворачивает экраном к мужу, наглядно демонстрируя оставшееся до работы время на экране блокировки смартфона. — Ничего. У меня любимая жена заведующая подстанции, простит, ну, или в крайнем случае несильно накажет… — нависает над женщиной, опираясь руками на стол, широко улыбаясь, в попытках разрядить раскаленную обстановку. — Очень смешно… — с сарказмом, многозначно, поднимает на мужчину глаза, затем отворачивается, делая глубокий выдох. Фокусируясь на каком-то далёком предмете, очертания которого расплываются, из-за неимения очков под рукой, очевидно, не оценив не самую удачную шутку. — Оль, ну ладно тебе, правда — присаживается перед брюнеткой на корточки, сжимая её прохладные от волнения ладони в своих, замечая, что та действительно очень нервничает, и её нужно срочно переключать, пока организм не настигли привычные для такого её состояния головные боли — Ну, что, сложила лапки моя Арефьева, сдулась, всё? — с теплой улыбкой и обволакивающим смехом, без капли злобы. — Знаешь, как умные люди говорят? — интересуется мужчина, крепче сжимая хрупкие ладошки — Не хмурь бровей от ударов рока, упавший духом гибнет раньше срока. — улыбнувшись, делает паузу, высвобождая одну руку и убирая с её лица темную прядь, но Ольга отклоняется, по-прежнему в напряжении — Где моя боевая жена -то, которая и в горящую избу зайдет и коня на скаку остановит, и весь наш рабочий дурдом вытерпит, а особенно Ушакова с его выходками, м? — брюнетка медленно поворачивается, возвращаясь в исходное положение, наконец кратко улыбнувшись. — Знаете, Вы, доктор Рыков, тоже не ангел — усмехнувшись, — Ладно, пусть будет как будет. — запуская ладонь в его влажные после душа, короткие волосы, поглаживая по голове. — в конце концов, всё к лучшему… — почему-то безусловная вера в это стремительно охватывает разум. Сейчас есть вещи поважнее работы… И думать о которых намного приятнее, чем об отчётах и проверках. — Вот же! — чуть громче, с воодушевлением — Вот! Теперь узнаю свою родную жену. Ольга уже собирается что-то ответить, но звонок телефона с привычной мелодией прерывает эту попытку. На загоревшемся экране высвечивается: 'Марина Леонидовна'. Арефьева быстро берет устройство в руки, приподнимаясь, двигаясь в спальню плавными шагами, принимая вызов. Рыков следует за женой, слыша лишь отголоски маминого голоса сквозь динамик, та что-то достаточно скоро тараторит. — Да, хорошо…— произносит брюнетка, остановившись, практически безэмоционально, что по лицу невозможно понять, какие новости преподнесла ей Аверина, Паша смотрит за ней не отрываясь, мысленно готовясь к самому худшему раскладу — Я поняла, спасибо… до свидания… — голос спокойный, но лишь одному Рыкову известно, насколько многое может за этим скрываться. Ольга отключается, медленно опуская ладонь с устройством, и переводит взгляд на мужа. Он выжидающе следит за ней. Арефьева молчит несколько секунд, словно зависнув, анализируя полученную информацию, заставляя нервы натянуться ещё сильнее. — Восстановили, Паш…! — радостно, когда он сокращая расстояние несколькими небольшими шагами, полностью разделяя её восторженные эмоции, с улыбкой чеширского кота притягивает жену к себе и прикасается к её губам нежным поцелуем, на который она тут же отвечает, обняв мужчину за шею, скрещивая руки позади, прижимаясь настолько близко, насколько это только возможно. — Ну что, Ольга Кирилловна, простите мужа за опоздание? — с усмешкой, оторвавшись лишь на пару секунд, всё также улыбаясь, удерживая жену крепче. — Не дождетесь, Павел Дмитриевич. Придется выписать вам штраф, и подорвать наш семейный бюджет — со смехом, оставляя очередной краткий поцелуй на его губах, пока мужские руки гуляют по женской талии. — Что мама сказала? — спрашивает, вглядываясь в светлые глаза напротив, которые, наконец, впервые за утро вернули тот самый блеск, что он так обожает в супруге и этот самый влюбленный, горящий взгляд. Самое ценное — видеть её именно такой. Настоящей и искренней, не скрывающей собственных эмоций, позволяя им выйти наружу. — Сказала, что комиссия уже практически приняла решение о моем сокращении, но в последний момент появился Орлов и попросил председателя выйти, а вернувшись, объявил о восстановлении — делится любимая, одновременно с радостью, но и ноткой непонятности в голосе, удерживаясь крепче за мужские плечи. Много вопросов возникает, ответы на которые, видимо, не суждено узнать. — Тогда понятно, кто наш несменный спаситель — кивает Рыков, слегка ослабляя нежную хватку. — Кулыгин? — переспрашивает Ольга, однозначно понимая о ком говорит муж. — Он самый. — сомнения в том, что Костя имеет к этому отношение развеиваются сами собой, когда на телефоне, теперь уже Паши высвечивается входящий абонент 'Кулыгин', расспрашивающий мужчину о том, как прошло собрание в министерстве здравоохранения. Кулыгин, услышав хорошие новости, сам заметно ободряется, уверяя, что не помочь любимой заведующей просто не мог, изначально отрицая свою причастность к этому. Ничего не остаётся, кроме как поблагодарить его. /Да, Кулыгин, чтобы мы без тебя делали/ — Теперь мы идём с тобой нормально завтракать и на подстанцию. Ра-бо-тать —произносит последнее слово по слогам, улыбаясь, как только муж закончил разговор с Костей, потянув мужчину за собой на кухню. Кажется, аппетит к кому-то определенно вернулся. Рыков поддаётся, двигаясь за ней, попутно, по привычке, обвивая руками женскую талию. И пусть всё идёт своим чередом. Так как нужно.***
Время стремительно бежит вперёд, сменяя время года, и переворачивая листы календаря. Числа за числами, недели за неделями, месяц за месяцем. На дворе середина июля. Летняя погода одаривает москвичей высокими температурами и ярким солнцем, разогревающим землю. Дарит витамин D и С, укрепляющие организм. У Ольги начинается 32 неделя, скрывать беременность перестало получаться, как только минула 26 неделя, выдавая за даже очень просторной одеждой округлившийся животик заведующей, который она так отчаянно старалась прятать, смыкая края одежды, как только, кто-то обращал на неё внимание. Так хочется теплить и вынашивать эту любовь в себе без посторонних глаз. Хранить глубоко в себе, там, где ей теплее и мягче. Коллектив воспринял эту новость с радостью за будущих родителей, но не особо подавая виду и акцентируясь на этом, прекрасно зная, как Арефьева относится ко всему, что касается личной жизни, не желая обсуждать и впускать в неё кого-либо из чужих людей, за исключением Авериной, ставшей близким человеком, переодически интересующейся здоровьем брюнетки и будущей внучки. За период беременности женщины действительно очень сблизились и Марина Леонидовна стала достаточно частой гостей в доме у супругов. Рыков был этому только рад. Две любимые женщины рядом, а скоро будет и третья, которую он уже невероятно любит и с нетерпением ждём, ровно также как и её мама. Из сотрудников лишь несколько старичков осмелились подойти и в живую поздравить со скором прибавлением в семье, получив в ответ искренние благодарности и теплые улыбки. И кажется, к появлению дочки уже практически всё готово: под окнами стоит новый комфортабельный автомобиль, которым пока не так уж и часто, избегая какой-либо опасности, но умело орудует Арефьева. Ремонт в детской закончен, только Паша не даёт возможности заглядывать туда часто, выгоняя брюнетку из помещения, аккуратно подталкивая на выход: краска до сих пор окончательно не выветрились и дышать токсинами вовсе ни к чему. Мебель туда же тоже закуплена, получилось найти именно то, что так хотелось, идеальный вариант. Очень удобная и красивая кроватка с нежно-розовым балдахином сверху была пределом желаний. Детские вещи ждут своего времени, как и множество игрушек и других необходимых для младенца приспособлений. Всё сделано как и хотелось: с огромной любовью, продумано до самых мелочей, и как результат невероятный уют и родное тепло. Договор с роддомом тоже заключён. Даже не верится, что совсем скоро всё случится, что кто-то в ближайшем будущем будет называть их папа и мама, а ведь ещё ровно год назад всё это было пределом мечтаний. Первые походы в центры ЭКО, первая боль и то самое настоящее и правдивое:— У нас всё обязательно получится, я просто уверена в этом…
— получилось. Назло всем. Всем, тем врачам, что говорили о невозможности наступления беременности, всем тем, кто не верил. Рыков всё чаще, темными вечерами, в самой теплой и уютной домашней атмосфере, при тусклом свете лампы, пока Арефьева в полудреме лежит у него на плече, едва прикрытая одеялом, набираясь сил на новый рабочий день и отдыхая от предыдущего, пытается коммуницировать с дочкой, разговаривать, будучи уверенным в том, что она его точно слышит, рассказывает какие-то истории, рассказывает как мама с папой её любят и ждут, на что Ольга лишь по доброму смеётся, смущаясь, немного приподнимается, и дотянувшись, оставляет мягкий поцелуй у мужа на шее, ластясь к любимому с бо́льшей силой, ведь реакция малышки на его слова теперь не только ощутима для брюнетки, но и заметно видна для него самого. Кажется, чем ближе рождение дочки, тем Паша становится более нежным и любящем, мгновенно тая перед супругой в любой из ситуаций. Но только одному ему известно, какое волнение зарождается в груди и за любимую женщину, и за их девочку. Оля сильная, и она обязательно со всем справится, и он будет рядом, нет, просто обязать быть рядом. Вместе. От начала до конца. Поэтому, обсуждать вопрос парных родов долго не пришлось. Почему-то именно сейчас Арефьевой не хотелось никакого 'я сама', хотелось 'мы вместе' пройдем через это. Да и так спокойней как-то, знать, что муж всегда контролирует ситуацию, когда самой это делать очень трудно. Третий скрининг контроль показал правильное развитие ребенка, отсутствие каких-либо патологий и нужное предлежание, вот только тонус никуда не исчез, а лишь увеличился, заставляя брюнетку принимать какие-то конкретные решения. Так, в министерстве уже как три дня лежит подписанное заявление от заведующей подстанции скорой помощи номер 58 на декретный отпуск. Да и общее самочувствие начинает подводить: Пашины руки уже не в силах избавить от болей в пояснице, усталость приходит слишком быстро, заставляя брюнетку уходить с работы раньше положенного, третий триместр забирает много сил, которых необходимо пополнять долгим сном, но все эти факторы ни капли не расстраивают, ведь встреча с дочкой с каждым днём всё ближе и ближе. Пришло время погрузиться в приятные хлопоты скорого материнства. Как бы не хотелось расставаться с любимой работой, здоровье малышки сейчас точно в приоритете, да и дома много времени Ольга не проведет. По настоянию врача с 34 недели безопаснее всего лечь на сохранение. И вот, сегодня у Арефьевой последний рабочий день…***