***
Добравшись наконец до подстанции, Ольга заметно успокоилась, глубоко выдыхая, принимая рекомендованные врачом витамины, отдавая себе отчёт, что своими переживаниями не сделает лучше ни себе, ни ребенку. А здоровье сейчас однозначно в приоритете. Дочка тоже на удивление притихла, дав возможность Оле поработать, ранее разделяя мамино волнение, и, кажется, словно возмущаясь столь резкому папиному исчезновению. Состояние вроде бы нормализовалось, исключая осязаемую головную боль, только где-то в самых скрытых уголках женского сердца поселилась обида на мужа, осадком оставаясь воспоминаниями о последнем разговоре. Знает, он бы не стал ей врать просто так, но с негативными чувствами справиться намного сложнее, чем кажется. А как бы сейчас было приятно оказаться в его теплых руках и принимать успокаивающие поцелуи, под мерный шепот нежными словами, и обещанием, что всё обязательно будет в порядке и они со всем справятся, главное одно: быть вместе. Обязательно. Наверное, всё-таки стоило его выслушать, но эмоции и разбушевавшиеся гормоны берут над холодным разумом верх. Будь, что будет. Множество отчётов свалились как снежных ком на голову, спустя пять часов их проверки перед глазами всё плывёт, буквы и цифры становятся неразличимыми, да и как назло начинает тянуть поясницу. Мысли в голове тоже спутываются в огромный клубок, смешивая личное и рабочее, и как всё это распутывать неизвестно. Слово 'отстранение', словно эхом отдается внутри. Будь бы Паша здесь, рядом, он бы заставил сделать перерыв на перекус, ставя перед ней контейнер с чем-то домашним и аппетитно пахнущим, мягко очерчивая большими пальцами затекшую поясницу, делая незамысловатый массаж, избавляя от боли, отчего сразу становилось легче, а затем, теплые руки, добравшиеся до уже весьма ощутимого живота под свободной рубашкой однозначно придали бы больше спокойствия. Его хочется видеть и не хочется одновременно. Невыносимо хочется тепла, но, словно разделяющая стена в виде непонимания и недоговоренностей выросла между ними. Странное ощущение. Злится до сих пор. Поднять голову и оторваться наконец от ненавистных бумаг заставляет пришедшее на телефон СМС с характерным звуком. Арефьева отодвигает стопку с документами, притягивая к себе мобильное устройство, и откидываясь на спинку кресла, проводя свободной ладонью по животу, ощутив шевеление. Непрочитанное сообщение от абонента 'Паша'.— «Оля, с тобой с вами всё в порядке? Я знаю, что ты злишься на меня, и не хочешь разговаривать, но, пожалуйста, не забаратывайся там, и делай хотя бы небольшие перерывы. Может мне за тобой приехать? Времени уже много»
Прочитано 19:25
Почему-то эти строчки вызывают неосознанную улыбку на лице, которую брюнетка быстро сбрасывает, вспоминая произошедшее сегодня в ярких красках. А он волнуется. За окном стемнело и похолодало.— «Всё в порядке. Приезжать не надо. Доеду сама, встретимся дома.» Прочитано 19:26
Весьма холодный ответ, по сравнению с тем, что она писала буквально несколько дней назад с счастливой улыбкой на лице, собираясь выходить с подстанции домой, когда их переписка заканчивалась на короткое, но до невозможности нежное:— «Скоро буду. Люблю тебя.»
Прочитано
В ответ на то, что Рыков уже давно ждёт её дома с тёплыми, трепетными объятиями, горячей расслабляющей ванной и вкусным ужином, сделанным специально по её просьбе из ингредиентов, которых ей резко захотелось, и мужчина просто не смог отказать в этом любимой, тихо смеясь с её неожиданного выбора продуктов на вопрос об ужине, притянув к себе с невесомым поцелуем на щеке, перебирая кудрявые локоны. Пока она беззлобно возмущенная его реакцией, пряча голову на его широкой груди переводила причину смены вкусов на дочь. И всё-таки тот ужин был великолепным, впрочем, как и всё то, что готовит Паша.—«Будь осторожнее. Жду тебя.»
Прочитано 19:28
Стоит Ольге лишь отложить телефон, как в дверь кто-то настойчиво стучится, а через пару секунд из-за нее появляется уставшее лицо Кулыгина. — Ольга Кирилловна, можно? — осторожно спрашивает он, пытаясь определить в каком расположении духа находится заведующая. Цели его прихода — поддержать Олю и помочь разъяснить всё произошедшее, ведь он знает, что произошло между супругами, знает об отстранении. И в голове уже созрел хорошо обдуманный план. — Проходи, Кулыгин. Пока я ещё могу тебя пустить… — горько усмехается Арефьева, принимая более удобное положение на кресле, уложив руки на подлокотники. — Оль, ты чего здесь ещё так поздно? Рабочий день давно закончился, а у тебя он вообще выходной — присаживается напротив, когда брюнетка всё-таки решается пойти с ним на диалог. — из-за отстранения? — в полголоса предполагает, наблюдая как меняются эмоции на женском лице и она громко сглатывает, скопившийся в горле ком. — Ты уже в курсе? — с какой-то опаской и вновь разгорающейся злобой. Костя кивает. — Замечательно просто, — с сарказмом, ударив ладонью по столу, повернувшись к мужчине полубоком, поднимая глаза куда-то в потолок. — о моем отстранении, видимо, знали все, кроме меня самой — издает нервный смешок, глубоко выдыхая. Кулыгин молчит, давая возможность Ольге выговориться и высвободить всё, что накопилось. — Спасибо Рыкову — с тем же сарказмом и ещё большей злобой. — Оль, ну, он же хотел как лучше — аккуратно начинает мужчина, поглядывая на начальницу, которая заметно побледнела, начиная тяжело дышать — и вообще, прекрати так нервничать, тебе же нельзя — перехватывает её руку, начиная измерять удары по вене — вон, пульс как частит. Приподнимается и наливает в стакан свежей воды из фильтра, подавая брюнетке, пока та склонив голову массирует виски, пытаясь избавиться от напавшего головокружения и тупой боли. Её организм всегда так реагировал на чрезмерно перенапряжение после случившейся автомобильной аварии, а с наступлением беременности подобное стало проявляться намного чаще. И именно от такого состояния Паша всегда пытался её огородить, и в этот раз попросив Кулыгина, заглянуть к Оле, понимая, что ему самому она будет не рада. И не зря. Принимает из мужских рук стакан и делает несколько больших глотков. Начинает потихоньку отпускать. — Ага, как лучше…— тихим и спокойным голосом, продолжая делать небольшие глотки, после чего отставив посуду на стол. — Кость, он мне врал всё это время, понимаешь? — теперь в голосе уже нет никакой яркой эмоции, лишь иссекаемая грусть и нотки разочарования. — Хорошо… — соглашается, готовясь продолжить — представь, что он рассказал тебе об этом, когда приказ только пришёл. И что? — ловит на себе её задумчивый взгляд, пытающийся понять, к чему ведёт Кулыгин. — Ты бы тут же рванула на подстанцию, пыталась бы что-то поменять, нервничала, изводила себя… — настойчиво, но мягко — Все же знают, как работа важна для тебя, а Паша понимает это больше всех. И кому от этого было бы лучше? Тебе или может вашей девочке? — риторический вопрос раздается по кабинету. — Он врал тебе из-за любви, пытаясь хоть немного, но дольше сохранить твоё спокойствие — Ольга слушает внимательно, не прерывая Костю, вникая в каждое сказанное им слово. — Оль, ну ты же знаешь Пашу, …— спустя непродолжительную паузу — Он никогда не сделал бы чего-то, чтобы навредило тебе, он тебя любит дай Бог каждому — с собственной грустью и болью на сердце произносит Кулыгин, однозначно понимая Рыкова. Ведь будь на месте Оли Рая, он бы поступил точно также. Он как никто другой понимает, как важно ценить время, проведенное друг с другом, как важно говорить и разговаривать, не бояться своих чувств и эмоций, ведь жизнь слишком скоротечна. Никто не знает, что будет завтра, и нужно лишь одно — жить и любить сегодня. Ведь главная ошибка людей ценить только тогда, когда безвозвратно потеряли Арефьева опускает глаза, в который раз прокручивая в голове слова сидящего напротив мужчины, и приходит к тому, что Костя действительно прав. — Кстати, мне как крестному расскажите, как дочку решили назвать? — с интересом и трогательной улыбкой на лице, решив перевести тему. — Всё то тебе нужно знать, Кулыгин. — немного строго, но всё также без злобы, потеплев, когда речь зашла о малышке. — Алина — с особым трепетом, губы трогает нежная улыбка. — Алина Павловна значит? — ещё шире улыбнувшись, проговаривает Кулыгин. — красиво… — кивает мужчина.«Олененок»
— проносится у Ольги в голове то, как сегодня утром их малышку назвал муж. И сердце снова заходит отчаянной теплотой и обожанием до мурашек в теле и безграничной любви. — Оль, а по поводу отстранения, не переживай так, уверен, всё обойдется. — по-дружески накрывая женскую ладонь, выражая поддержку. — Позвони Пашке и не засиживайся тут. Он волнуется. — последнее, что произносит Костя, прежде чем покинуть кабинет заведующей подстанции.***
Проходит ещё около часа и не в силах продолжать работать, Арефьева устало натягивает на себя пальто, поправляя шарф на шее, собравшись поехать домой. Пропади всё пропадом и это министерство и подстанция. Решает принять неизбежность, а не бороться с ней и если суждено потерять работу, то пусть так будет, в конце концов, жизнь менее, чем через 4 месяца кардинально изменится и в приоритете будет семья, а не работа. То самое дорогое, что находится под её сердцем и слышит как оно бьётся. Как бы сейчас хотелось оказаться в руках мужа, облокотиться на его плечо, и не беспокоиться ни о чем. Чувствовать его ладони на своём животе и быть уверенной в собственной безопасности. Улавливать нотки любимого мужского одеколона, вспоминая как выбирала Паше этот подарок на Новый Год. С наслаждением принимать горячие поцелуи куда только вздумается. Спокойно засыпать на его плече по дороге домой. Крепко держать за руку, переплетая пальцы в прочный замок, и слышать как он дышит. Злобы, словно и не было. Нежность и необходимость его присутствия снова охватывает с невозможной силой. И почему только она отказалась от того, чтобы он её встретил? Прокручивает на пальце обручальное кольцо, бросая последний взгляд на себя в зеркало. Забирает сумку с тумбочки, попутно вынимая из её кармашка ключи от кабинета, выключает свет и выходит. На подстанции тихо и царит полумрак, Лиза уже ушла, все бригады на вызовах, лишь охранники дежурят внизу. Сделав несколько шагов за порог помещения, цепляет глазами до боли родной мужской силуэт в тусклом свете, сидящий на кресле, который заметив вышедшую женщину, тут же обращает на неё внимание. — Рыков? — не скрывая удивления и появляющуюся радость, что он рядом, но быстро опомнившись, возвращается к лёгкому холоду, ведь это вовсе не в стиле Арефьевой так быстро таять, несмотря на его влюбленный на супругу взгляд — Ты как здесь? Я же сказала не приезжать.— отворачивается от мужа, вставляя ключ в замочную скважину, проворачивая несколько раз, когда тот привстаёт, мягко касаясь женских плеч, спускаясь до талии, брюнетка кратко вздрагивает от неожиданности, но уже через секунду инстинктивно расслабляется, позволяя держать её крепче. — А я знаете, Ольга Кирилловна, подобно любимой женщине приказам не подчиняюсь…— с улыбкой, аккуратно поворачивая брюнетку к себе, нежно поглаживая по спине, считывая вымотанность на её лице. Плавно доходит до поясницы, начиная выполнять привычные, расслабляющие действия. Арефьева прикрывает глаза, наслаждаясь его прикосновениями, в который раз удивляясь, до какой степени они понимают друг друга без слов. Его сердце словно разрывается от любви и желания бесконечно её оберегать. Несмотря на усталость, любимая выглядит невероятно красивой и родной. Она несколько секунд смотрит ему в глаза, борясь с порывом крепко прижаться к нему и не скрывать, то как соскучилась, как сильно его не хватало, как даже столь короткое недопонимание тяжело отдавалось в душе, но Арефьева держит всё ту же маску, отвернув от его глаз голову. — Оль, прости, что сразу обо всём не сказал. Тебе в тот день итак досталось. — сжимает её в своих руках, прикасаясь щекой к её виску, лишь одна мысль о проверяющих приводит Рыкова в ярость. Ольга снова смотрит на него, считывая в глазах лишь безусловное обожание и раскаяние. — Ты плохо себя чувствовала и я просто не хотел тебя лишний раз волновать. — сознается, крепче удерживая её в своих руках, когда та уже сдается, поддаваясь вперед и утыкаясь в мужское плечо, шумно выпуская из груди воздух, с блаженством вдыхая до дрожи любимый запах. Запах родного человека, он испытывает то же самое. — Я знаю, Паш, знаю…— шепотом, прижавшись сильнее, насколько это возможно — но пообещай мне, пожалуйста, что, чтобы ни случилось, мы всегда будем говорить друг другу только правду, даже если она слишком горькая… — немного по-детски, едва отстраняясь. — Обещаю — приняв военную стойку приветствия, под тихий смех жены — чтоб я провалился! — громко, снова скользнув рукой по женской талии. — Только попробуй! — с поддельной угрозой, со смехом, легко ударив мужчину ладонью по лбу, растворяясь в объятиях — Я тебя отовсюду достану и инфаркт до конца жизни точно устрою. — снова устраивает голову на его груди. — Ох, в этом я даже не сомневаюсь, Ольга Кирилловна, это вы умеете как никто другой. — оставляя поцелуй на макушке, сжимая в своих руках, подхватывая её смех. И всё-таки их существование друг без друга уже совсем невозможно представить. Всё равно, что если бы кому-то из них отключить кислород. Так бы и стоять друг с другом в обнимку, не отрываясь, слушать сердцебиение и насыщаться этой любовью до самых краев, пронизываясь самыми нежными чувствами.«Если у меня тебя заберут, это значит, мне перекроют воздух…»
— Поехали домой… — совсем тихо и немного безжизненно, заставив себя с силой оторвать голову от его груди, перехватывая под руку, потянув в сторону выхода — Устала ужасно… — прикоснувшись головой к мужскому плечу, прикрыв на мгновение глаза. — Поехали. Я там как раз чью-то любимую пасту приготовил… буду вас кормить…— широко улыбается, когда абсолютно расслабленная и уставше-счастливая Ольга, поднимает голову, и улыбаясь, тянется к губам мужа, получая столь долгожданный продолжительный поцелуй, заставляющий забыть о всех бедах и горестях. То самое чувство, когда дом, это не четыре стены, а человек…***